едователи
по-прежнему пользовались ею, предпочитая ее дальним прогулкам туда-сюда по
огромным  помещениям   "Б";   предпочитая   старое   ручное   оборудование
современному,  более  автоматизированному.  Раньше   Ари   много   времени
проводила здесь. В этой лаборатории холода она хранила значительную  часть
результатов  своей  работы;  он  давно  понял,  что  здесь  самое  удобное
хранилище для этого.
     Проект Рубина, подумал он.  Прежде  его  приводило  в  недоумение  ее
присутствие здесь, когда у Ари не было  необходимости  все  делать  самой,
когда у нее были отличные техники, выполнявшие кропотливую работу.  Теперь
его недоумение рассеялось.
     Я хотела бы сама понаблюдать весь процесс - просто  стремление  снова
ощутить себя в работе. Возможно, речь об исследовательском самолюбии...
     Эта ситуация снова  имела  личный  оттенок,  такой  ситуации  он  уже
несколько недель пытался избежать.
     - Сира ожидает тебя, - сказал Флориан.
     - Спасибо, - откликнулся он будничным тоном. - А  ты  не  знаешь,  по
поводу чего?
     - Я полагаю, что ты знаешь сам, сир, - ответил  Флориан.  Взгляд  его
темных непроницаемых глаз скользнул  к  двери  лаборатории  холода.  -  Ты
можешь войти. Сира, Джастин Уоррик пришел.
     - Отлично, - донесся голос Ари.
     Джастин подошел к открытой двери в вытянутое  помещение  лаборатории,
где Ари, сидя на винтовой табуретке перед стойкой, работала  на  одном  из
старомодных сепараторов.
     - Проклятье, - прокомментировала она, не поднимая глаз. - Я  не  верю
этому. Надо бы взять другой из "Б". Я не собираюсь все так оставить. - Она
подняла глаза в тот момент, когда он  отпустил  дверь,  и  взмах  ее  руки
испугал его. Тут он понял, что подвинул дверь, подскочил к ней  и  толкнул
ее  обратно,  устанавливая  на   место,   расстроенный   своей   юношеской
неловкостью, которая смущала его как раз  тогда,  когда  он  в  наибольшей
степени нуждался в самообладании.
     - Чертово устройство, - пробурчала Ари. - Это  дурацкое  крохоборство
Джейн - дверь такая, что только коснись, и все болтается. Ну, как дела?
     - Все в порядке.
     - Где Грант?
     Его сердце уже вовсю  колотилось.  Но  забилось  еще  сильнее,  и  он
заставил его притормозить.
     - Я не знаю. Я думал, что он с тобой.
     - Конечно, ты так думал. Грант прошедшей ночью украл лодку.  Испортил
другую. Служба безопасности проследила его до  Крюгера.  Что  ты  об  этом
знаешь?
     - Ничего. Совершенно ничего.
     - Конечно, нет, - она повернулась на табурете. -  Твой  приятель  все
сам спланировал.
     - Я думаю, что так. Грант очень способный. - Все шло  слишком  легко.
Ари была способна на большее, на гораздо  большее.  Он  не  позволял  себе
расслабиться, как будто  мощное  течение  быстро  несло  его  к  пропасти.
Флориан оставался снаружи. Свидетелей ее словам не было - или ее приказам.
Там на дверях был замок. И где-то здесь вполне может находиться работающий
магнитофон. - Я думаю, что он сказал бы тебе.
     Ари щелкнула языком.
     - Ты хочешь взглянуть на рапорты охранников? Вы вместе вышли  прошлой
ночью. А вернулся ты один.
     - Я искал Гранта. Он сказал, что пошел попросить у соседей  сумку.  И
больше не возвращался.
     Брови Ари поползли вверх.
     - О, продолжай.
     - Прошу прощения. Но я искал Гранта.
     - Ты меня разочаровал. Я ожидала большей изобретательности.
     - Я рассказал тебе все, что знаю.
     - Послушай меня, мой друг. То, что ты совершил, - это  воровство,  ты
это знаешь? Ты знаешь, что происходит, когда Резьюн выдвигает обвинения.
     - Да, - ответил он, стараясь быть спокойным настолько, насколько мог.
- Я думаю, что знаю.
     - Мы - не Сайтиин.
     - Я знаю.
     - Ты очень самонадеян. Почему?
     - Потому что ты не собираешься выдвигать обвинения.
     - Ты готов поручиться?
     От него ждали реакции. Он улыбнулся ей. Он до  такой  степени  держал
себя в руках, даже не зная, находится ли Грант в ее власти.
     - Я ставлю на это, - сказал он твердо. -  Ты  получила  меня.  Ты  не
получишь Гранта. Пока все будет в порядке со  мной  и  моим  отцом,  Грант
будет молчать, и мы все будем довольны.
     - Потому ты остался в тылу.
     Так вот что тревожило ее. Иррациональный поступок.
     Он улыбнулся шире; малый, тайный успех, в одиночку, на ее территории.
     - Одному из нас это было нужно. Чтобы уверить тебя, что  до  поры  до
времени мы будем молчать.
     - Разумеется. Это Джордан спланировал?
     На это он отреагировал. Он знал, что не  сдержался.  Похвала  застала
его врасплох.
     - Нет, - ответил он.
     - Значит - ты, - Ари выдохнула усмешку, и  ему  это  не  понравилось,
даже не смотря на то, что все движения ее тела, ее  спина,  покачивающаяся
вместе со спинкой стула, ее печальная улыбка -  все  свидетельствовало  об
удивлении.
     Ари разыгрывала свои реакции так же, как и его отец,  со  всем  своим
талантом, от начала до конца.
     Он должен этому научиться. И он безразлично пожал плечами.
     - Это в самом деле очень хорошо, - сказала Ари. -  Но  тебе  пришлось
так много возложить на Гранта.
     Он мертв,  подумалось  ему,  в  попытке  подготовить  себя  к  самому
худшему, что она может произнести. Она может и солгать.
     - Я доверяю ему, - сказал он.
     - Знаешь ли, в твоем плане имеется прокол?
     - Какой?
     - Джордан. Ему это действительно не понравится.
     - Я  поговорю  с  ним.  -  Он  начал  дрожать,  холод  от  криогенных
установок,  обдававший  его,  казалось,  лишил  его  всякого   тепла.   Он
чувствовал, что весь его тщательно сохраняемый самоконтроль рассыпается, и
сделал отчаянную попытку перегруппироваться.  Это  была  тактика,  которой
отец научил его,  это  попеременное  нагнетание  напряжения  и  смягчения,
которым она пользовалась, наблюдая  за  такими  мелочами,  как  расширение
глаз, или едва ощутимое напряжение мышц, как при беге с барьерами:  вверх,
вниз, вверх, вниз; а когда он поймает ритм -  что-нибудь  неожиданное.  Он
видел, что это приближается. Эта мысль помогла ему взять себя в руки, и он
улыбнулся ей: - Ему это понравится.
     Он видел, как медленная улыбка разливается по лицу  Ари,  то  ли  ему
очко, то ли намеренное опускание  забрала,  чтобы  навести  его  на  такую
мысль.
     - У тебя, действительно, есть самообладание, - сказала Ари.  -  И  ты
совсем не нахальный, ведь так? Противный, упрямый мальчишка,  ты  в  самом
деле не знаешь, что все козыри  у  тебя  в  руках,  но  надо  отдать  тебе
должное, это был хороший маневр. Хотя чертовски трудно будет повторить.
     - Мне нет нужды уезжать, пока мой отец здесь.
     - Ну, теперь это становится проблемой, не так ли? И как мы собираемся
развязывать этот узелок? Ты уже придумал? Расскажи мне, как все сработает,
когда придет время Джордану покинуть это место. Мне очень интересно.
     - Может быть, ты мне что-то предложишь.
     Лицо Ари расплылось в улыбке:
     - Изумительно. Ты был так спокоен. Что  ты  делал,  пытался  изменить
тестовые таблицы?
     - Судя по всему, ты сама можешь определить это.
     - О, дерзишь! - она открыто засмеялась. - Ты в самом деле  способный.
Ты научил меня кое-чему. В моем возрасте я ценю это. Тебе  очень  нравится
Грант. Очень нравится. - Она облокотилась на лабораторный  стол,  серьезно
глядя на него. - Позволь, дорогой,  сказать  тебе  кое-что.  Джордан  тебя
любит - очень  любит.  Очень,  очень  сильно.  Это  сказывается  на  твоем
поведении. И я должна сказать,  что  он  проделал  изумительную  работу  с
Грантом. Дети нуждаются в таком воспитании. Но за это приходится  серьезно
расплачиваться. Мы смертны. Мы теряем людей. И нам  действительно  больно,
когда задевают их, не так ли? Семья - это огромная ответственность. Что ты
собираешься рассказать Джордану?
     - Я не знаю. Столько, сколько понадобится.
     - Ты имеешь в виду, настолько, чтобы дать ему понять, что он выиграл?
     Разрушение и восстановление.  Он  только  улыбнулся  ей,  отказываясь
спорить с мастером.
     - Ну, - сказала она, - Джордан может гордиться этим твоим  поступком.
Я не говорю, что поступок мудрый. План был очень  ловкий,  причины  очень,
очень дурацкие, но, бывает... что любовь лишает разума, так ведь?  Как  ты
считаешь, что сделает Джордан, если я подам на тебя в суд?
     - Обратится к общественности. Пойдет в Департамент. А  ты  не  хочешь
этого.
     -  Ну,  мы  можем  поступить  и  иначе,  верно?  Поскольку  его   сын
действительно повинен в воровстве, в вандализме,  в  том,  что  совался  в
чужие бумаги... А ведь существует много вещей, которые  нам  не  нравятся.
Джордан может выдвинуть обвинения, я могу  выдвинуть  обвинения,  ты  ведь
знаешь, если это разразится, такой оборот  не  слишком  поможет  получению
назначения, которого он добивается, чьи бы интересы за этим ни стояли. Они
мгновенно бросят его. Но ты все это знаешь. Именно так  все  и  двигается,
правда - разве только я захочу  принять  меры  для  возвращения  Гранта  и
притяну к суду тех твоих друзей. Ты ведь знаешь, что  ты  упустил  это  из
виду. Что я могу поступить в точности так же, как и ты, нарушить закон,  а
если кто-нибудь сделает твою роль достоянием гласности, и если твоему отцу
придется выслушивать твои личные причины, наши маленькие интимные встречи,
хм? - все это действительно огорчит его.
     - Если меня вызовут в суд, тебе также ничего хорошего не  светит.  Ты
не можешь себе этого позволить. Ты только что получила голоса  на  Совете.
Если ты хочешь увидеть, как все развалится,  только  коснись  Гранта  -  я
заговорю. Ты увидишь, как это случится.
     - Будь ты проклят, - медленно выговорила она. - Ты думаешь,  что  все
так хорошо понимаешь.
     - Достаточно хорошо, чтобы знать, что мои  друзья  не  станут  прежде
времени разыгрывать козыри.
     - Что у тебя есть на Крюгеров, что они  ради  тебя  пойдут  на  такой
риск? Или ты считаешь, что та сторона не захочет тебя использовать в своих
интересах? Ты принял это во внимание?
     - У меня не было большого выбора, так ведь? Но беспокоиться не о чем,
пока сохраняются договоренности по  поводу  перевода  Джордана,  и  ты  не
трогаешь Гранта. Если же они станут зондировать меня, они услышат немало -
о проекте. Я не думаю, что  ты  будешь  очень  довольна,  если  кто-нибудь
посторонний будет сейчас допрашивать кого бы то ни было из Резьюн.
     - Чертовски опасен этот молодой человек.  -  Ари  подалась  вперед  и
ткнула пальцем в его направлении. - Это Джордан спланировал?
     - Нет.
     - Советовал тебе?
     - Нет.
     - Это удивляет меня. И других людей удивит. Если дело дойдет до суда,
департамент не поверит, что он не при чем.  А  это  в  случае  голосования
будет свидетельствовать против него, не так ли? Так что оставим  все,  как
есть. Можешь рассказать Джордану все, что захочешь, и будем  считать,  что
положение патовое. Я не трону Гранта,  я  не  буду  настаивать  на  аресте
Крюгеров. И даже  на  убийстве.  А  иначе...  Я  могла  бы  устроить  тебе
несчастный случай. Или Джордану. Сельхозтехника так опасна.
     Он был поражен. И испуган. Ему никогда не приходило в голову, что она
настолько цинична.
     - Я хочу, чтобы ты кое о чем подумал, - сказала она. - От  того,  что
ты расскажешь Джордану, будет зависеть, останется ли все на  месте  -  или
полетит кувырком. Я очень хочу увидеть, как Джордан получит  то  место  на
Фаргоне. И я могу поделиться с тобою своими планами, как разгрести всю эту
кучу, которую ты нам устроил. Джордан может покинуть Резьюн и  отправиться
на Фаргон сразу, как только там появится кабинет для его работы.  И  когда
он  улетит  со  станции  Сайтиин,  ты  по-прежнему  останешься  здесь.  Ты
отправишь Гранта следом за ним, как только откроется коридор  на  Надежду,
пойдет проект Рубина. И ты сможешь улететь следующим кораблем. И  все  это
заставит твоего отца - и тебя - помалкивать достаточно  долго,  чтобы  все
работало так, как мне нужно. Военные не позволят Джордану слишком шуметь -
они ненавидят, когда средства массовой информации привлекают внимание к их
проектам. Или... или мы можем сейчас же все разнести и сразиться  в  суде.
Любопытно, кто выиграет от того, что мы решим вернуть Рубина на Сайтиин  и
полностью закрыть комплекс на Фаргоне.
     Я попал в ловушку, подумал он. Но как я мог ее избежать? Что я сделал
неправильно?
     - Ты согласен? - спросила она.
     - Да. Если ты сдержишь свое слово. И  я  получу  перевод  обратно,  в
отдел моего отца.
     - О, нет. Ты остаешься здесь. Более того, ты и я заключим договор. Ты
ведь знаешь, что твой отец - очень гордый человек. Ты знаешь, каково будет
для него, если ему придется выбирать, пойти в Департамент и  потерять  все
из-за того, что ты наделал, или держать  язык  за  зубами,  зная,  что  ты
оказался втянутым в историю, чтобы он  получил  назначение.  Поскольку  ты
поступил именно так. Ты вручил  мне  все  необходимые  личные  и  законные
средства, если мне понадобится их использовать. Я получила способ  держать
в узде твоего отца, легкий способ, как оказалось, так что даже не придется
наносить ему ущерб. А тебе надо только сидеть тихо, делать свою  работу  и
ждать, пока все кончится. Ты добился в точности того положения, к которому
стремился - стал заложником за его освобождение и его  хорошее  поведение.
Так что от тебя, молодой человек, я хочу, чтобы ты честно выполнял дневную
работу, сдавал мне ВРХ отчеты по окончании смены и демонстрировал  хорошее
усердие. Делай,  что  хочешь:  звони  отцу,  рассказывай  об  исчезновении
Гранта, рассказывай все, что тебе нравится. Я, безусловно,  не  буду  тебя
сдерживать. И приходи ко мне домой около 21:00 и расскажи, что ты  сделал.
Или я решу, что все пошло по-другому.
     Он все еще размышлял,  когда  она  кончила  говорить,  обдумывая  все
сказанное и подразумеваемое; но главное он знал. Он пытался  отыскать  все
западни. Ту, в которую он уже попал, он и не старался разглядеть. В первую
очередь он боялся приглашения. Именно к этому все шло.
     - Ты можешь идти, - сказала она.
     Он вышел, минуя Флориана, в  общее  помещение,  прошел  по  коридору,
через охраняемые двери и вверх по лестнице к  рабочим  помещениям  первого
крыла. Ему кто-то повстречался по пути к кабинету, произнес "Доброе утро",
но он сообразил это лишь пройдя полкоридора, и даже не мог вспомнить,  кто
это был.
     Он не знал, как ему предстать перед Джорданом. По  телефону  -  решил
он. Он изложит новости по телефону и встретится с отцом за ленчем.  А  там
будь, что будет. Джордан будет считать, что он обезумел.
     Ари была права. Если  Джордан  окажется  втянутым  в  это  дело,  все
соглашения будут нарушены, и с его точки зрения у  Джордана  не  останется
козырей.
     Самое лучшее, подумал он, - сохранить все, как есть, пока он  сам  не
решит, стоит ли рассказывать все Джордану.
     Во что бы ни обошлось промедление.


     - Мы сделали... - Джастин повернул  ножку  своей  рюмки,  старательно
глядя куда угодно, но не на лицо Джордана. - Мы  сделали  то,  что  всегда
собирались сделать, если одного из нас  припрут  к  стенке.  То,  что  она
забирала Гранта - было способом оказать давление  на  меня.  Я  знаю...  я
знаю, ты говорил, что я должен прийти к тебе. Но она обрушила это на  нас,
и ни на что не оставалось времени, кроме  как  обратиться  с  протестом  в
Департамент. Но для Гранта это было бы слишком поздно. Бог знает, что  она
могла бы с ним сделать прежде, чем нам удалось  бы  получить  какое-нибудь
предписание, если бы вообще  получили...  -  Он  пожал  плечами.  -  И  по
большому счету мы не могли выиграть это  дело,  потому  что  закон  на  ее
стороне, и все застопорится как  раз  тогда,  когда  все  улажено  в  этом
фаргонском деле, так что я просто-напросто выбрал вариант, который, как  я
полагал, должен сработать. Наилучший  вариант.  Вот  и  все,  что  я  могу
сказать.
     Они были только вдвоем за ленчем на кухне в квартире Джордана.  Пауль
накрыл на стол, обычные бутерброды, но оба они едва притронулись к еде.
     - Черт возьми, - сказал Джордан. До этого момента он едва произнес  и
пару слов, давая Джастину возможность изложить  все  по  порядку.  -  Черт
возьми, ты  должен  был  рассказать  мне  о  том,  что  происходит.  Я  же
предупреждал тебя.
     - Я не мог обратиться к тебе. Иначе все, что я сделал,  выглядело  бы
как твои действия. Я не хотел оставлять следы.
     - Ну, и как? Остались следы?
     - Боюсь, что мои следы достаточно  отчетливы.  Но  это  только  часть
дела. Оттого я и остался здесь. У Ари явно  есть  кое-что  в  запасе.  Она
собирается  использовать  меня  против  тебя,  так  же   как   планировала
использовать Гранта против меня. Но теперь он ей не нужен, так ведь?
     - Ты совершенно прав, что он ей теперь не нужен! Боже мой, сынок...
     - Но это не так уж плохо, - он нарочно говорил очень  уверенно.  -  Я
ввел ее в заблуждение. Я остался. Она сказала - она сказала, что  все  это
может сработать следующим образом: ты получаешь свой перевод,  как  только
построят комплекс, в знак ее доброй воли. Затем я отправляю отсюда к  тебе
Гранта под свою ответственность. Тем самым...
     - Тем самым ты останешься здесь, где она сможет вытворять все, что ей
взбредет в голову!
     - Тем самым, - продолжил он спокойно, тщательно подбирая слова, - она
будет знать, что я в ее распоряжении, и это будет сдерживать тебя, пока ее
проекты не развернутся настолько, что их уже станет невозможно остановить.
Да и военные не позволят тебе обратиться к широкой аудитории.  Именно  это
ей и нужно. Она это и получит. Однако есть пределы  ее  возможностям  -  и
потому все мы улетаем. В конце концов.
     Долгое, долгое время Джордан молчал,  затем  поднял  рюмку,  отпил  и
поставил обратно.
     Время шло, а он по-прежнему сидел молча.
     - Я ни за что, ни за что не должен  был  брать  Гранта,  -  произнес,
наконец, Джордан, - если речь идет об отношениях с Ари. Я  знал,  что  это
произойдет. Черт побери, уже тогда я  знал,  что  так  и  будет.  Никогда,
никогда не принимай одолжения от своих врагов.
     - Тогда было слишком поздно, не  так  ли?  -  успокоил  его  Джастин.
Прямота отца поразила его, слезы подступили  к  горлу,  он  разозлился.  -
Господи, но что мы могли сделать?
     - Ты уверен, что с ним все в порядке?
     - У меня не хватило духа попытаться выяснить. Я думаю, что  Ари  дала
бы мне понять, если бы она  что-нибудь  знала.  Я  все  устроил.  Если  по
номеру, который я ему дал, никто сразу не ответит, у Крюгеров он  будет  в
безопасности и, пока это не произойдет.
     - Номер Мерильда?
     Джастин кивнул.
     - Господи, - Джордан откинул волосы назад и с отчаянием  взглянул  на
него. - Сынок, Мерильд не справится с полицией.
     - Ты всегда говорил -  если  что-нибудь  произойдет...  И  ты  всегда
говорил, что он - друг Крюгеров. И Ари не собирается обращаться в полицию.
Или предпринимать что-либо самостоятельно. Она сама сказала это. Все концы
- у меня. Я думаю, что действительно все.
     - Ты гораздо более уверен в себе, чем следовало бы, - резко  возразил
Джордан. - Мы точно не знаем, где находится Грант, у дверей  Крюгеров  уже
может стоять полиция, Мерильда может не  оказаться  на  месте  -  он  ведь
практикует по всему континенту.
     - Ну, не мог же я звонить заранее, не так ли?
     Лицо Джордана было красным. Он отпил  еще  вина,  при  этом  в  рюмке
значительно поубавилось.
     - Мерильд - адвокат. Он вынужден соблюдать этику.
     - Но у него тоже есть друзья. Не так ли? Много друзей.
     - Ему это не понравится.
     - Но это так же, как если бы я сам обратился к нему, так? -  внезапно
он перешел в защиту, продолжал  сражаться,  отступая.  -  Грант  ничем  не
отличается от меня. Мерильд знает это, так ведь? Где же этика, если выдать
Гранта полиции?
     - За тебя было бы гораздо легче нести  ответстве