елям и ни под каким видом не уклоняться от тех  обязанностей,  которые
возлагают на него...
     Все это вспомнилось Лоэру, когда, придя с Квином в порт,  он  услышал
от стражи, что желающие отплыть на  Гарману  обязаны  получить  разрешение
эрата Кло Зура.
     - Рыба в небе! - выругался Лоэр. - С каких это пор я должен  получать
благословение пронома, чтобы вернуться на родину?
     Лоэр отвел Церота в тень и уселся  возле  колонны,  увитой  плющом  и
диким виноградом. Поблизости, в торговом ряду, бойко шла продажа иноземных
товаров. Чего тут только не было!  И  знаменитые  рассолы  из  Рандона,  и
горшки с гусиным жиром, покрытым снегом и рубленной соломой, рыба в  меду,
щетки, благовония, палочки из сурьмы для  здешних  модниц  и  даже  питье,
приготовленное из пепла ласок и спаржи, вываренной в уксусе, - для лечения
проказы...
     - Так! - сказал Лоэр, вставая. - Ты подождешь меня здесь, малыш.
     Он обнял Квина и ушел. Дом пронома - не дом, а настоящий замок! - был
окружен  высокой  каменной  стеной  с  несколькими  обзорными  башнями   и
множеством скрытых бойниц. Перед распахнутыми тяжелыми воротами стояли два
этрусских стражника в начищенных ослепляющего до блеска шлемах.
     - Стой! - приказали они в один голос, преграждая  дорогу  скрещенными
алебардами.
     - Мне нужно к эрату Зуру.
     - Нельзя. Он сейчас занят.
     Пришел начальник стражи, прищурившись, оглядел Лоэра с ног до головы,
и все же согласился доложить. Его долго не было. Наконец  он  появился  на
крыльце и кивком подозвал Лоэра:
     - Отдохните пока в комнате ожидания, вас позовут.
     Но стоило Лоэру  перешагнуть  высокий  порог,  как  тут  же  на  него
навалилось с десяток здоровенных людей. Его  повалили  на  пол  и  в  одно
мгновение скрутили веревками.
     Лоэр понял бесполезность сопротивления. Наверно,  он  очень  устал  в
последние дни, иначе в его  сознании  не  всплыла  бы  мысль  о  том,  что
выбраться из этого гнезда предателей не поможет никакое чудо.



                          6. ПОДБАШЕННЫЙ КОЛОДЕЦ

     Кло Зур стоял у окна, насупившись,  опустив  плоское  невыразительное
лицо и сплетя возле груди побелевшие пальцы. Тщеславие в  нем  боролось  с
разумом, мелочная обида с долгом... Недавно он получил два  противоречивых
приказа: совет гнофоров повелевал покончить с Лоэром немедля, в  то  время
как  суперат  предостерегал  от   опрометчивого   шага   и   требовал   не
препятствовать возвращению бывшего легионера на родину - пусть себе  едет,
западня давно приготовлена!.. Вот тут и думай,  как  быть,  какое  принять
решение. Эх-х! Взять да сбежать куда-нибудь вглубь континента  и  пропадай
они все пропадом со своими противоречиями!
     Он повернул голову и медленно перевел взгляд на связанного пленника:
     - Я не убью Вас, Лоэр. Не повешу, не сгною в подземелье. Это  сделают
представители совета гнофоров, если они первыми придут  ко  мне.  Если  же
первыми придут люди суперата...
     - Меня как гармана интересует другое, Зур,  -  перебил  его  Лоэр,  -
какие причины заставили Вас стать предателем?
     Кло Зур не ударил связанного пленника, лишь замер на миг.  Глаза  его
прищурились, кольнув злостью.
     - Слепец!.. Вас не было не Гармане пять лет, и что вы теперь знаете о
ней?! Слышали Вы о рептонах? Слышали? Значит, не все!.. Гарманов,  которые
все забывают, которые прямо на глазах уходят  в  прошлое,  с  каждым  днем
становиться все больше! И всему виной Ремольт. Да-да, Ремольт! Люди сходят
с ума, умирают, Страна гибнет,  Лоэр!  Те,  что  пока  в  здравом  смысле,
проклинают Ремольта; Вещую Имтру называют порождением злой  силы!..  И  Вы
еще осмеливаетесь называть предателями тех, кто прозрел, кто наконец нашел
верный путь в такое смутное время!
     - Истинный путь? Да Ремольт и Вещая  Имтра  давно  указали  нам  этот
путь, Зур,  и  их  советам  следовали  и  следуют  все,  чье  сознание  не
затуманено наставлениями суперата! Что же касается ваших новых друзей,  то
они хотят избавиться от примэратов, чтобы  распоряжаться  судьбой  народа,
прибрать к рукам достижения науки и тем самым возвысить себя...
     Кло Зур промолчал. Глаза его снова кольнули Лоэра. Почему  же  проном
сдержан, почему позволяет так разговаривать с собой? Может быть, проверяет
себя? Или прислушивается к суждениям свежего человека?..
     - Так  вот,  -  продолжал  Лоэр,  -  не  убеждения  толкнули  Вас  на
предательство, Зур, а страх перед теми испытаниями, которые выпали на долю
гарманов - страх перед рептонством! Вы предали интересы  своего  народа  и
народов союзных стран, а  такие  деяния  по  законам  Гарманы  заслуживают
смерти. Я все сказал.
     - А я не все. Разве вам не интересно поговорить о правде гнофоров,  о
их целях?...
     - Нет!
     Кло Зур постоял с минуту возле окна, глядя в сад, потом повернулся  к
пленнику.
     - Как хотите.
     Он будто нехотя ударил в медный круг.  В  комнату  вбежали  эрустские
стражники.
     - Лоэра - в подбашенный колодец, пока не захочет говорить со мной!  А
для того, чтобы захотел  поскорее,  киньте  в  воду  побольше  чесунков  и
пиявок!
     Помещение, где находился колодец, было серым и холодным.  Неуверенный
свет факела выхватывал из мрака  осклизлые  стены,  влажные,  с  выбоинами
каменные плиты пола. Солдаты освободили от пут кисти рук Лоэра и  снова  и
снова перехватили их концом длинной веревки, но на этот раз спереди.
     - Вы прыгните  туда  сами,  -  сказал  начальник  стражи,  кивнув  на
колодец.
     - Ну что ж...
     Лоэр легко вскочил на массивные  камни  колодца.  Думая  о  том,  что
безвыходных положений не бывает, он поднял над головой  связанные  руки  и
весело подмигнул  стражникам.  Думайте,  думайте,  ребята,  кому  служите!
Вернусь из колодца, поговорим по душам! Потом скинул  сандалии,  набрал  в
легкие воздуха и решительно бросился вниз в зловонную яму.



                            7. ТАЙНАЯ ВСТРЕЧА

     В этих краях темнота наступает быстро: закатится солнце,  полыхнет  в
полнеба яркая заря и  почти  сразу  же  гаснет,  уступая  место  звездному
зареву. Зарево это создает на земле призрачный синий свет, который  ровно,
без всяких теней,  разливается  по  бескрайним  владения  ночи.  Так  было
всегда.
     Город,  освещенный  факелами,  остался  позади.  Квин  торопился:  до
условленного  места  было  далеко,  а  он  только-только  проехал   овраг.
Неожиданно он услышал  свист  ночной  птицы.  Это  его  насторожило.  Квин
натянул поводья. Может быть в  самом  деле  птица.  На  всякий  случай  он
ответил таким же свистом.
     - Сюда! - приказал голос из темноты.
     Квин развернулся и подъехал к серевшей аркаде водопровода.  Гнофор  в
черном молча смотрел, как Квин слезает с Церота, как стреноживает его, как
потом неуверенно, робко приближается.
     - Куда я приказывал  тебе  приехать?  -  строго  спросил  гнофор.  Он
сбросил плащ, и мальчик с  трепетом  различил  на  его  груди  изображение
солнца.
     - Простите, святой отец. Меня по ошибке задержал дозор.
     - Этого еще не хватало! - Гнофор уселся в густую  траву  и  некоторое
время смотрел на мальчика тяжелым взглядом. - Ну,  так  чем  же  объяснишь
смерть моего верного Андала?
     Квина затрясло мелкой дрожью.
     - Не знаю, святой отец...  Может  быть,  он  споткнулся,  и  талисман
раскрылся сам? Все было сделано, как Вы приказывали.
     Гнофор молчал,  уставившись  на  Квина  так,  что  тот  начал  терять
сознание.
     - Выходит, мой верный Андал  сам  споткнулся,  сам  упал  и,  зная  о
содержимом амулета, сам вдохнул яд?
     - Святой отец! - Квин всхлипнул. - Неужели Вы мне не верите?
     Гнофор медленно поднялся и,  приблизившись,  дважды  провел  пальцами
перед лицом Квина. Потом цепко взял его за руку и поднял на  уровне  плеч.
Рука, как каменная, застыла в этом положении.
     - Ты слышишь меня, Квин?
     - Слышу...
     - Кому предан ты?
     - Верховному наместнику богов на земле великому суперату Бефу Оранту.
     - Служишь ли ты примэрату?
     - Я презираю его!
     - Кто убил святого отца Андала?
     - Его не убили. Он отравился. Когда мы с Лоэром побежали, святой отец
лежал ниц на земле: случайно раскрылся талисман с ядом...
     - Ты уверен в этом?
     - Да.
     - Что было дальше?
     - Лоэр перевернул тело на спину. Талисман был  в  руке  святого  отца
Андала.
     - Что сделал с талисманом гарман?
     - Он его не видел. Он искал его в одежде святого отца.
     - Что сделал с талисманом ты?
     - Затолкал ногой в песок.
     - Но там была трава.
     - Там был и песок.
     - Ладно.
     Гнофор также медленно отошел и сел на прежнее место.
     - Ты ничего не запомнил из нашего разговора, Квин. Проснись!..  Прими
новый амулет - он заполнен таким же ядом, - и никогда не забывай, что этот
дорогостоящий яд предназначен не для слабых людей, а для порожденной злыми
силами Вещей Имтры, только для нее! - Гнофор с минуту помолчал,  испытывая
силу своего взгляда. - Лоэр верит тебе? Ни в чем не подозревает?
     - У него нет оснований подозревать меня, святой отец.
     - Смотри. Выдашь себя - ты нам больше не нужен! - Гнофор покосился на
Церота. - Забираю твою лошадь, Квин. Гарману скажешь,  что  украли.  -  Он
поднялся. - Суперат благодарит тебя за того эруста... как его?
     - Вет-Прасар.
     - Да, да. Отныне он - раб гарманов на особо строгом положении.



                             8. ЖЕФАРТ И ВИНИЯ

     Квин шел медленно. Его не пугала ночь. Да он, собственно, и не  думал
об  опасностях,  подстерегавших  одинокого  путника  на   темной   дороге.
Единственное, чем он должен был дорожить  теперь,  -  это  новый  талисман
который ему только что передал гнофор. А  что  еще  могут  взять  у  него?
Рваные сандалии? Поношенную тунику? Кому они нужны! Ни  один  мало-мальски
уважающий себя разбойник ни за что не возьмет их и с придачей. Его  жизнь?
Кому может понадобиться жизнь незаметного, ничем не выдающегося отрока?
     Он задумался о другом.
     Он не помнил ни отца, ни матери - они умерли, когда  ему  не  было  и
трех лет.  Но  нашлись  добрые  люди:  сначала  многодетная  семья  одного
гончара, потом гнофоры. Квин хорошо помнил долгие, порой невыносимые  часы
муштровки. Он научился терпению, научился улыбаться  непримиримому  врагу,
готовясь нанести ему смертельный удар, научился  преодолевать  непосильные
трудности, лишения, научился всему тому, что от него требовали боги и  что
должен знать и уметь верный избранник неба.
     И вот наконец боги повелевали ему: иди, Квин, на Гарману,  убей  ядом
Вещую Имтру и сослужи верную службу тамошним гнофорам,  которые  готовятся
изнутри очистить от скверны священную землю Страны Вечерней Прохлады...
     - Прощай, сын мой, - сказал  при  расставании  святой  отец  Хази.  -
Помни: в пути тебя будут  всечасно  подстерегать  всякого  рода  соблазны,
однако будь стойким и пусть в твоем сердце постоянно живет  ожесточение  и
лютая ненависть к нечестивым гарманам и  к  врагам  верховного  наместника
богов Бефа Оранта!..
     И Квин знал, что доброе к нему расположение  гарманов  -  всего  лишь
скрытая ложь, что эрат Лоэр так же вероломен, как и  другие  его  неверные
соплеменники. Одной рукой он  будет  ласкать,  а  другой  нанесет  удар  в
спину... Они все такие, гарманы, и нужно быть очень умным  и  прозорливым,
чтобы различить их  ловко  замаскированное  коварство.  Квин  остановился.
Перед ним высился небольшой пригорок, поросший  кустарником,  за  которым,
как он  помнил,  начинались  первые  дома  Мурса...  Вдруг  там,  наверху,
послышались голоса. Квин осторожно поднялся по откосу и увидел два  темных
силуэта - мужчину и женщину... Друзья они или враги великого суперата?
     - Ты меня сделала счастливым, Виния! - услышал Квин. - У  меня  будто
крылья выросли и будто утроились силы!
     - Ты умный, Жефарт, - отозвалась чуть погодя Виния, -  но  не  можешь
понять самого главного. Сколько  раз  я  говорила,  что  хочу  невиданного
богатства! Я  красива,  я  хочу  всех  ослеплять  своей  красотой!  А  без
богатства эта красота увянет под груботканой одеждой  простолюдинов,  руки
мои сморщатся и станут страшными от работы.
     - Виния!
     - Перестань, Жефарт. Ты мне не  дашь  ничего  кроме  бедности.  Да  и
поздно: завтра утром я уплываю на Гарману с заслуженным сотником Эробом.
     - С Эробом? С этим стариком?..  Что  ты  задумала,  Виния,  опомнись!
Эроб, какие-то секреты с гнофорами, наряды и драгоценности...  я  перестаю
тебя узнавать!
     Виния молчала. Пригладила растрепанные волосы и, не сказав  ни  слова
на прощание, скрылась  в  темноте.  Жефарт,  видимо,  достаточно  знал  ее
своенравный характер; он вскинулся чтоб удержать ее, но тут же повалился в
траву и зарыдал безудержно и громко...
     - Ядовитая кобра! - пробормотал  Квин  с  негодованием,  крепко  сжал
дрожавшие ладони и, не заботясь о том, что  его  увидят,  пошел  навстречу
факельным огням города...



                           9. ГОСПОДИН БОН СУНИ

     Лоэр стоял по грудь в холодной вонючей воде  воде.  Он  потерял  счет
времени - будто целая вечность прошла с той минуты, как он прыгнул в сюда.
Не раз ему казалось, что в тело впиваются пиявки,  что  крохотные  чесунки
облепляют ноги и кусают, кусают, словно несметный рой комаров. Но затем он
с удивлением понял: все это ему только почудилось. Как ни странно,  в  яме
не оказалось ни чесунков, ни пиявок. Может  быть  чья-то  рука  бросила  в
колодец отраву, чтобы погубить  их?  Или  просто  кто-то  забыл  исполнить
приказание Кло Зура?
     Времени было достаточно, чтобы обдумать план избавления. Впрочем,  не
одного избавления: мешало бы  еще  выполнить  требования  закона,  дающего
право карать измену каждому честному гарману.
     Освободить руки  нет  возможности,  это  ясно.  Значит,  лучше  всего
воспользоваться последней фразой Кло Зура. Только не теперь  -  поближе  к
полуночи, когда наверху все утихомирятся...
     Иногда в жерло колодца врывался металлический скрип отворяемой двери,
и в светлом квадрате над  головой  Лоэра  появлялся  то  один,  то  другой
стражник.
     Чтобы не чувствовать тяжести будто застывшего времени, Лоэр  пробовал
отвлечься. В памяти всплывали дни ранней юности: небольшой  дом  в  Сурте,
сад, обрызганный разноцветьем роз, и затененная плющом ротонда, в  которой
в свободное время собирались верные друзья Лоэра - названный брат Гар, Гел
Никор и Мар Орант, средний сын сановника Бефа Оранта. Все,  кроме  Никора,
постигали тайны наук.
     Мог бы учиться и Никор, но, рано оставшись без родителей, он посвятил
себя войску и вот-вот должен был получить плащ с  черной  каймой.  Он  так
немного говорил о своем легионе, что быстро  заразил  этим  Лоэра,  и  тот
после окончания школы попросил  разрешение  у  отца  вступить  в  суртский
легион. К тому времени Гел Никор получил долгожданный плащ, а за смелость,
находчивость и особое чутье в военном деле на него  скоро  надели  плащ  с
зеленой каймой - знак отличия командира сотни.
     Гара военная служба не прельщала, хотя для общего развития он  больше
года изучал ратные науки, а после этого избрал труд зодчего и ваятеля.
     Одного Мара ничто не привлекало. Одно время у него возникало  желание
последовать за Лоэром и Никором, но желание  это  быстро  угасло.  Видимо,
потому, что друзей он видел часто,  общался  с  ними,  и  это  его  вполне
устраивало. Лоэр оказался прирожденным  солдатом.  Ему  не  исполнилось  и
восемнадцати,  когда  в  числе  лучших  легионеров  он  был  назначен  для
сопровождения гарманских послов к индам. А когда вернулся...  Да,  да:  на
третий день встретил Ледию. На мерцающем фоне Тенистого залива  он  увидел
тонкую фигурку юной эрсины, потом ее глаза, тревожные и  влажные,  улыбку,
подобную утренней заре. Через неделю он говорил ей: "Ты  стройнее  тополя,
моя Ледия. В тебе чистота горного родника и тепло южных стран.  Твои  губы
подобны сладкому вину, они нежны, как  у  младенца...  Ты  живешь  в  моем
сердце, Ледия, и я хочу жить в твоем".
     Она ответила ему трепетным шепотом, доверчиво прижавшись щекой к  его
груди: "Ты давно... ты уже очень давно живешь в моем сердце, Рит..."  Она,
наверно,  была  ясновидящей,  иначе  чем  можно  объяснить  ее   сбывшиеся
пророчества: изгнание примэрата Ариса Юркона и свою смерть?
     А в Сурте тогда было спокойно, ничто не предвещало  роковых  перемен.
Лоэр в те дни уезжал к отцу в деревню и там только  узнал  о  беде:  новым
примэратом стал торговец  Мас  Хурт,  а  главным  гнофором  -  Беф  Орант,
недавний сановник Ариса Юркона. Лоэр с отцом тотчас  вернулся  в  столицу,
однако изменить что-либо было уже невозможно. Весь город заполнили красные
плащи светоносцев, казалось, они собрались здесь со всех  окраин  Гарманы.
Гел Никор и многие военачальники легиона были арестованы. Гара  Эрганта  и
Мара также не оказалось дома. Не было дома и Ледии. О ее смерти Лоэр узнал
уже под вечер, и это известие потрясло его. Он брел по улицам города,  как
в тумане. Но вот из густой синевы кустов вышел человек в длинном  дорожном
плаще и, горестно вздохнув, обнял его.
     - Я плачу вместе с тобой, любезный Рит...
     Лоэр смотрел на человека, не видя его. Поняв наконец, кто перед  ним,
он застонал:
     - Нет ее больше, Гар!
     - Крепись, брат. Такие ли еще испытания выпадут на нашу долю!
     Гар уходил из Сурта. Уходил бороться. Лоэр не мог последовать за ним:
он был солдатом.
     - Помни наш пароль, Рит:  "Права  сильных  утверждаются  оружием!"  -
сказал Эргант. - Он тебе  может  пригодиться  в  дальнейшем.  А  теперь  -
прощай, мы, наверно, долго не увидимся. Береги отца.
     Потом Лоэр медленно брел по узкой неровной дорожке. С обеих сторон ее
обступали слабо белеющие башенки. Он остановился  в  самом  конце  дорожки
перед каменной плитой и при тусклом  мерцании  далекого  факела  с  трудом
прочитал высеченную на  камне  надпись:  "Ледия,  единственная  дочь  Бира
Кирона..."
     Утром Лоэра вызвал новый примэрат и приказал немедленно  отправляться
в Эрусту с важным поручением, но не на летающей лодке, а на  однопарусном,
тихоходном корабле, который - совершенно ясно - мог стать  легкой  добычей
пиратов.
     Рут Линар Эргант пришел проводить сына и  уже  на  молу  перед  самым
отходом корабля рассказал Лоэру то, что не решался  открыть  до  сих  пор.
Оказалось, Лоэр родился не в Сурте, а на острове Нерас. Его  матерью  была
примэрона (предводительница амазонок)  Нефрида,  которой  почти  три  года
удавалось как-то скрывать рождение сына: закон амазонок запрещал оставлять
на острове мальчиков старше одного года. Когда  обман  раскрылся,  строгие
воительницы изгнали свою любимицу с острова, предоставив  только  лодку  с
парусом и ничего больше. Однако дочь примэроны оставили у себя...
     Нефрида могла бы  благополучно  добраться  до  Хвоста  Скорпиона,  но
неподалеку от берега на лодку напала морское чудовище. Защищая малолетнего
Лоэра, амазонка получила смертельные раны и ожоги. Рут Линар Эргант  в  ту
пору плыл на корабле с мыса Гоя в Квин и подобрал  их.  Нефрида  умерла  у
него на руках... В очередной раз донесся сверху скрип отворившейся двери и
осторожный голос стражника:
     - Жив еще?
     Мысли прервались. Потом постепенно, постепенно  прояснились  снова  и
вернулись все к тому же прошлому. Лоэру было известно,  что  Нефрида  была
прекрасной, заботливой матерью.  Она,  как  говорили,  могла  бы  стать  и
хорошей женой рано овдовевшему Линару Эрганту, если бы не жестокие  законы
амазонок. Давно ее нет. Осталась на Нерасе  сестра.  Но  знает  ли  она  о
Лоэре, думает ли о нем? Отец признался  Лоэру,  как  в  одном  из  дальних
походов (двадцать лет назад он был сотником) встретил  отряд  амазонок  во
главе с примэроной Нефридой. Она сама  выбрала  и  привела  в  свой  шатер
Линара Эрганта. А у него к тому времени уже был пятилет