ом настороживания:  студент
                        поворачивает     голову     к     зазвучавшему
                        экзаменатору! Одновременно  сигналы  звукового
                        раздражителя  ответвляются   в   промежуточный
                        мозг, а оттуда - в височные доли коры  больших
                        полушарий, где начинается поспешный  смысловой
                        анализ данных сотрясений воздуха.
                           Хочу  обратить  ваше  внимание  на  высокую
                        целесообразность такого расположения  участков
                        анализа звуков в коре мозга - рядом  с  ушами.
                        Эволюция естественным образом учла, что звук в
                        воздухе   распространяется   очень   медленно:
                        какие-то  триста  метров  в   секунду,   почти
                        соизмеримо с  движением  сигналов  по  нервным
                        волокнам.  А  ведь  звук  может  быть  шорохом
                        подкрадывающегося тигра, шипением змеи или - в
                        наше время  -  шумом  выскочившей  из-за  угла
                        машины. Нельзя терять  даже  доли  секунды  на
                        передачу сигналов в мозгу!
                           Но в данном случае студент осознал не шорох
                        тигра, а заданный спокойным  вежливым  голосом
                        вопрос. Цхэ, некоторые, возможно, предпочли бы
                        тигра! Полагаю, вам  не  надо  объяснять,  что
                        вопрос на экзамене воспринимается  как  сигнал
                        опасности. Ведь  опасность  в  широком  смысле
                        слова - это препятствие на пути к поставленной
                        цели.    В    наше    благоустроенное    время
                        сравнительно    редки    опасности,    которые
                        препятствуют основным целям живого: сохранению
                        жизни и здоровья, продолжению  рода,  утолению
                        голода  и  жажды.  Поэтому  на  первое   место
                        выступают    опасности    второго     порядка:
                        сохранение  достоинства,  уважения   к   себе,
                        стипендии, возможности учиться и  впоследствии
                        заняться интересной работой и прочее...  Итак,
                        безусловнорефлекторная  реакция  на  опасность
                        студенту удалась блестяще. Посмотрим,  как  он
                        отразит ее.
                           На лекциях  по  биохимии  вас  знакомили  с
                        замечательным    свойством     рибонуклеиновой
                        кислоты, которая содержится  во  всех  клетках
                        мозга   -   перестраивать   под   воздействием
                        электрических         нервных         сигналов
                        последовательное расположение своих радикалов:
                        тимина,  урацила,  цитозина  и  гуанина.   Эти
                        радикалы - буквы нашей памяти: их  сочетаниями
                        мы записываем в коре мозга любую информацию...
                        Стало  быть,  картина  такая:  осмысленный   в
                        височных   участках   коры   вопрос   вызывает
                        возбуждение нервных клеток, которые  ведают  в
                        мозгу студента отвлеченными знаниями.  В  коре
                        возникают слабые ответные импульсы в окрестных
                        участках: "Ага, что-то  об  этом  читал!"  Вот
                        возбуждение    концентрируется     в     самом
                        обнадеживающем участке коры, захватывает  его,
                        и - о ужас! - там с помощью  тимина,  урацила,
                        цитозина  и  гуанина   в   длинных   молекулах
                        рибонуклеиновой  кислоты  записано  бог  знает
                        что: "Леша, бросай конспекты,  нам  четвертого
                        не хватает!" Тихо, товарищи, не отвлекайтесь.
                           И тогда в мозгу начинается тихая  паника  -
                        или,  выражаясь   менее   образно,   тотальная
                        иррадиация   возбуждения.   Нервные   импульсы
                        будоражат участки логического  анализа  (может
                        быть, удастся сообразить!), клетки  зрительной
                        памяти (может быть, видел такое?). Обостряются
                        зрение, слух, обоняние. Студент с  необычайной
                        четкостью  видит  чернильное  пятно  на   краю
                        стола, кипу зачеток, слышит шелест листьев  за
                        окном,  чьи-то  шаги   в   коридоре   и   даже
                        приглушенный шепот: "Братцы, Алешка  горит..."
                        Но все это не то. И возбуждение охватывает все
                        новые  и  новые  участки  коры  -   опасность,
                        опасность!  -  разливается   на   двигательные
                        центры  в  передней  извилине,   проникает   в
                        средний мозг, в продолговатый мозг, наконец, в
                        спинной мозг... И здесь я  хочу  отвлечься  от
                        драматической  ситуации,  чтобы  воспеть  этот
                        мягкий серо-белый вырост  длиной  в  полметра,
                        пронизывающий наши позвонки до самой поясницы,
                        - спинной мозг.
                           Спинной мозг... О, мы глубоко заблуждаемся,
                        когда   считаем,   что   он   является    лишь
                        промежуточной инстанцией между головным мозгом
                        и нервами тела, что он находится в  подчинении
                        головного мозга и сам способен управлять  лишь
                        несложными       рефлексами       естественных
                        отправлений! Это еще  как  сказать:  кто  кому
                        подчиняется, кто кем управляет!  Спинной  мозг
                        является     более     почтенным,      древним
                        образованием,   чем   головной.   Он   выручал
                        человека еще в те времена,  когда  у  него  не
                        было достаточно  развитой  головы,  когда  он,
                        собственно, не был еще человеком. Наш  спинной
                        мозг хранит  память  о  палеозое,  когда  наши
                        отдаленные предки - ящеры - бродили, ползали и
                        летали  среди   гигантских   папоротников;   о
                        кайнозое,   времени    возникновения    первых
                        обезьян.   В   нем   отобраны   и    сохранены
                        проверенные   миллионами   лет    борьбы    за
                        существование  нервные   связи   и   рефлексы.
                        Спинной мозг, если хотите, наш внутренний очаг
                        разумного консерватизма.
                           Что говорить, в  наше  время  этот  старик,
                        который   умеет   реагировать    на    сложные
                        раздражения современной действительности  лишь
                        с двух позиций: сохранения жизни и продолжения
                        рода, - не может выручать нас повсеместно, как
                        в мезозойскую эру.  Но  он  еще  влияет  -  на
                        многое влияет! Берусь, например, показать, что
                        часто именно он определяет наши литературные и
                        кинематографические вкусы. Что?  Нет,  спинной
                        мозг не знает письменности  и  не  располагает
                        специальными рефлексами для просмотра фильмов.
                        Но  скажите  мне:  почему  мы   часто   отдаем
                        предпочтение детективным картинам  и  романам,
                        как бы скверно  они  ни  были  поставлены  или
                        написаны?   Почему   весьма   многие   уважают
                        любовные истории: от анекдотов  и  сплетен  до
                        "Декамерона", читаемого выборочно?  Интересно?
                        А почему интересно?  Да  потому  что  накрепко
                        записанные   в   спинном    мозгу    инстинкты
                        самосохранения и продолжения  рода  заставляют
                        нас  накапливать  знания  -  отчего   помереть
                        можно? - чтобы  при  случае  спастись.  Как  и
                        почему получается счастливая, завершающаяся  в
                        наследниках   любовь?   Как   и   отчего   она
                        разрушается? - чтобы  самому  не  оплошать.  И
                        неважно, что такого опасного  случая  в  вашей
                        благоустроенной  жизни  никогда  не  будет;  и
                        неважно, что любовь состоялась  и  наследников
                        хоть отбавляй! - спинной мозг знай  гнет  свою
                        линию... Я не  пытаюсь,  подобно  литературным
                        критикам,   зашельмоватъ   такие   устремления
                        читателей  и  зрителей,  как  низменные.  Нет,
                        почему   же?   Это    здоровые    устремления,
                        естественные     устремления,     полнокровные
                        устремления.  Если   коровы   когда-нибудь   в
                        процессе своей естественной эволюции  научатся
                        читать, они тоже начнут именно с детективов  и
                        любовных историй.
                           Но  вернемся  к  студенту,  головной   мозг
                        которого спасовал перед вопросом экзаменатора.
                        "Эх, молодо-зелено", - как бы говорит  спинной
                        мозг  своему  коллеге,  восприняв   панический
                        сигнал возбуждения,  и  начинает  действовать.
                        Прежде  всего   он   направляет   сигналы   по
                        мото-невронам всего тела: мышцы напрягаются  в
                        состоянии  готовности.   Первичные   источники
                        мышечной энергии: аденозинтрифосфорная кислота
                        и   креатинфосфат   разлагаются   в   волокнах
                        соответственно на аденозиндифосфор-ную кислоту
                        и креатин с отщеплением  фосфорной  кислоты  и
                        выделением первых порций тепла... И снова хочу
                        обратить  ваше   внимание   на   биологическую
                        целесообразность повышения  мышечного  тонуса.
                        Ведь  опасность  в  древнем  смысле  требовала
                        быстрых,  энергичных   движений:   отпрыгнуть,
                        ударить,  пригнуться,  влезть  на  дерево.   А
                        поскольку пока неясно, в  какую  сторону  надо
                        отпрыгнуть или нанести удар, то  в  готовность
                        приводятся все мышцы.
                           Одновременно   с    мышцами    возбуждается
                        вегетативная   нервная    система,    начинает
                        командовать  всей  кухней  обмена  веществ   в
                        организме. Ее сигналы достигают  надпочечника,
                        он  выбрасывает  в  кровь  адреналин,  который
                        возбуждает все  и  вся.  Печень  и  селезенка,
                        подобно губкам, выжимают  в  сосуды  несколько
                        литров  запасной  крови.  Расширяются   сосуды
                        мышц,  легких,  мозга.  Чаще  стучит   сердце,
                        перекачивая во все органы тела кровь и  вместе
                        с ней - кислород и глюкозу... Спинной  мозг  и
                        вегетативные нервы готовят организм студента к
                        тяжелой, свирепой,  длительной  борьбе  не  на
                        жизнь, а на смерть!
                           Но экзаменатора нельзя оглушить дубиной или
                        хоть мраморной чернильницей. Убежать  от  него
                        тоже  нельзя.  Не  удовлетворит  экзаменатора,
                        даже  если  преисполненный  мышечной  энергией
                        студент вместо ответа  выжмет  на  краю  стола
                        стойку на кистях... Поэтому вся скрытая бурная
                        деятельность  организма  студента  завершается
                        бесполезным  сгоранием  глюкозы  в  мышцах   и
                        выделением  тепла.  Терморецепторы   различных
                        участков тела посылают в  спинной  и  головной
                        мозг тревожные сигналы о перегреве  -  и  мозг
                        отвечает   на   них   единственно    возможной
                        командой: расширить сосуды кожи! Теплоноситель
                        -  кровь  устремляется   к   кожным   покровам
                        (побочно  это  вызывает  у  студента   рефлекс
                        покраснения ланит), начинает прогревать воздух
                        между телом  и  одеждой.  Открываются  потовые
                        железы, чтобы  хоть  испарением  влаги  помочь
                        студенту.  Рефлекторная   цепь,   возбужденная
                        вопросом экзаменатора, наконец, замкнулась!
                           Я полагаю, что выводы из рассказанного  как
                        относительно   роли   знаний   в    правильной
                        регуляции  человеческого  организма  в   нашей
                        сложной современной среде, так и о роли  их  в
                        регуляции    студенческого    организма     на
                        предстоящей сессии вы сделаете сами...

                                    Из лекции проф.В. А. Андросиашвили
                                    по курсу "Физиология человека"


    ...Да, он уезжал, чтобы стать самим собой, а не  тем  Кривошеиным,
что живет и работает в Днепровске. Еще в поезде  он  выбросил  в  окно
ключ от квартиры, который Валька заботливо сунул ему в карман; вымарал
из  записной  книжки  адреса  и  телефоны  московских  знакомых,  даже
родственницы  тети  Лапанальды.   Нет   у   него   ни   знакомых,   ни
родственников, ни прошлого - только настоящее, от момента  поступления
на биофак, и будущее. Он знал простой, но верный способ, как утвердить
себя в будущем; способ этот не подводил его никогда: работа.
    Но было не только это.
    ...Когда-то физики  усовершенствовали  методы  измерения  скорости
света - просто так,  чтобы  добиться  высокой  точности.  Добились.  И
установили скандальный факт: скорость света  не  зависит  от  скорости
движения источника  света.  "Не  может  быть!  Врут  приборы!  Это  же
противоречит классической механике..."  Проверили.  Измерили  скорость
света  другим  методом  -  тот  же  результат.  И  почти  законченное,
логически совершенное мироздание, воздвигавшееся в лесах прямоугольных
координат, рухнуло, подняв ужасную пыль. Начался "кризис физики".
    Человеческий ум часто стремится не к углубленному познанию мира, а
к примирению всех фактов в нем; главное - чтоб вышло проще в логичнее.
А потом неизвестно откуда выплывает лукавый неучтенный фактик, который
не укладывается в идеально подогнанные друг к другу  представления,  и
все надо начинать сначала...
    Они тоже построили в своих умах простую и понятную  картину  того,
как машина по информации о человеке создает  человека.  "Машина-матка"
занималась  детской  игрой  в  кубики:  комбинировала   электрическими
импульсами в жидкой среде молекулы в молекулярные  цепи,  молекулярные
цепи  в  клетки,  а  клетки  в  ткани  -  с  той  лишь  разницей,  что
"информационных кубиков" здесь было несчитанные миллиарды.  Тот  факт,
что в результате такой игры получилось не  чудище  и  даже  не  другой
человек, а он, информационный  двойник  Кривошеина,  свидетельствовал,
что задача имела только одно решение. Ну, разумеется, иначе и быть  не
могло: ведь кубики складываются только в ту картинку,  детали  которой
есть  на  ее  гранях.  Прочие   же   варианты   (фрагментарная   Лена,
фрагментарный  отец,  "бред"  памяти,  глаза  и  щупы)   были   просто
информационным хламом, который не мог существовать отдельно от машины.
    Это  представление  не  было   ошибочным   -   оно   было   просто
поверхностным. И оно устраивало их, пока факты подтверждали,  что  они
одинаковы и во внешности, и в мыслях, и в поступках. Но  когда  у  них
возникли непримиримые разногласия на применение биологии в работе, это
представление оказалось несостоятельным.
    Да, именно то, что они не поняли друг друга, а не  само  увлечение
биологией (которое у Кривошеина-2 могло бы и пройти без  последствий),
стало для его открытия тем же, чем факт постоянства скорости света был
для теории относительности.  Человек  никогда  не  знает,  что  в  нем
банально, что оригинально; это  познается  лишь  в  сравнении  себя  с
другими людьми. А в отличие  от  обычных  людей  Кривошеин-дубль  имел
возможность сравнивать себя не только со знакомыми, но и  с  "эталоном
себя".
    Теперь  аспирант  Кривошеин  ясно  понимал,  в  чем  состояло   их
различие: разными были пути возникновения. Валентин  Кривошеин  возник
три с лишним десятилетия назад таким же образом, как и все живое, - из
эмбриона, в котором  определенным  расположением  белковых  молекул  и
радикалов была записана хорошо отработанная за тысячи веков  и  тысячи
поколений   программа   построения    человеческого    организма.    А
"машине-матке",   которая   работала   хоть   и   от    индивидуальной
кривошеинской,  но  все  равно  произвольной  информации,  приходилось
заново искать и  принципы  образования,  и  все  детали  биологической
информационной системы. И машина нашла  другой  путь  по  сравнению  с
природой: биохимическую сборку вместо эмбрионального развития.
    Да, теперь он многое понимает. За год он прошел путь  от  ощущений
до знаний и от знаний до овладения собой. А тогда... тогда  было  лишь
властное тяготение к биологии да невыразимая словами уверенность,  что
здесь надо искать. Даже Кривошеину ничего не смог толком объяснить.
    В Москву он приехал со смутным чувством, что в нем что-то не  так.
Не болен, не психует, а именно надо в себе разобраться; убедиться, что
его ощущения не навязчивая идея, не  ипохондрические  галлюцинации,  а
реальность.
    Он работал так, что о днях, проведенных в институте в  Днепровске,
приходилось  вспоминать  как   о   каникулах.   Лекции,   лаборатории,
анатомический театр,  библиотека,  лекции,  коллоквиумы,  лаборатории,
лекции, клиника,  библиотека,  лаборатории...  Первый  семестр  он  не
выезжал с Ленинских гор, только перед сном выходил к парапету на склон
Москвы-реки покурить, полюбоваться огнями, что на горизонте  смыкались
со звездами.
    Сероглазая,  чем-то   похожая   на   Лену   второкурсница   всегда
устраивалась возле него на лекциях  Андросиашвили,  которые  Кривошеин
приходил слушать. Однажды спросила: "Вы такой  солидный,  серьезный  -
наверно, после армии?" - "После заключения",  -  ответил  он,  свирепо
выпятив челюсть. Девушка утратила интерес к нему. Ничего не  поделаешь
- девушки требуют времени.
    ...И он убеждался в каждом опыте, в каждом измерении: да, в  срезе
нервного жгута, что идет от мозга к горошине гипофиза, под микроскопом
действительно можно  насчитать