ог же беззаботно предоставлял им самостоятельно справляться с последствиями. - Кажется даже, орудуют двое злоумышленников или две группы заговорщиков: Грандье со своей магией и кто-то еще, отвлекающий наше внимание. Гамбина наняли через посредника, и, узнав, что он скомпрометирован, Грандье убил его.
     - Если они сотрудничают. А это не обязательно. - Лукас пожал плечами. - Впрочем, как сказать. Тут надо пораскинуть мозгами.
     Обдумывая варианты, Томас прикусил губу.
     - Я хочу, чтобы ты послал людей обыскать дом Гамбина и забрать тело, нам нужно узнать мнение о нем Дубелла.
     - Какая честь для мелкого жулика. - Лукас поднялся. - Кстати, Лестрак - друг Дензиля, если я не ошибаюсь. По-моему, добрый герцог Альсенский оплачивает содержание этого дома.
     - Это так. Королевская стража обыскала дом примерно два дня назад. Они ничего не нашли.
     Лестрак принадлежал к числу знати, зависящей от членов королевской семьи. Его дом располагался возле дворца, примыкая к его западной стене. Сам Лестрак, безземельный и безденежный дворянин, полное ничтожество, иногда служил Дензилю орудием. Ему не случалось еще оказаться глубоко замешанным в козни герцога, что могло бы привести его на кладбище предателей, расположенное за городской чертой, однако он помогал кузену Роланда сеять сплетни. Томас вздохнул.
     - Даже если мы установим связь друга Дензиля с Грандье, то ничего не докажем этим Роланду. Убедить его можно, только взяв герцога с обнаженным мечом возле королевского ложа, и я сомневаюсь, что даже тогда он поверит своим глазам.
     - В дни бурной молодости Лестрак, как считают, увлекался черной магией и вступил в сделку с демонами, подобно Грандье. Подбросить письма мог и он сам, как, впрочем, и убить Гамбина, - заметил Лукас.
     - Я слыхал, что он увлекался магией, но никто не говорил, что увлекался настолько успешно. Обнаружив амулет, мы все установим. Пусть они будут особенно осторожными с ценностями, найденными на теле Гамбина. На месте Грандье я наложил бы чары на выданную ему плату. - Томас помедлил. - Я сам переговорю с Лестраком.
     Лукас нахмурился.
     - Ты возьмешь с собой Дубелла?
     - Грандье видит в нем опасность для себя, и я не уверен, что следует рисковать Дубеллом. Сейчас, возможно, кроме него, у дворца нет другой защиты.
     - Итак, ты пойдешь один в дом Лестрака, где скрывается Грандье, и он убьет тебя, потому что Дубелл останется здесь. По-твоему, это разумно?
     - Согласен, мой план далек от совершенства. Возьму кого-нибудь из учеников Брауна, они могут быть хоть чем-то полезны.
     - Или меня.
     В окне сидела Гадена Каде, внимательная, спрятавшая ноги под рваные кружева подола. Она проникла сюда незаметно, это было почти невозможно; однако, судя по позе, Каде могла пребывать здесь уже не менее часа.
     - Что вы здесь делаете? - спросил Лукас, невольно потянувшись к рукояти шпаги.
     Взглядом своим она показала, что рассчитывает на его благоразумие.
     - Теперь вы спросите меня о том, что я слышала, на что я скорее всего отвечу - "довольно много". Нельзя ли обойтись без ненужных вопросов? Лучше возьмите меня с собой!
     Поглядев на капитана, Лукас вопросительно поднял бровь. Томас отрицательно качнул головой и спросил у Каде:
     - И куда же вы хотите, чтобы я вас взял?
     - В дом этого типа, где, по-вашему, засел Грандье. Так?
     Прикоснувшись к столу, Томас сложил руки на его поверхности.
     - И зачем вам это нужно?
     Каде в волнении закатила глаза к небу.
     - Я же предлагаю помощь.
     - Столь трогательным и ненавязчивым способом. Ну а если я откажусь?
     Каде отнеслась к вопросу серьезно.
     - Я могу помочь вам. Знаю, как это сделать. Но не обещаю. Я могу сделать многое: день еще только начинается.
     Зловещая перспектива.
     - И вы думаете, что я буду доверять вам?
     В явном раздражении она распрямилась у окна и сказала:
     - Я дала слово.
     - Нет, этого не было.
     - Дала.
     - Когда?
     Чуточку помедлив, она сдалась и улыбнулась.
     - Ну ладно, не давала. Вот что, вы же прекрасно знаете, что хотите этого. Я из удачливых.
     - В чем удачливых? - буркнул Лукас.
     - Это не игра, - раздраженно сказал Томас. Безусловно, она наделена известным очарованием, в этом нельзя сомневаться. Более того, против воли он уже ощущал, как поддается этому обаянию. "Потому, что она иная, или потому, что она опасна? - в раздражении спросил он у себя самого. - Не будь смешным, думай".
     - Вы сказали, что хотите помочь, но не объяснили причин. Откровенно говоря, в прошлом я не помню никакой сколько-нибудь заметной помощи с вашей стороны.
     - Прошлое ушло. - Наклонив голову набок, Каде обратила к нему свой пронзительный взгляд. - Грандье мог убить моего самого старинного друга, Галена Дубелла. - И уже игривым тоном договорила: - Я этого не могу простить.
     Довериться ей означало сознательно пойти на риск, но если Грандье уже проник во дворец или же, побывав там, наставил ловушек, то лучшую помощницу, чем Каде, трудно сыскать. Кроме того, ничто пока не заставляло подозревать, что Каде может оказаться союзницей бишранца. А еще именно так и можно определить, на чьей она стороне. Томас ответил:
     - Очень хорошо. Я согласен.

7

     Дома, теснившиеся у задней стены дворца, обратившегося к миру ровными каменными фасадами, прятали за ставнями и свою жизнь, и богатство. На небе собрались тучи, зачастил дождик, немедленно прибивший пыль и смывший привычную уличную вонь, он уже собирался усилиться, чтобы превратить дорогу в поток жидкой грязи. Уличные торговцы лентами, безделушками, едой и амулетами сбились мокрыми кучками у колонн обращенного к домам променада. Мимо уже хлюпали колесами экипажи, пытавшиеся добраться до крова, прежде чем дождик примется вовсю; немногочисленные богатые обыватели, в сей час еще остававшиеся вне дома, попрятались в богатые лавки в другом конце колоннады. На улице почти никого не было, и это только обрадовало Томаса, ненавидевшего любых свидетелей подобного рода дел.
     Зажатый между внушительным обиталищем судовладельца и зимней резиденцией кого-то из второстепенной знати, четырехэтажный дом Лестрака венчала крутая - с изломом - черепичная кровля.
     С полей шляпы уже капало, и Томас чуть отступил, чтобы посмотреть наверх, на затворенные ставнями окна, пока Кастеро барабанил в дверь. Другой гвардеец пытался достучаться в двустворчатые ворота; тем временем остальные, рассыпавшись вдоль фасада и в переулке позади дома, старались принять по возможности невинный вид. Томас прихватил с собой двадцать человек - отряд более чем достаточный, если это сам Лестрак проявил неумеренную живость. Если же в дело вмешался Грандье, невзирая на все уверения королевской стражи, могло не хватить и целого войска.
     За дверью молчали. Томас уже хотел приказать Кастеро взломать замок, когда посмотрел вниз и увидел возле самого своего локтя Гадену Каде. Капли воды, блестевшие на его темном плаще, попадали туда с ее волос и обтрепанного красного одеяния. Она появилась настолько внезапно, что казалось, словно восстала из грязи. Каде самостоятельно обследовала улицу и остановилась у двери.
     - Здесь кто-то есть, - сказала она уверенным голосом.
     - Не отвечают! - воскликнул Кастеро.
     Томас взглянул на Каде.
     - Дверь ограждена?
     Та поглядела на дверь и задумчиво нахмурилась:
     - Нет. А следовало бы оградить.
     - Открывай, - велел Томас Кастеро. Гвардеец извлек пистолет и ударил по замку тяжелой рукоятью. Дерево треснуло, Кастеро навалился плечом, как следует толкнул дверь, и она, соскочив с петель, повалилась на него.
     Каде проскользнула мимо Томаса в открывшуюся щель. Только она ступила внутрь, Кастеро отпрянул и пробормотал:
     - Простите.
     Если это ловушка, она намеревалась сначала выявить ее. Томас дал знак, Басера и еще двое гвардейцев остались на страже, а сам он вынул из ножен шпагу и последовал за Каде.
     Они оказались в высоком помещении; каменная лестница, извиваясь, уводила к двери на второй этаж. Пол был вымощен камнем, и перед воротами находился черный экипаж с отполированными до блеска медными украшениями. Свет проникал сюда через узкие окна, располагавшиеся под потолком. Под лестницей была устроена конюшня, и Басера приказал одному из своих людей обследовать стойла.
     Каде уже находилась на половине лестницы, когда Томас окликнул ее:
     - Прошу вас, подождите минутку.
     Она в возмущении всплеснула руками, но остановилась, нетерпеливо притопнув ногой.
     Гвардейцы извлекли из конюшни пару перепуганных конюхов, пытавшихся укрыться в стойлах. Судя по числу лошадей, Лестрак находился дома и принимал гостей.
     Томас послал за слугами, чтобы преградить дорогу возможным беглецам, сам же направился к лестнице. Гвардейцы неотступно следовали за ним. Каде порхнула наверх, едва капитан сделал первый шаг. Из-за спины Томаса Кастеро шепнул:
     - Капитан, а можно ли пускать ее первой? Она все-таки женщина.
     - Предполагаю, что ей это дозволено, - отозвался Томас.
     Оказавшись наверху лестницы возле массивной двери, Каде остановила их движением руки. Какой-то миг она внимательно разглядывала одну из грязных каменных плит, а потом оторвала полоску от подола юбки, плюнула на нее и принялась тереть невидимое пятно на камнях. Тряпка окрасилась в ярко-синий цвет, и Каде перебросила ее через перила.
     - Это было ограждение, - сказала она, - уже бессильное от давности.
     За дверью оказалась первая комната из череды салонов; гаснущие угольки в очаге бросали зыбкий свет на ландшафты, украшавшие оклеенные бумажными обоями стены, тяжелые дубовые шкафы и крытые парчой кресла.
     На изящной мебели располагались трое пьяных до бесчувствия молодых людей, в которых Томас опознал благородных отпрысков, и две женщины, чьи пышные, с откровенным вырезом костюмы выдавали в них шлюх высшего пошиба. На полу лежала разбитая бутылка, вино впиталось в ковер, судя по запаху, в зелье добавляли сироп. Некоторые свечи еще не погасли, хотя подсвечники скрывались под причудливыми рисунками таявшего воска.
     - Мы прервали вечеринку, - сказал Томас Кастеро; ответив ухмылкой, тот спихнул одного из погрузившихся в забытье юных дворян с дивана.
     - Весьма затянувшуюся. - Каде повела вокруг удивленным взглядом.
     Томас коротко посмотрел на нее, внезапно припомнив, что перед ним женщина из королевского дома, которой пришлось провести часть своей юности в монастыре, но смолчал. Если бы он мог предположить, что Лестрак устроил у себя оргию, то, безусловно, не позволил бы Каде подниматься наверх, но, черт побери, об этом теперь не следовало говорить.
     - Капитан, а здесь настроение повеселее, - позвал его от двери один из гвардейцев, и Томас направился на голос.
     В центральной зале гостей оказалось пятеро, все сразу же повскакали с мест и, опрокидывая кресла, неловко схватились за шпаги. Они также были пьяны, хотя и не в такой степени, как их собратья в комнате рядом.
     - Что такое? - пьяным голосом возмутился один из них.
     Томас заподозрил в нем второго сына графа Веленье, хотя не был особенно уверен в этом. Не обращая внимания на вопрос, он кивнул гвардейцу, державшему гуляк под прицелом. Тот немедленно предложил:
     - Господа, бросайте шпаги.
     Пока они разоружались, Томас негромко сказал Кастеро:
     - Оставь несколько человек приглядеть за ними, а остальные пусть обыщут дом. Мне нужен лишь сам Лестрак.
     - А как насчет меня? - осведомилась Каде, внезапно оказавшаяся возле капитана.
     - Вы пойдете с ним, - отрезал Томас.
     - Почему?
     - Вы явились сюда обезвреживать чародейские ловушки, а не для того, чтобы я развлекал вас.
     - Ох! Виновата. - В голосе Каде не было слышно признания вины, однако она последовала за Кастеро.
     Обернувшись к группе задержанных, Томас узнал одного из них. Это был тот самый темноволосый тип, которого он видел вчерашним жутким вечером во дворце. На взгляд ничего необычного: такая же бледная и помятая физиономия, как и у всех остальных, ранние морщинки на лбу и вокруг рта, оставленные чрезмерным пьянством. Однако в глазах его было нечто такое!.. Охраняя свою своенравную и решительную во мнениях королеву в толпе придворных, Томас сделался сверхъестественно чувствительным. Ну а люди, которые что-нибудь скрывают, обычно выдают себя тем или иным способом - взглядом, жестом или даже позой. Этот человек, вне сомнения, что-то таил. Предмет его пристального изучения как будто бы заметил особое внимание капитана и чуть пошатнулся возле стола. Томас мысленно ухмыльнулся. Ведь он же и не столь пьян, как пытается казаться.
     - Где Лестрак? - спросил Томас, обращаясь ко всем сразу.
     - Где-то здесь, - ответил второй сын герцога Беленье, явно назначивший себя старшим. - И вы заплатите за это... за наглый взлом дома благородного господина.
     - Этот вопрос я намереваюсь обсуждать именно с этим самым господином.
     - Словом, он где-то здесь.
     - А вы долго тут находитесь?
     - О, целый день! - Вспомнив, что перед ним непрошеные гости, молодой человек запротестовал: - А вы не имеете права допрашивать нас, если явились сюда за Лестраком.
     "И он где-то здесь". Другого от них не услышать, пока не удастся найти самого Лестрака; однако не исключено, что их не было здесь вчера во время визита Гамбина. Их просто не должно было оказаться здесь, если Лестрак наделен хотя бы крохой разума.
     - Не позволяйте им переговариваться между собой, - приказал Томас гвардейцу с пистолетом и отправился следом за остальными.
     Они переходили из одной хорошо обставленной комнаты в другую, поднялись по центральной лестнице на третий этаж, там гвардейцы осматривали помещения, а Каде летела вперед в поисках чародейских уловок.
     Спустя недолгое время стало ясно, что в доме нет иных обитателей, кроме уже обнаруженных, а сам Лестрак, как ни прискорбно, отсутствует. Томас и Кастеро сошлись в центральной гостиной на втором этаже.
     - Должно быть, сбежал, капитан. - Юный гвардеец в растерянности толкнул кресло.
     - К несчастью. - Томас огляделся и, приподняв бровь, обвел ироническим взглядом комнату. Все вроде бы казалось ясным. Лестрак воспользовался услугами Гамбина, затеяв небольшую интригу, направленную против Томаса. Не добившись ожидаемого результата, Лестрак ударился в панику, с помощью чар избавился от Гамбина и бежал. - Как здесь опрятно и уютно.
     Гостей собрали в соседнем салоне и стерегли. Кое-кто из них принадлежал к весьма влиятельным семействам, таких следовало бы освободить, однако Томас не хотел даже думать об этом, не узнав сперва, куда же подевался Лестрак. Соучастником его мог оказаться каждый из них.
     Из лестничного проема в комнату вошла Каде. Она огляделась, глубоко погруженная в себя.
     - Это здесь. Я не знаю, что это такое, но это здесь, и вместе с тем... нет. - Она пошла по комнате, прикасаясь к мебели, заглядывая за нее.
     Безумная, подумал Томас. Однако чем дольше он находился в этом доме, тем более подозрительным казалось все вокруг. Здесь было нечто, не бросающееся в глаза сразу, что-то неправильное, и капитан не хотел уходить, не выяснив, что именно ему не нравилось тут.
     Каде внезапно выпрямилась. Обследование привело ее к противоположной от Томаса стене гостиной.
     - Сколько же комнат на этом этаже?
     Кастеро посмотрел в ее сторону:
     - Девять.
     - Наверху их одиннадцать. - Томас сразу понял, к чему она клонит, и осознал, что именно показалось ему в этом доме неправильным. Дело было в положении лестницы относительно комнат на втором этаже. Подойдя к кудеснице, он провел ладонью по панели стены. Или здесь находится движущаяся панель, или же...
     Каде сразу же ответила:
     - Нет, это не панель.
     Прикоснувшись ладонью к середине стены, она склонилась вперед и принялась что-то шептать. Томас отступил назад, увидев, что на темном дереве начала проступать дверь - будто бы скульптор лепил ее из глины. Едва она обрела прочность, Каде с победной улыбкой шагнула вперед.
     Она потянулась к ручке, но Томас ухватил ее за край ветхого плаща и уверенно оттолкнул в сторону. Мужчины замерли у обеих сторон двери. Кастеро заряжал пистолет. Каде буквально подпрыгивала от волнения возле Томаса.
     Томас повернул ручку и распахнул дверь. За ней оказался банкетный зал с длинным столом и боковыми буфетами, освещенный оплывающими свечами в подсвечниках и канделябре. Во главе стола сидел мужчина, повалившись лицом вперед.
     Томас осторожно направился к нему. На столе находилась наполовину опустошенная бутыль с вином, еще две посудины валялись на полу.
     Взявшись за прядь растрепанных светлых волос, капитан поднял голову. Это был Лестрак. Тощая распутная физиономия опухла и налилась болезненной краснотой. Глаза явно ничего не видели, зрачки расширились едва ли не во все глаза. Дышал он неровно и часто, словно бы боролся за жизнь. Это яд, понял Томас. Белладонна или белена, адерцы всегда пользуются чем-нибудь таким, чтобы убрать со своего пути неугодного. Придерживая лорда, капитан ощущал у него жар.
     - Кто это сделал, Лестрак? Грандье?
     Взгляд умирающего как будто бы обрел фокус.
     - Нет-нет, это не он... - Лестрак слабо поежился, словно бы эти слова дались ему с большим трудом.
     - Но вы знаете его. Он был здесь?
     - Нет, он... он обещал научить меня... власти. Мне следовало догадаться... Это Донтан по приказу Грандье... - произнес Лестрак внезапно окрепшим голосом. Конвульсивным движением он вцепился в полу дублета Томаса. - Капитан Бонифас, вы должны поймать этого ублюдка Донтана.
     Лестрак начал сползать из кресла на пол, Томас, подхватив его, посадил на прежнее место. Голова дворянина поникла, широко открытые глаза бессмысленно смотрели вперед, хотя он еще дышал. Томас оставил его и шагнул назад. Все. Лестрак впал в забытье, которое продлится до близкой - через пару часов - смерти, и его уже нельзя будет вывести из оцепенения. Однако они, возможно, впервые допустили ошибку, подумал Томас. Кто-то, быть может, и сам Лестрак, нанимавший Гамбина, нарушил намеченный план, а это означало, что Грандье заручился помощью лиц, способных проходить во дворец и оставлять его в удобное для них время. Скорее всего и Дензиль замешан здесь каким-то образом... Он сказал Кастеро:
     - Пошли кого-нибудь за людьми, оставленными у ворот. Мы намереваемся до основания разобрать этот дом.
     Когда гвардеец ушел, Каде обошла комнату, разыскивая в стенах потайные двери. Насколько мог судить Томас по ее виду, занятие развлекало Каде, явно не смущавшуюся тем, что Лестрак практически только-только расстался с душой. Нисколько не волновало это и самого Томаса; во-первых, этот человек был ему безразличен; во-вторых, если правдива хотя бы половина из его подозрений, Лестрака все равно ждала бы казнь. Кроме того, он и сам был в известной степени удовлетворен. Быть может, поведение Каде досаждало ему именно потому, что он ощущал примерно то же самое.
     Вернувшись к столу, Каде взяла бутылку и вылила остатки вина на полированную поверхность. Дважды помешав в лужице пальцем, она принялась внимательно разглядывать ее.
     Не желая спрашивать, Томас зашел сзади, чтобы посмотреть, чем она занята. Не отрываясь, Каде схватила его за рукав. И прежде чем Томас успел высвободить руку, он заметил, как на винную лужицу набежала тень и что-то появилось внутри нее... О Боже, лицо мужчины. Поначалу изображение оставалось расплывчатым и нечетким, словно в плохом зеркале, и вдруг как-то прояснилось, являя полное сходство с мужчиной, находившимся сейчас в соседней комнате, тем самым, кого он видел вчера при дворе вместе с Дензилем.
     Каде негромко сказала:
     - Так я и думала. Он был здесь, и они подрались или по меньшей мере поссорились. Сильные эмоции всегда оставляют самый яркий след.
     Она выпустила руку Томаса, тот шагнул назад, и лужица приняла прежний вид. Капитан лишь теперь понял, как далеко отступили шумы, связанные с обыском в соседней комнате, и пьяные протест