ы друзей Лестрака, когда на столе отразилось это лицо.
     - Он чародей? Быть может, он и завуалировал эту дверь?
     - Возможно. Но этот и сам был способен на такое. - Каде кивнула в сторону неподвижного Лестрака. - Вы ведь говорили, что он не был чужд нашему искусству... и к тому же иллюзия оказалась хитроумной, но отнюдь не слишком сильной.
     Томас кивнул:
     - Он привёл сюда Донтана, тот убил Лестрака, а потом вышел сквозь никем не спрятанную с этой стороны дверь. И задержался здесь, чтобы удостовериться, что поверженный Лестрак не появился с обвинениями в его адрес. Он должен был знать, за сколько времени зелье убьет жертву. Если бы мы чуть-чуть опоздали, то уже не застали бы его в живых.
     Каде в задумчивости направилась к двери, ограничившись явно адресованным ему замечанием:
     - Ну что же, я рада, что напросилась с вами.
     Бросив еще один короткий взгляд на осевшее в кресле тело, Томас последовал за ней.
     Потом он велел гвардейцам вынести тело Лестрака так, чтобы видели все его гости, которых собрали в гостиной. Опершись на бильярдный стол, экстравагантно обитый зеленым бархатом и освещенный свечами, расставленными в подсвечниках на высоких бортах, он следил, как знатные гуляки являют ту или иную степень пьяного потрясения. В том числе и Донтан, ничем не отличавшийся от остальных.
     - А этих когда будем выводить? - полушепотом спросил Кастеро.
     - Немедленно. Пока отведи их в казармы цистерианской гвардии, - нарочито громко сказал Томас и прикоснулся к одному из серебряных колокольчиков, пристроенных над бильярдным столом. - Всех, кроме Донтана.
     Тот поднял глаза, однако сумел хорошо спрятать испуг, если и впрямь испытал его. Томас терпеливо ждал, пока Кастеро и остальные гвардейцы вывели гостей Лестрака. Когда они вышли, в комнате остались Донтан, трое гвардейцев у двери и Каде, болтавшая ногами, сидя на крышке буфета. Когда Томас поглядел на нее и открыл рот, она немедленно объявила:
     - Я уже помогла вам и вела себя сдержанно; по-моему, вполне разумно разрешить мне остаться.
     Томас, не скрывая довольной улыбки, ответил:
     - Разве что с такой формулировкой.
     Презрительно глядевший на них Донтан язвительно произнес:
     - Должно быть, у вас есть причины выделять меня среди всех прочих. - Чуточку покачнувшись, он схватился за спинку кресла.
     - Вы рассудили правильно. Давно ли вам знаком лорд Лестрак?
     - Не слишком. Однако я друг герцога Альсенского.
     - Это ставит вас сейчас в невыгодное положение, поскольку среди нас нет его друзей.
     Отрицать связь с Лестраком было бы глупо для Донтана. Он наверняка прекрасно понимал, что прошлым вечером их видели вместе при дворе. И зачем ему понадобилось являться ко двору? Разве что оживить голема, направить его против некоей кудесницы...
     Томас скрестил на груди руки:
     - Мне известно, что вы отравили Лестрака.
     Донтан напрягся:
     - Это оскорбление, и я вызову вас на поединок.
     Кто-то из гвардейцев у двери хохотнул, и он презрительно выпрямился.
     Игнорируя браваду, Томас уверенно наседал:
     - Вы были в той комнате вместе с Лестраком. Речь шла, если я не ошибаюсь, о некоем мелком шпионе по имени Гамбин.
     - Я не знаю, о ком вы говорите.
     - Лжет, - вставила Каде.
     - Благодарю вас, мне это известно, - произнес Томас, наблюдая за реакцией Донтана.
     - Должно быть, мне следует чувствовать себя польщенным, раз вы сочли необходимым прихватить сюда свою любимую ведьму, чтобы разделаться со мной, - сделал выпад Донтан, тем не менее растерявший изрядную долю деланного опьянения. Заявление Каде явно потрясло его.
     - "Любимая ведьма". А мне нравится, - сообщила Каде, обращаясь, должно быть, к синей фаянсовой вазе, что стояла рядом с ней на крышке буфета. - Я хочу наложить на него проклятие.
     - Вот что, любимая ведьма, если вы не будете сидеть тихо, вам придется выйти отсюда.
     Каде, сощурясь, бросила на Томаса укоризненный взгляд, а потом одарила Донтана взором настолько лукавым и злобным, что он просто не мог его выдержать и опустил глаза.
     Томас задумчиво посмотрел на задержанного и спросил:
     - Вы чародей?
     - Нет.
     - Значит, вы просто интересуетесь магией подобно Лестраку?
     Томас не забыл последние слова молодого лорда: "Он обещал научить власти". Человек, уже познавший вкус чародейской силы, способный сделать невидимой дверь или навести смерть на сделавшегося бесполезным шпиона, будет испытывать невероятное искушение научиться чему-то большему у настоящего мастера вроде Грандье.
     - Нет, это не так. - Донтан пренебрежительно отвернулся. Кажется, он помедлил, прежде чем ответить.
     - Волшебник ли он? - спросил Томас, обращаясь к Каде.
     Она запустила руку в карман своего балахона, а когда извлекла ее, пальцы оказались перепачканными какой-то темной пылью. Она осторожно прикоснулась к уголкам глаз, а потом поглядела на Донтана.
     Тот ответил презрительно:
     - Ну, ведьма?
     Заглянув ему в глаза, она сказала:
     - По-моему, он прекрасно знает, что я сделала.
     Донтан с возмущением фыркнул и отвел взгляд. Не сводя с него глаз, Томас спросил:
     - И что же это было?
     - Я подпустила гаскойского порошка в глаза. И если бы он воспользовался заклинанием или на него были наложены чары, то я заметила бы их. Это отнюдь не доказывает, что он не может быть чародеем.
     Донтан улыбнулся:
     - Алхимические порошки нельзя считать тайной.
     - Возможно, - согласился Томас. Он также слышал об этом средстве, однако объяснение действий Каде не сразу пришло ему в голову. Если Донтан и не искушен в чародейском деле, то, во всяком случае, долго терся возле его знатоков. - А где же сейчас обретается Грандье?
     - Кто? Я не знаю этого имени. - Сказано просто великолепно, с должной мерой недоумения.
     Томас рассмеялся:
     - Значит, вы отстали от жизни. Теперь это имя известно каждому.
     После убийства доктора Брауна слухи в дворцовых кругах вырвались из-под контроля, в них постоянно звучало имя Урбейна Грандье - впрочем, без особых подробностей. Донтану это должно быть известно, и Томас надеялся заставить его солгать.
     Лицо Донтана окаменело, и какой-то миг он даже казался опасным в отличие от пьяных щенков, которых выставил отсюда Кастеро.
     Опасен, но слаб подобно Лестраку, подумал Томас. Полезное орудие в чьих-то руках. И уже уверенным тоном сказал:
     - Конечно, вы будете счастливы, узнав, что дворец гостеприимно предлагает вам свой кров.
     - Вы пожалеете об этом. - Донтан собрал все остатки прежней маски и вновь говорил с пьяной наглостью.
     - Один из нас, безусловно, пожалеет об этом, - согласился Томас.

***

     Они возвратились во дворец уже к вечеру. Дождь перестал, но облака еще затмевали звезды и ущербную луну. Томас проверил арестованных, заключенных в цистерианские казармы. Донтану предоставили камеру, особо огражденную от всяких чар. После этого капитан направился по коридору во внешней стене в сторону Королевского бастиона. Томас намеревался отыскать Лукаса и узнать от него, что именно было обнаружено в доме Гамбина, хотя заранее подозревал, что ничего особенного там не найдут. Ответы на необходимые ему вопросы следовало выудить из Донтана. И откровенно говоря, им повезло уже в том, что они сумели захватить его.
     Повезло еще и потому, что рядом оказалась Каде, вновь исчезнувшая со своей непредсказуемостью в поведении, как только они миновали Принцевы врата. Едва ли она явилась сюда лишь для того, чтобы натворить бед. Сам Томас скорее всего нашел бы потайную комнату Лестрака и без ее помощи, но, конечно, не успел бы проникнуть туда, чтобы вовремя допросить умирающего дворянина.
     Томас поднялся по грубой каменной лестнице, под углом поворачивавшей наверх к Королевскому бастиону. Завешенный гобеленом вход на третьем этаже вывел его в длинную галерею, всю в зеркалах, необычно шумную и людную для вечернего времени.
     Миновав группу занятых оживленным разговором придворных, Томас увидел причину всеобщего смятения. Здесь шла дуэль между Дензилем и Аристофаном, приближенным поэтом королевы Фалаисы. Сняв камзолы, в рубашках, они гоняли друг друга взад-вперед по освещенной свечами комнате.
     Решительный молодой поэт уже задыхался, ему явно приходилось тяжелее. Дензиль, изящно завязавший светлые волосы на затылке, двигался уверенно и непринужденно. Поединок, вне сомнения, оказался центральным событием всего вечера, и женщины молча поглядывали на соперников, прикрывая лица веерами, мужчины же оценивали проявленное противниками мастерство и невозмутимо заключали пари.
     Томас присоединился к Лукасу, наблюдавшему за поединком со стороны вместе со старым графом Дансенни и еще несколькими придворными.
     - С чего началось? - спросил Томас у своего лейтенанта.
     Лукас пожал плечами:
     - Мальчишка объявил, что Дензиль чем-то там оскорбил королеву, и герцог бросил ему вызов. Все это весьма загадочно. Ни один из них не сказал, в чем именно заключалось оскорбление.
     Скрестивший руки на груди старый граф обратил к нему скептический взор:
     - На мой взгляд, они и сами не знают.
     По большей части дуэли начинались от скуки. У придворных и обитающих в городе дворян особых дел не имелось, только выпивка, азартные игры и споры, поэтому они дрались буквально из-за всего, начиная от чести собственных жен и кончая исходом карточных баталий. Этот же поединок имел вид явного экспромта: секундантов не было, бой шел в мерцающем свете длинного коридора.
     Взмокший от напряжения Аристофан стремился воспользоваться всеми брешами в защите Дензиля, однако клинок его никак не поспевал к цели вовремя. Спустя несколько мгновений Томас заметил, что герцог фехтует в манере, к которой он и сам нередко прибегал, тренируя неопытных фехтовальщиков. Дензиль полностью контролировал бой, выдерживая постоянное расстояние между собой и юным поэтом. Поскольку герцог был выше, длинные руки его и лучшая техника не давали Аристофану даже шанса нанести ему рану.
     Герцог Альсенский пользовался особым дуэльным оружием, черная металлическая чашка подходила к голевому кинжалу. Томас отметил, что в руках Аристофана находилась вполне дуэльная шпага.
     - Откуда он взял такое оружие? - Капитан поглядел на Лукаса.
     Лукас виновато поежился:
     - Ты бы посмотрел на тот клинок, который я забрал у него. Парень решил защищать свою жизнь игрушкой, сделанной руками ювелира.
     - Становишься сентиментальным к старости, так?
     - Все равно не поможет, - негромко обронил граф.
     Ощутив движение возле себя, Томас посмотрел вниз и вновь обнаружил около своего локтя Гадену Каде, следившую за схваткой не без высокомерия. Капитан даже усомнился, не преследует ли она его преднамеренно. Словно бы ощутив, что присутствие ее обнаружено, кудесница спросила:
     - Из-за чего идет битва?
     Несколько близких зевак с удивлением оглядели чародейку, они явно не замечали ее до последнего мгновения. Томас произнес:
     - То ли из-за чести королевы, то ли просто так. В настоящее время общее мнение разделилось.
     Подозрительно посмотрев на него, Каде молвила:
     - О!
     Герцог по-прежнему дурачился с Аристофаном, превращая дуэль в игру в кошки-мышки, которая казалась Томасу все более отвратительной.
     Каде вдруг спросила:
     - А сплетни относительно Роланда и Дензиля оказались справедливыми?
     Томас привычным движением огляделся, проверяя, нет ли рядом кого-нибудь из приятелей Дензиля, любителей разносить слухи. Роланд жутко опасался праздных языков, и искаженный сплетнями невинный вопрос Каде вмиг мог достичь его ушей. Впрочем, ее появление мгновенно отпугнуло ближайших соседей, рядом оставались только Лукас и граф Дансенни, непоколебимый сторонник Равенны, и Томас не нашел причины уклониться от ответа:
     - Если они справедливы, то не из-за какой-то дружбы или страсти со стороны Дензиля. - Взаимная привязанность Роланда и Дензиля всегда казалась ему поразительной с обеих сторон, и он пытался это понять. - Но по-моему, это не важно.
     Корни власти Дензиля над Роландом уходят в далекое детство. Появление у Роланда других фаворитов или даже мгновенное внимание, уделенное Фалаисе, отняло бы короля у Дензиля, чего герцог совершенно не собирался допускать. Роланд, конечно, должен понимать, насколько просто королю обзавестись поклонниками, но Дензиль не хочет, чтобы король понял, насколько легко будет ему воспользоваться против герцога возможным соперником.
     Герцог Альсенский явно начинал обнаруживать признаки скуки. Он отступал назад, отбросил основной кинжал в сторону и извлек из ножен запасной. Рукоять его казалась чрезвычайно причудливой, а клинок был явно чересчур тяжел. Мгновение спустя все прояснилось: Дензиль нажал на скрытую кнопку на рукояти, и по бокам из лезвия вперед выступили и, щелкнув, остановились под острым углом к нему два металлических стержня. Движение это сделало заметным зазубрины на клинке.
     Старый граф, негодуя, качнул головой и отправился прочь.
     Каде спросила:
     - Что это?
     - Это для того, чтобы ломать клинок, - пояснил Томас.
     - А я думала, что это делается поперечиной.
     - Очевидно, мы все ошибаемся.
     Аристофан изменил позу и перехватил покрепче рапиру. Оружие, бесспорно, было непривычно для его руки, к тому же против зазубрин кинжала не хватало его веса. Аристофан и Дензиль кружили лицом друг к другу.
     - Похоже, ты потеряешь клинок, - сообщил Томас Лукасу.
     - Этим делом я занимаюсь уже двадцать лет, однако ни разу не одалживал своего оружия, - произнес взволнованный Лукас. - Это не дуэль, а убийство. И молодой идиот уже давно должен был сдаться.
     - Но это не в чести, люди осудят. - Голос Томаса был наполнен иронией.
     - Чтобы услышать их молву, еще надо остаться живым. Впрочем, он всего лишь поэт, зачем ему думать о мнении людей?
     - Всякий считается с ним, - встряла Каде. Поглядев на нее, Томас заметил напряженность в позе и пристальный взгляд серых глаз, понял, что она собирается сделать, и решил не препятствовать.
     Аристофан в отчаянии попытался отбить удар, и Дензиль, захватив клинок юноши своим причудливым кинжалом, переломил его. Первый удар герцога оставил глубокий порез на щеке Аристофана, второй же так и не достиг цели.
     Каде изо всех сил толкнула Дензиля в бок. Тот пошатнулся и, отлетев от нее, тяжело рухнул. Но прежде чем Каде успела прыгнуть на упавшего, Томас ухватил ее за плечи и подвинул в сторону. Дензиль вскочил на ноги, бросил меч и направился к ней. Томас отпихнул его и сострил:
     - Потерпите, милорд. Ограничьтесь сегодня одним соперником.
     Тут им предстал истинный Дензиль, без налета дворцового лоска.
     - Как смеет эта девка мешать мне? - рявкнул он.
     Лежавший на полу Аристофан прижимал руку к лицу, пытаясь остановить поток крови. Пара наблюдавших за поединком слуг бросилась помогать ему.
     - Я не просто помешаю тебе, напыщенная обезьянка, - усмехнулась Каде в лицо разъяренному Дензилю. - Кстати, почему бы тебе не рискнуть на поединок с равным противником?
     - Отличная мысль, - любезно одобрил Томас.
     Дензиль уставился на него, и выражение на его лице переменилось. Улыбнувшись, он показал в сторону поверженного поэта:
     - Неужели это смущает вас, капитан? Или я выполняю за вас вашу работу?
     Мужчины смотрели друг на друга, мгновение достаточно затянулось. Все вокруг разом смолкли. Томас обернулся и увидел в дальнем конце зала Роланда, окруженного свитой. Гневно оглядевшись, король шагнул вперед и вскричал:
     - Что здесь происходит?
     - А как ты думаешь? - спросила Каде с испепеляющим пренебрежением.
     Добавившееся к гневу смущение заставило Роланда еще более побагроветь.
     - Немедленно прекратить! - приказал король.
     Наблюдатели зашевелились, пытаясь изобразить повиновение. Основные же действующие лица драмы, оставаясь на месте, смотрели на него во все глаза.
     Встретившись с Дензилем взглядом, Роланд было заговорил, но осекся, повернулся и стремглав выбежал из комнаты. Подобрав шпагу, герцог заторопился следом за ним, ни на кого не глядя.

***

     Как и предполагал Томас, Лукас вместе со своими людьми не нашел в доме Гамбина ничего предосудительного и связанного с Урбейном Грандье. Они доставили тело со всеми пожитками во дворец, и Гален Дубелл пообещал осмотреть их.
     Томас, чтобы сократить путь, вышел в галерею, с которой вниз шла прямая лестница, тут его и нагнала Каде.
     Она громко спросила:
     - Почему вы остановили меня?
     Томас повернулся к ней. Собиравшаяся утром гроза разродилась реденьким дождиком, однако поднявшийся к вечеру ветер, сильный и влажный, качал язычки пламени над светильниками, свисающими с колонн, и теребил ее волосы.
     - А почему вы позволили мне это сделать?
     Каде несколько смутилась и решила переменить тему:
     - А что хотел сказать Дензиль словами "выполняю вашу работу"?
     Историю эту она могла узнать от кого угодно, а способности вполне позволяли ей потратить не один час, чтобы добыть признание. Томас ответил:
     - У королевы Фалаисы был любовник, глупый юнец наподобие Аристофана, почти не владеющий мечом. Он сделался чересчур наглым, и она отослала его... Потом он оскорбил ее в присутствии важных свидетелей. Я убил его.
     Глаза ее сузились:
     - Вы же хотели прекратить поединок.
     - Да. - Он был удивлен. Для женщины, прямо перепрыгивающей к выводам, она попадала в цель весьма точно.
     - Ну вы и мерзавец... Если вы хотите убить Дензиля, имейте отвагу сделать это своей рукой; не пытайтесь подставлять меня!
     - Если не хотите, чтобы вас использовали, тогда не подставляйтесь по собственной глупости, предоставляя другим людям возможность собирать осколки. Нельзя же всю жизнь изображать испорченного безмозглого ребенка.
     - Но это лучше той роли, которую вы взяли на себя.
     - Не знаю, однако я никогда не был настолько безынициативен, чтобы мне пришлось вести себя подобно безмозглому дурачку, пытаясь добиться собственной цели.
     Пока Каде набирала воздух в грудь, чтобы разразиться ответом, внизу что-то стукнуло, словно бы внезапно распахнулась дверь расположенного ниже балкона. Оба они вздрогнули.
     - Государь... - послышался голос Дензиля.
     - Не зови меня так, пока мы вдвоем, - ответил Роланд.
     Томас вспомнил, что терраса эта находится прямо под одним из личных соляриев Роланда. Они с Каде молча переглянулись. Вряд ли каждый из них будет мешать другому подслушивать, подумал Томас.
     - С тобой все в порядке? - спросил Дензиль.
     - И ты еще спрашиваешь об этом?
     Голоса внизу сделались тише, и Томас бесшумно шагнул к перилам, чтобы лучше слышать. Спустя мгновение к нему присоединилась и Каде.
     - Что? Ты еще не успокоился? - В голосе Дензиля угадывалось веселье. - Но дело вовсе не стоило усилий.
     - Ты слишком рискуешь. Этого мальчишку тебе следовало оставить в покое. Он просто ничтожество. - Роланд явно забывал, что Аристофан был на год-другой старше его самого.
     - Он оскорбил меня. И тебе следует поблагодарить меня за старания. Он - любовник твоей жены.
     - Все равно ничтожество. А любовники есть у многих замужних женщин в городе. Моя мать имеет любовника. Господь ведает, что у отца моего были худшие привычки...
     - Не глупи. Если тебя не волнует собственная честь, то я не могу забыть про нее.
     Интересно, каким это образом оскорбление, нанесенное Дензилю, может задеть Роланда, удивился Томас. Почему доктор Дубелл вовремя не задал этого вопроса?
     - Иногда мне кажется, что о ней не можешь забыть лишь один ты.
     Дензиль не стал оспаривать подобное утверждение Роланда.
     - Прости, что я расстроил тебя. Но эта сучка-волшебница...
     - Она моя сестра.
     Томас ощутил, как рядом напряглась Каде.
     - А где она была, когда ты больше всего в ней нуждался?
     - Она убежала. Я любил ее, а она бросила меня без малейшего сожаления.
     Каде поежилась, легкое движение передало всю силу в