ое нападение. Бишранцам придется идти через сельские края, где в каждой заросли их будет ждать крестьянин с фитильной фузеей; однако же и они в лучшем случае только задержат врага. Бишранцы прикончат нас, а потом прорвутся в Адеру и Умбервальд. Война будет кровавой и долгой.
     - Люди-чародеи, - промолвила Каде.
     - Что?
     - Я ошиблась. Врагами Двора Неблагого являются Двор Благий, железо и люди-волшебники.
     - Которыми изобилует Лодун. Грандье мог обещать им уничтожить Лодун. И он это сделает руками Бишры. - Логика в этом была, однако позиция Дензиля все равно оставалась непонятной. Или он выговорил себе марионеточное княжество под рукой Бишры? Но останки страны не заслуживали стремления обладать ими, а бишранская церковь немедленно объявит еретиками всех, начиная с лодунского философа-чародея и кончая крестьянином, прикрепившим над дверью ветку рябины. - И сейчас Грандье держит нас под прицелом. Мы вынуждены обороняться, реагировать на действия, которые он сочтет возможным предпринять. Если Бишра снова пойдет на нас, нам придется оставить все попытки освободить этот город и бросить войско на оборону Лодуна и рубежей.
     - Но Грандье должен ненавидеть Бишру... ненавидеть страшнее, чем что-либо еще, - возразила Каде.
     Томас осадил коня.
     - Навстречу нам что-то приближается.
     Каде наклонилась вперед:
     - Не вижу.
     - Вон, возле земли.
     Конь вдруг встал на дыбы, и Томасу пришлось применить всю свою силу, чтобы удержать его. Каде соскользнула в глубокий сугроб, спешился и Томас. Ухватив поводья, он пытался успокоить встревоженное животное, ржавшее и дергавшее головой. За спиной его Каде пробормотала проклятие. Обернувшись, она заметила восставшую из снега белую дымку, поднявшуюся почти на фут. Она была ощутима и обретала плотность прямо-таки с устрашающей быстротой.
     Лошадь дернулась, едва не сбив Томаса с ног, и он выпустил поводья, чтобы не упасть. Конь неловко рванулся, оставляя позади себя кровавый след на снегу. Чуть отбежав в сторону, он пошатнулся и рухнул, поваленный тем, что поднималось из снега.
     Ближайшее здание - трехэтажное и каменное - казалось, чуть покосилось под тяжестью снега; по стене его к самой кровле поднималась лестница. Невзирая на снег и скользкий лед под ногами, она казалась сейчас спасительной гаванью. Каде уже стояла на ступеньку выше сгущавшегося тумана, и Томас заторопился за ней.
     - У этой твари нет костей, - пояснила Каде. Она рылась в кармане платья, что-то бормоча про себя. Запястья рук, высовывавшихся из грубых рукавиц, покрывала кровь - ей пришлось проехаться по льду, когда она упала. - Сложная штука. У нее нет глаз, которые можно было бы обмануть, а я не знаю заклинания против этой мерзости, способной обтекать преграды.
     - Поднимайся скорее! - гаркнул Томас.
     Они оказались на втором этаже, и Томас остановился, пытаясь увидеть, что предпримет белый туман, ставший плотным и образовавший расплывчатый, колышущийся силуэт. Находившаяся на ступеньку выше Каде нетерпеливо переступила.
     Тварь достигла лестницы и остановилась. Белое прозрачное щупальце прикоснулось к первой ступеньке, перетекло на нее и направилось выше.
     - Вот уж не знала, что оно способно на это! - возмущенно выпалила Каде, явно усматривавшая личный выпад в действиях твари.
     Томас подтолкнул ее, и она живо направилась на третий этаж.
     Здесь дома сходились так близко, что, казалось, образовывали единое сооружение вдоль всей улицы. Чердаки нависали над крышами, а выступающие балконы располагались в неудобной близости. Ступенька позволяла им перелезть под нависающий край покрытой снегом крыши, оттуда можно было перебраться на деревянный балкон следующего дома. Каде перескочила, словно мартышка.
     Тем же путем - с балкона на балкон - они направились дальше, перелезая на заснеженные кровли только в случае необходимости. Здесь, под резким ветром, было холоднее. Томас старался не замечать боль в ноге.
     Они добрались до конца улицы, за которой начиналась площадь, на дальнем конце замыкавшаяся стеной крепости и задними воротами.
     Там стоял мертвый покой. Перед нападением воинства здесь располагался небольшой рынок, где толпились уличные разносчики, музыканты, воришки и безумные проповедники чахлых новорожденных культов. Теперь казалось, что тут проехало конное войско. Шаткие прилавки, словно паутина затянувшие пролеты между колоннами, внушительного размера конторы по левую сторону улицы были разбиты; статуя фонтана выступала изо льда, с перебитых медных труб стекали ледяные струйки.
     Последний дом частично обрушился, и ближайшая уводящая вниз лестница была засыпана обломками.
     Пока Томас убирал с пути тяжелые доски, Каде поинтересовалась:
     - Ну а что ты намереваешься делать потом?
     - Когда потом?
     - Когда все это закончится...
     Остановившись, он посмотрел на нее. Каде держалась за деревянный поручень и дрожала от холода, однако в свой вопрос она вложила тот же самый интерес, который обнаружила во время разговора о мотивах, побудивших воинство к действиям. Томас ответил:
     - А этот вопрос случайно не кажется тебе нетактичным?
     - Ты примешь предложение Фалаисы? - настоятельно произнесла она.
     На носу Каде обнаружилось грязное пятнышко, и Томас решил не говорить ей о нем.
     - А вам обязательно нужно знать все? - спросил он сухо, снова перейдя на "вы".
     - Я спрашиваю не обо всем.
     Он вновь занялся расчисткой лестницы.
     - Я вполне могу и принять его.
     - Только если вы хотите, чтобы все вернулось к прежним порядкам.
     Если бы он только смог удержать ту власть, от которой так сентиментально желал избавиться прошлой ночью!
     - А зачем их менять!
     Это был не вопрос, но она тем не менее ответила на него.
     - Потому что они не нравятся вам... вы не хотите убивать людей, обманутых Дензилем или ставших на пути влиятельной...
     - Ну а вам-то что до этого? - перебил он Каде, сбрасывая последнюю доску, чтобы они могли спуститься вниз.
     Задние ворота были пониже внушительных сооружений над вратами Принца и Святой Анны. Зодчие не предусмотрели надвратной башни, да и сам проход был много уже. Одна из высоких створок распахнулась, другая лежала на площади. Оставалось только надеяться, что тварь, таранившая деревянные створки футовой толщины, в настоящий момент глубоко сожалела об этом.
     - Лукас был прав, - сказал Томас. - Судя по всему, ворота взламывали изнутри.
     Они медлили в усеянной мусором тени у последнего дома, и Каде вдруг нахмурилась:
     - Нас будут ожидать у Принцевых врат, поскольку прежде они считались безопасными.
     - Они будут следить за всеми воротами.
     - Возможно, и нет. В основном фейри не скоры умом и могут не вспомнить об этом. К тому же и у Дензиля не слишком много рыцарей.
     - Скорее всего у него сейчас вовсе нет рыцарей. Ему лучше орудовать без свидетелей, - сухо заметил Томас.
     Они обогнули площадь, держась поближе к домам, наконец скользнули в тень, отбрасываемую стеной, а из нее - в ворота.
     Справа покрытый снегом двор ограждала высокая стена - часть внутренних оборонительных сооружений, предназначенная для того, чтобы служить ловушкой для нападавших; по левую сторону высилось трехэтажное караульное помещение, в каменных стенах которого зияли бреши. Впереди расстилался заледенелый канал, нырявший под северную стену и выходивший под восточной, потом примерно с милю он тек под каменным сводом, прежде чем влиться в реку, разделявшую город. Подъемный мост, по которому можно было попасть во дворец, лежал в руинах, однако осадная стена за ним стояла, пряча за собой парк. Томас осторожно заглянул через один из проломов внутрь караулки.
     - Надо бы посмотреть, что творится вокруг галерейного крыла, прежде чем соваться туда. Если подняться сейчас на второй этаж, можно увидеть, что происходит за этой стеной.
     Каде последовала за ним в пролом:
     - А почему вы считаете, что Дензиля нужно искать в галерейном крыле?
     - Я не знаю, где он находится, но воинство нанесло самый тяжелый удар именно туда... там и произошел взрыв. Мне бы хотелось увидеть, какую чертовщину они там устроили.
     Сквозь прорехи в стене проникал свет: рухнувшие балки лежали на горе камня и штукатурки. Внутренняя лестница отошла от стены и висела под невероятным утлом, однако груда обломков и балок позволила Томасу подняться к окну, прежде находившемуся на втором этаже.
     - У них, должно быть, имелись какие-то причины для этого, - сказала Каде.
     - Да, мне бы очень хотелось знать, какие именно.
     - Быть может, взрыв связан с их появлением здесь, каковы бы ни были его причины.
     Какие-то нотки в ее голосе свидетельствовали, что Каде если и не располагает ответом, то хотя бы имеет предположение, о котором пока говорить не хочет. Томас подумал было потребовать от нее объяснений, но дело прежде всего: ставни оказались запертыми, и ему пришлось отбить засовы рукоятью шпаги.
     Он отвел ставни. По другую сторону канала раскинулся парк - редкие заснеженные деревья на запорошенной земле. За парком поднималось галерейное крыло, всем своим изяществом контрастируя с угрюмыми монолитами противостоящих ему бастионов. Ближе к караульному помещению располагался купол Летнего дворца, служившего обсерваторией ученым и знати, обнаруживавшей наклонности к астрологии. От построенного в классическом стиле круглого сооружения отходила стена, заканчивавшаяся возле Старого Дворца, укрывая галерейное крыло и сады от служб, располагавшихся по другую сторону. В этой стене был устроен проход для слуг - как и в толстой внешней стене Старого Дворца. Они могли направиться вдоль противоположной стены караулки, потом вдоль другой стены, пересечь канал возле плотины старой мельницы, а потом войти в Летний дворец и коридорами перебраться в галерейное крыло.
     Томас неловко спустился вниз, пытаясь осторожно ступать на больную ногу. Каде, самостоятельно обследовавшая помещение, встретила его с тревогой на лице. Она сказала:
     - Тупые черные эльфы растратили здесь почти весь блеск чар. Если так будет и внутри, я не сумею спрятать нас.
     Томас подумал, что они зашли чересчур далеко, чтобы сейчас поворачивать назад. Он напомнил себе не забывать об осторожности.
     - Если хотите, можете остаться здесь и подождать меня или же сразу вернуться.
     - Неужели я похожа на трусиху? - возмутилась Каде.
     - Нет, вы не похожи на трусиху.
     Почему-то слова эти несколько поколебали ее решимость. Нетерпеливо притопнув ногой, Каде сказала:
     - Тогда все прекрасно. Пошли.

13

     Свой ограждающий камень Каде обнаружила в проходе, ведущем в Старый Дворец. Холодный и тихий, лежал он в узком коридорчике, и лишь неяркий свет фонаря, позаимствованного в Летнем дворце, отогнал от него тьму.
     Томас подождал, пока Каде взломает глиняную пломбу возле подножия стены; наконец она извлекла из нее сглаженный водой камень.
     С помощью кинжала он отбил осколок. Получив гальку назад, Каде сказала:
     - Странно. Камень звенит, как будто до сих пор является частью ограждающего заклинания.
     Она недоуменно разглядывала окатыш, и Томас спросил:
     - Быть может, он как-то связан с теми ограждениями, что сейчас над Старыми дворами?
     - Возможно. Но это весьма странно. - Каде вернула камень в нишу, и они направились дальше.
     Когда они добрались до галерейного крыла, узкий коридор закончился небольшой комнатушкой с голыми стенами и задернутой пологом дверью в противоположной стене... Томас чуть отодвинул штору и убедился в том, что они пришли примерно туда, куда он и хотел. В правой стене широкая лестница уводила назад в узкие коридоры, которые должны были в конце концов подвести к Большой Галерее, где терраса ее переходила в парк. Слева под аркой располагался вход в Старый Дворец и Большой зал. Здесь по крайней мере было пусто и, кроме снега, присыпавшего паркет, никаких следов вторжения не обнаруживалось.
     Им удалось избежать встреч с фейри, потому что Каде дважды направляла их путь в обход мест, где ощущалось какое-то присутствие. Нечисть, способная переносить дневной свет, охотилась сейчас на улицах.
     Прочие - да и само воинство - куда-то попрятались. Путь по холодному дворцу был усеян только убитыми; причиненный вторжением ущерб оказался куда больше, чем предполагал Томас. Он подождал, пока Каде загасила лампу, а потом отодвинул покрывало в сторону и осторожно заглянул во вход ближайшей галереи. У плеча его послышался голос Каде.
     - Что это?
     Свет, проникавший сквозь высокие узкие окна в противоположной стене, освещал Большую Галерею, особо выделяя сводчатый потолок и изящные скульптурные колонны, украшенные золотой и лазуревой мозаикой.
     Пол был замусорен всякой дрянью, валялось и добро, прихваченное в прочих частях дворца. На полу были устроены лежбища из потрепанных одеял, содранных со стен гобеленов, плотной камчатной ткани портьер. Поблескивавшими грудами была навалена золотая и серебряная утварь, помятые подсвечники, уникальные украшения, отломанные от статуй. Томас осторожно пробирался вперед, опасаясь, что под всем этим барахлом кто-нибудь затаился.
     Помимо награбленного вокруг валялись более прозаические предметы: рассыпанные кремни, зеленые осколки бутылочного стекла и прочий мусор, который обычно оставляют солдаты. Носком сапога он перевернул пороховницу и произнес:
     - Это походная стоянка.
     - Чья? Отряда Дензиля?
     - Весьма возможно. - Бель-Гарде - имение частное, и он имеет право содержать там гарнизон, невзирая на близость города. Но где же они сейчас? Томас стоял в нерешительности. Теперь понятно, зачем Дензилю собственное ополчение. Без своего войска, без верных людей трон не захватить... Но где же они? Подобрав жемчужную заколку, Томас заметил, что в ней запуталась прядь волос хозяйки... рвали прямо с головы. Выходит, драгоценности снимали с убитых. С отвращением Томас бросил вещицу обратно и огляделся, подумывая, не поджечь ли это логово. Поломанная мебель заменит дрова... Однако огонь выдал бы их присутствие, и, вернувшись, мародеры только переберутся в другой коридор. Он посмотрел на Каде и заметил, что та, как-то неловко оглядываясь, жмется к краю бивака. - Что такое?
     - Здесь много железа. - Она вернулась к мраморной скамье возле стены и принялась очищать подметки своих ботинок.
     Согнувшись, Томас, не снимая перчаток, провел рукой по теплой для глаза желтизне паркетного пола и обнаружил мелкие поблескивающие частицы...
     - Железные опилки. Они здесь повсюду.
     Итак, эти люди не слишком-то доверяли своим союзникам-фейри. Хотелось бы знать, успели ли альбонцы обнаружить здесь присутствие возглавлявших нападение прислужников воинства, прежде бывших людьми? Правда, возле железа они бы и не появились. Возможно, этому передовому войску и предназначалось погибнуть в битве. Если осада затянется, воинство, вне сомнения, сумеет пополнить их отряды, когда голод начнет выгонять людей на улицу в поисках пищи.
     Томас отряхнул руки и вернулся к Каде, остававшейся на краю бивака.
     - Если они провели здесь прошлую ночь, то где могут быть сейчас?
     - Если бы только знать это... было бы проще жить. - Он подумал мгновение, взвешивая все "за" и "против". - Надо идти дальше.
     - Ладно. Но лучше, по-моему, не будет.
     Они направились мало кому известным путем к середине галерейного крыла через соединяющуюся вереницу парадных гостиных и небольших залов с колоннами; там-то и оказалось более всего убитых. Многие умерли в бегстве, перехваченные кем-то из воинства, когда стены еще содрогались от взрыва, а лампы задул последовавший за ним порыв резкого ветра. Встречались им и небольшие группы цистериан, к которым иногда примыкали придворные и слуги, пытавшиеся вместе найти спасение. Они даже обнаружили небольшую комнату с разбросанной баррикадой, перекрывавшей дверь, где группа людей сумела продержаться достаточно долгое время.
     Судя по состоянию комнаты, люди сражались по меньшей мере несколько часов, думал Томас, прислонясь к останкам дверной рамы и испытывая при этом ярость столь же колючую, как и снег снаружи. Он узнал кое-кого из убитых мужчин и одну из женщин. Это была леди Анна Фаолайн, одна из камеристок Равенны; в благородной нежной руке ее, не знавшей ничего более грубого, чем швейная игла, осталась кочерга. Придется сказать Равенне, что леди Анна умерла с отвагой, взяв в руки оружие. Еще придется убедить себя в том, что, если бы он находился тогда здесь, итог не переменился бы - разве что в холодной комнате осталось бы еще одно мертвое тело. Он повернулся к Каде, сотрясавшейся от бессильной ярости. Она негромко произнесла:
     - За это отплатить нечем... даже если я буду гнать его до самого Ада.
     Почему-то Томас не ожидал, что увиденное разгневает Каде в той же мере, что и его самого, и он поспешил успокоить ее:
     - Ты принимаешь это чересчур близко к сердцу.
     Каде встряхнулась, словно кошка, явившаяся домой с дождя, и ответила:
     - Я все принимаю близко к сердцу.
     Теперь свидетельства присутствия фейри обнаруживались куда чаще. Не столь уж далеко от скорбной маленькой комнатки они обнаружили серебристую паутину, затянувшую дверной проем. Внимательно обследовав тонкую сетку, Каде отделила ее от косяков двери. Тонким кружевным покрывалом паутинка соскользнула на пол. Пока ни одного ответа ни на один вопрос они не получили. День перевалил на вторую половину, и больная нога Томаса уже ныла от ходьбы, однако он понимал: много времени им не отпущено, и опасность скоро сделается предельной. Надо осмотреть галерейное крыло, а потом уходить из дворца.
     Они добрались до фойе Большой Галереи, где стояла тяжелая вонь, словно бы здесь поселились хорьки.
     Томас шепнул Каде:
     - Они могут быть повсюду вокруг нас.
     Она кивнула:
     - Здесь спригганы. Надеюсь, они спят.
     Каде скользнула мимо него в дверной проем и сразу же остановилась. Томас вмиг оказался рядом.
     Свет, проникавший через спускавшуюся в лоджию лестницу и из коридоров, позволял просматривать всю Большую Галерею. Пол там словно взлетел вверх, а окна в задней стене вывалились наружу. Так вот где располагался центр событий в ночь нападения! Самый центр, подумал Томас и услышал возле себя голос Каде:
     - Они здорово потрудились здесь.
     Апельсиновые деревца между колоннами замерзли, но листва их еще осталась зеленой, словно бы холод застал их врасплох. Ощущая чье-то живое присутствие, Томас повел взглядом от разрушенного пола до мрачно притихших сводов. Но ничто не шевельнулось в этой тишине.
     Посреди зала камни фундамента были вывернуты из земли могучей силой, между ними проглядывала истерзанная почва. Однако глыбы лежали далеко не случайным образом. Сделав несколько шагов вперед, Томас поднялся на возвышение, чтобы лучше видеть. Как он и предполагал, разрушения в полу образовывали круг со слишком идеальными очертаниями, вряд ли они могли оказаться случайными. Разбросанные камни легли концентрическими кругами. Это могло быть лишь кольцо фей.
     Крестьяне, случалось, находили эти кольца в самых диких краях - круги вытоптанной травы, камней или странной растительности - и избегали их, как отметин злейшей заразы, каковыми они и в самом деле являлись.
     Повествование о людях, случайно или преднамеренно вступивших туда, заканчивались малоприятным образом: обычно их тела - иссохшие и истощенные, словно бы сразу на век состарившиеся, - обнаруживались на краю колец. При любых попытках извлечь их останки рассыпались в прах.
     Если все кольца были такими, Томас едва ли мог представить себе персону настолько глупую, чтобы случайно вступить внутрь. От колец разило несомненной опасностью, словно от отвесного обрыва.
     Каде задумчиво осмотрела камни, а потом последовала за Томасом к подножию трона. Она обошла вокруг него и сказала:
     - Подумать только! - В ее голосе звучало скорее довольство, словно бы увиденное каким-то образом подтверждало собственную гипотезу.
     Томас ощутил новый приступ под