суждение, а у разных людей суждения разные.
     У нас с доктором Эмори точек столкновения  больше  обычного.  У  меня
есть печатные статьи, противоречащие ее позиции. Наши взгляды на некоторые
ее действия противоположны. Так что, если она узнает о  моем  разговоре  с
тобой, она будет считать, что я пытался  навредить  ей.  Но  я  уповаю  на
Господа, что ты дашь ей эту программу на  Фаргоне.  Это  не  будет  стоить
правительству ничего, разве что Особенный...
     - Это создает опасный  прецедент  -  создать  Особенного  только  для
осуществления  исследовательского  проекта.  Только  для  того,  чтобы  не
упустить инициативу?
     - Я хочу, чтобы меня и моего сына перевели из Резьюн.
     Корэйн на мгновение задержал дыхание...
     - Ты ведь Особенный, так же, как она.
     - Я не политик. У меня нет ее влияния. Она заявит,  что  я  необходим
для работы.  И  те  же  обстоятельства,  которые  делают  меня  Особенным,
заставят меня оставаться там, где в этом нуждается правительство. А оно до
сих пор считало, что я нужен именно там, в Резьюн. Сейчас мой сын работает
в ее программе по двум причинам: во-первых,  это  его  область,  а  Ари  -
лучшая; во-вторых, он - мой сын, и Ари хочет держать  меня  на  крючке,  я
ничего не могу поделать при нынешней расстановке сил на Резьюн,  я  должен
привлечь внешние силы, то есть вас. Я снова могу попытаться уйти оттуда, а
как только мне удастся ускользнуть из сферы ее администрирования,  я  могу
сделать запрос о персональном переводе моего сына  на  работу  над  другим
проектом. Это одна из причин, почему  я  заинтересован  в  том,  чтобы  на
Фаргоне были созданы благоприятные условия. Это будет лучший  вариант  для
государства. Это будет лучший вариант для Резьюн. Бог свидетель,  что  для
Резьюн это будет лучшим вариантом.
     - Возможно, некоторые сведения "выйдут на  свет".  Ты  это  имеешь  в
виду?
     - Я не собираюсь выступать с  обвинениями.  Я  не  хочу  выходить  на
публику с чем-нибудь подобным. Я говорю, что  у  Ари  слишком  много  этой
проклятой власти, как внутри Резьюн, так и вне  ее.  Речь  идет  не  о  ее
научных заслугах. Как ученый, я  не  спорю  с  ней.  Я  знаю  только,  что
политика внутри "Дома" и  снаружи  его  являются  единственными  рычагами,
которые я вижу, чтобы развязаться  с  ситуацией,  которая  становится  все
более взрывоопасной.
     Следует быть осторожным, очень  осторожным.  Корэйн  не  просидел  бы
двадцать лет в правительстве, если бы принимал все за  чистую  монету.  Не
напугать бы благожелательного свидетеля. Поэтому он мягко спросил:
     - Что ты хочешь, Уоррик?
     - Я хочу, чтобы тот проект прошел. Затем я собираюсь перевестись. Она
попытается помешать этому. Нужна поддержка - при моем  запросе.  -  Уоррик
откашлялся. Он сжал пальцы так, что они почти  побелели.  -  Обстановка  в
Резьюн накаляется. Я не согласен с  тем,  что  следует  предпринимать  эти
усилия ради колонизации.  Я  согласен  с  Бергером  и  Шлеги,  что  вредно
распылять человечество до такой степени, да еще так быстро. Мы только  что
покончили с одной социальной катастрофой,  мы  уже  не  те,  что  покинули
Землю, не те, что покинули станцию Слава, и  мы  не  оправдываем  ожиданий
наших  основателей;  а  если  мы  осуществим  этот  следующий  бросок,  то
возникнет критическая разница между нами и  нашими  потомками  -  чуда  не
бывает, нет Эстеллы Бок, нет великого открытия, способного заполнить  этот
зазор. Такова моя точка зрения. Я не могу выражать ее, находясь в Резьюн.
     - Доктор Уоррик,  неужели  они  могут  помешать  тебе  выражать  свое
мнение?
     - Существуют причины, из-за которых я не могу там выразить свою точку
зрения.  Если  наша  беседа  будет  опубликована,  мне   придется   занять
официальную позицию Резьюн.
     - Ты говоришь, доктор Уоррик, что протягиваешь руку потому, что  тебе
нужен этот перевод?
     - Мне нужно переназначение, Советник. Для меня и моего сына. Тогда  я
не буду опасаться высказывать свое мнение. Ты понимаешь меня?  Большинство
специалистов, которые могли  бы  авторитетно  высказаться  против  проекта
Надежда, работают в Резьюн. Без голосов от Науки, без публикаций в  печати
- ты  понимаешь,  что  идеи  не  обретут  сторонников.  Ксенология  сильно
разделена. Самые неотразимые аргументы лежат  в  нашей  области.  У  тебя,
Советник, нет большинства в девяти избирательных округах. Ты должен лишить
Ари большинства в ее собственном  округе.  Этот  психогенетический  проект
очень дорог ее сердцу - он, фактически, настолько ее собственный, что  она
не подпускает к нему даже своих помощников. Опять же - фактор  времени.  С
одной стороны, жизнь коротка. С другой стороны  иногда  необходимо  просто
сидеть и ждать, а время работает на тебя.
     - Ты полагаешь, что по-прежнему мы должны с ней считаться и не мешать
Фаргонскому проекту?
     - Пока она жива, тебе определенно придется иметь с ней дело в Совете.
Поэтому Фаргонский проект выгоден и мне,  и  тебе.  Я  хотел  бы  публично
поддержать  тебя.  Если  бы  удалось  создать  оппозицию  изнутри  Резьюн,
особенно включающую другого Особенного, - она пользовалась бы значительным
доверием в Науке. Но дела обстоят так, что я не могу сделать это сейчас.
     - Важный вопрос, хотя несколько не по теме, - сказал Городин, -  есть
шанс, что проект Рубина сработает? Реален ли он?
     - Весьма вероятно, что сработает, адмирал.  Безусловно,  это  гораздо
более серьезная попытка, чем в случае с Бок. Вы, возможно, знаете, что  мы
очень редко пользуемся генофондом  Особенных.  Статус  защищает  даже  наш
генетический материал. Видите ли, на самом деле старая  поговорка  о  том,
что от гения до безумца один шаг, имеет практический смысл, она  вовсе  не
глупа. Когда мы создаем эйзи, альфа-класс требует  гораздо  более  тонкого
тестирования и коррекции (конечно, в среднем). Что мы неправильно  сделали
с клоном Бок - то, мы могли сделать  неправильно  и  с  самой  Бок.  Могло
повлиять и то, о чем мы пока  не  знаем.  Наши  шансы  воссоздания  живого
Особенного гораздо выше. Документы точнее,  сами  понимаете.  Бок  прибыла
сюда как колонист, ее данные находились на  корабле;  слишком  много  было
утеряно  или  просто  не  зафиксировано.  Я  не  уверен,  сможем   ли   мы
когда-нибудь вернуть талант Бок, но несомненно мы не сможем это сделать  в
рамках  нынешнего  проекта.  С  другой   стороны,   воссоздание,   скажем,
Клейгмана... который обогнал свое время на  полтора  века...  принесло  бы
реальную пользу.
     - Или саму Эмори, -  пробормотал  про  себя  Корэйн.  -  О,  Господи!
Неужели она к этому стремится? К бессмертию?
     -  Только  в  той  степени,  в  какой  любой  человек  может   хотеть
наследника, похожего на себя. Это  не  бессмертие,  поскольку  чувства  не
сохраняются. Мы говорим  об  интеллектуальной  схожести,  два  индивидуума
будут более похожи друг на друга, чем двойняшки, причем ни один из них  не
станет доминирующим. Важно то,  что  воссоздание  способностей  скрыто  на
границе между генотипом и тем, что мы называем  ленточной  структурой  для
эйзи.
     - Воссоздание с помощью программы?
     Уоррик покачал головой.
     - Это невозможно запрограммировать. На сегодняшнем уровне понимания.
     Корэйн снова и снова прокручивал все это в своем сознании. И снова.
     - Это означает, - сказал Городин, - что на теперешнем уровне генетики
и восстановительной психологии мы могли бы скопировать  живого  Особенного
не хуже, чем умершего.
     - Такая возможность существовала бы, - спокойно сказал Уоррик, - если
изменить некоторые законы. Практически я бы  высказался  против  этого.  Я
понимаю, почему они начинают это дело. Но риск психологического  нарушения
очень велик даже если соблюдать все предосторожности. Разве вы не видите -
это очень сложно, когда вы имеете дело с жизнями людей?  Девятка  проявила
большой интерес к случаю с Бок. Слишком большой.  Я  согласен  с  доктором
Эмори: только Департамент Науки, а конкретно, только  Резьюн  имеет  право
контактировать с обоими личностями. Именно это она  хочет  от  фаргонского
проекта. Мы говорим не о конторе или лаборатории. Мы говорим  об  анклаве,
об обществе, которое Рубин не будет покидать, ну разве что так же,  как  я
покидаю Резьюн: редко и с эскортом для защиты.
     - Боже мой, - сказал Городин, - Фаргон не допустит этого.
     - Отдельная конструкция на орбите. Разделенная  на  отсеки.  Это  она
должна пообещать Харого. Резьюн оплатит монтаж.
     - Ты, значит, знаешь, какие контракты она заключила.
     - Об этом я узнал случайно. Могут быть и  другие.  Это  дорогостоящий
контракт для строительных компаний на Фаргоне.
     Это звучало правдоподобно. Все в целом. Корэйн прикусил губу.
     - Позволь задать тебе сложный вопрос, - сказал Корэйн. - Если  другая
информация...
     - Я бы дал ее.
     - Если другая информация еще поступит...
     - Ты просишь меня стать информатором?
     - Человеком Совести. Ты знаешь, что для меня важно.
     - Даже адмиралу не удалось бы  реквизировать  меня.  Я  нахожусь  под
охраной   государства.   Мое   местопребывание   должно   быть    одобрено
правительством Союза. Это цена того, что я Особенный.  Адмирал  подтвердит
тебе:  Резьюн  скажет,  что  без  меня  они  обойтись   не   смогут.   Это
автоматически означает пять голосов из девяти. А следовательно, я  остаюсь
в Резьюн. Я скажу тебе, Советник, что я  собираюсь  сделать.  Я  собираюсь
подать адмиралу Городину просьбу о переводе сразу же, как  только  пройдет
голосование о придании Рубину статуса Особенного, но перед голосованием об
ассигнованиях на проект станции Надежда. Официально это произойдет  именно
тогда.
     - Господи! Ты думаешь, что стоишь такого дела?
     - Советник,  ты  не  сможешь  победить  при  голосовании  по  станции
Надежда. Ари распоряжается госпожой де  Франко  или  по  крайней  мере  ее
банковским  счетом.  Договоренность...  де  Франко  собирается  попытаться
воздержаться, что, в крайнем случае, немного приоткроет для избирателей ее
истинную суть. Забудь, что слышал это от меня. Но  если  ты  не  добьешься
равенства голосов  и  отправишь  дело  в  Генеральный  Совет,  это  станет
неизбежным. Ты выкупишь меня и  моего  сына  у  Резьюн,  Советник...  и  я
заговорю. Я даже сделаю больше - вне ее  непосредственного  наблюдения,  в
филиале Резьюн на Фаргоне. Она  может  получить  станцию  Надежда.  Но  ее
следует остановить, Советник. Если тебе нужен голос внутри Науки,  я  могу
им стать.
     У Корэйна перехватило дыхание.  Он  посмотрел  на  Лу,  на  Городина,
внезапно стараясь вспомнить,  как  Лу  старательно  завлекал  его  на  эту
встречу, не доверяя  этим  двум  таинственным  знаменитостям,  входящим  в
Девятку, действовавшим под завесой секретности.
     - Тебе бы надо заняться политикой, -  наконец  сказал  он  Уоррику  и
внезапно с беспокойством вспомнил, с кем он разговаривает:  ведь  это  был
резьюновский мастер психологии, этот мозг был  одним  из  тех  двенадцати,
слишком ценных для Союза, чтобы его потерять.
     - Мое дело - психология, -  сказал  Уоррик.  Теперь  его  пристальный
взгляд внушал беспокойство и более  не  казался  обычным,  безобидным  или
нейтральным. - Все, чего я хочу - это заниматься своим делом без помех.  Я
разбираюсь в политике, Советник. Уверяю тебя,  она  никогда  не  оставляет
нас, в Резьюн, в покое. И мы ее тоже. Помоги мне, и я помогу тебе. Это  же
так просто.
     - Да не так уж и просто, -  возразил  Корэйн,  но  для  Уоррика  это,
действительно, было так. Кто бы ни завлек его на эту встречу  -  будь  это
Лу, будь это Городин, будь это Уоррик.
     Он вдруг осознал, что не уверен, не Эмори ли это. Можно сойти с  ума,
имея дело с гением Особенных, в первую очередь  с  теми  из  них,  которые
работают с самим восприятием.
     Иногда он должен кому-то доверять. Иначе ничего не сделаешь.


     - Первым вопросом повестки дня - законопроект  под  номером  2405  по
Департаменту Науки. Законопроект выдвинут Арианой Эмори в  соответствии  с
обычными ассигнованиями для Департамента Науки, по  постановлению  Статуса
Союза 2595, раздел 2...
     Эмори взглянула в сторону Корэйна. "Ну? - говорили эти  полуприкрытые
глаза. Бросишь ли ты мне вызов по столь обыденному делу?"
     Корэйн улыбнулся. И пусть эта тварь поволнуется.
     Молоточек опустился, и опять раньше обычного:
     - Перерыв, - объявил Богданович. Голоса в палате Советников смолкли.
     Наконец, Ариана Эмори перевела дух. Первую ступень они одолели. Рубин
получил свой статус, если Совет Миров не наложит вето на это решение,  что
маловероятно. Корэйн может организовать противодействие, но он  прибережет
его для чего-нибудь важного.  Того,  что  Корэйн  считает  важным.  Проект
станции Надежда может в этом смысле послужить приманкой. Де  Франко  может
захотеть воздержаться. Но она не сделает этого, если разгорятся страсти.
     Помощники устремились к дверям, сопровождая своих  Советников.  Слава
Богу, прессу не допускали наверх, в палату, до  окончания  заседания.  Два
часа на ленч, а затем обсуждение  распределения  остальных  разрешений  по
Науке, длинный скучный  перечень  льгот.  Как  и  многие  другие  вопросы,
сначала маленькие и важные, а вскоре жутко громадные и бессмысленные.  Эти
вопросы решала правительственная Девятка, для чего и была создана. Однако,
фактически дела велись на  уровне  Секретариата,  а  роль  Девятки  обычно
сводилась к утверждению.
     Тем не менее использование генофонда живущего Особенного  из  перечня
проектов Резьюн потребует рутинного утверждения.
     Каждый год на  уровне  Генерального  Совета  предпринималась  попытка
отменить всю систему разрешений в области Науки. Каждый год  Аболиционисты
или  какая-нибудь  другая  группа   ненормальных   выдвигала   предложение
поставить вне закона эйзи и вообще эксперименты  над  людьми.  Каждый  год
Совет  Миров  рассудительно  отклонял   его.   Однако   существовал   этот
дестабилизирующий фактор,  который  центристы  при  удобном  случае  могли
использовать  как  рычаг  против   проекта   Надежда,   а   также   против
законопроекта о Науке. Если в Совете все эти левые и правые  присоединятся
к центристам по такому вопросу, то для  партии  экспансионистов  возникает
опасная возможность остаться в меньшинстве.
     Она была  обеспокоена.  Она  беспокоилась  с  того  момента,  как  ее
информаторы сообщили, что центристы обсуждают уход с заседания.  Внезапное
согласие Корэйна продолжить работу тревожило ее.
     И если бы это не вызвало порицаний за необоснованную  спешку,  она  с
удовольствием поторопила бы председателя, чтобы он еще до  полудня  провел
законопроект о Науке. Пока что препятствия исчезали  слишком  быстро,  все
шло слишком хорошо,  как  по  маслу.  То,  что  представлялось  длительной
сессией, может закончиться в рекордные три дня, и Девятка сможет разойтись
по своим гражданским делам, по крайней мере, еще на шесть месяцев.
     Исходно  все  было  задумано  как  средство  для   ускорения   работы
правительства, что  Девятка  будет  встречаться  и  утверждать  все  меры,
затрагивающие их разнообразные сферы интересов, оставляя мелкую  работу  и
стандартные  административные  процедуры   сотрудникам   Департаментов   и
избранным представителям Совета Миров, а также различным комиссиям.
     В самом деле, Девятка, составленная из профессионалов высшего класса,
работала очень эффективно. Они встречались редко, выполняли свою работу  и
расходились, возвращаясь к своим обычным делам - однако некоторые  из  них
пользовались  колоссальным  влиянием  в   соответствующих   Департаментах,
обладая властью, которую не полностью предусмотрели создатели конституции.
Так же, как не трудно было  предусмотреть  деятельность  Резьюн  во  время
войны или увеличения численности населения до нынешнего состояния, а также
отступничество Пеллы и от Сол, и от Союза  вместе  с  теми  последствиями,
которые  это  вызвало.  Когда   создавали   Государственный   Департамент,
считалось, что его  будут  контролировать  профессионалы,  находящиеся  на
дипломатической службе, однако расстояния толкали  его  к  все  большей  и
большей зависимости от точности донесений Департамента Обороны: иначе было
трудно уследить за обстановкой.
     Сталкиваясь  с  инопланетной  жизнью  отнюдь  не  только  на   Пелле,
Департаменту Науки пришлось принять на себя часть дипломатических  функций
и воспитывать собственных специалистов по возможным контактам.
     В  округе  Гражданского  Департамента   оказалось   непропорционально
большое количество  избирателей,  и  оно  избрало  способного  и  опасного
человека, который отлично угадывал ловушки.
     Возможно, что Корэйн не знал, что де Франко является ее  сторонницей.
Это объясняло бы его  готовность  рискнуть  своей  политической  карьерой,
связанную с демонстративным уходом. Разумеется, он и не думал,  что  может
надеяться повлиять на  Пан-парижское  торговое  соглашение,  и  не  просто
соглашение, а сложное переплетение интересов, где доминировала Лао. Он  не
может ничего сделать, кроме как потратить правительственные  средства,  на
что другие не будут  смотреть  спокойно.  Конечно,  невероятно,  чтобы  он
создал какие-нибудь препятствия законопроекту по Науке.
     Несомненно.
     - Эмори. - Несмотря на присутствие помощников и телохранителей кто-то
коснулся ее руки, и Кэтлин тотчас оказалась рядом, тело ее напряглось,  на
лице мелькнуло замешательство, поскольку тот, кто коснулся ее руки, не был
чьим-то помощником, это был адмирал  Городин,  которого  сейчас  оттесняла
Кэтлин: - На два слова.
     - У меня неотложные планы. - У нее не было  желания  разговаривать  с
этим человеком, который, имея в распоряжении и без того огромные бюджетные
отчисления и он тратил сколько хотел, спорил с ней по поводу использования
десяти кораблей в проекте Надежда; и поддерживал Корэйна. У нее были связи
в  Обороне,  и  она  пользовалась  ими:  значительная  часть  Разведки   и
большинство в Специальной Службе были на ее  стороне,  и  новые  выборы  у
военных могли сместить и Городина, и Лу: и пусть  Корэйн  не  забывает  об
этом, если он хочет сражаться.
     - Я пойду с тобой, -  сказал  Городин  без  колебаний,  их  помощники
перемешались.
     - Один момент, - сказала Кэтлин, - сир. - Флориан встал рядом. Они не
были вооружены. В отличие от военных. Но это их не останавливало: они были
эйзи и подчинялись ей, а не логике.
     -  Все  в  порядке,  -  сказала   Ариана,   поднимая   руку   жестом,
подтверждающим ее слова.
     - Из достоверных источников я узнал,  -  сказал  Городин,  -  что  ты
наберешь голоса по проекту Надежда.
     Проклятье.  Ее  сердце  забилось  чаще.  Однако  вслух   с   солидным
спокойствием:
     - В таком случае, твои источники, возможно, и правы. Но для меня  это
не очевидно.
     - Корэйн расстроен. На этом он потеряет престиж.
     Что он задумал?
     - Ты ведь знаешь, что мы можем это задержать, - сказал Городин.
     - Вероятно, можете. Но это вам ничего не даст. Если ты прав.
     - У нас есть свой человек среди персонала де Франко, др. Эмори. Мы не
ошибаемся. У нас  также  есть  источник  в  Компании  Андрус;  и  в  Хейес
Индастриз. Отличное вложение  капитала.  Так  они,  в  конце  концов,  они
заполучат этот заказ?
     Городин приподнял бровь:
     - Знаешь ли, у Хейес есть оборонные контракты.
     - Я не знаю, чего ты добиваешься, но мне не нравится упоминать  слово
"контракты" по соседству со словом "голосование". И если у тебя  при  себе
есть записывающая аппаратура, то я сильно возражаю против ее применения.
     - Так же как и я по отношению к твоей, сира. Но мы не будем  говорить
о деньгах. Случилось так, что, услышав о строительстве, я  направил  своих
сотрудников побеседовать с людьми  из  Хейес.  И  мы  отлично  знаем,  что
влияние Резьюн  достаточно  широко  и  связано  с  законопрое