на холод.  Он  почувствовал
острую боль, когда техник воткнул иглу ему в руку.  Его  спина  болела,  и
самое чудесное облегчение принесла бы возможность переменить  положение  в
постели.
     - Ну, хватит. - Его снова накрыли простыней. Затем слегка хлопнули по
лицу, но он не ощутил боли. - Давай, открывай глаза.
     - Да, - пробормотал он. И снова их закрыл, едва эйзи вышла.
     Затем он услышал другой голос, от двери, голос молодого  мужчины.  Он
поднял голову, посмотрел и увидел там Джастина.  В  первый  момент  он  не
поверил увиденному и дернулся в ремнях.
     Однако Джастин подошел, присел на край кровати и взял  его  за  руку,
несмотря на то, что ремни мешали ему. Пожатие было  теплым.  И  почти  как
настоящее.
     - Грант?
     - Пожалуйста, не делай это.
     - Грант, во имя Господа - Грант, ты же дома. Ты понимаешь меня?
     Была очень опасной даже мысль о том,  чтобы  поверить.  Это  означало
уступить. Не существовало такого секретного знака, который  не  смогло  бы
изготовить его собственное  сознание.  Не  существовало  иллюзий,  которые
невозможно построить с помощью лент. Образ Джастина им, конечно, следовало
использовать. Разумеется!
     - Грант?
     Лента даже может заставить его подумать, что он не спит. Или  создать
ощущение неудобства матраса, или что рука Джастина лежит у него на  плече.
Только острая боль в спине нарушает иллюзию. Она не укладывается  в  общую
картину.
     Только в реальности допустимы такие маленькие противоречия.
     - Они пока не разрешают мне забрать тебя обратно в квартиру.  Ари  не
хочет. Что они с тобой делают? Ты в порядке? Грант?
     Вопросы.  Он  и  представить  себе  не  мог,  насколько  хорошо   они
вписывались в  ситуацию.  Обычно  складывался  рисунок.  Эти  должны  быть
связаны с доверием. Таковы правила игры.
     - Грант, черт побери! - Джастин слегка похлопал рукой по его щеке.  -
Давай, открывай глаза. Открывай глаза.
     Он сопротивлялся. Так, он знал,  будет  лучше.  Он  сделал  несколько
вдохов, спину и плечи пронзила страшная боль.  Ему  угрожала  опасность...
потому что он думал, что иллюзия становится реальностью. Или  потому,  что
он перестает их различать.
     - Ну, открой глаза, черт побери!
     Он осторожно приоткрыл глаза. Увидел испуганное лицо Джастина.
     - Ты - дома. В больнице. Ты понимаешь? Ари разнесла  их  к  чертям  и
вытащила тебя.
     (Кровь, запачкавшая стены. Запах дыма.)
     Это было похоже  на  больницу.  И  Джастин  похож.  Не  было  способа
проверить это, даже если ему позволят пройтись.  Только  время  могло  это
сделать, время, длящееся дольше любой ленточной иллюзии.
     - Ну, Грант. Скажи мне, что у тебя все в порядке.
     - У меня все в порядке, - он сделал вдох, от которого заболела  спина
и понял, что может совершать поступки, выпадающие из этой иллюзии.  -  Моя
спина замучила меня. Мои  руки  болят.  Ты  можешь  что-нибудь  сделать  с
кроватью?
     - Я заставлю их.
     - Не думаю, что они сделают это. Но мне бы  хотелось  принять  другую
позу. Там... - Поверхность под ним изогнулась,  как  живая,  и  сдвинулась
вверх, приподняв ему голову. Вся поверхность заходила волнами,  приводя  в
движение мышцы и суставы. - О, так лучше!
     Джастин снова сел на край, внося асимметрию в колебания.
     - Ари проследила тебя до Крюгера. Крюгера шантажировали.  Он  передал
тебя аболиционистам. Мне пришлось пойти к Ари. Она отправила кого-то  -  я
не знаю кого - за тобой. Она сказала, что они тайпировали тебя.
     К этому времени у него все спуталось. "Здесь"  и  "там"  слились.  Он
очень осторожно исследовал ситуацию.
     - Как долго?
     - Два дня.
     Возможно.
     - Ты уже два  дня  находишься  здесь,  -  продолжал  Джастин.  -  Они
позволили Джордану и мне прийти сюда сразу,  как  тебя  привезли.  Теперь,
говорят они, я могу навещать тебя.
     Это испугало его. Эту иллюзию, против которой  защитные  силы  весьма
ограничены, они намеревались применять постоянно. Он погибал. Он  сидел  и
плакал, чувствуя, как слезы текут по его лицу.
     - Грант.
     - Хорошо, - он почти прохрипел. - Но если я  попрошу  тебя  уйти,  ты
уйдешь?
     - Грант, это не лента. Ты дома, черт побери, - Джастин  стиснул  руку
до кости. - Соберись. Посмотри на меня. Хорошо?
     Он посмотрел.
     - Если я скажу тебе уйти...
     - Я пойду. Хорошо. Ты хочешь, чтобы я ушел?
     - Не делай этого со мной. Ради бога...
     - Я позову Иванова. Черт бы их побрал. Черт бы их побрал.
     Джастин начал было вставать. Грант схватил его  за  руку,  удерживая.
Удерживал и держал цепко; и Джастин снова сел и крепко его обнял.
     - У-ух. - Это причиняло боль. Как настоящую. Джастин мог бы  вытащить
его обратно. Джастин знал, что делает, знал, что с  ним  случилось,  знал,
почему он боится. Джастин был его союзником.  Или  ему  конец.  -  На  это
потребуется время.
     - Через неделю можно будет забрать тебя отсюда. Так говорит Ари.
     Он вспомнил, как у других проходили кризисы. Он поглядел на Джастина,
когда тот снова сел. Вспомнил, почему отправился вниз по реке.
     - Она к тебе пристает?
     - У меня все в порядке.
     Ложь. Все ближе и ближе к реальности.  Лента  была  лучше,  чем  это.
Спустя некоторое время Джастин уйдет, и он вспомнит, что поверил обману  и
ему станет страшно. Между тем его охватил страх по другой, более серьезной
причине.  Перевод  Джордана,  Джастин  отсылает  его   -   эти   фрагменты
предполагали чувство времени. Время существовало снова. Реальный  мир  нес
свои ловушки, связанные с Ари; Джастин пытался сделать его  свободным,  но
он дома, а Джастин в беде.
     Нет. Внимание.
     Внимание.
     - Что она сделала, когда обнаружила, что я исчез?
     - Я расскажу тебе позже.
     Проклятье, ему нет нужды беспокоиться о том, расстроится ли  он.  Это
похоже на домашнюю обстановку. Секреты, Ари и беда. И еще - все,  что  ему
дорого. Он медленно и глубоко вздохнул.
     - Я держусь, - сказал он, зная, что  Джастин  поймет.  -  Я  не  хочу
больше  лент.  Я  больше  не  хочу  успокоительных.  Мне  надо  оставаться
бодрствующим. Я хочу, чтобы они оставляли свет  включенным  все  время.  И
хочу, чтобы эту проклятую трубку вынули из моей руки.
     - У меня нет никакой власти. Ты знаешь это. Но  я  скажу  Иванову.  Я
всерьез поговорю с ним. И я выну трубку. Сейчас.
     Это причинило острую боль.
     - Это закапает весь пол.
     - Черт с ним. Плевать, - он остановил капельницу.  -  Они  собираются
поставить здесь телефон. И видео.
     Его сердце подпрыгнуло. Он вспомнил, почему был важен телефон. Но все
изменилось, он дома. Или ничего и  не  произошло.  Или  имелись  варианты,
которые он упустил.
     - Знаешь ли, я и вправду несколько спятил.
     - Вот черт, а я и не заметил.
     Он рассмеялся, коротко, автоматически, обрадованный тем, что  Джастин
готов шутить с ним; и внезапно осознал, что он уже полностью миновал самое
мрачное. Его удивили в тот момент, когда  он  ожидал  встретить  округлое,
профессиональное сочувствие. Это не был веселый смех,  но  -  удивительный
смех.
     Едва ли лента смогла бы воссоздать Джастина настолько реальным, чтобы
ему удалось сделать нечто неожиданное для  его  сознания.  Особенно  когда
мозг сопротивлялся, а не действует заодно с подсознанием.
     Он рассмеялся снова, просто для проверки, и увидел на  лице  Джастина
такое выражение, будто  тот  проглотил  стекло:  но  в  то  же  время  там
присутствовала и надежда.
     - Это вирус, - объяснил он Джастину. И  широко  улыбнулся,  даже  еще
шире, когда он увидел проблеск настоящего ужаса на лице Джастина.
     - Ты проклятый идиот!
     Он расхохотался. Было больно, но приятно. Он попытался  задрать  ноги
вверх. Оказалось, что зря.
     - О, черт. Как ты думаешь, они могут освободить мне ноги?
     - Скоро, раз ты знаешь, где находишься.
     Он  вздохнул  и  почувствовал,  что  напряжение  покидает   его.   Он
развалился на эластичной кровати и посмотрел  на  Джастина  с  неленточным
спокойствием. Боль по-прежнему сохранялась. Напряжение  мышц.  Растяжение.
Бог знает, что он сам с собой сделал, или что они сделали с ним.
     - Я обманул тебя, угу?
     - Если ты хочешь сыграть...
     - Я хочу... Я в затруднении. Я думаю, что у меня продолжаются наплывы
видений. Я думаю, что они пройдут. Мне в самом  деле  будет  очень  плохо,
если ты не придешь снова. Доктор Иванов руководит всем, так?
     - Он заботится о тебе. Ты доверяешь ему, правда?
     - Не  тогда,  когда  он  выполняет  Арины  приказы.  Мне  плохо.  Мне
действительно плохо. Мне бы хотелось, чтобы ты мог остаться здесь.
     - Я останусь здесь до ужина. И вернусь обратно утром, после завтрака;
буду  заходить  всякий  раз,  когда  удастся  освободиться,  пока  они  не
вышвырнут меня отсюда. Я собираюсь поговорить с Ивановым. Почему  бы  тебе
не поспать, пока я здесь? Я посижу там, в кресле, а ты можешь отдохнуть.
     Его глаза слипались. Он внезапно осознал это  и  постарался  побороть
слабость.
     - Ты не уходи. Ты должен разбудить меня.
     Я дам тебе поспать  полчасика.  Уже  почти  время  ужина.  Тебе  надо
поесть. Слышишь? Хватит голодать!
     - Ммм.  -  Он  позволил  глазам  закрыться.  На  некоторое  время  он
отключился, забыл, что ему плохо. Он  почувствовал,  как  Джастин  встает,
услыхал, как он усаживается в кресло, через минуту проверил, действительно
ли Джастин там, и успокоился еще на некоторое время.
     Теперь он чувствовал себя спокойнее. Временами даже казалось, что  он
в безопасности. Теперь он знал, что если  мир  хотя  бы  наполовину  стоит
того, чтобы в нем жить, то Джастин или Джордан придут за ним и вернут  его
к жизни. Как-нибудь. И тогда он должен поверить в это или он  никогда  уже
ничему не будет верить, и никогда не  возвратится  с  дороги,  по  которой
ушел.


     Пришли сообщения, и Жиро Най,  грызя  перо,  глядел  на  монитор,  от
которого в его животе все переворачивалось.
     Службы новостей рассказывали о похищении Радикальными элементами эйзи
из Резьюн, сообщали о  совместном  рейде  полиции  и  резьюновской  службы
безопасности на отдаленную климатическую станцию, расположенную на  холмах
около Большой Синевы, сопровождая рассказ подробными и  мрачными  кадрами,
заснятыми  камерами  полицейских  -  эйзи,   забрызганный   кровью   своих
похитителей, спасен и внесен на  борт  полицейского  транспорта.  Кое-что,
действительно,  потребовалось:  подобраться  на   вездеходе   к   станции,
ворваться в гараж через боковую  дверь  и  совершить  оттуда  молниеносную
атаку на верхний этаж. Один офицер  ранен.  Трое  аболиционистов-радикалов
убиты, и все запечатлено камерами.  Хорошее  прикрытие,  аргументированное
объяснение того, откуда взялись трупы, не оставляющие для  Янни  Марино  и
центристов возможности развернуться,  то  есть  поднять  шум  и  заставить
собраться Совет:  Марино  в  ту  же  секунду  публично  отрекся  от  этого
инцидента. Рочер забрасывал Министерство Информации требованиями о  созыве
пресс-конференции: он не добился ничего. Это означало, что  полиция  очень
внимательно будет теперь следить за  Рочером  -  в  последний  раз,  когда
Рочеру не дали эфира, его сторонники устроили акцию  в  метро,  развернули
огромное  знамя  Полного  Аболиционизма,  прикрыли   пути,   внеся   такую
неразбериху  в  работу  транспорта,  какую  службы   новостей   не   могли
проигнорировать.
     Видит Бог, что подобный поступок  не  завоевал  Рочеру  благодарности
транспортников. Но у него находились сторонники.
     Настало время, думал Жиро, предпринять что-то по отношению к Рочеру и
де  Форте.  До  сих  пор,  дискредитируя  центристов,  они   приводили   в
замешательство Корэйна  и  Мерино.  Теперь  Рочер  перешел  черту  и  стал
причинять неприятности.
     Будет весьма кстати, если окажется,  что  Гранту  нанесены  серьезные
повреждения. Съемки до и после инцидента, переданные репортерами,  покажут
публике, что за негодяи эти аболиционисты. Честные граждане никогда  и  не
видели результаты  стирания  сознания.  Весьма  кстати,  если  они  смогли
довести эйзи до полного отупения - или даже  до  сумасшествия.  Хотя,  Бог
знает, он ведь был Альфа, и создание Уоррика...
     Ари была настроена определенно:  О  чем  это  ты  думаешь?  В  первую
очередь он - противовес. Во вторую он - свидетель против Рочера. Не трогай
его.
     Противовес - для кого? - сердито подумал Жиро. Ари увлеклась  ночными
встречами с  молодым  Джастином,  так  что  она,  помимо  доведения  Джейн
Страссен  до  язвы  по  поводу  переоборудования  первой   лаборатории   и
перемещения восьмерых студентов-исследователей, настолько  зациклилась  на
проекте Рубина, что у нее ни для кого нет времени, за исключением  эйзи  и
Джастина Уоррика.
     Раздобыла себе славную уловку. Ушедшая молодость и все такое прочее.
     Увильнула и оставила меня разгребать эту кучу в Новгороде.
     - Не трогай Мерильда или Крюгера. Нам ни  к  чему  загонять  врага  в
подполье. Договорись с Корэйном. Это ведь несложно, не так ли?
     Проклятье.
     Зазвонил телефон. Это звонил  Уоррик.  Старший.  Требуя  освобождения
Гранта под его опеку.
     - Это не в моей власти, Джорди.
     - Черт возьми, похоже, это ничья компетенция,  так?  Я  хочу  забрать
оттуда мальчика.
     - Видишь ли, Джорди...
     - Меня не волнует, чья это ошибка.
     - Джорди, это для тебя большая удача, что никто не подает  в  суд  на
твоего пацана. А ведь это его вина, что все это свалилось на нас, и не ори
на меня...
     - Петрос говорит, что именно ты наделен властью освободить его.
     - Это вопрос медицины. Я не вмешиваюсь в  медицинские  решения.  Если
тебя волнует судьба мальчика, я бы посоветовал тебе  предоставить  Петросу
спокойно делать свою работу и оставаться...
     - Он все валит на тебя, Жерри. И  Дэнис  -  тоже.  Мы  говорим  не  о
лентах. Мы говорим о травмированном ребенке, Жерри.
     - На следующей неделе...
     - К черту следующую неделю! Ты можешь начать с  того,  чтобы  сделать
мне туда пропуск от службы безопасности и заставить  Петроса  отвечать  на
мои звонки.
     - Сейчас ведь там твой сын. Он получил постоянный пропуск. Бог знает,
почему. Он позаботится о нем.
     На другом конце наступило молчание.
     - Видишь ли, Джорди, говорят о  следующей  неделе.  Самое  большое  о
двух.
     - Джастин получил разрешение.
     - Он с ним сейчас. Все в порядке. Я говорю тебе, что все  в  порядке.
Они  прекратили  давать  успокаивающее.  Джастин  получил  разрешение   на
посещения, вот оно у меня в папке, порядок?
     - Я хочу забрать его оттуда.
     - Ну, и замечательно. Слушай, я поговорю с  Петросом.  Хорошо?  Между
тем твой парень сейчас с Грантом, возможно, что это лучшее  лекарство  для
него.  Дай  мне  несколько  часов.  Я  раздобуду  для   тебя   медицинские
заключения. Это удовлетворит тебя?
     - Я перезвоню тебе.
     - Отлично, я буду здесь.
     - Спасибо, - пробурчали с другого конца.
     - Не стоит, - пробормотал  Жиро,  а  когда  контакт  разъединился:  -
Чертова голова. - Он вернулся к  листку,  на  котором  набрасывал  пункты,
которые он собирался  предложить  Корэйну,  прервавшись  для  того,  чтобы
соединиться с кабинетом  Иванова  и  сделать  быстрый  запрос  о  передаче
медицинских заключений о состоянии  Гранта  в  офис  Джордана  Уоррика.  А
поразмыслив,  добавил,  поскольку  не  знал,   что   содержится   в   этих
заключениях, или как распорядилась Ари: РБП,  если  позволяют  соображения
безопасности.


     Работал только новый сепаратор. Остальное  оборудование  назначено  к
профилактике. Ари делала заметки вручную, но главным образом  потому,  что
она выработала систему и скрайбер занимал в нем свое место; но когда  дело
доходило до ее собственных записей, она по-прежнему делала  их  с  помощью
светового пера да еще с применением  стенографических  символов.  Ее  база
данных в компьютере Дома фактически представляет собой  ее  архив,  потому
что только он справлялся с Ариными рукописями: старомодная  программа,  но
она с равным успехом служила  хранилищем  личной  собственности.  Ее  база
переводила, записывала и хранила информацию, защищенную ключевыми  словами
и образцом почерка, потому что для пользования программой необходимо  было
знать установленный ею шифр.
     Теперь уже не осталось ничего действительно секретного.  Лабораторная
работа. Работа для студента. Любой из эйзи-техников справился бы  с  этим,
но она получала удовольствие от возврата к прежним дням. Она  отполировала
деревянные сиденья в первой  лаборатории,  часами  сидя  возле  установки,
превращая списанный сепаратор в мечту любого технолога.
     У нее не было желания воссоздавать все. Но она определенно  хотела  с
полным основанием говорить "я" в своем описании этого проекта. Она хотела,
чтобы на нем стояла ее марка, и ее руками выполнялись все  этапы,  начиная
от замысла. Во время начала работы я была максимально внимательно...
     Я подготовила емкость...
     Теперь мало сохранилось тех, кто был подготовлен  к  выполнению  всех
операций. Все специализировались. Она принадлежала к периоду  колонизации,
к  заложению  основ  науки.  Теперь  существовали  колледжи,   выпускающие
образованных обезьян, так называемых ученых,  которые  нажимали  кнопки  и
считывали ленты, не понимая суть биологических  проблем.  Она  боролась  с
этой кнопконажимательной тенденцией, считая,  что  важнее  -  производство
методологических лент, хотя Резьюн хранила основные секреты.
     Некоторые из этих секретов будут раскрыты в  ее  книге.  Так  она  ее
задумывала. Это будет классическая научная  работа  -  развитие  работы  в
Резьюн во всей полноте, а в надлежащей перспективе -  проект  Рубина,  как
подтверждение теорий, развитых ею в  результате  нескольких  десятков  лет
исследований. ПРИНЦИПЫ - такое название она временно дала своей  книге.  И
продолжала искать лучшее.
     Машина выдала ответ. Компьютер высветил красным область отклонения.
     Дьявольщина. Это из-за недостаточной чистоты или  из-за  неполадок  в
машине? Честно она сделала пометку. И задумалась, стоит ли терять время на
поиски совершенно другого образца или попытаться выявить причину и указать
ее  для  полноты  записей.  Первое  было  нечестным  решением.  Если  даже
останется только второе и, не дай Бог, она не  сможет  найти  убедительное
доказательство (которое почти наверняка заключается в решении механической
задачи), она будет выглядеть идиоткой или побежит за помощью  к  техникам,
чаще работающим с оборудованием...
     Выключить установку и передать ее техникам исследовать подозрительный
образец в чистой установке, а также запустить третью такую  установку  для
работ над этим проектом с новым образцом.
     Каждый проект имеет свои проблемы.
     Открылась наружная дверь лаборатории. В отдалении послышались голоса.
Флориан и Кэтлин. И еще один, тоже знакомый. Проклятье.
     - Джордан? - закричала она достаточно громко, чтобы услышали. - В чем
дело?
     Она услышала шаги. Она различила шаги Флориана и Кэтлин.  Криком  она
сбила с  толку  эйзи,  и  они  проводили  Джордана  до  дверей  криогенной
лаборатории.
     - Мне надо поговорить с тобой.
     - Джорди, у меня тут проблема. Мы можем отложить разговор на часик? В
моем офисе?
     - Здесь в самый раз. Сейчас. Без свидетелей.
     Она глубоко вздохнула. Опять все  сначала.  Грант,  решила  она.  Или
Мерильд и Корэйн.
     - Хорошо. - Черт, через полчаса Джейн и прочие  начнут  болтаться  по
этой лаборатории. -  Флориан,  сходи  в  корпус  "Б"  и  передай,  что  их
проклятая машина не работает. - Она повернулась и выбросила образец. - Мне
нужен другой. Мы попробуем все эти чертовы машины, если  потребуется.  Мне
нужны более точные результаты, чем она выдает. Господи,  какие  допуски  у
них теперь приняты? И принеси ее сам. Я не доверяю тем ла