это  устроит,
то сообщит нам.
   - Нотариусом? Французским адвокатом?
   - Не знаю. С моими друзьями он говорил по-английски, но, когда они  ушли,
он перешел  на  французский.  Я  попросила  его  говорить  по-английски.  Я,
конечно, говорю по-французски, но предпочитаю английский. Он ведь  для  меня
второй родной, вы же знаете.
   Я кивнул. Даниэль мне говорила, что, поскольку ни принцесса, ни ее супруг
не  любят  общаться  друг  с  другом  на  родном  языке  другого,  они   оба
предпочитают говорить  между  собой  по-английски.  Потому  и  поселились  в
Англии.
   - Как вы думаете, - спросил я у Грининга, - что  сделает  Нантерр,  когда
обнаружит, что теперь,  кроме  месье,  прошение  должны  подписать  еще  три
человека?
   Он посмотрел на меня своими блестящими  глазами.  "Контактные  линзы",  -
подумал я ни к селу ни к городу.
   - Насколько я понимаю, - ответил он, - именно это и хотят узнать от вас.
   - Ну, - сказал я, - это зависит от того, насколько он богат, насколько он
жаден, насколько стремится к власти, насколько решителен и насколько  далеко
способен зайти.
   - О боже, - воскликнула принцесса, - как это все ужасно!
   Я был полностью с ней согласен. Я, как и она, предпочел бы  оказаться  на
открытом всем ветрам ипподроме, где самый большой мерзавец в  худшем  случае
тебя лягнет или укусит.
   - Есть простой способ обеспечить вашей  семье  безопасность  и  сохранить
свое доброе имя, - сказал я месье де Бреску.
   - И какой же? - спросил он.
   - Переменить название компании и продать свой пай.
   Де Бреску прикрыл глаза. Принцесса прижала руку к губам. Реакции Грининга
я не видел - он стоял у меня за спиной.
   - К несчастью, - сказал наконец Ролан де Бреску, - я не могу  сделать  ни
того, ни другого иначе как с согласия Анри Нантерра. Таково было изначальное
условие соглашения.
   Он помолчал.
   - Конечно, возможно, он  и  согласится,  если  ему  удастся  организовать
консорциум и самому стать его главой с правом  решающего  голоса.  Тогда  он
сможет при желании производить оружие.
   - Да, это мне кажется вполне позитивным решением, - рассудительно заметил
Джеральд Грининг. - Вы сразу избавитесь от всех проблем, месье.  К  тому  же
получите огромную сумму денег... Да, это предложение,  несомненно,  обдумать
стоит.
   Ролан де Бреску внимательно посмотрел мне в глаза.
   - Скажите, - спросил он, - а вы сами сделали бы это на моем месте?
   Сделал ли бы я это? Если бы я был стар и  разбит  параличом?  Если  бы  я
знал, что в результате в мир, уже и  так  переполненный  орудиями  убийства,
хлынет  новая  волна  оружия?  Если  бы  знал,  что  сделать  это  -  значит
поступиться своими принципами? Если бы  я  заботился  о  безопасности  своей
семьи?
   - Не знаю, месье, - ответил я.
   Он слабо улыбнулся и обернулся к принцессе:
   - А ты, дорогая? Ты бы так поступила?
   Но  ответить  принцесса  не  успела:  ее  прервало  жужжание   внутренней
переговорной  системы,  недавнего  нововведения,   которое   избавило   всех
домочадцев от лишней беготни. Принцесса сняла трубку и нажала на кнопку.
   - Да? - Она выслушала то, что ей сказали. - Подождите минутку.
   Она посмотрела на мужа.
   - Вы никого  не  ждете?  Даусон  говорит,  пришли  двое  мужчин,  которые
сказали, что вы назначили им встречу. Он проводил их в библиотеку.
   Ролан де Бреску озадаченно покачал  головой,  и  в  это  время  в  трубке
раздался вопль, слышный даже нам.
   - Что? - спросила принцесса,  снова  поднося  трубку  к  уху.  -  Что  вы
говорите, Даусон?
   Она прислушалась, но, похоже, ничего не услышала.
   - Он куда-то исчез, - удивленно  сказала  она.  -  Как  вы  думаете,  что
произошло?
   - Я пойду посмотрю, если хотите, - предложил я.
   - Да, Кит, пожалуйста!
   Я встал и успел подойти к двери. Как только  я  взялся  за  ручку,  дверь
резко распахнулась, и в комнату решительно вошли двое мужчин.  Один  из  них
явно был Анри Нантерр; на шаг позади него шел другой -  бледный,  остролицый
молодой человек в зауженном черном пиджаке, с "дипломатом" в руках. Вслед за
ними  появился  запыхавшийся   Даусон,   потрясенный   столь   бесцеремонным
вторжением в свои владения.
   - Мадам, - беспомощно начал он, - они просто пробежали мимо меня...
   Анри  Нантерр  грубо  захлопнул  дверь,  прервав   излияния   дворецкого,
повернулся и  окинул  взглядом  комнату,  полную  народа.  Он,  похоже,  был
обескуражен,  увидев  здесь  Джеральда   Грининга.   На   меня   он   бросил
пронзительный взгляд, словно припоминая, где он мог со мной встречаться.  Во
всяком случае, мое присутствие его тоже не  обрадовало.  Видимо,  он  ожидал
застать здесь только принцессу и ее мужа и рассчитывал на то, что они готовы
сдаться.
   Его орлиный профиль на фоне этих  темных  стен  смотрелся  уже  не  столь
внушительно, к тому же комната была значительно больше  ложи,  так  что  его
агрессивность не была столь ощутимой, но все же Нантерр по-прежнему выглядел
достаточно грозным, благодаря громкому голосу и полному  отсутствию  хороших
манер, которые он, по идее, должен был унаследовать от своего отца.
   Он  щелкнул  пальцами,  подавая  знак  своему  спутнику.  Тот  достал  из
"дипломата" лист желтоватой бумаги и передал  его  Нантерру.  Нантерр  начал
что-то  громко  говорить  Ролану  де  Бреску  по-французски  -  что-то  явно
неприятное. Его жертва  откинулась  назад  в  своем  кресле,  как  бы  желая
защититься, и во время первой же паузы раздраженно вставила:
   - Говорите по-английски!
   Анри Нантерр в ответ взмахнул своей бумагой и выпалил  очередную  длинную
тираду на французском, перебив де Бреску, который пытался возразить.
   Принцесса беспомощно развела руками, показывая мне, что с ней было то  же
самое.
   - Нантерр! - властно сказал Джеральд Грининг. Тот глянул в  его  сторону,
но своей тирады не прервал. Я вернулся к своему креслу, уселся, положив ногу
на ногу, и принялся покачивать ботинком. Это ужасно  раздражало  Нантерра  -
настолько, что он прервался и сказал мне нечто вроде  "Et  qui  etes  vous?"
Кажется, это значит "А вы кто такой?", но я не уверен: все мои  познания  во
французском приобретены на ипподромах Отея и Кан-сюр-Мер и ограничиваются  в
основном  словами  типа  courants  (рысаки),  haies  (препятствия)  и  piste
(скаковая дорожка).
   Поэтому я мило улыбнулся Нантерру и продолжал болтать ногой.
   Грининг воспользовался  кратким  молчанием,  чтобы  достаточно  напыщенно
заявить:
   - Месье де Бреску не имеет полномочий подписывать какие  бы  то  ни  было
бумаги.
   - Не  дурите,  ответил  Нантерр,  наконец-то  перейдя  на  английский  он
изъяснялся на нем довольно бегло, как и большинство французских бизнесменов.
- Он захватил стишком много власти. Он оторван от современного мира,  и  его
вмешательство необходимо  пресечь.  Я  требую  от  него  утвердить  решение,
которое должно принести новую жизнь и процветание стареющей компании. Период
строительства дорог подошел к концу. Надо осваивать  новые  рынки.  Я  нашел
рынок, который позволяет найти великолепное применение давно освоенным  нами
пластиковым  материалам.  И  никакие  дурацкие  старомодные  идеи  меня   не
остановят!
   - Месье де Бреску отказался от  права  единолично  принимать  решения,  -
сказал  Грининг.  -  Теперь,  помимо  него  и  вас,  под  любым  изменением,
затрагивающим политику компании, должны подписываться еще три человека.
   - Это неправда! - воскликнул Нантерр. - Де Бреску всем распоряжается сам.
   - До сих пор это было так. Но он отказался от этого.
   Похоже, Нантерр был сбит с толку. Я уже подумал было, что временная дамба
Грининга действительно сдержит  напор  воды.  Но  у  него  хватило  глупости
бросить самодовольный взгляд в сторону  лежащей  на  столике  папки.  "Ну  и
дурак!" - подумал я: Нантерр проследил направление его взгляда и молниеносно
ринулся к папке. Адвокат тоже метнулся к  столику,  но  опоздал  -  и,  надо
сказать, мне его было ничуть не жаль.
   - Положите на место!  -  воскликнул  Грининг,  но  Нантерр  уже  пробежал
глазами документ и сунул его своему бледному спутнику.
   - Это законно? - осведомился он. Джеральд Грининг решительно направился к
ним, чтобы вернуть себе свою собственность, но не представленный нам француз
отступил назад, повернулся так, чтобы Грининг не мог дотянуться до папки,  и
углубился в чтение документа.
   - Oui, - сказал он наконец. - Да. Законно.
   - Ну, в таком случае ... - Нантерр выхватил папку у него из  рук,  выдрал
из нее рукописные страницы и разорвал их начетверо. - Этого документа больше
не существует.
   - Существует-существует! - сказал я. - Даже несмотря на то,  что  вы  его
изорвали.  Он  был  подписан,  и  тому  есть  свидетели.  Намерения,  в  нем
изложенные, остаются фактом, а написать его можно и снова.
   Нантерр устремил пронзительный взгляд на меня.
   - Вы кто такой? - осведомился он.
   - Друг семьи.
   - Перестаньте болтать ногой!
   Я безмятежно продолжал покачивать ботинком.
   - Почему бы вам не смириться с фактом, что месье  де  Бреску  никогда  не
допустит, чтобы его компания торговала оружием? - спросил я. - Если  уж  вам
так хочется этим заняться, взяли  бы  да  ликвидировали  компанию,  а  потом
производили себе оружие самостоятельно.
   Глаза Нантерра сузились. Все присутствующие ждали его ответа. Ответил  он
неохотно, но видно было, что он говорит  правду.  И  Ролану  де  Бреску  эта
правда ничего хорошего не сулила.
   - Мне  сказали,  -  ответил  Нантерр  с  холодным  гневом,  -  что  дадут
разрешение только в том случае, если прошение подаст лично месье де Бреску.
   Мне сказали, что необходима его поддержка.
   Я подумал, что,  видимо,  кто-то  во  Франции  не  хочет,  чтобы  Нантерр
занимался производством оружия, и вместо того, чтобы отказать  ему  напрямик
что  может  повлечь  за  собой  определенные  сложности,  -  решил  мягко  и
дипломатично замять дело. Поставив условие, которое  заведомо  выполнено  не
будет, они тем самым возложили обязанность разрушить планы Нантерра на плечи
де Бреску.
   - Поэтому, - угрожающе  продолжал  Нантерр,  -  де  Бреску  это  прошение
подпишет. Волей или неволей, а подпишет.
   Он взглянул на порванный документ, который по-прежнему сжимал в руках,  и
отдал его своему спутнику.
   - Пойдите найдите туалет, - сказал он. - И избавьтесь  от  этих  бумажек.
Потом возвращайтесь.
   Бледный молодой человек кивнул и  удалился.  Джеральд  Грининг  попытался
было протестовать, но Нантерр не обратил  на  его  возражения  ни  малейшего
внимания. Судя по его лицу, ему в голову пришла какая-то неприятная мысль.
   Он прервал Грининга, спросив:
   - Где те люди, чьи имена стояли в этом документе?
   Грининг впервые проявил подобающую адвокату дипломатичность, сказав,  что
понятия не имеет.
   - Где они? - повторил Нантерр, обращаясь к Ролану де Бреску. В ответ  тот
только чисто по-галльски пожал плечами.
   Нантерр осведомился о том же у принцессы - она молча покачала головой,  -
потом у меня - с тем же результатом.
   - Где они?!
   Я подумал, что сейчас они, должно быть, внимают нежным гармониям  Шопена.
Интересно, они хоть знают о существовании этого соглашения?
   - Как их имена? - спросил Нантерр. Никто не ответил. Он подошел к двери и
крикнул в коридор:
   - Валери! Идите сюда! Немедленно! Валери!
   Валери прибежал обратно с пустыми руками.
   -  С  соглашением  покончено!  -  радостно  заверил  он.  -  Оно  уже   в
канализации!
   - Вы ведь прочли имена, которые в нем стояли? - осведомился Нантерр. - Вы
их помните?
   Валери сглотнул.
   - Я... э-э... - промямлил он. - Я их не запомнил...  Первое  имя  было...
э-э... принцесса Касилия...
   - А другие?
   Валери в отчаянии покачал головой. Он, как и Нантерр, сообразил, что  они
утопили в канализации сведения, которые могли бы им пригодиться, но было уже
поздно. Невозможно оказывать давление, когда  не  знаешь,  на  кого  давить.
Разочарование Нантерра проявилось в новом приливе  агрессивности.  Он  снова
сунул прошение под  нос  Ролану  де  Бреску  и  потребовал,  чтобы  тот  его
подписал. Месье де Бреску не потрудился даже покачать  головой.  Я  подумал,
что Нантерр проиграл и сейчас уйдет; но не тут-то было.
   Он передал прошение Валери, сунул правую  руку  за  пазуху  и  достал  из
спрятанной под пиджаком кобуры черный, делового вида пистолет. Плавно шагнул
к принцессе и приставил дуло к ее виску, встав у  нее  за  спиной  и  крепко
держа ее голову левой рукой за подбородок.
   - Подписывайте! - бросил он де Бреску.

Глава 4

   Атмосфера накалялась.
   - Не дурите, Нантерр, - сказал я ровным тоном.
   - Перестаньте болтать ногой! - яростно рявкнул он в ответ.
   Я перестал. Всему свое время.
   - Если вы убьете принцессу Касилию, месье де Бреску не подпишет прошение,
- спокойно сказал я.
   Принцесса  закрыла  глаза.  Месье  де  Бреску,  казалось,  был  близок  к
обмороку. У Валери глаза так выпучились, что готовы  были  вылезти  на  лоб.
Джеральд Грининг, стоявший у меня за спиной, выдохнул: "О боже!"
   Во рту у меня пересохло. Это было очень неприятно, но я сказал:
   - Если вы  убьете  принцессу  Касилию,  мы  все  будем  свидетелями.  Вам
придется убить нас всех - включая Валери.
   Валери застонал.
   - Месье де Бреску уже не сможет подписать прошение, - продолжал я.
   - Вы окончите свои дни в тюрьме. Спрашивается, какой смысл?
   Нантерр уставился на меня  горящими  темными  глазами,  продолжая  крепко
сжимать голову принцессы. После  паузы,  которая  тянулась,  наверное,  пару
веков, он встряхнул голову принцессы и отпустил ее.
   - Пистолет не заряжен, - сказал он. Расстегнул пиджак  и  сунул  пистолет
обратно в кобуру. Злобно взглянул на меня, словно желая  навеки  запечатлеть
мое лицо в своей памяти, и молча вышел из комнаты.
   Валери зажмурился,  потом  приоткрыл  глаза,  втянул  голову  в  плечи  и
бросился следом за хозяином. Судя по всему, он предпочел бы  находиться  где
угодно, только не здесь.
   Принцесса со стоном соскользнула  с  кресла,  упала  на  колени  рядом  с
коляской, обвила мужа  руками,  уткнулась  лицом  ему  в  шею,  так  что  ее
блестящие черные волосы упали ему на лицо. Он поднял  худую  руку,  погладил
жену по голове и мрачно взглянул на меня. - Я бы подписал, - сказал он.
   - Да, месье.
   Мне и самому было скверно, а уж им-то каково - этого я и  представить  не
мог. Принцесса заметно вздрагивала. "Плачет", - подумал я. И встал.
   - Я подожду внизу, - сказал я. Де Бреску очень коротко кивнул, и я  вышел
следом за Нантерром. У лестницы я остановился, поджидая Грининга.  Он  вышел
вслед за мной на негнущихся ногах, затворил дверь, и мы вместе спустились  в
гостиную, где я ждал до того.
   - Вы ведь не знали, что пистолет не заряжен, да? - хрипло спросят он.
   - Не знал.
   - Это был чудовищный риск! - Он направился прямо к подносу с бутылками  и
стаканами и трясущейся рукой налил себе бренди.
   - Вам налить?
   Я кивнул и опустился на один из обитых ситцем диванчиков. Колени  у  меня
все-таки дрожали. Грининг отдал мне стакан и тоже рухнул на диван.
   - Никогда не любил оружия, - признался он.
   - Интересно, а он вообще собирался его доставать? - сказал  я.  -  Он  не
думал воспользоваться им, иначе бы принес его заряженным.
   - Если нет, тогда зачем он его вообще с собой носит?
   - Ну, скажем, как образец, - предположил я. - Пластиковая "пушка"
   Нантерра, демонстрационная модель. Интересно, как  ему  удалось  провезти
его в Англию? Как  его  не  заметили  в  аэропорту?  Может,  он  его  вез  в
разобранном виде?
   Грининг отхлебнул бренди и сказал:
   - Когда я встречался с ним во Франции, он показался  мне  напыщенным,  но
трезвым и практичным. Но эти угрозы... сегодняшнее поведение...
   - Да, я бы его назвал скорее нетрезвым, - заметил я. Он взглянул на меня.
   - Как вы думаете, он сдастся?
   - Нантерр? Боюсь, что нет. Он наверняка понял, что уже близок к победе. Я
бы сказал, что он сделает еще одну попытку. Может  быть,  он  пойдет  другим
путем.
   - Когда вас здесь не будет.
   Грининг сказал это так, словно это само  собой  разумелось.  Все  прежние
сомнения были забыты. Я  подумал,  что  так  он  может  удариться  в  другую
крайность. Он взглянул на часы и тяжко вздохнул.
   - А я сказал жене, что немножко задержусь. Немножко! А она  меня  ждет  к
ужину. - Он помолчал. - Я немного подожду и пойду, пожалуй. Вы им передадите
мои извинения?
   - Ладно, - сказал я, немного удивившись. -  А  вы  разве  не  собираетесь
восстановить... э-э... временную дамбу?
   Он не сразу сообразил, что я имею в виду,  а  когда  до  него  дошло,  он
сказал, что надо спросить у месье де Бреску, хочет ли он этого.
   - Но ведь это может защитить его, как вы и рассчитывали, не так ли?
   - спросил я. - Особенно пока  Нантерр  не  знает,  на  кого  еще  следует
давить. - Я взглянул на брошюрку "Мастер-класса". - А Даниэль и принц  Литси
знали, что их имена используют таким образом?
   Он покачал головой.
   - Принцесса Касилия не смогла вспомнить  название  отеля.  На  законность
документа это не влияет. На этом этапе их согласия не требовалось.
   Но теперь, после той демонстрации силы, которую устроил Нантерр, пожалуй,
было бы нечестно втягивать их в это дело без их согласия.  Я  уже  собирался
сказать об этом, когда дверь тихо отворилась, и вошла принцесса Касилия.
   - Джеральд, - сказала она более высоким и резким, чем обычно, голосом,  -
мы оба хотим поблагодарить вас за то, что вы пришли. Мы очень сожалеем,  что
вы опоздали к ужину.
   - Принцесса, мое время в вашем распоряжении! - возразил Грининг.
   - Мой муж спрашивает, не могли ли бы вы вернуться завтра утром?
   Грининг  поморщился  -  видимо,  прощался  со  своим  субботним  гольфом,
спросил, устроит ли их, если он придет в десять,  и,  получив  положительный
ответ, удалился с видимым облегчением.
   - Кит... - принцесса  обернулась  ко  мне.  -  Вы  не  могли  бы  сегодня
переночевать здесь, в доме? На случай... Просто на всякий случай.
   - Хорошо, - сказал я. Она прикрыла глаза и  открыла  их  снова.  -  Какой
ужасный день! - Она помолчала. - Все какое-то, ненастоящее...
   - Может, вам налить бренди?
   - Нет. Попросите Даусона принести вам поесть. Скажите ему, что вы ночуете
в "бамбуковой" комнате.
   Она посмотрела на меня невыразительным взглядом, слишком уставшая,  чтобы
испытывать какие-то эмоции.
   - Мой муж хочет с вами поговорить утром.
   - Только пораньше! - сказал я. - Мне же надо  быть  в  Ньюбери  к  первой
скачке.
   - Господи! Я совсем забыла!  -  Ее  глаза  слегка  ожили.  -  Я  даже  не
спросила, как выступил Котопакси.
   - Третьим пришел. Хорошо скакал.
   - Как давно это было!
   - На кассете посмотрите.
   Принцесса, как и многие владельцы лошадей, приобретала кассеты с записями
скачек, чтобы вновь и вновь любоваться триумфами своих любимцев.
   - Да, это будет замечательно.
   Она сказала  "спокойной  ночи"  так,  словно  это  не  ей  полчаса  назад
приставляли дуло к виску, и уплыла наверх, прямая, как статуэтка.
   "Замечательная женщина!" - не в  первый  раз  подумал  я  и  спустился  в
цокольный этаж, чтобы найти Даусона. Он сидел без пиджака перед телевизором,
попивая пиво. Дворецкий был несколько пристыжен  тем,  что  незваным  гостям
удалось взять его владения приступом, и потому не стал  возражать,  когда  я
изъявил желание вместе с ним проверить надежность запоров. Ставни на  окнах,
входная дверь, дверь черного  хода,  дверь  в  цокольный  этаж  -  все  было
заперто. Даусон сказал, что в десять придет Джон Гренди, санитар. Он  уложит
месье в постель, переночует в соседней комнате, а утром поможет ему  принять
ванну, побриться и одеться. Потом постирает  белье  месье  и  в  одиннадцать
уйдет.
   Еще Даусон сказал, что  в  доме  живут  только  он  и  его  жена  (личная
горничная принцессы). Остальная прислуга - приходящая.