- Там факел, - сказал он стражникам. - Как бы не упал на солому.
     Он быстро сбежал по темной лестнице, ворвался в камеру и  бросился  к
Лоэру. Тот вздрогнул и приготовился к защите.
     - Руки! Руки! - Мар цепко схватил его одной рукой  за  кисти,  другой
достал отмычку и с непостижимой быстротой  снял  тяжелые  браслеты.  Затем
освободил ноги.
     - Снимайте одежду!
     Лоэр растерянно шевелил губами и никак не мог сообразить, что от него
требуется.
     - Да ну же!
     - Мар...
     - Любезности потом! Нет времени - поймите хоть это!
     - Но как же...
     - Да злой дух вас возьми!  Будете  вы  наконец  шевелиться  -  каждое
мгновение могут придти стражники!
     Мар сам сдернул с него балахон, бросил на пол свою одежду.
     - Быстро!
     Лоэр повиновался. Пока он торопливо одевал  пышный  наряд  Мара,  тот
успел заковать себя в цепи и бросить отмычку в дальний угол камеры.
     - Что вы делаете! - Лоэр был поражен.
     - То что надо. За меня не беспокойтесь! Слушайте, Лоэр:  до  рассвета
вам нужно как можно дальше уехать от Эля. Не вздумайте  посетить  замок  -
там засада. Сурт  тоже  не  для  вас.  Выбирайте  какую-нибудь  незаметную
деревушку  на  западе,  подождите,  пока  все  утихнет,  а  потом   можете
заниматься своими делами. И помните - самым черным днем для меня будет тот
день, когда вы попадетесь снова.
     - Мар...
     - Молчите! Главная опасность для вас - Чевер,  начальник  стражи!  Он
тут же кинется в погоню! А у него нюх волка.
     - Мар, я беспокоюсь...
     - Коня возьмете  у  служки  при  выходе  из  храма.  От  моей  одежды
избавитесь при первом  удобном  случае,  иначе  она  выдаст  вас.  А  пока
забудьте о своей фигуре, помните, как я хожу: немного сутулясь,  подавшись
вперед. Факел не гасите - не терплю темноты... Ну а теперь - быстро наверх
и смелее!
     - Все ли вы обдумали, Мар?
     - Да, злой дух вас!.. Скоро ли вы  уберетесь  отсюда!..  Свяжите  мне
руки перевязью - меч пристегнете к поясу - и всуньте кляп...  Так.  Так...
Все! Прощайте! И - как можно скорее и дальше от Эля!
     - Спасибо, Мар!
     - Ладно, ладно, встретимся - сочтемся!.. А кляп, кляп!.. М-м...
     - Простите меня... - Лоэр встряхнул его руки -  звякнули  цепи,  -  и
стал уверенно подниматься по крутой лестнице.
     Внезапно послышались шаги. Они  донеслись  сверху.  Оттуда  забрезжил
бледный свет, и вскоре показался начальник стражи с  солдатами.  Начальник
остановился и, подняв  над  головой  светильник,  внимательно  разглядывал
Лоэра. У того сжалось  сердце.  Неужели  были  напрасны  старания  Мара?..
Драться! Хоть какое-то малое время он будет  свободным,  а  смерть  в  бою
почетнее казни на помосте!
     Но никто не остановил его...
     Опасения Мара сбылись. Начальник стражи Чевер был слепо предан совету
и ревностно выполнял свои обязанности. Он бросился по свежим следам Лоэра,
чтобы выполнить суровый приговор совета гнофоров.



                            8. ОТКАЗ ОТ СВОБОДЫ

     Оставшись один, Мар ощутил необычайную легкость,  словно  только  что
побывал в теплом бассейне.  Легкость  сменилась  приятной  усталостью.  Он
чувствовал себя героем, хотя до конца так и не был уверен  в  правильности
принятого решения. Он не смотрел в завтра и не думал о том, что ждет его с
приездом отца. Главное  -  он  испытал  острые  ощущения,  осуществил  тот
дерзкий план, который внезапно родился в  его  голове,  едва  он  узнал  о
местонахождении  Лоэра.   Ну,   а   освободил-то   он   не   какого-нибудь
злодея-пирата, а своего давнего знакомого, стремления  которого  уважал  и
который казался ему самым достойным и пока не совсем понятным человеком...
И потом - он сделал доброе дело, а это всегда рождает хорошее настроение и
сознание своей необходимости...
     Гнофоров освобождать  он,  конечно,  не  стал  бы.  Они  намереваются
отправить в страну теней всех неверующих - живых людей! - для  утверждения
своего невиданного  могущества.  Разве  это  не  чудовищно?  Разве  нельзя
бескровно решить тот вопрос, который навяз в зубах?
     Понятно, на свете есть  и  всегда  будут  самые  разные  убеждения  и
способы их отстоять, однако не обязательно  лишать  людей  жизни!  Видимо,
можно отыскать другие пути, например, силу слова... Хотя убеждать  в  том,
чего нет, вряд ли разумно, и вряд ли скоро поверят люди  в  пустое  место,
именуемое богами. Гнофорам боги нужны, как воздух,  а  вот  нужны  ли  они
народу? Наивно в такое-то время верить  во  всемогущих!  Всемогущим  может
стать только человек с его знаниями и щедрым опытом предков - так  говорил
мудрый Монк.
     Ловко и с умом используют служители неба любое непонятное  явление  в
свою пользу. Тот же Ремольт. Гнофоры с завидным  упорством  растолковывают
людям, что главный бог облюбовал священную землю Гарманы для избранного им
народа и всеми силами учил народ мудрым деяниям и без устали помогал  ему,
чем мог. Но многие отрицали его, как бога, и он решил наказать  их,  лишив
своей помощи и советов, и вернет свое  расположение  не  раньше,  чем  они
поверят в него, следуя тем благим путем, какой указывает  он  через  своих
наместников на земле...
     А смутное время коснулось и святых отцов -  и  среди  них  появляются
рептоны. Правда, их не видно, потому что  собратья  по  вере  убивают  их:
разве можно допустить, чтобы простолюдины убедились в равном  положении  с
ними? Тот, кто во имя великой цели давал сегодня  выпить  яд  соседу,  тот
завтра мог получить тот же смертельный настой из  рук  другого.  Будет  ли
такая жестокость оправдана  потомками  святых  отцов?  Наверно,  да,  если
учитывать бесчеловечность служителей неба вообще и далеко  идущие  цели  в
частности. Вот и отец... Чужой он какой-то. А ведь бывают  моменты,  когда
Мару хочется отцовской  ласки,  хорошего,  задушевного  разговора.  Только
случается это редко, в моменты оцепенелой задумчивости отца, в те немногие
мгновения, когда они  случайно  остаются  вдвоем,  кругом  тишина,  слабое
мерцание светильника в дальнем  углу,  умиротворяющий  полумрак...  Тогда,
глядя на него, трудно предположить, что этот человек жесток и самовлюблен.
Тогда трудно подумать, что он содержит в  своем  замке  под  Суртом  сотню
молодых  эрсин.  Насколько  раньше  Мар  относился  к  этому  безразлично,
настолько теперь подобные  занятия  казались  ему  недостойными.  С  каким
удовольствием он, Мар, ворвался бы в замок со своим  отрядом  и  освободил
несчастных невольниц! И он освободит их, обязательно освободит! Уж если он
стал близко к сердцу принимать предстоящие муки народа, это  о  чем-то  да
говорит... А они, эти муки, чувствуются повсюду и с каждым новым днем  они
дают знать о себе все больше. Когда это было, в какие времена, чтобы  люди
пили столько вина, чтобы орали по ночам на весь город песни, чтобы  эрсины
позволяли на людях обнимать себя, как это  позволяют  священные  блудницы?
Судьба словно поворачивается спиной к Гармане...
     Мар поднял глаза. Свет факела становился все слабее  и  вскоре  погас
совсем. Тяжелый запах тлеющей пакли пополз по камере.  В  висках  стучало,
начала болеть голова. Мар опустился на солому, лег. Внизу воздух был чище,
прохладнее. Зато пахло затхлой соломой и мышами. Мар  даже  вздрогнул:  он
страшно боялся мышей!
     Он попытался встать. Не удалось - были связаны руки.  Вот  постарался
Лоэр: скрутил,  как  заклятого  врага  -  не  вздохнешь!..  Постепенно  им
овладело беспокойство и тревога. Его, связанного, могут  загрызть  мыши  -
такие случаи бывали! -  а  у  него  бездействуют  руки  и  заткнут  рот!..
Выходит, не так заманчиво  благородное  деяние,  когда  жизнь  зависит  от
каких-то маленьких грызунов!.. Грызуны - значит,  грызть.  Грызть  дерево,
солому, грызть его ноги... нос!  Мар  хотел  закричать,  но  вместо  крика
вырвалось лишь мычание.
     Постепенно он успокоился. Мышей не было. Да ведь если  бы  они  здесь
шныряли,  Лоэр  обязательно  предупредил  бы  его!  Уж  кто-кто,  а   мыши
пострашнее коварных церотов!
     Сколько прошло времени, Мар не знал. Когда же сюда придут? Где до сих
пор болтается со светоносцами отец Ридал? Не может быть, чтобы он  до  сих
пор не вернулся из Сумеречного замка.
     Чтобы скорее проходило тягостное ожидание, Мар искал в памяти картины
приятного  прошлого.  Раньше  всего  ему  вспомнилась  любимая  комната  в
огромном доме Орантов, маленькая, уютная, посередине ее круглая стеклянная
подставка - нынче она стоит не меньше, чем полное вооружение конной сотни,
- а на ней, словно порываясь улететь,  красовался  отличной  работы  макет
парусного корабля, выполненный, как говорят, самим Ремольтом.  Это  похоже
на правду, потому что макет очень старый и сделать его было,  пожалуй,  не
под силу ни одному гарману. Потом он вспомнил загадочный дуб  под  Суртом.
На нем никогда не опадают листья: осенью они только  желтеют,  покрываются
багрянцем, но к весне зеленеют снова. Много  чудес  на  свете  и  все  они
почему-то идут на руку гнофорам... Опять гнофоры! Надоели... С ними, между
прочим, накрепко связал себя Диф, старший брат, он давно  метит  в  совет.
Ну, а что выйдет из восьмилетнего Лана еще не известно, только бы не пошел
по стопам старшего!..
     Вдруг Мар в ужасе прижался к стене: по ногам пробежала  мышь...  нет,
скорее крыса! Он опять попытался закричать, попробовал  вытолкнуть  языком
кляп - ничего не вышло. Он с трудом сел и поджал  ноги  к  груди.  До  его
сознания не сразу дошел шум на  верху  и  торопливый  топот  по  ступеням.
Вскоре он увидел свет, яркий свет  -  сразу  три  факела!  -  и  несколько
человек бросились к нему. В одном из них Мар узнал Синего Пустынника.  Тот
крепко обнял Мара и, вытащив у него  кляп,  быстро  перерезал  стягивающую
руки перевязь.
     - Цепи не троньте! - сказал Мар.
     - Что? - Синий Пустынник только теперь как следует рассмотрел узника,
и лицо его посерело.
     - Я не тот, кого вы хотели освободить,  -  сказал  Мар,  стараясь  по
возможности держаться в тени высокого человека.
     - А тот, другой? Лоэр?
     - Он бежал этой ночью.
     - Куда?
     - Ищите его на западе - где-нибудь в Гизу, Мане, Лерасе...  откуда  я
знаю!
     - Так! - Синий Пустынник сосредоточенно теребил бородку, -  Ладно.  -
Кивнул на Мара товарищам: - Освободите его.
     - Меня не надо освобождать, эрат.
     - То есть?..  Мне  еще  не  приходилось  встречать  узников,  которые
отказывались от свободы!
     - Я буду первый. Только перед уходом оставьте факелы, хотя бы один.
     Синий Пустынник задумчиво прошелся по камере и снова вернулся к Мару.
     - Когда Лоэр ушел отсюда?
     - Раньше полуночи.
     - Вы уверены, что побег удался?
     - Уверен, если он не пошел сводить счеты со святыми отцами.
     - Н-да... Вы здесь были вдвоем?
     - Вдвоем.
     - Врете. Лоэр в камере был один.
     Мар пожал плечами.
     - Постойте, ну-ка посторонитесь, друзья! - Синий Пустынник взял факел
и приблизил его к Мару. - Что?.. Сын суперата? Здесь? В этом подвале?  Что
это значит?
     Мар опустил голову.
     - Уходили бы вы отсюда, эрат, и поскорее.
     - Ну и дела, друзья!.. И вы отказываетесь от воли?
     - Отказываюсь.
     - Н-да... Не понимаю, как вы отважились, эрат Орант, на  преступление
перед отцом и освободили его злейшего врага?
     Мар отвернулся.
     - Я советую вам поспешить с уходом.
     - Хорошо. - Гар Эргант внимательно посмотрел на Мара. -  Вы  уверены,
что вам удастся выйти незапятнанным из этой истории?
     - Уверен. Поторопитесь, прошу вас: неподалеку  есть  еще  один  отряд
светоносцев, и они могут придти...
     - И вас ни в чем не заподозрят?
     - Думаю, нет.
     Гар Эргант сдавил плечи Мара железными руками, хлопнул по спине:
     - Спасибо, эрат, я этого никогда не забуду!
     Гар все такой же высокий  и  худой.  То  же  приятное  лицо,  тот  же
огромный лоб. Только светлые  волосы  выцвели,  стали  совсем  льняные.  А
глаза... эти серые глаза, непривычные  для  людей  и  раньше,  теперь  еще
больше светятся  умом  и  той  жутковатой  непонятностью,  которая  всегда
подчиняла и притягивала, звала и казалась недоступной...
     - Я узнал вас, Гар...
     - И я вас, Мар, еще там, в замке.
     - Рад, что слухи о вашей смерти оказались ложными!
     - Еще раз спасибо, Мар. Прощайте!
     - Да сопутствует вам удача, Эргант!..
     Когда Синий Пустынник, ушел, Мар невольно подумал о том, что  вот  от
них - от Лоэра,  от  Гара  Эрганта  и  подобных  им,  -  исходит  какой-то
удивительный свет чистоты и правды. Он не понимал притягательной силы этой
правды, этого света, но чувствовал  всем  существом,  что  друзья  детства
должны по-прежнему оставаться его единственными друзьями.



                               9. ОТЕЦ И СЫН

     Мар был освобожден только под утро, когда святой отец Ридал  вернулся
с отрядом светоносцев из Сумеречного замка. Они не  нашли  никаких  следов
Барета и решили, что тот  в  чем-то  был  неосторожен  и  Синий  Пустынник
беспощадно расправился с ним.
     Узнав о побеге Лоэра, Ридал чуть не лишился сознания, и ни  слова  не
говоря, удалился в свою палату и велел никого не впускать. Мара сводили  в
бассейн, долго мыли, чистили, умащивали тело благовониями, потом подбирали
костюм для достойной встречи с отцом.
     Беф Орант прилетел неожиданно рано и, прежде чем повидаться с  сыном,
долго разговаривал с гнофорами. Мар вошел к нему тихо и остановился  возле
стола.
     - Ну, здравствуй! - сказал суперат, не вставая.
     Мар с тоской смотрел на худое бледно-оливковое лицо.
     - Что ж ты - проходи, проходи, садись. Рад видеть!
     - Отец... ты еще не разу в жизни не обнял меня...
     Суперат на мгновение смутился, потом небрежно ответил:
     - К чему это? Мы же мужчины. Мы  должны  быть  выше  чувствительности
эрин. Не так ли?
     - Да, отец...
     - Не думай, я люблю тебя, люблю  по-своему,  но  без  всяких  этих...
Когда мужчина дает волю  сердцу,  он  уже  перестает  быть  мужчиной.  Наш
суровый век требует не расслабляться, не забывать свое высокое назначение.
     - Да, отец...
     - Ну, вот видишь. А теперь давай поговорим о Лоэре.
     - О Лоэре?
     - Да. Он сделал большую глупость, что удрал.
     - Вряд ли. Я на его месте поступил бы так же.
     Суперат исподлобья взглянул на сына:
     - Я пытался защитить его жизнь от  совета  гнофоров,  Мар.  А  теперь
совет поручил старшему начальнику стражи храма убить его. Вот и результат.
А уж от этого начальника  Лоэр  не  уйдет!  -  Суперат  хотел  встать,  но
раздумал. - И пусть  -  сам  не  хотел  принять  мою  помощь,  сбежал,  не
дождавшись конца переговоров!
     - Какие могут быть переговоры между непримиримыми врагами?
     - Не говори так. - Беф Орант снова изучающе посмотрел на Мара.  -  Он
должен был дождаться. Посуди сам: куда ему  идти?  После  расправы  с  Кло
Зуром он обречен и поэтому должен понимать, что спасти его от смерти  могу
только я!
     - Но зачем тебе так нужен Лоэр, если есть его двойник?
     - Ну, Мар... Лоэр - есть Лоэр, и никакой  самый  удачный  двойник  не
заменит его. Не все так просто. Другое дело, если бы нам удалось  склонить
на свою сторону Лоэра, которого обожает чернь и верит ему... Значит, ты не
знаешь, что Барет исчез?
     - Как исчез?
     - Ни его, ни Синего Пустынника нет. Видимо, ты ничего не слышал  и  о
том, что святой отец Ридал отравился? Мару стало не  по  себе:  мало  было
гнофоров, которых бы он уважал, как отца Ридала. Жаль, очень жаль старика!
Но кто же мог предвидеть...
     - Скажи мне, как удалось бежать Лоэру? - прервал мысли голос отца.
     От неожиданности Мар смутился, что не  укрылось  от  цепкого  взгляда
суперата.
     - Так как же?
     - А разве гнофоры не рассказывали тебе?
     - Я хочу слышать это от сына.
     Мар уловил холодные нотки в голосе отца, но теперь  постарался  ничем
не выдать возникшего волнения.
     - Я спустился обратно в камеру, чтобы погасить факел...
     - Зачем понадобилось гасить именно тебе? Разве не могли  это  сделать
другие?
     -  Мне  показалось,  что  все  уехали  в  Сумеречный  Замок.  Суперат
усмехнулся.
     - Глупости, Мар. Зачем ты лжешь?.. Итак, ты вернулся в камеру.  Факел
стоял у входа. Что тебя заставило подойти к узнику?
     - Он захотел воды.
     - И ты тотчас поднес ему?
     - Да.
     - Ты, который совсем недавно кричал ему в лицо унизительные слова?
     Мар вспотел. Хотелось коснуться лба, чтобы смахнуть щекочущие  капли,
но он боялся выдать тревогу и пытался казаться все таким же невозмутимым.
     - Ты в чем-то сомневаешься, отец? - спросил он, чтобы выиграть время.
     - Сомневаюсь. Ты всегда был ветрогоном, сын мой... Пойми: Лоэр не мог
убежать без чьей-либо помощи!
     - Ну, ну. Значит его освободил я?
     - Конечно. - Покусывая губы, суперат медленно поднялся.
     - Ни один узник, имей  он  хоть  двадцать  отмычек,  не  в  состоянии
открыть замки на браслетах без посторонней помощи!
     Это  внезапное  открытие  камнем  ударило  по  голове.  А  Беф  Орант
продолжал:
     - Можешь кому угодно болтать этот вздор. Однако я не  кто  угодно,  я
твой отец, и ты должен рассказать мне всю правду, от этого зависит многое,
не только твоя судьба.
     - Отец... я боюсь нагрубить, мне трудно сдерживать себя. Позволь  мне
уйти.
     - Нет, не позволю. - Большие полузакрытые глаза суперата на мгновение
задержались на сыне. Размышляя, он прошелся до двери и вернулся обратно. -
Давай все выясним до конца. Как бы ты поступил на моем месте?
     - Как... Не знаю... Я не могу поставить тебя на свое место.
     - Не мели зря, говори дело.
     Мар изобразил глубокомысленный вид. После непродолжительного молчания
сказал:
     - Я бы... не поверил тебе.
     - Вот и я не верю. Счастье, что о твоей дурости догадался один святой
отец Ридал, иначе я тебя тут же бросил бы на растерзание крысам! - Он  сел
и словно впился в зрачки сына. - Так зачем ты это сделал?  Кто  подговорил
тебя? Заставили или подкупили?
     - Отец!
     - Говори!
     Мар повернул голову и стал вызывающе смотреть в окно.  Суперат  видел
его побелевшую щеку, вздувшийся желвак...  Упрямец!  Ничего,  и  не  такие
открывали рот под гнофорскими пытками! Но этот ветрогон...  да  неужели  в
его пустой башке возможны какие-то убеждения, какие-то идеи? Бред!  Скорее
всего, очередная жажда острых ощущений... Наградили же  меня  боги  сыном!
Нет уж, пусть лучше увлекается вином  и  эрсинами!  Немедленно  обратно  в
Сурт! Приставлю  к  нему  опять  соглядатаем  Квина  -  от  этого  Мар  не
ускользнет! - и пусть он тогда на себе прочувствует мою власть и мою силу.
Квин - вот кто поможет мне!.. Но сейчас отдавать Мара гнофорам рискованно:
какой поднимется  ропот  среди  черни,  какие  пойдут  разговоры!  Суперат
сдержанно вздохнул.
     - Пойми, Мар. Сейчас, как никогда, надо верить в мое дело и  всемерно
помогать мне!.. Наступает самое тревожное время и самое ответственное: или
справедливость встанет во главе государств  и  народов,  или  мы  погибли.
Третьего не дано.  Надо  мобилизовать  все  силы,  весь  дух,  забыть  все
слабости и быть непреклонным в этой последней битве. Надо выиграть тяжелое
сражение!.. Я далек от  мысли,  что  ты  изменил  своему  святому  делу  и
переметнулся к врагам - для этого надо иметь сильный  дух  и  убеждение  в
правоте врага.
     - О какой правде ты говоришь, отец? Не хочешь ли ты убедить меня, что
она - в твоих делах?
     Беф Орант промолчал, мрачно разглядывая профиль сына,  потом  все  же
ответил:
     - Именно в моих делах. Но хватит об этом, я жду твоего признания.
     Вместо ответа Мар спросил:
     - А скажи: этот старший начальник стражи в самом деле  выполнял  волю
совета?
     - Конечно. Но какое это имеет значение? - не сразу понял суперат.
     - Думаю, прямое, отец. Советую  допросить  его,  когда  он  вернется,
отомстив Лоэру.