олодно, жутко холодно... Налет инея серебрился, прикрывая буквально все вокруг... Облака прятали звезды. Было темно, луна шла на убыль; как говорит старая вера, темное время - смерть белой магии. Время владычества воинства. Вокруг угловатыми волнами какого-то застывшего моря вздымались серые и черные крыши. Дворец отсюда казался странным сочетанием силуэтов - в них можно было угадать башни, - а вот и купол Летнего дворца. На стенах тихо мерцали ведьмины огоньки.
     Она спустилась на покрытый черепицей конек острой крыши прямо перед окном. И села к нему спиной, чтобы ничто не смогло прокрасться в дом сзади нее. Поежившись, она обхватила колени, хотя успела добавить к своей одежде раздобытую для нее Берхэмом мужскую рубашку и поношенную боевую куртку Томаса.
     "Значит, это не я убила отца". Чувства ее путались, словно небрежно уложенные в шкатулку ожерелья. Ей бы хотелось распутать каждое и провести по нему пальцем. Разочарование она вполне понимала. Отнюдь не странная эмоция для персоны, долго принимавшей ложь за правду... Тем более что она сама обманывала себя. Смятение, гнев, давнишний страх тоже были вполне объяснимы, хотя и безнадежно перепутаны. И еще странное чувство сброшенной тяжести, непонятной свободы, от которой лицо ее загорелось, а руки, наоборот, оцепенели. Словно бы чуточку расслабилось нечто, свернувшееся в самой груди. Казалось, что сделается возможным и что-то еще. Например, она наконец сумеет забыть.
     - Перестань мечтать, как дитя, - тряхнув головой, сказала себе Каде. - Настало время для размышлений и планов. - А потом закрыла глаза и прошептала: - Боливер, явись. Мне нужно поговорить с тобой. - Порыв ветра подхватил и унес эти слова. Все осталось по-прежнему. - Ненавижу, когда он заставляет меня ждать! Я королева Воздуха и Тьмы, владычица Нокмы, призываю фейра Боливера.
     Долгий миг она, затаив дыхание, ожидала ответа, а потом из закрытого облаками неба упала звезда. Она направилась к Каде, легко опустилась у ее ног и с ослепительной вспышкой превратилась в Боливера, произнесшего:
     - Сюда, ты знаешь, дорога нелегкая. - Сухой и рыжебородый, он был ростом с Каде, в ярко-синих глазах заметна была тревога. Голову Боливера украшала высокая остроконечная шляпа, а тело - чуточку заношенный бархатный дублет.
     - Нет, не знаю. Поэтому и позвала тебя. Как там в Нокме?
     - Не слишком хорошо. Кое-кого из воинства уже притянуло к границам Фейра, хотя и не со смертной стороны. Начнем с того, что они вообще недолюбливают тебя, а теперь, когда ты приняла сторону людей в этой войне...
     - Все здоровы? - Каде волновалась за домашних. Среди них были и люди, но только из таких, кто мог постоять за себя.
     Боливер обиделся:
     - Ты же знаешь - я не позволю, чтобы с ними что-нибудь случилось. Но почему ты делаешь это? Или ты лишилась ума? Не хочешь ли случайно поладить с собственным братом?
     - Конечно же, нет, - возразила Каде, полагая, что вообще не способна на это. Роланд не стал бы приветствовать подобные поползновения, да и сама она сомневалась в том, что стремится к миру. Слишком уж много стало между ними, и оба будут только напоминать друг другу всякие вещи, о которых лучше забыть. Да, он пытался покончить с собой, это неприятный сюрприз, и она постаралась оставить эту тему. Каде поглядела на темный вымерший город. - У меня есть на то причины.
     - Она говорит "причины". О радость! - Боливер возвел очи горе.
     Каде потерла лоб.
     - Я удержу Нокму за нами, не бойся, - обнадежила она Боливера.
     - Я не боюсь, - он позволил своим коленям соприкоснуться, а зубам выбить самую убедительную дробь, - а окаменел от страха. И не хочу отправиться в брюхо Эвадна. Или видеть, как туда проследуют мои сердечные друзья.
     - И я тоже, - сказала она нетерпеливо. - Поэтому мне нужна твоя помощь.
     Он фыркнул:
     - Словно бы я могу отказаться?
     - Это так, потому умолкни и слушай. Мне нужно, чтобы ты пролетел над дворцом, а потом сообщил мне об увиденном там.
     - Пролететь над дворцом? Что такое я натворил, чтобы обеспечить себе подобную участь. Там же повсюду эти богли-вогли.
     - Да. Я бы сама сделала это, но просто не могу, и все тут. - В Фейре Боливер был старинным ее приятелем, и Каде не хотела рисковать им, но иначе она никак не могла бы узнать необходимое. Если Каде о чем-то и сожалела, так это о том, что не владела умением фейри преображать собственное обличье и летать по воздуху.
     - Да-да, я понимаю. Значит, тебе взбрело в голову самостоятельно расправиться с Двором Неблагим, и тебя не переубедить. Ну что ж, пожелай мне удачи.
     Она встала, провожая взглядом звездочку, скользнувшую в ночи к мрачным башням дворца.
     - Удачи тебе, - шепнула Каде.

12

     Томас проснулся перед рассветом, рана в ноге горела и ныла. Невзирая на огонь в комнате было холодно, поэтому, сидя в постели, он влез в дублет. Потом похромал вокруг стола, чтобы размять ногу, и попытался выполнить полный фехтовальный выпад, но, не совершив и половины движения, вынужден был ухватиться за спинку кровати.
     Завернувшийся в ковер Файстус храпел перед дверями. Пока Томас топал по полу, он даже не шевельнулся и не счел нужным проснуться, когда капитан неловко перешагнул через него.
     Прихожая была освещена двумя оставленными на камине свечами, тихий их свет не мог извлечь голубые обои из тени, скрывавшей беспорядок меблировки. Каде сидела на полу, разложив вокруг себя безделушки, обнаруженные в шкафчике черного дерева. Вероятно, внимание ее привлекли вещицы из позолоченного серебра и перламутровые шкатулки, однако захватили ее, вне сомнения, морские раковины, череп ребенка и страусовое яйцо.
     Поглядев на Томаса снизу вверх, она спросила:
     - Ты собираешься вернуться во дворец сегодня?
     - Время для такого поступка еще не настало. - Томас тяжело опустился в кресло. - Тебе не кажется, что это будет исключительной глупостью?
     - Не знаю. Я воспринимаю поступки иначе. - Каде взяла перевязанной рукой морскую раковину, провела над ней ладонью, и та исчезла. - На мой взгляд, все зависит от того, зачем туда идти. И с кем. - Она извлекла раковину из левого уха. - Ты хочешь отыскать ключ-камень?
     Томас посмотрел на Каде. Она разглядывала раковину с сосредоточением, более подобающим глубоким философским проблемам. Томас не сомневался, что Дензиль вчера отправился во дворец, и намеревался узнать причины этого визита. Пожалуй, искать ключ-камень - дело пропащее.
     - А нужно ли это делать?
     - Сами ограждения остались целехонькими, они плавают над более старыми частями дворца... Камни оберегов тоже. Если вернуть на место ключ-камень, ограждения вернутся на свои привычные места, и воинству придется бежать, чтобы не остаться внутри. Они понимали, что Грандье вынул камень скорее всего сразу после того, как попал во дворец, однако этот факт ничего не говорил о том, где теперь следовало искать похищенный оберег.
     - Он мог спрятать камень где-нибудь в пределах замка, а скорее всего отдал Донтану в ту самую ночь, когда тот был при дворе, чтобы он укрыл его где-нибудь в городе. С тем же успехом можно искать один-единственный камень в каменоломне.
     - Но это совершенно особенный камень. Если бы я сумела добраться до любого из камней-оберегов и отбить от него кусочек, - медленно произнесла Каде, - то, прибегнув к заклинанию, сумела бы отыскать и сам ключ-камень.
     Томас нахмурился:
     - Как?
     - Многие годы назад, когда камни легли в ткань ограждающего заклинания, они как бы слились воедино. Обереги сохраняют эфирную ткань даже сейчас, когда вместе с ключ-камнем исчезла ее основа. Примерно так можно по волоску отыскать человека. - Она потрогала раковину и, досадуя на себя, сказала: - Мне следовало бы подумать об этом вчера, прежде чем мы оставили дворец.
     - В старых дворах нет камней-оберегов. А идти в другие части дворца было тогда не менее опасно, чем делать это теперь, - заметил он. - И у тебя были другие заботы. А если ты пойдешь со мной, то сумеешь ли во дворце совершить свое заклинание и обнаружить ключ-камень?
     Каде подумала какое-то мгновение, обводя взглядом диковинки, разложенные на полу.
     - Нет. Или честность сделала из меня дуру?
     - Не думаю. Это я сделался настолько дураком, что ожидаю от тебя честности. - И тут Томас понял, что так оно и есть на самом деле. Он был готов поверить ее словам, даже если Каде преследовала лишь свои собственные цели.
     Каде все смотрела на раковину, покойно лежавшую на ее перевязанной ладони.
     - И что же мы намереваемся делать? - Она сжала кулак и вновь открыла ладонь. Раковина исчезла.
     - Не играй в застенчивость, она тебе не идет.
     Каде вновь извлекла раковину из уха и впервые, кажется, пронзила его насквозь взглядом.
     - Ну хорошо, ты согласишься, чтобы я сопровождала тебя, или же нам придется затеять из-за этого шумный поединок, привлекая к себе внимание и сплетни всего дома?
     Вздохнув, Томас поднял глаза к потолку.
     - Уж и не знаю; хороший поединок, пожалуй, помог бы мне разогнать кровь.
     Капитан достаточно серьезно решил попросить Каде сопровождать его в этой вылазке. Она куда лучше его могла избежать любой опасности; к тому же с ее помощью шансы на успех возрастали.
     Каде вновь заставила раковину исчезнуть. Прислонилась к спинке кресла, в котором расположился капитан, и обнаружила ее в ухе Томаса.
     Потом он увидел, как раковина появляется из ее рукава, и любезным голосом молвил:
     - Прочь с моих глаз.
     - Итак, мы идем вместе? - Каде улыбнулась.
     - Да. И оба окажемся в дураках, - рассмеялся Томас.

***

     Фалаиса не стала жаловаться, услышав о новой предстоящей ей поездке. Она так же стремилась покинуть дом Авилера, как гвардейцы старались отправить ее в дорогу.
     Присутствие королевы заставила Авилера предложить ей лошадей, слуги приготовили их в большом крытом дворе, примыкавшем к конюшне. Дыхание животных несколько согрело просторное помещение, казавшееся оттого, наверное, самым уютным во всем дворце. Однако не тепло определило число городовых стражников, явившихся проводить отъезжающих, а скорее всего приказ Авилера.
     Томас отсылал из крепости всех гвардейцев, которые уцелели после бегства, - даже тяжелораненых. Авилер, должно быть, усмотрит в этом самое низменное недоверие, но в эти мгновения мнение Верховного министра о его персоне заботило Томаса в самую последнюю очередь.
     Он отвел в сторону Лукаса, пока Гидеон помогал Фалаисе подняться в седло, и сказал:
     - Я не поеду с вами. Я возвращаюсь во дворец.
     Томас не рассчитывал, что подобное решение удостоится хорошего приема, и не ошибся. Не веря своим ушам, Лукас обратился к нему:
     - Почему?
     И он еще спрашивает, подумал Томас. Вряд ли ради скуки можно придумать себе такое дело.
     - А как ты считаешь? Дензиль направился именно туда. Он должен понимать, что мы увезем королеву отсюда. А раз так, ему незачем возвращаться.
     - Ну а если его там нет?
     - Если он там, то лучшего шанса уложить его мне не представится. Если же нет, то по крайней мере взгляну на то, что там происходит, прежде чем возвращаться в Бель-Гарде. - Томас не знал, посылал ли Авилер кого-нибудь из своих людей, чтобы проследить за Дензилем. Скорее всего нет. Однако расспросы могут выдать его собственный план. Маловероятно, чтобы Авилер был соучастником Дензиля... только и Гален Дубелл не казался никем иным, кроме себя самого.
     - Возьми с собой кого-нибудь еще, Томас. Иначе поеду я, - настаивал Лукас.
     - Не надо. Дело дурацкое, а я не Роланд, чтобы посылать человека на верную смерть, если мне в голову пришла идиотская мысль. - Томас огляделся. Негромкий разговор обоих гвардейцев, похоже, привлек внимание городовой стражи, собравшейся у конюшен, и самого лорда Авилера, следившего за ними с узкого балкона на втором этаже перед сводчатой дверью, уводившей внутрь дома.
     Заметив это, Лукас постарался изобразить спокойствие.
     - Ты поедешь один? - спросил он.
     Томас, к собственному удивлению, обнаружил, что колеблется, словно бы перед важным признанием.
     - Нет, со мной будет Каде. - Лукас вздрогнул. - Она кудесница и поможет мне проникнуть внутрь без шума.
     - Понимаю... понимаю. - Лейтенант колебался. Он поглядел на гвардейцев, уже поднимавшихся в седла и с нетерпением дожидавшихся приказа. - Она может сделать это и без тебя. Зачем тебе ездить?
     Томас покачал головой:
     - Она только считает себя непобедимой. На деле это не так.
     - Как и ты сам, - похлопал Лукас по плечу друга. - В твоем нынешнем состоянии ты будешь только мешать ей.
     - Если я не вернусь, горевать будет некому.
     Томас вложил в эти слова больше пыла, чем ему хотелось бы, но Лукас как будто бы понял, что словопрения на эту тему никуда не приведут. И заверил:
     - Я буду ждать тебя здесь.
     - Мне нужно, чтобы ты отправился с Фалаисой.
     - Это может сделать и Гидеон. Он не дурак и сумеет доставить ее в целости и сохранности.
     Оба помолчали. Не желая продолжать тему - во всяком случае сейчас, здесь и перед свидетелями, - Томас сказал:
     - Ну, хорошо. Но оставь с собой пару людей. И не ждите чересчур долго. Если мы не справимся за день, то заляжем где-нибудь на ночлег, а этот дворец может не продержаться так долго. Если начнется чертовщина, незамедлительно неситесь к воротам со всей прытью.
     Лукас рассеянно кивнул и сказал, не глядя на капитана:
     - Ты, конечно, понимаешь, что эта чертова девица уже влюбилась в тебя.
     - Ничего, Фалаиса пока обойдется. - Томас поглядел на королеву, сидевшую на коне с непринужденным изяществом; на лоб ее из-под капюшона выбивалось несколько локонов. - Во всяком случае, ее предложение полезно, учитывая дальнейшую перспективу.
     - Я не о Фалаисе.
     - А о ком же?
     - Ты не видел ее, когда она решила, что ты умираешь. А я видел.
     "Она" могла обозначать лишь одну персону. Томас засмеялся:
     - Ну, Каде - личность нервная.
     - Это не совсем так.
     - Ты сошел с ума, - наигранно вспылил Томас, более не пытаясь выбросить из головы эту женщину, злодейски ухмыльнувшуюся в самое неподходящее время и предложившую убивать за него людей.
     - Я просто прошу, чтобы ты проследил за собой, - серьезным тоном произнес Лукас. - Она далеко не ординарная женщина.
     - Я это понимаю, - ответил Томас. - Поверь мне, я это понимаю.
     - Ты только так считаешь, но я-то знаю тебя давно и вижу, как ты слепнешь, встречая женщин, принадлежащих к этой породе.
     - Ну, теперь я уже не сомневаюсь в том, что ты свихнулся, - сказал Томас и повернулся к остальным.
     Заметив подошедшего капитана, Гидеон, державший под уздцы коня Фалаисы, посмотрел на него.
     - Ну как, сумеешь доставить королеву к Роланду, не потеряв ее по пути? - спросил Томас.
     Возможность искупить собственную вину воспламенила глаза молодого человека.
     - Она будет там в целости и сохранности, даже если мне придется погибнуть.
     - Постарайся не погибнуть, пока не вывезешь ее из города.
     Наклонившись, Фалаиса сказала:
     - Не забудьте о моих словах, капитан.
     - Не забуду, ваше величество. - Он сделал ей отменный реверанс. А в голове пронеслось: дай-то Бог всем нам протянуть хотя бы день, чтобы получить возможность снова приступить к интригам.
     Каде ждала его, стоя возле гнедого мерина, которого выбрал Томас для путешествия. Ему удалось отобрать у нее назад кожаный кафтан, и теперь Каде щеголяла в толстом шерстяном камзоле, который раздобыл для нее Берхэм, напялив его поверх дюжины прочих одежек. Она спросила:
     - О чем была речь?
     Проверив подпругу, Томас поднялся в седло.
     - Все это не может тебя интересовать.
     - Бьюсь об заклад - это не так.
     Томас поглядел на нее оценивающе:
     - А может, все-таки останешься?
     - Не стоит, - ответила Каде бодрым голосом, проницательно решив, что больше не имеет смысла муссировать эту тему. Она подала руку, Томас пригнулся, чтобы помочь ей устроиться позади него. Двое конюхов отворили ворота, впустив внутрь волну холодного воздуха, и Каде сказала, поежившись: - Каким бы мог стать нынешний день, если бы не возможность погибнуть или замерзнуть.
     Ощущая своей спиной ее легкое прикосновение, Томас постарался не думать о словах Лукаса.
     Он вывел коня на улицу и, дождавшись, пока отряд гвардейцев с Гидеоном и Фалаисой направятся к городским воротам, повернул коня в сторону дворца. Небо посерело, словно грязный снег под копытами, ветер свирепствовал над кровлями. Томасу не хотелось возвращаться коротким путем, которым они воспользовались при бегстве, однако первый же переулок перекрыла груда строительного мусора и рухнувших лесов - созидательный проект какого-то магната не выдержал нападения, не говоря уже об испытании временем.
     Они возвратились назад, а потом переулком свернули на параллельную улицу. Ехали не быстро: конь с трудом находил дорогу среди высоких - по колено - снежных заносов. Городские усадьбы, башнями возвышавшиеся по обе стороны улицы, уступили место куда более скромным домам торговцев. На кровлях черепица сменилась дранкой, кирпичные фасады обнаружили признаки возраста, над улицей прогнулись ветхие балконы. Трудно было судить о причиненном здешним обитателям ущербе: окна были плотно закрыты ставнями, нигде не проявлялось даже признака жизни. Томас внимательно следил за крышами и заметил там фейри, прежде чем он успел увидеть их, лишь потому, что вовремя различил нарушение ровного ряда каменных горгулий <Средневековое украшение зданий в виде фигуры демона>, расставленных на краю крыши дряхлеющей церкви. Каде шепнула:
     - Тихо, - и Томас направил оступающегося коня в сторону. Свет вокруг них сделался иным, когда она прикрыла их иллюзией, позволившей беспрепятственно миновать выжидающего наблюдателя. Когда они отъехали от этого места, Каде сказала: - Просто не знаю, зачем им это понадобилось.
     - Кому?
     - Я про Двор Неблагий. Бишранский документ утверждает, что за свое бессмертие они поставляют Аду людские души, однако это чушь. Даже воинство не имеет дел с Адом. К тому же туда никого не пошлешь насильно, каждый ищет собственную дорогу. Тогда чем же мог подкупить их Грандье?
     Как только Томас узнал, кем представил себя Грандье, замыслы волшебника стали опадать в его глазах луковой шелухой, однако многое еще надлежало выяснить. Например, причины, заставившие старого чародея помогать Дензилю; Томас отказывался поверить в то, что Грандье способен действовать, повинуясь безумной прихоти.
     - Быть может, дело скорее не в том, что он дал, а что обещал? В чем они могут нуждаться?
     - Им способен противостоять лишь Двор Благий. И железо в руках человека.
     - Но если Двор Неблагий погубит нас, то ничего этим не добьется.
     - Нет, люди, как и все прочие, им безразличны.
     - Итак... они не могут лишить нас способности изготовлять железо. Как бы ни терзали они деревенские края, все равно с каждым кузнецом им не расправиться. - Томас умолк, уступая порыву морозного ветра, на мгновение перекрывшему его дыхание, и лишь потом продолжил: - Бишранцы успеют вторгнуться сюда еще до того, как воинству удастся достичь своей цели. И тогда перед ними окажется новое вооруженное железом войско.
     Каде задумалась.
     - Значит, Бишра нападет на этот город.
     - Нет, они ударят на Лодун. Он ближе к их границе, и, чтобы продвинуться дальше, им нужно будет сперва разделаться со всеми чародеями. И если они выступят быстро, пока войско короны будет пытаться освободить этот город, то их может ждать успех. До основания университета Лодун был маленьким городком. С той поры он успел перерасти собственные пределы внутри оборонительных стен и стал нуждаться в пограничных гарнизонах, прикрывавших город от вторжения давнего врага. Сейчас, когда столица превращена в хаос и не способна помочь подкреплениями и припасами, гарнизоны эти будут отброшены. Там есть достаточно могущественные чародеи, однако, не имея помощи войска, они не смогут отразить крупн