о слишком долгая история,  а  сейчас  она
хочет, чтобы я рассказал ей о скачке Коля. Она добавила, что лорд Вонли - ее
хороший знакомый, они часто видятся на скачках, и нет ничего удивительного в
том, что он согласился оказать ей услугу.
   Беатрис, надо отдать ей должное, после вчерашнего звонка Нантерра  сильно
поутихла. Она отказывалась поверить в то,  что  это  он  пристрелил  лошадей
("Полиция же говорит, что это были какие-то вандалы!"), до тех пор, пока сам
Нантерр не признался в этом. И хотя  она  по-прежнему  продолжала  неумолимо
настаивать на том, что Ролан должен  предоставить  Нантерру  действовать  по
своему усмотрению, похвал достоинствам Нантерра мы больше не слышали.
   Однако ее враждебность ко мне  только  усилилась.  Когда  я  рассказал  о
скачке, она безапелляционно выразила свое мнение:
   - Чепуха все это! Вы проиграли вовсе не у последнего препятствия! Вы  все
время отставали. Это все видели.
   Она взяла со стола маленький бутерброд и вгрызлась в него так решительно,
словно это была моя голова, которую она хотела откусить.
   Никто не стал с нею спорить. Она, осмелев, обернулась к Даниэль и ядовито
заметила:
   - Этот жокей, который охотится за твоим состоянием, даже своего дела  как
следует не знает!
   - Беатрис, - немедленно сказала принцесса, оставшаяся невозмутимой,  -  у
Кита есть свое состояние, и он должен получить наследство от  деда,  который
довольно богат.
   И коротко взглянула на меня, предупреждая, чтобы я не вздумал  оспаривать
ее слова. На самом-то деле все мое состояние было накоплено  мной  самим,  а
что до дедовского наследства - его конюшня в Ньюмаркете стоила сущие гроши.
   - А потом, тетя Беатрис, - сказала Даниэль, слегка покраснев,  -  я  ведь
вовсе не богата.
   Беатрис  молча  ела  свой  бутерброд,  но  взгляд   ее   был   достаточно
красноречив. Я машинально отметил, что ее бледно-оранжевые волосы в точности
соответствуют тону обоев.
   Шестая, и последняя, скачка уже  началась.  Снаружи  доносился  усиленный
громкоговорителем голос комментатора. Все, кроме несчастной  Беатрис,  вышли
на балкон смотреть скачку. Я спросил себя, стоит ли так мучиться за какой-то
паршивый миллион долларов. "Добрым людям живется лучше", - говаривала нам  с
Холли наша бабушка, и еще: "От  злости  мозги  гниют".  Дедушка,  когда  ему
случалось услышать такую ересь, выходил из себя и пытался нейтрализовать эти
поучения, вбивая нам в головы ненависть к Аллардекам, но под  конец  бабушка
все же взяла верх. Холли вышла замуж  за  Бобби,  а  я,  даже  учитывая  мои
нынешние проблемы  с  Даниэль  и  прочие  удары  судьбы,  в  целом  был-таки
счастливым человеком. А потому, несмотря на все меха  и  дорогие  побрякушки
Беатрис и дом в испанском стиле в штате  Флорида  я  бы  с  ней  нипочем  не
поменялся.
   Когда пришла пора отправляться домой, Беатрис снова поехала с  принцессой
в "Роллс-Ройсе". Я надеялся, что Литси присоединится к  ним:  я  должен  был
заехать в Чизик, отвезти Даниэль на работу, - но он взял Даниэль под руку и,
весело болтая, направился вместе с нею к стоянке для машин жокеев, как будто
это само собой разумелось. Литси,  как  и  его  тетушка,  обладал  бесценным
искусством вежливо и незаметно добиваться своего. Я кисло подумал, что, если
бы судьба повернулась иначе, из него мог бы выйти неплохой король.
   Мы высадили  Даниэль  у  студии  (она  помахала  рукой  нам  обоим  и  не
поцеловала ни меня, ни его) и поехали на  Итон-сквер.  Разговор  само  собой
зашел о Беатрис.
   - Вы были шокированы, когда она сказала, что вы охотитесь  за  состоянием
Даниэль! - с улыбкой сказал Литси. - Вы об этом даже не думали, да?
   - Она сказала, что я не знаю своего дела! - возразил я.
   - О да, конечно! - Литси хмыкнул. - Вы настоящий пуританин. Трудоголик.
   - Даниэль сама зарабатывает себе на жизнь, - сказал я. - И я тоже.
   - Даниэль - племянница Ролана, - сказал  Литси  наставительным  тоном.  -
Ролан и тетя Касилия очень ее любят, а своих детей у них нет.
   - Не сказать, чтобы меня это очень радовало.
   Он хмыкнул и не стал развивать эту тему. Через некоторое время я спросил:
   - Вы не знаете, почему у них нет детей? Они не хотели их заводить или это
из-за его болезни? Или просто так получилось?
   - Я всегда думал, что из-за болезни. У них  я  не  спрашивал.  Когда  они
поженились, ему было около сорока - он лет на пятнадцать старше ее; а вскоре
после свадьбы он подхватил этот вирус. Я никогда не видел его на ногах. Но в
свое время он, говорят, был хорошим лыжником.
   - Надо же, какая беда! - сказал я. Он кивнул.
   - Хотя Ролану еще повезло. От этой болезни -  слава  богу,  она  довольно
редкая - иногда еще и руки  отнимаются.  Хотя  они,  конечно,  стараются  не
говорить об этом.
   - Ну и как же мы будем спасать честь месье де Бреску?
   - Ну, - лениво сказал Литси, - вы что-нибудь  придумаете,  а  я  буду  за
мальчика на побегушках.
   - Дайте мне точку опоры... - задумчиво сказал я.
   Литси со вкусом потянулся.
   - У вас уже есть какие-нибудь идеи?
   - Одна-две. Довольно смутные.
   - Не поделитесь?
   - Рано еще. Надо сперва все это хорошенько обдумать.
   Я рассказал ему о телефоне с записывающим устройством, купленном  сегодня
утром.
   - Когда вернемся, надо будет подключить его и ждать.
   - Он сказал, что сегодня вечером  позвонит  снова.  Уточнять,  кто  такой
"он", не было необходимости.
   - Угу, - сказал я. - Этот телефон оборудован  еще  и  динамиком,  который
позволяет всем, кто находится в комнате, слышать, что говорят на  том  конце
провода. Так что, если он позвонит и вы будете с ним разговаривать, не могли
бы вы заставить его говорить по-английски?
   - Может, лучше вам подойти к телефону самому, тогда ему поневоле придется
говорить по-английски?
   - Ладно. А что мы ему скажем? Что у него не выгорит?
   - А просто поводить его за нос не выйдет?
   - Может, и выйдет, - сказал я.  -  Но  чтобы  разделаться  с  ним  раз  и
навсегда, надо его найти, а он может быть где угодно. Беатрис знает, где он,
или, по крайней мере, знает, как до него  добраться.  Если  бы  нам  удалось
получить улики... - Я помолчал. - На самом деле нам нужна коза для приманки.
   -  Да?  -  насмешливо  спросил  Литси.  -  И  кому  же  вы  поручите  эту
малоприятную должность?
   Я улыбнулся.
   - Чучело козы, с блеянием, записанным на магнитофон.  А  всех  живых  коз
следует стеречь как зеницу ока, или они сами должны поостеречься.
   - Тетю Касилию, Ролана и Даниэль охраняют.
   - И лошадей, - напомнил я.
   - Да, и лошадей тоже. Ну а мы с вами...
   Я кивнул:
   - А мы с вами будем бдительны. Нантерр открыто пообещал,  что  следующими
мишенями будем мы все, но об этом мы говорить не стали - какой  смысл?  Вряд
ли он действительно попытается убить кого-то из  нас,  но  для  того,  чтобы
шантаж подействовал, угроза должна быть посерьезнее булавочного укола...
   - Какой он из себя? - спросил Литси. - Вы с  ним  встречались,  а  я  его
никогда не видел. Врага надо  знать  -  это  первое  плавило  любых  военных
действий.
   - Ну, я думаю, он затеял все это дело, не успев его хорошенько  обдумать,
- сказал я. - В прошлую  пятницу  он  был  уверен,  что  стоит  как  следует
запугать принцессу - и  Ролан  смягчится.  Собственно,  он  был  недалек  от
истины.
   - Насколько я понимаю, этого не произошло благодаря вам.
   - Не знаю. Во  всяком  случае,  в  тот  вечер,  когда  он  выхватил  свой
незаряженный пистолет... По-моему, это был типичный для  него  поступок.  Он
действует по первому побуждению, не задумываясь о  последствиях.  Он  привык
брать нахрапом. Привык, что ему подчиняются. С тех пор как умер его  отец  а
отец ему во всем потакал, - он управлял строительной компанией как его левая
нога захочет. По-моему, он уже просто не может себе представить, что  кто-то
посмеет его ослушаться. Тем более если этот кто-то - пожилой инвалид,  давно
уже оторванный от мира. Когда Ролан прислал ему письмо  с  отказом,  Нантерр
приехал сюда, видимо,  полагая,  что  в  его  присутствии  ему  отказать  не
посмеют. Наверное, в нем много ребяческого, но от этого он не менее  опасен.
Скорее наоборот.
   Я сделал паузу, но Литси ничего не сказал.
   - Опять же это нападение на Даниэль,  -  продолжал  я.  -  Нантерр  снова
думал, что  все  выйдет  так,  как  он  рассчитывал.  Он  был  в  костюме  и
лакированных ботинках. Само собой  разумелось,  что  он  бегает  быстрее,  и
вообще он сильнее и круче всех.  Если  бы  он  сомневался  в  этом,  он  бы,
пожалуй, надел спортивный костюм и кроссовки.
   - А лошади? - спросил Литси. О лошадях мне думать не хотелось.
   - Лошади беззащитны, - сказал я. - И к тому же он знал, как  их  убивать.
Не представляю, где он достал тот пистолет с возвратным  ударником,  хотя...
Носит же он с собой обыкновенный. Его тянет к оружию иначе бы он не  захотел
заниматься его производством Люди обычно делают то, к чему их  тянет,  верно
ведь. Похоже, ему действительно нравится  смотреть  на  смерть  Боязнь,  что
живодеры его надуют, - это только предлог, оправдывающий куда  более  темное
желание. Люди всегда выдумывают благовидные предлоги для того, чтобы скрыть,
чего им хочется на самом деле.
   - И вы тоже? - с любопытством спросил Литси.
   - А как же! Я говорю, что участвую в скачках ради денег.
   - А на самом деле?
   - На самом деле я охотно делал бы это и бесплатно.  Но,  конечно,  деньги
еще никому не мешали.
   Литси кивнул. Он меня сразу понял.
   - Ну, так чего же нам ждать от Нантерра? - спросил он.
   - Очередной непродуманной атаки. Он слишком  порывист,  чтобы  просчитать
все вперед на  несколько  ходов,  но  все  же  может  доставить  нам  немало
неприятностей.
   - Чудесно! - сказал Литси. - Не ходите в темные  переулки  на  встречи  с
незнакомыми людьми.
   - Ну, этого я никогда не делал!
   Я осторожно спросил его, чем он занимается у себя в Париже.
   - Боюсь, почти ничем, - сказал он.  -  Я  совладелец  картинной  галереи.
Большую часть своей жизни я провел, созерцая картины. Тот эксперт из  Лувра,
которого мы с Даниэль ездили слушать, - мой старый знакомый. Я  был  уверен,
что ей понравится... - Он осекся. - Ей в самом деле  понравилось,  -  сказал
он, помолчав.
   - Да.
   Он развернулся на своем сиденье, чтобы лучше меня видеть.
   - Там было много народу, - сказал он.
   - Мы были не одни.
   - Да, я знаю.
   Литси не стал развивать эту тему. Вместо этого он неожиданно сообщил:
   - Я был женат, но мы разошлись. Официально я все еще женат. Так что  если
кто-то из нас захочет вступить в новый брак, нам придется сперва развестись.
Но у нее есть любовники, и у меня тоже... - Он пожал плечами. Во Франции это
обычное дело.
   - Спасибо, - сказал я после паузы. Он кивнул, и  больше  мы  об  этом  не
говорили.
   - Я хотел бы стать художником, - сказал он через некоторое время.
   - Я много лет учился... Я узнаю гениальное произведение, когда вижу  его,
но сам... Я просто малюю холсты краской, а настоящего дара у меня нет.  Друг
мой Кит, вам чертовски повезло, что  вы  можете  и  умеете  делать  то,  что
любите!
   Я ничего не сказал - не  знал,  что  сказать.  Ездить  верхом  я  умел  с
рождения - я даже не помню, когда я этому научился, и никогда не задумывался
о том, каково мне было бы жить без всего  этого.  Я  внезапно  посмотрел  на
жизнь глазами Литси и понял: мне  действительно  чертовски  повезло,  именно
поэтому я и счастлив, и мне следует смиренно благодарить провидение  за  эту
милость.
   Когда мы приехали на Итон-сквер, я предложил высадить его у подъезда,  но
Литси сказал, что проводит меня  до  гаража.  Он  напомнил  мне  про  темные
переулки и про осторожность.
   - Ну ладно, - сказал я, а сам подумал, что в половине  второго,  когда  я
поеду за Даниэль, мне придется снова идти в тот  самый  темный  переулок,  и
тогда мне будет угрожать куда большая опасность.
   Мы с Литси вошли в дом. Даусон  встретил  нас  в  холле  и  сообщил,  что
принцесса и Беатрис разошлись по своим комнатам переодеться и отдохнуть.
   - А Робби где? - спросил я. Даусон с  легким  неодобрением  сообщил,  что
Робби слоняется по всему дому  и  нигде  не  задерживается  дольше,  чем  на
минуту. Я пошел наверх за новым телефоном и увидел, что Робби  спускается  с
верхнего этажа.
   - А вы знаете, что там, наверху, есть еще одна кухня? - спросил он.
   - Да, я туда заглядывал.
   - И еще пара слуховых окон. Я там устроил несколько ловушечек.  Так  что,
если услышите, как наверху стреляют, берите людей и бегите туда.
   Я заверил его, что непременно так и сделаю, и повел его вниз, показывать,
как работает новый телефон.
   Система телефонов в этом доме была простая  и  в  то  же  время  довольно
запутанная: всего один номер, на котором висело с десяток аппаратов.
   Звонили только три из них: тот, что стоял в гостиной, телефон в кабинете,
где днем работала миссис  Дженкинс,  и  телефон  в  цокольном  этаже.  Когда
телефон звонил, тот,  кто  находился  поблизости  от  одного  из  этих  трех
аппаратов, снимал трубку и, если спрашивали кого-то  другого,  связывался  с
нужным человеком по внутреннему переговорнику. Например, именно так Даусон в
воскресенье сообщил мне, что меня спрашивает Уайкем. Все это  было  устроено
затем, чтобы на каждый звонок к  телефону  не  подходили  человек  по  шесть
одновременно. Из комнат для гостей можно было звонить в город напрямую,  так
же, как и из апартаментов принцессы и ее мужа. Даусон  сказал,  что  в  доме
редко бывает так много народу, как теперь, и поэтому телефон занят не так уж
часто. Так что обычно система работала гладко.
   Я объяснил, как пользоваться новым телефоном. Подключить его было  легко:
выдернуть из розетки старый и включить новый.
   - Если нажать вот эту кнопку, - объяснял я, - ваш разговор будет  записан
на пленку. А если нажать на эту, вашего  собеседника  будет  слышно  на  всю
комнату.
   Я установил это маленькое чудо техники в гостиной.
   - Пока мы все здесь, пусть он лучше стоит в гостиной. Днем, если  в  доме
никого не будет, как  сегодня,  можно  переставлять  его  в  кабинет  миссис
Дженкинс, а ночью,  если  Даусон  не  будет  возражать,  в  цокольный  этаж.
Записывать надо все звонки, даже  случайные.  Стереть  их  потом  ничего  не
стоит.
   Но записывать надо все, чтобы это вошло в привычку.
   Все кивнули.
   - Такой неотесанный человек! - заметил Даусон.  -  Я  этого  крикуна  где
угодно узнаю.
   -  Жалко,  что  нельзя  прослушивать  телефон  Беатрис  и  записывать  ее
разговоры, - сказал Литси, когда Даусон и Робби вышли из комнаты.
   - Когда она наверху, как сейчас, мы можем просто снять трубку и слушать.
   Мы сняли трубку, но сейчас во всем доме никто не разговаривал. Можно было
сидеть и слушать часами, но тогда нам не смогут дозвониться из города.
   Литси с сожалением повесил трубку и сказал, что  будет  проверять  каждые
несколько минут; но к тому времени, когда Беатрис спустилась вниз  к  обеду,
его бдение никаких результатов не дало.
   А я тем временем  поговорил  с  Уайкемом  и  прослушал  записи  на  своем
автоответчике.  Ни  то,  ни  другое  не  заняло  много  времени.   Возможно,
кто-нибудь в это время и снимал трубку с  других  аппаратов,  но  я  никаких
щелчков не слышал.
   Беатрис спустилась вниз и потребовала свою "Кровавую Мэри". На  ней  было
веселенькое белое платье с подсолнухами. Литси радушно ухаживал за  нею,  не
смущаясь ее открытой неприязнью.
   - Я знаю, вы все хотите, чтобы я уехала, - напрямик  заявила  Беатрис,  -
но, пока Ролан не подпишет контракт, я останусь здесь!
   Принцесса тоже спустилась к обеду, а  Ролан  остался  у  себя.  Когда  мы
вернулись в гостиную. Литси ловко рассадил всех так, что я оказался у самого
телефона. Сам он спокойно прихлебывал свой кофе и  улыбался.  Все  сидели  и
ждали.
   Когда телефон наконец зазвонил, Беатрис вздрогнула.
   Я поднял трубку, включив одновременно  запись  и  динамик,  и  в  комнате
раздался голос, говоривший по-французски.

Глава 11

   Литси тут же вскочил, подбежал ко мне и сделал знак, чтобы я отдал трубку
ему.
   - Это не Нантерр! - сказал он.
   Литси взял трубку, отключил  громкоговоритель  и  принялся  разговаривать
по-французски.
   - Oui: non: certainement:ce soir: oui: merci.  <Да...  нет...  конечно...
сегодня вечером... да... спасибо {фр.)>.
   Он повесил трубку, и телефон почти тут же  зазвонил  снова.  Литси  снова
поднял трубку, послушал, поморщился, включил  запись  и  громкоговоритель  и
передал трубку мне.
   - Это он! - шепнул Литси, но мы и  без  того  узнали  знакомый  надменный
голос, произносивший слова ни одного из которых я не понимал.
   - Пожалуйста, говорите по-английски! - попросил я.
   - Я говорю, - повторил Нантерр по-английски,  -  что  хочу  поговорить  с
принцем Литси и чтобы его немедленно позвали к телефону.
   - Его нет, - сказал я. - Что ему передать?
   - А вы кто такой? - спросил Нантерр. - А, знаю! Тот жокей.
   - Да.
   - Я же приказал, чтобы вас убрали из дома!
   - А почему я должен слушаться ваших приказов?
   - Вы об этом пожалеете!
   - Почему?  -  спросил  я,  но  переходить  к  конкретным  угрозам  он  не
собирался. Скорее всего, потому, что просто еще не  придумал,  что  со  мной
делать.
   - Мой нотариус приедет завтра, в десять утра, - сказал он.  -  Пусть  его
проводят в библиотеку, как в прошлый раз.  Он  будет  ждать  там.  Когда  он
приедет, Ролан де Бреску и принцесса Касилия должны спуститься  вниз.  Принц
Литси и Даниэль  тоже.  Все  они  должны  подписать  бланк,  который  был  в
"дипломате" нотариуса. Нотариус засвидетельствует каждую  подпись  и  унесет
документ в своем "дипломате". Ясно?
   - Ясно, - спокойно сказал я. - Только этого не будет.
   - Будет!
   - В "дипломате" нет никаких бланков.
   Это его не обескуражило.
   -  Нотариус  принесет  готовый  документ  того   же   содержания.   Пусть
подписывают документ нотариуса.
   - Они не собираются его подписывать, - сказал я.
   - Я вас предупреждал, что будет, если документ не будет подписан!
   - И что же будет? - спросил я. - Вы не можете заставить людей действовать
вопреки совести.
   - Всякая совесть имеет свою цену! - отрезал Нантерр и бросил трубку.
   Телефон несколько раз щелкнул, а потом раздались гудки, и я тоже  повесил
трубку, чтобы телефон заткнулся. Литси вздохнул и покачал головой.
   - Осторожничает! Он не сказал ничего, что можно  было  бы  представить  в
полицию в качестве прямой угрозы.
   - Ну что вам стоит подписать этот документ! - обиженно сказала Беатрис. -
Нет, надо было устроить эту  дурацкую  обструкцию,  мешать  расширению  поля
деятельности...
   Спорить с ней никто не стал - этот вопрос  обсуждался  уже  неоднократно.
Литси спросил у принцессы, не будет ли она возражать, если мы с  ним  выйдем
пройтись. Робби все еще был здесь - он  должен  был  оставаться  в  доме  до
прихода Джона Гренди, - а я  успею  вернуться  вовремя,  чтобы  съездить  за
Даниэль.
   Принцесса согласилась, хотя  явно  была  не  в  восторге  от  перспективы
провести еще несколько часов наедине с Беатрис. Уходя,  я  испытывал  легкие
угрызения совести - и огромное облегчение.
   -  Возьмем  такси,   -   сказал   Литси,   -   и   поедем   в   гостиницу
"Марильбон-Плаза".
   - Неужели вы бываете в таких местах? - нарочито удивился я.
   - Нам надо встретиться с человеком, который в таких местах бывает.
   - А кто это?
   - Человек, который может рассказать вам о торговле оружием.
   - В самом деле? - заинтересовался я. - А что за человек?
   - Точно не знаю. Мы должны зайти в номер  два  и  поговорить  с  мистером
Мохаммедом.  Это  не  настоящее  его  имя.  Настоящего  он  предпочитает  не
называть. Мне сказали, что он может сообщить много ценного.
   - А как вы его нашли?
   Литси улыбнулся.
   - Нашел его не я. Я просто спросил одного своего  знакомого  во  Франции,
котор