ет?
     - Ванная, - ответила Кэтлин. - Мы делим ее с соседней  комнатой.  Там
Старшие. Перед тем, как войти, надо стучать.  Это  их  Правило.  Если  они
Старшие, ты принимаешь их Правила.
     - Я теряюсь, - сказал он.
     - Ничего, все  в  порядке,  -  заверила  Кэтлин,  выкладывая  все  из
карманов на стол. - Я провела  здесь  пять  дней.  Я  знаю  много  правил.
Старшие  вполне  терпеливы.  Они  кое-что  рассказывают  тебе.  Но   лучше
запоминать, иначе они доложат Инструктору, и ты попадешь в беду.
     - Я запомню. - Он поглядел, как она опустошает  карманы,  и  подумал,
что его приспособления находятся в точности там,  где  ему  нужно.  -  Нам
придется сменить одежду перед Комнатой?
     - Да, но утором, как всегда.
     Он тоже стал опустошать свои  карманы,  но  при  этом  складывал  все
рядышком так, как ему было нужно. Кэтлин глядела на то, что он делает.
     - Это толково, - сказала она. - Ты всегда знаешь, где что находится?
     Он взглянул на нее. Она говорила серьезно.
     - Конечно, - ответил он.
     - А ты - действительно молодец, - сказала она.
     - Я думаю, что ты тоже весьма хороша, - ответил он.
     - Им не часто удается взять меня, - сказала она. И  отодвинула  стул,
села и положила руки на стол, пока он опустошал карманы. - А тебя?
     - Нет, - ответил он.
     Она выглядела вполне счастливой  в  своей  рассудительной  манере.  И
взяла револьвер, и открыла обойму в рукоятке, и снова защелкнула ее.
     - Револьвер настоящий, - сказала она. - А патроны  нет.  Однако,  все
равно следует  проверять.  Патроны  могут  быть  перемешаны.  Однажды  так
сделали. Всегда следует помнить об этом. И  у  Врага  патроны  могут  быть
перемешаны. И разнести тебя по кусочкам. Холостые  патроны  имеют  широкую
черную каемку. Настоящие -  нет.  Но  те  точно  могут  убить  тебя,  если
выстрелят в упор. Следует быть аккуратным, когда работаешь с партнером.  В
процессе тренировок люди  погибали  от  холостых  патронов  чаще,  чем  от
чего-нибудь другого.
     О том, как погибали люди, Кэтлин знала столько историй, сколько он не
слышал за всю жизнь. В животе у него появилось неприятное ощущение.
     Однако Кэтлин хотела узнать все о ловушках, все о том, что он  видел.
Она задавала много вопросов, и все  время,  когда  он  говорил,  он  видел
сосредоточенность в ее странных глазах, как у умных людей, когда они хотят
что-нибудь  запомнить.  Так  что  и  он  расспрашивал  о  Засадах,  и  она
рассказала ему о многом, виденном ею.
     Она в самом деле была умна. Ее  слова  звучали  так,  как  будто  она
действительно может сделать то, о чем говорит. Он  никогда  не  планировал
оказаться в службе безопасности. Он  не  планировал  в  качестве  партнера
иметь девочку, и тем более не представлял кого-нибудь, похожего на Кэтлин.
У нее была странная улыбка. От нее зажигались глаза, но губы при этом едва
ли двигались. Когда она улыбалась, его  взволновало  то,  что  он  испытал
больше радости, чем от чьей-нибудь улыбки во весь рот. А заставить  Кэтлин
улыбнуться оказалось трудновато. Надо было сказать  ей  что-нибудь  такое,
что действительно производило на нее впечатление. А когда ты получал  одну
улыбку, хотелось получить следующую.
     Они  отправились  к  трапезе  в  помещение,  которое  здесь  называли
обеденным залом. Им всем пришлось постоять и подождать,  пока  освободятся
места: они оказались там самыми молодыми. Большинство -  юноши,  но  среди
них находилось и несколько девушек, всем было уже дольше десяти лет,  и  у
всех были строгие манеры. Он бы  страшно  нервничал,  если  бы  Кэтлин  не
знала, когда стоять, и когда садиться, и  не  дергала  бы  его  за  рукав,
подсказывая. Однако пища была очень хорошая и столько, сколько хотелось; а
когда подростки, сидящие вокруг, заговаривали, то вели себя вежливо  и  не
высказывали недовольство их присутствием. Кто твой партнер? - спросил один
у Кэтлин, и она ответила: Флориан АФ, сир. Как будто говорила с Интором.
     Приятно познакомиться, сказал тот мальчик. И они заставили его встать
так, чтобы все могли видеть его. Он волновался. Однако юноша встал рядом с
ним и представил его как Флориана АФ, партнера Кэтлин, техника. Он не  был
уверен, что это именно так, но что-то в таком духе; и  они  все  некоторое
время  на  него  смотрели,  затем  было  произнесено  что-то  типа  "добро
пожаловать", и он  смог  сесть.  Это  не  слишком  отличалось  от  прежней
столовой, разве что его никогда не заставляли вставать за  столом,  потому
что прежний обеденный зал состоял из множества помещений.  Зеленые  бараки
имели свою собственную кухню, и там давали второе и третье, если хотелось,
и не было такого строго медицинского порядка.
     Затем Инструктор сказал, что у них есть два часа на отдых, и что свет
должен быть выключен к 23:00.
     Однако Кэтлин решила, что им лучше вернуться в свою  квартиру  -  так
говорили  в  Зеленых  Бараках  -  и  подумать  насчет  Комнаты,  поскольку
Инструктор сказал, что могут сделать это.  Они  расспрашивали  друг  друга
относительно Комнат пока почти не настало время гасить свет.
     Он беспокоился по поводу раздевания. Он  никогда  не  раздевался  при
девочках,  только  в  присутствии  врачей  или  техников,  и  они   всегда
непременно давали ему что-нибудь накинуть на себя,  и  отворачивались  или
выходили, пока он собирался. Кэтлин сказала, что все в  порядке,  раз  они
живут в одной комнате: все так поступают; так  что  она  сняла  рубашку  и
брюки, и он тоже снял, и она первой пошла принять душ. Она возвратилась  в
чистом белье и бросила грязную одежду в ящик с крышкой.
     Под ее одеждой он увидел именно  то,  что  ожидал  увидеть:  сплошные
кости и мускулы, обтянутые кожей, это заставило бы его подумать,  будто  в
Безопасности плохо кормят, если бы он только что сам не поел. Сложена  она
была заметно иначе, тоньше в талии (ребра торчали), и - плоско там, где  у
мальчиков что-то было. Он никогда не видел девочек  в  нижнем  белье.  Оно
было тонким и скрывало немного, и он старался не  смотреть  или  думать  о
том, что она глядит на него. Он не вполне понимал, почему это было  плохо,
но было ощущение, что он поступает  неправильно.  Однако  все  происходило
так, как полагалось, потому что спать в одежде означало испортить ее.
     Так что им следовало относиться вежливо друг к  другу  и  мириться  с
ситуацией.
     Он быстро принял душ, как  посоветовала  Кэтлин,  потому  что  ванная
скоро потребуется Старшим, надел чистое белье, подошел  и  лег  на  нижнюю
койку, потому что Кэтлин заняла верхнюю. Он проделал  это  быстро,  потому
что она лежала под одеялом, и он в одиночестве щеголял раздетым.
     - Последний, - произнесла Кэтлин сверху, - выключает  свет.  Это  уже
мое Правило. Хорошо?
     Со своего места он посмотрел на выключатель. Он никогда не бывал там,
где свет сам не выключался в положенное время. Он никогда не  спал  нигде,
кроме бараков, где в общей спальне находилось около пятидесяти  мальчиков.
Он снова выскользнул из-под одеяла, метнулся  к  выключателю,  стукнул  по
нему, и помня прямой путь назад, быстро нырнул обратно, причем так  резко,
что кровать затряслась.
     Он подумал, что Кэтлин он при этом тоже тряхнул.
     - Прошу прощения, - сказал он и  постарался  быть  осторожнее,  снова
залезая  под  одеяло.  Он  отчетливо  сознавал,  что  находится  рядом   с
незнакомым человеком, которому, наверно, тоже семь, но они отличались друг
от друга, она относилась к Безопасности, а Безопасность была очень сурова.
Ему хотелось сделать что-нибудь неправильное, или вызвать ее  раздражение.
Он лежал в темноте в помещении, в котором кроме него находится только один
человек, и чувствовал себя хуже, чем в новой общей спальне, гораздо  хуже.
Ему было холодно, при этом не  только  из-за  тонкого  одеяла.  Все  звуки
исчезли, за исключением того, что один из Старших включил душ.
     Ему  было  любопытно,  где  Кэтлин  жила  раньше.  Она  не  выглядела
встревоженной. Кто-то рассказал ей обо всем, что должно произойти. Или она
просто способна сделать все. Наличие мальчика-партнера не  беспокоило  ее.
Она радовалась по поводу того, что он здорово справляется с ловушками.  Он
надеялся, что оправдает ее ожидания. Он был бы  ужасно  смущен,  если  при
первой же двери они опозорятся.
     И он ужасно боялся, что ему придется возиться с ловушками в  темноте,
что было самым трудным, ведь ему потребуется фонарик. Кэтлин сказала,  что
он сможет прикрыть его полой  куртки,  которую  обычно  разрешают  надеть,
потому что работая при свете он станет отличной мишенью.
     Не поднимай шум, говорила она. Я буду прикрывать  твою  спину,  а  ты
только работай; шум поможет Врагу.  Мы  можем  попытаться  поймать  одного
Врага таким образом, но это зависит от того, сколько у нас будет  времени.
И будет ли это задание на скорость или на убийство. Они нам скажут.
     А что такое задание на убийство? - спросил он тогда.
     Это если наибольшее количество баллов получаешь за взятие Врага.
     Это как там, где надо устраивать ловушки, сказал  он  с  облегчением.
Временами  мы  делаем  это  своими  способами  -  следует   одну   ловушку
ликвидировать,  а  другую  оставить  для  преследующего  тебя  Врага.   Ты
получаешь дополнительные баллы,  если  он  не  замечает  ее.  Иногда  тебя
заставляют возвращаться обратно, и ты не знаешь, твоя ли это  ловушка  или
его, и остановлен ли он. Можно  ориентироваться  на  взрывы,  но  им  тоже
нельзя доверять, потому что он может одну взорвать вхолостую и  установить
другую.
     Это хитро, сказала она, и ее глаза блестели так, как  могли  блестеть
только у Кэтлин. Это хорошо.
     Он хотел отбросить все мысли, чтобы заснуть:  ведь  утром  предстояло
проходить Комнату, и он знал, что необходимо отдохнуть, но  это  оказалось
сложно, его мозг переполнялся вопросами требовавшими ответов.
     Комната не тревожила его и вполовину того,  как  проблема  дальнейшей
жизни.
     Зачем они делают это? - недоумевал он. И думал о револьвере на столе,
и о слишком тихом трапезном зале, и обо  всех  историях  Кэтлин  о  людях,
стреляющих друг в друга в процессе Игры: они уверены, что я тоже  из  этой
компании?
     Это не Игра, строго возразила Кэтлин, когда он так это назвал. Игра -
это то,  что  ты  делаешь  на  компьютерах,  во  время  отдыха.  А  это  -
реальность.
     Он в самом деле хотел возвратиться в СХ. Он хотел  увидеть  Коня.  Он
хотел утром покормить жеребенка.
     Однако требовалось преодолеть  Комнату,  чтобы  позаниматься  любимым
делом всего только четыре часа.
     Он всерьез пытался отбросить мысли. Он очень старался.
     Почему они не дают мне ленту? Почему они не делают так, чтобы я знал,
что делать?
     Почему они не делают так, чтобы мне было легче переносить все это?
     Не забыл ли Компьютер обо мне?


     Каждую ночь Ари представляла, как идет письмо,  и  рассчитывала,  где
оно в данный момент находится, если доставка занимает так  много  месяцев.
Маман и Олли теперь уже должны быть на Фаргоне. Теперь  ей  стало  гораздо
легче, когда она узнала где они. Она смотрела фотографии Фаргона  и  могла
представить их там. Дядя Дэнис принес ей рекламный буклет РЕЗЬЮН-СПЕЙС, на
котором присутствовало имя маман. И фотографии того места, где маман будет
работать. Она держала их в ящике своего стола и любила смотреть на  них  и
представлять, как она сама туда едет. Каждые  несколько  дней  она  писала
новое письмо, в котором рассказывала маман, как  у  нее  идут  дела.  Дядя
Дэнис сказал, что он заведет специальный пакет для ее писем и отправит  их
все вместе, потому что это страшно дорого, а  маман  безразлично,  получит
она их по одному или все сразу, в одном конверте.  Она  хотела  адресовать
конверт маман или Олли, но дядя Дэнис сказал, что  это  запутает  почтовых
работников, и что, если она собирается написать Олли, маман  передаст  ему
письмо: закон гласит, что эйзи не имеют права  самостоятельной  переписки,
только через своего Инспектора, это глупо по отношению  к  Олли,  так  как
ничто не может расстроить его; но таков закон.
     Так что адрес должен быть таким:

     Доктор Джейн Страссен
     Директор
     РЕЗЬЮН-СПЕЙС
     Станция Фаргон

     А обратный адрес такой:

     Доктор Дэнис Най
     Администратор
     Административная Территория Резьюн
     Почтовое отделение 3
     Станция Сайтиин.

     Она хотела поставить на конверте свое имя, но дядя Дэнис сказал,  что
ей следует подождать, пока она не станет взрослой, и  у  нее  не  появится
собственный  адрес.  Кроме  того,  заметил   он,   если   оно   будет   от
администратора Резьюн Директору РЕЗЬЮН-СПЕЙС,  оно  будет  выглядеть,  как
деловое, и попадет сразу, без задержки, на стол маман.
     Она решила, что так действительно будет лучше.
     Она спросила, почему в их адресе указана станция Сайтиин,  когда  она
живет на самой Сайтиин, на что  он  ответил,  что  почта  не  попадает  на
планеты, минуя станции, и если ты хочешь написать кому-нибудь на Земле,  в
адрес все равно указывается станция Сол, а из-за того, что имеются Марс  и
Луна, необходимо указать Землю и только потом название страны.
     Дядя Дэнис попытался объяснить, что такое страна и как они появились.
Поэтому она взяла ленту История Земли. Она хотела снова все послушать. Там
было много странных картин. Некоторые пугали. Но она знала, что это  всего
лишь лента.
     Она посещала занятия ленточного  обучения.  Она  изучала  биологию  и
ботанику, и правописание, и  историю,  а  на  этой  неделе  еще  и  основы
гражданственности. За  экзамены  она  получила  "отлично",  и  дядя  Дэнис
подарил  ей  красивую  голограмму,  на  которой  была  земная  птица.   Ты
поворачиваешь ее, и  птица  взмахивает  крыльями  и  взлетает.  Голограмму
привезли с самой Земли. Дядя Жиро раздобыл ее в Новгороде.
     Однако в игровой школе с ней была только Нелли. А с Нелли было скучно
качаться на качелях и строить лабиринты. Так что она перестала ходить туда
каждый день. Ей надоело всюду ходить с Нелли, потому что Нелли тревожилась
за нее по любому поводу и всегда переживала.  Так  что  она  сказала  дяде
Дэнису, что будет сама ходить на ленточное обучение и что она  сама  может
ходить в библиотеку, потому что работники знают ее, и все будет в порядке.
     С  ленточного   обучения   она   возвращалась   долго.   Иногда   она
останавливалась и кормила рыбок, потому что рядом с дверью стоял охранник,
и дядя Дэнис разрешил ей. Сегодня она пошла по туннелю, потому что прошлой
ночью был  шторм,  и  еще  несколько  дней  полагалось  оставаться  внутри
помещений.
     И теперь она подумала, как однажды она с маман шла этой дорогой после
того, как маман нанесла визит сиру  Петросу.  И  надо  было  подняться  на
лифте. Доктор Петерсон  -  скучный,  как  Салли;  но  в  том  же  коридоре
находится кабинет Джастина.
     С Джастином было бы  интересно,  подумала  она.  Может  быть,  он  по
крайней мере скажет: "Привет". - Исчезло так много людей, что она время от
времени проверяла, на месте ли  все  еще  тот  или  иной  человек.  И  она
чувствовала себя в большей безопасности  всякий  раз,  когда  обнаруживала
людей на месте. Так  что,  если  ей  случилось  увидеть  прежнее  знакомое
помещение, ей было приятно.
     На  лифте  она  поднялась  на  верхний  этаж  и  пошла  по   знакомым
металлическим полоскам: это было  тоже  приятно,  как  "жили-были",  когда
маман шла по коридору вот  в  этот  самый  кабинет;  но  одновременно  это
опечалило ее, и она прекратила игру и пошла по середине коридора.
     Дверь в кабинет Джастина оказалась открытой. И внутри  был  такой  же
беспорядок, как в прошлый раз. И внезапно она обрадовалась, потому что там
находились и Джастин, и Грант.
     - Привет, - сказала она. Они оба  посмотрели  на  нее.  Было  приятно
видеть кого-то знакомого. Она действительно надеялась, что они будут  рады
увидеть ее. Кроме людей дяди Дэниса немногие стали бы разговаривать с нею.
     Но они не сказали "привет". Джастин встал с недружелюбным видом.
     Внезапно она ощутила себя одинокой. Ужасно одинокой.
     - Как поживаешь? -  спросила  она,  потому  что  это  так  полагалось
говорить.
     - Где твоя няня?
     - Нелли дома.
     Теперь она безболезненно так называла квартиру дяди Дэниса.
     - Могу я войти?
     - Мы работаем, Ари. Мы с Грантом должны заниматься делом.
     - Все работают, - отпарировала она. - Привет, Грант.
     - Привет, Ари, - ответил Грант.
     - Маман поехала на Фаргон, - объявила она. На тот случай, если они не
слышали об этом.
     - Мне очень жаль, - сказал Джастин.
     - Я собираюсь поехать туда и жить вместе с ней.
     На  лице  Джастина  появилось  странное   выражение.   Действительно,
странное. Грант смотрел на нее. И она испугалась, потому что оба они  были
расстроены, но она не понимала, почему. Она сидела, глядя  снизу  вверх  и
желая понять, что происходит не так. Внезапно она ощутила настоящий испуг.
     - Ари, - сказал Джастин, - ты знаешь, что тебе не следует  находиться
здесь?
     - Я могу бывать здесь, если хочу. Дяде Дэнису безразлично.
     - Дядя Дэнис так и сказал?
     - Джастин, - проговорил Грант. И мягко: - Ари, кто привел тебя сюда?
     - Никто. Я сама себя привела, - подчеркнула она. - Я шла с  ленточных
занятий. И решила сократить путь.
     - Прелестно, - сказал Джастин. - Видишь ли, Ари... Готов спорить, что
тебе полагается идти прямо домой.
     Она помотала головой.
     - Нет. Не полагается. Дядя Дэнис всегда приходит поздно, а Нелли  ему
не скажет.
     Ее не покидало огорчение, несмотря на все ее старания быть веселой. И
не потому, что они плохо отнеслись к ней. И злость тут была  ни  при  чем.
Она пыталась разобраться в чем дело, но Грант беспокоился  о  Джастине,  а
Джастин беспокоился по поводу ее присутствия.
     - Ну их к черту, - сказала бы маман. Под "ними" подразумевая тех, кто
является причиной беспорядка.
     - Я ухожу, - сказала она.
     Но на следующий день она снова проделала то же самое, проскользнув  в
кабинет и спрятавшись за приоткрытой дверью, произнесла:
     - Привет!
     Это здорово их напугало. Она засмеялась. Вышла и  повторила  с  милой
улыбкой:
     - Привет!
     - Ари, ради бога, иди домой!
     Это ей больше понравилось, Джастин сердился так же, как маман. Это ей
гораздо больше нравилось. Его можно  было  не  принимать  во  внимание.  И
Гранта тоже. Она поймала их, а они собирались кричать на нее.
     - Сегодня я работала на компьютере, - сказала она, - я могу  написать
программу.
     - Это замечательно, Ари. Иди домой!
     Она рассмеялась. И сцепила руки за спиной, и начала  покачиваться,  и
вспомнила, что не следует этого делать.
     - Дядя Дэнис подарил мне аквариум. У меня есть  гуппи.  Одна  из  них
беременная.
     - Это совершенно замечательно, Ари. Иди домой!
     - Я могу принести тебе несколько мальков.
     - Ари, теперь иди домой.
     - У меня есть голограмма. Птичка. Она летает. - Она  вытащила  ее  из
кармана и показала, как надо поворачивать, и вошла для этого  вовнутрь.  -
Видишь?
     - Это поразительно. Пожалуйста, иди домой.
     - Спорим, что у тебя нет такой.
     - Я знаю, что нет. Пожалуйста, Ари...
     - Почему ты не хочешь, чтобы я побыла тут?
     - Потому что твой дядя будет сердиться.
     - Он не будет. Он никогда не узнает.
     - Ари, - сказал Грант.
     Она поглядела на него.
     - Ты ведь не хочешь, чтобы мы позвонили твоему дяде, так ведь?
     Она не хотела. Это  было  не  слишком  приятно.  Она  нахмурилась  на
Гранта.
     - Пожалуйста, - проговорил Джастин, - Ари.
     Он был наполовину милым. И она перестала хитрить. И вышла в  коридор,
и оглянулась и улыбнулась ему.
     Он был своего рода другом. Он был ее тайным другом. Она не собиралась
сердить его. Или Гранта. Она будет забегать на минутку каждый день.
     Но на следующ