которые, стремительно преодолев ров, пытались на ходу приставить  к  стене
высокие лестницы. Красные плащи мешали им, но они не сбрасывали их,  боясь
гнева суперата, легкие  панцири  ненадежно  защищали  тело,  и  светоносцы
умирали один за другим, сраженные меткими стрелами.
     Почти сразу же за  атакой  левого  крыла  на  реке  показалось  более
двадцати плотов, на которых еще только разгорались гигантские костры. А за
ними - со стены хорошо было видно -  выносились  из  леса  новые  и  новые
плоты, на которых должны были плыть люди. Но как  только  пылающие  костры
приблизились к защитному мосту, легионеры, проворно  соскользнув  вниз  на
заранее приделанные площадки, длинными шестами протолкнули  опасные  плоты
дальше, к ожидающим дружинникам - те перетаскивали бревна и гасили  огонь.
Когда последний плавучий костер миновал мост, суперат понял, что затея  не
удалась и приказал дать отбой. Он даже не рискнул попытаться пройти  через
защитный мост, видя в этом бесполезную потерю солдат.
     Под стеной Сурта неприятель  оставил  шестьсот  убитых  -  такого  не
ожидали ни оборонявшиеся, ни тем  более  суперат.  Лоэр  приказал  трубить
победу.  То  возникающие  рядом,  то  угасающие  вдали  волны  ободряющего
"хе-э-эй!" прокатились по вершинам стен и в самом городе.
     - Но это не конец, - сказал Лоэр.
     - Думаете, Беф Орант решится на осаду? - спросил Берк.
     - Не знаю. Я бы на его месте на осаду не пошел.  Нет  смысла:  у  нас
месячный запас продовольствия, о чем ему  отлично  известно,  оружия  пока
достаточно да и солдат хватает.
     - Что верно, то  верно.  А  что  бы  вы  предприняли  на  его  месте,
примэрат?
     Лоэр глянул на искрящуюся в лучах солнца Ластрию:
     - Самое уязвимое место - река и вход со стороны Тенистого залива...
     Он замолчал. Его удивила нависшая вдруг над стенами тишина.
     - Что-то случилось, - сказал Берк.
     Лоэр вместе с командирами приблизился к парапету стены и посмотрел  в
поле. Со стороны неприятеля к городу подходила молодая эрсина. Она даже не
шла, а будто плыла над землей, едва касаясь ногами сочной травы.
     - Гармана! - прошептал Лоэр.
     - Что вы сказали?
     - Это Гармана, Берк. Ее оставила после себя Вещая Имтра.
     - Не понимаю... А кстати, кто же  такая  была  Имтра?  И  кто  эта...
Гармана? Они же не люди. Как это понимать?
     Лоэр пожал плечами:
     - Странно другое, Берк: мы сто лет жили бок-о-бок с  Имтрой  и  редко
кто из нас задавал такой вопрос.  Берк  продолжал  смотреть  на  Лоэра  и,
видимо, тщетно пытался отыскать ответ.
     - Так было всегда, Берк, - неуверенно сказал Лоэр. -  Мы  привыкли  к
Вещей. Теперь будем привыкать к Гармане. Они не рождаются  подобно  людям,
а... появляются постепенно, как из тумана.
     - Не понимаю.
     - Этого, наверно, никто не понимает. Это  просто  есть.  Он  попросил
стражу открыть ворота, но Гармана не свернула со своего пути и на глазах у
пораженных людей прошла сквозь толстую стену,  как  ни  в  чем  не  бывало
направившись в ту сторону, где стояли военачальники. Она безошибочно нашла
самого главного и остановилась перед ним.
     - Неясные видения посещают меня, Друг Правды, -  сказала  она,  глядя
безучастно и сонно. - Большая беда придет в вашу страну.
     - Мы знаем эту беду, но не знаем пока, как справиться с  нею.  Помоги
нам!
     - Вы  не  догадываетесь  о  ней.  Горе  явится  неожиданно  и  станет
гибельным... Но я скажу потом, не сейчас.
     - Ты еще не совсем проснулась, Гармана...
     - Я проснусь не скоро: я чем-то больна. Часто в себе чувствую горячие
вихри, зовут меня далекие голоса, я не понимаю, хоть  и  силюсь  разобрать
их. Но чаще меня обволакивает какая-то нежная ласка, она усыпляет и  ведет
в одиночество, в забытье, я не могу бороться с нею. - Она холодно поиграла
глазами, словно прислушиваясь к  чему-то,  потом  сказала:  -  Твой  народ
счастлив тем, что не знает, насколько он несчастлив.
     - Ты... это о чем, Гармана?
     Она не ответила, вяло повернулась и стала легко спускаться со стены.
     - Какая странная, - глядя ей вслед, сказал Берк. - И одежда...  Между
прочим легионеры не однажды видели ее. Говорят, как пройдет мимо, сразу на
душе облегчение. Да вот и сейчас я чувствую то же.
     Гармана остановилась. Медленно подняла голову:
     - Я помогу вам. Теперь я озабочена более тяжкой бедой, которая придет
на ваш остров.
     Сердце Лоэра  дрогнуло.  Он  исподлобья,  стиснув  зубы,  смотрел  на
уходившую Гарману... Что если она в самом деле предвидит  несчастье  -  не
то, о котором известно, а  другое,  может  быть,  более  трагическое,  чем
рептонство? Но думать об этом было некогда,  его  звали  неотложные  дела.
Возвращаясь с укреплений под вечер, Лоэр  хотел  навестить  эрата  Мегула,
изнывавшего  в  резерве,  но  начальник  дворцовой  стражи  доложил,   что
примэрата давно ждут. Это был Квин. Он сообщил о намерении суперата начать
новый приступ и даже попытаться изложить  некоторые  подробности,  Лоэр  в
этот раз не  справился  с  собой  и  был  вынужден  вызвать  мальчишку  на
откровенность.  Тот,  кажется,  впервые  почувствовал  себя  неуютно   под
пристальным взглядом, робко оправдывался, просил верить ему по-прежнему  и
не считать его виновником  смерти  стражников:  их  убили  гнофоры,  чтобы
отравить эрину Винию - она много знала, и  они  боялись  ее  признания  на
допросах, - а он, Квин, просто спас ее от смерти и вывел за стены города.
     - Рыба в небе! - Лоэр не узнал своего голоса. - Тебе не известно, что
она - наш враг?!
     Квин едва заметно кивнул:
     - Она хорошая, эрат... красивая... Она живет в моем сердце, эрат.
     - Где она сейчас?
     - Там... у суперата.
     Лоэр подошел к низкому фонтану и понуро смотрел  на  журчавшую  струю
воды.
     - Я должен арестовать тебя, -  наконец  сказал  он.  Квин  подавленно
молчал. Но стоило Лоэру сделать шаг к двери, как  он  вскочил  с  места  и
умоляюще взглянул на него:
     - Не делайте этого, добрый эрат,  прошу  вас!  Когда  кончится  осада
города, я сам явлюсь к вам и тогда делайте со мной, что хотите! А пока  не
надо: я могу принести вам много пользы!
     Он бросился к Лоэру и,  упав  на  колени,  обхватил  его  ноги.  Тот,
неловко освободясь, позвал начальника стражи:
     - Прошу арестовать мальчика!
     - Не надо бы, эрат, - жалобно попросил  Квин,  пятясь  от  начальника
стражи, запнулся обо что-то,  упал,  тут  же  поспешно  поднялся  и  снова
подбежал к Лоэру, как бы ища у него защиты.
     - Надо, Квин. - Лоэр легко подтолкнул  его  к  начальнику  стражи.  -
Надо. А ты на досуге  поразмыслишь  кое  о  чем.  Ведь  тебе  есть  о  чем
подумать, не так ли?
     Мальчишка послушно сделал несколько шагов вперед и остановился.
     - Эрат, но вы верите, что Беф Орант начнет новый приступ?
     - Верю.
     Квин опустил голову и медленно вышел.



                                13. СМУТА

     Он сбежал в тот же день. Стражника нашли лежавшим возле двери -  Квин
его усыпил с помощью снотворного порошка - и перенесли в помещение охраны.
Лоэру некогда было заниматься этим случаем: ему стало известно о заговоре,
подготовленном гнофорами. Среди заговорщиков оказался  сын  эрата  Мегула,
любитель роскоши и увеселений. Сам эрат Мегул, узнав о причастности сына к
предательству, ходил сам не свой и сначала старательно избегал  общения  с
товарищами. Наконец разыскал Лоэра. Серые умные глаза  смотрели  вниз.  Он
горбился. Темно-рыжие волосы были словно выпачканы на висках мукой.
     - Вижу, вас угнетают противоречивые чувства, - примэрат, - сказал он,
покашливая от волнения, - забудьте, что я его отец, и помните ваш  долг  -
нам нельзя расслабляться. Я буду согласен с  любым  решением  суда,  кроме
оправдания.
     - Их будет судить Народное Собрание, почтенный эрат, - ответил  Лоэр.
- Мы с вами старые, испытанные друзья. Я верил вам всегда и на предстоящем
суде поверю искренности каждого вашего слова.
     - Спасибо, примэрат... Но время-то сейчас такое...
     Да, время было особенное, военное, и требовало строгости  и  быстроты
решений. Об этом напомнил Лоэр перед открытием Народного Собрания. Сам  он
сел в свое кресло и казался безучастным к общему шуму и отдельным выкрикам
возмущенных людей.
     Из пояснений заговорщиков стало понятно, что  гнофоры  убедили  их  в
подходе к городу стотысячного войска суперата, которое с ходу возьмет Сурт
и учинит жестокую расправу над теми, кто выступает  против  воли  неба.  В
задачу заговорщиков входило объединение наибольшего числа горожан  в  один
сплоченный отряд, костяком которого служили бы светоносцы, взятые  в  плен
во время восстания. Этот отряд  должен  был  выступить  завтра  с  началом
приступа и прежде всего убить Лоэра и его единомышленников.
     - Неужели вы испугались войска суперата? - спросил у подсудимых  один
из членов Собрания.
     - Нет, - дерзко ответил главарь заговора. - Просто нам не нужны новые
порядки и новые законы. Из-за них мы лишились возможности весело проводить
время.
     - А ты, - ты, Бан, стал предателем по той же причине? - тихо  спросил
эрат Мегул сына.
     - Да, - пряча глаза, ответил тот.
     - Вот к чему тебя привело безделье и праздная жизнь!
     Бан не отозвался, скрыв лицо за щегольским воротником.
     - Люди борются за новую Гарману, за возвращение законов Ремольта!
     Бан огрызнулся:
     - А мы боремся за свои права, и нам наплевать на остальных!
     - Замолчи, не позорь моих седин!
     Лицо эрата Мегула словно одеревенело. Он тихо сказал:
     - Серьезность преступления может оправдать любую строгость.
     Дебаты продолжались больше часа.  Итог  подвел  эрат  Горан,  который
высказал  удивление,  как  мог  возникнуть  спор  относительно  наказания.
Собранию надлежит разобраться не только в тяжести проступка  заговорщиков,
но и в мере наказания. И установить за теми, кто по той или  иной  причине
избежит сурового решения, кто ободрится или придет в уныние в  зависимости
от степени наказания.  Он  призвал  всех  членов  Собрания  голосовать  за
смертную казнь.
     Лоэр  оглядел  амфитеатр:  над  головами  членов  Собрания  поднялось
подавляющее большинство тростей из рога нарвала  -  знака  государственной
власти.
     Мегул попробовал подняться,  но  силы  отказали  ему.  В  наступившей
тишине все услышали его слабый, но уверенный голос:
     - Я не могу простить такого коварства ни  сыну,  ни  другим,  высокие
эраты... Не простил бы и себе.
     Люди  с  благоговейным  трепетом  и  уважением  смотрели  на  Мегула,
который, наконец, нашел в себе силы встать.
     Уходя, он обратился к Лоэру:
     - Прошу вас... сделать все без меня, примэрат...
     Он вышел из зала  при  могильном  молчании  людей.  Лоэр  тоже  хотел
подняться из кресла, но в этот момент в  пол  возле  его  ног  со  свистом
вонзилась короткая стрела. Пятеро телохранителей  тотчас  плотно  окружили
его, остальные бросились к верхним галереям. Лоэр потянулся к стреле.  Его
опередил эрат Горан:
     - Тут может быть яд, друг-приятель!
     Он сам вытащил стрелу и, сняв с нее  прикрученный  листок  бумаги  из
луба фикуса, удивленно передал Лоэру. Тот прочитал:
     - Эрат! Большой отряд заговорщиков собирается  напасть  на  Собрание.
Сейчас они у храма Бога Дождей. Торопитесь!
     - Продолжайте без меня! - на ходу бросил Лоэр эрату Горану.
     Оставив здание, он вскочил в седло и поскакал к храму Бога Дождей. За
ним устремились несколько легионеров, упрашивавших подождать подмогу. Лоэр
вряд ли слышал их. Мозг сверлила неотступная  мысль  -  успеть,  захватить
врасплох, остановить безумцев, пока они не покинули место и не рассыпались
по улицам: ясно, что в открытую не пойдут к Собранию - рискованно.  Другое
дело  -  внезапно  напасть  на   малочисленную   охрану   и   безнаказанно
расправиться с безоружными  в  зале,  в  несколько  минут  обезглавив  все
руководство Страной. Нельзя было  не  оценить  своевременность  выбранного
врагами момента, его следовало признать более эффективным, чем  завтрашнее
выступление, когда и члены Собрания, и примэрат могли находиться в  разных
концах города. Другая мысль тоже была  неотступной,  но  она  не  сверлила
мозг, а плелась где-то позади - неуверенно,  рывками:  можно  ли  доверять
содержанию записки, посланной таким необычным способом? Лоэр  догадывался,
кто ее автор. И верил вопреки опыту. Он  понимал,  что  если  только  Квин
добивается доверия для осуществления своего главного удара,  то  раскрытие
подобных заговоров для него просто находка...
     Конь стремительно влетел в  храмовую  рощу  и  встал  на  дыбы  перед
большой группой вооруженных людей. Те опешили, видя перед собой примэрата,
одного, без охраны - главную цель их замыслов.  Не  давая  им  опомниться,
Лоэр сказал:
     - Прежде чем обнажить меч, хочу спросить вас: на кого  вы  поднимаете
оружие? На тех, кто избран народом?..
     - Не слушайте его, братья! - крикнул из  дальних  рядов  чернобородый
гнофор и вскинул над головами мятежников арбалет.
     Его остановили, а когда  он  стал  сопротивляться,  отобрали  оружие.
Другие стали на сторону служителя неба -  возникли  разногласия.  К  этому
времени  прискакали  отставшие  легионеры,  а  за  ними  телохранители,  и
остановились чуть позади Лоэра, готовые в любую минуту ринуться в неравный
бой.  Сдерживая  нетерпеливого  коня,   примэрат   попросил   заговорщиков
прекратить ссору и обратился к ним:
     - У меня нет времени ждать, пока вы разберетесь в своих делах, эраты,
но хотелось бы знать, чем вы недовольны?
     Возня постепенно стихла. Кто-то несмело отозвался:
     - Говорят, вы возвращаете старые законы...
     - Не просто старые,  а  законы  Ремольта,  которого  гнофоры  считают
главным богом.
     Это произвело впечатление, по рядам прокатился говор.
     - Чем еще недовольны вы?
     Больше никто не отозвался.
     - Кажется, у вас нет повода ненавидеть нас.  А  что  касается  старых
законов, написанных, кстати, рукой самого Ремольта,  то  их  уважали  наши
деды и прадеды и теперь уважают все честные гарманы. Гнофоры не терпят эти
законы, потому что  они  лишают  возможности  дурачить  вас  и  держать  в
повиновении... Так вот: я не извлеку меча из ножен, пока не извлечете  вы,
но если наша беседа закончится миром, вы должны сложить оружие сейчас же!
     Никто из мятежников не шелохнулся.
     - Я жду!
     - А что станется с нами? - спросил пожилой светоносец.
     - Это решит Народное Собрание.  Наказанию  подвергнутся  лишь  прямые
виновники мятежа.
     - Мы вам верим, примэрат!..
     На землю упал первый меч. За ним  второй,  третий.  Посыпались  луки,
кинжалы, колчаны со  стрелами,  арбалеты  и  копья.  Через  четверть  часа
выросла гора оружия.  Подоспевшие  отряды  легионеров  молча  смотрели  на
длинную цепочку мятежников, проходивших мимо этой горы.



                            14. ВТОРОЙ ПРИСТУП

     Суперат получил подкрепление, но не в сто тысяч, как ходили слухи,  а
всего лишь в восемь тысяч мечей. Эту весть принесла стрела Квина, потом ее
подтвердили разведчики. Такое подкрепление не могло сыграть решающей роли,
хотя в  руках  опытного  военачальника  явилось  бы  неплохим  подспорьем,
например, для отвлекающего маневра или надежного заслона против  возможной
вылазки горожан, а также для резерва - смотря по тому, какие планы  строил
неприятель.
     Утром, выслушав последние доклады разведчиков,  Лоэр  посетил  Берка,
поговорил с командирами, в задачу которых входила  оборона  обоих  берегов
внутри города, долго беседовал с эратом Мегулом, затем поднялся на стену к
Лосу Карту.
     Вроде все предусмотрено, все проверено и обсуждено десять раз, и  все
же смутное беспокойство не покидало Лоэра: разведчики донесли, что со Щита
Гарманы они заметили несколько парусов. Недавно корабли  изменили  курс  и
приблизились  к  острову  Эна-Рату,  где  находились  изгнанные  из  Сурта
гнофоры. За дальностью расстояния  не  удалось  определить  принадлежность
судов, но было ясно, они здесь неспроста. Значит, не исключалось нападение
и со стороны залива. Проскочить через тоннель Щита Гарманы  им  ничего  не
стоит, если не поставить там заслон,  а  выйти  навстречу  с  теми  утлыми
суденышками, которыми располагает  Лоэр,  было  равносильно  самоубийству.
Приходилось ждать и готовить защитников на  случай  нападения  со  стороны
Тенистого залива.
     Незадолго до приступа  перед  стенами  дважды  -  туда  и  обратно  -
проехала на белом коне Виния. Она восседала гордо, не обращая внимания  на
глазевших легионеров, и вся была поглощена заботами о том, чтобы  показать
свою неотразимую привлекательность. Легионеры хоть изредка и  окликали  ее
Красоткой с Кривой Дороги, но тут же умолкали, почесывая затылки и  крякая
от восхищения. Приступ начался раньше намеченного срока: небо на горизонте
начинало немного проясняться и суперат, видимо, опасался жары. На этот раз
противник подготовил плоты с навесами. Внешние ряды светоносцев  стояли  с
заряженными арбалетами под прикрытием  надежных  щитов.  Хуже  всего  было
шестовикам: они могли рассчитывать лишь на латы и благосклонность  судьбы.
Они падали за борт  один  за  другим.  Их  места  занимали  другие,  спеша
перехватить выроненные шесты.
     Со стен летели горящие молнии стрел, с  шипением  плюхались  в  воду,
впивались в навесы и поджигали их. Два плота загорелись. Светоносцы, поняв
безуспешность борьбы с огнем, бросались в реку и искали спасения на других
плотах - те кренились, уходили в воду одним краем от  тяжести  цеплявшихся
людей. На них кричали, поспешно втаскивали на суковатые бревна, царапавшие
руки и рвавшие плащи, и снова торопливо разбегались по своим местам, плохо
слыша друг  друга  в  гвалте  голосов.  Передние  плоты  уже  подходили  к
защитному мосту, с него навстречу рассыпались ослепительные вихри  горящих
стрел, прикрученная к ним пакля, достигнув цели, раскидывала  вокруг  себя
огненные брызги, люди кричали, хватались за  обожженные  лица,  прыгали  в
реку, чтобы погасить загоревшуюся  одежду.  Катапульты,  установленные  на
головных плотах, стреляли часто впустую, командиры ругались и на  стрелков
и на тех, кто ненароком раскачивал плоты, перебегая с края на край.
     И  вдруг  общий  вопль  прокатился  по  реке  и  по  стенам   города:
подходившие к защитному мосту плоты  нагоняла  армада  других  плотов,  на
первом  из  которых  развевался  на  ветру  всем  знакомый  красно-голубой
штандарт Рута Линара Эрганта. Еще никто не мог  понять,  в  чем  дело,  но
предположение об измене сбило с толку осаждавших.  И  на  плотах  началась
паника.
     Увидев флаг отца, Лоэр прежде всего подумал о хитрости Бефа Оранта  и
решил немного выждать, прежде чем принять окончательный план действий. Тут
же ему  сообщили  о  гибели  Лоса  Карта.  Он  попросил  Берка  немедленно
докладывать ему о всех делах на этом участке и поспешно поднялся на стену.
     Оборонявшиеся дрались отчаянно.  Ряды  их  заметно  поредели,  и  это
обеспокоило Лоэра. Он увидел убитого телохранителя и пожалел, что отправил
их всех сюда. Женщины переносили раненых в безопасное место,  подтаскивали
родниковую воду и оружие из арсенала.
     Перед стеной Беф Орант поставил катапульты и  стрелометы,  защищенные
несгораемыми занавесями из веревок, пропитанных уксусом. Тучи стрел,  град
камней и ядер обрушивался на защитников, опустошая  их  ряды.  Метательные
машины перебрасывали через стены железные  крюки,  которые  срывали  крыши
домов и калечили людей.
     - Мне сказали, что эрата Карта убили  давно!  -  строго  сказал  Лоэр
встретившему его младшему командиру.
     - В начале приступа, примэрат.
     - Так почему же сообщили об этом только сейчас?!
     - Мы несколько раз посылали к вам, примэрат, но люди не дошли.
     - Так. - Лоэр хмуро посмотрел на поле, усеянное красными  плащами.  -
Где эрат Болор?