Послышались крики,
топот  копыт.  Откуда-то  издалека донеслись размеренные удары  по  металлу.
Ильин высказал догадку,  что кто-то  колотит в  било,  виденное им  во время
посещения городища.
   Суматошная беготня и  тревожные крики  приблизились к  самому  входу  в
подземелье.  Приникнув к двери,  узники ловили звуки схватки -  у них уже не
было сомнения в том, что происходит наверху.
   Что-то тяжело плюхнулось совсем рядом,  сиплый вопль покрыл все ближние
и  дальние голоса,  потом  после нескольких мгновений отчаянной возни кто-то
захрипел и забился на земле.
   Дверь   резко  распахнулась.   В   ослепительно-голубом  прямоугольнике
сгрудились несколько фигур.  У ног неизвестных конвульсивно вздрагивало тело
стражника.
   - Грядите вон!  -  зычно крикнул детина в остроконечном шлеме и кожаных
латах.
   Щурясь  от  яркого  света,  Ильин  первым  сунулся  к  выходу.  За  ним
потянулись  остальные  -   опасливо  поглядывая  на  вооруженных  людей,  на
истекающего кровью  бородача,  продолжавшего биться  в  пыли.  Взгляд княжны
будто прирос к окровавленному мечу, которым размахивал шлемоносец.
   - Похоже,  княжеские дружинники,  - пробормотал филолог, повернувшись к
Овцыну. - На всех доспехи одинаковые...
   Освободители  с  явным  изумлением  оглядывали  разношерстную компанию,
выбравшуюся из  подземелья.  Когда  появившийся последним  Ивашка  торопливо
перекрестился, один из воинов обрадованно сказал:
   - Христьянин!
   Другие одобрительно загудели.
   Внимание Ильина привлекла кучка людей, сидевших поодаль на земле спиной
друг к  другу.  Вокруг них расхаживали еще несколько дюжих малых в  шлемах и
панцирях. Именно туда вели филолога и его товарищей по несчастью.
   - Даю голову на отсечение,  что это наших тюремщиков теперь повязали, -
вполголоса заметил Овцын.
   - Хотел бы я  знать,  кто наши избавители,  -  отозвался Ильин и тут же
воскликнул: - Ба-а, со стороны городища дым повалил. Вон туда смотрите...
   Все  повернулись как  по  команде.  Над лесом стремительно разрасталось
белое облако.  Дружинники загорланили что-то  воинственное,  но  слова песни
Ильин разобрать не смог.
   Когда их подвели к группе бородачей, сидевших на земле, филолог увидел,
что руки их связаны.  В ту же минуту его собственные запястья быстро стянули
сыромятным ремнем,  а  потом толкнули к  прочим пленным.  Он упал на колени,
потом сел рядом с другими и тогда увидел, что один из дружинников в раздумье
застыл перед княжной, в то время как второй недоуменно мнет парик, сорванный
с  головы Овцына.  Ивашка стоял тут же и  с неменьшим изумлением разглядывал
коротко остриженную голову щеголя.
   - Бес!  -  убежденно  сказал  шлемоносец,  завладевший  седыми  буклями
современника Ломоносова. - Али бо упырь.
   - Я дворянин!  - раздраженно выкрикнул Овцын и топнул красным каблуком.
- Сами вы упыри,  представить бы вас в тайную канцелярию, живо дознались бы,
кто вы есть.
   Получив  увесистую  затрещину,  коллежский секретарь полетел  на  землю
рядом с Ильиным.
   - Руце  подъемли!  -  рявкнул дружинник и,  когда Овцын неохотно воздел
длани, принялся вязать его.
   - Зря вы с  ними спорите,  -  сказал филолог,  подвигаясь к  щеголю.  -
Плетью обуха не перешибешь.
   Овцын с унылой миной трогал связанными руками короткие белокурые волосы
на темени.
   - Да вы не расстраивайтесь.  Вам так еще больше идет...  И  в  дорожных
условиях удобнее.
   - Я за букли сии три целковых отдал!  - взорвался коллежский секретарь.
- От петербургского фризера выписывал, лавандой да розовой водой спрыскивал,
пудрил ежедень... А этот варвар их смял и за пазуху себе засунул - провоняют
теперь мужичьим потом, поди надень в присутствие!
   Старообрядца  после  некоторого  размышления  тоже  связали,  а  княжну
оставили в покое - видно, даже грубому вояке показалось неловко налагать узы
на  ее хрупкие руки.  Анна Аполлоновна присела рядом с  группой пленников на
поваленном стволе,  подобрав подол юбки. Лаковые ботинки с высокой шнуровкой
приковали взгляд Ивашки, он несколько раз восторженно прицокнул языком.
   - Ты чего, ботинок не видывал? - свысока осведомился Овцын.
   - Таких не доводилось,  -  признался Иван.  -  А  я  ведь сам сапожному
рукомеслу в скиту обучился, для братии обутку тачал.
   - Отчего же вы,  Иван Анисимович,  в лаптях?  -  спросил Ильин.  - Ведь
путь-то неближний прошли...
   - А вот так оно,  барин,  и ведется:  портной без порток,  сапожник без
сапог.
   - Не называйте меня барином, - попросил филолог.
   - Как же это ты,  не по-господски...  -  растерялся Ивашка.  - Меня вон
отчеством взвеличал...
   - Подыма-айтеся!  -  протяжно прокричал один из дружинников,  подходя к
пленным.
   Ткнул ножнами меча сначала Овцына, потом Ильина и распорядился:
   - В челе гряди,  упырь,  а ты,  бесово семя, вслед... Чермный цвет зрак
радует.
   "Ну  и  угораздило же  меня красную майку натянуть,  нет чтобы курточку
поддеть",  -  подосадовал на  себя  филолог  и  с  состраданием взглянул  на
коллежского секретаря,  который заботливо расправлял кружевное жабо: в таком
наряде ему долго еще придется служить объектом придирок и насмешек.


VIII

   Колонна пленников все время увеличивалась -  дружинники пригоняли новые
группы людей, по-видимому, беглецов из городища. В одной из них Ильин увидел
Святовида.  Старец на голову возвышался над другими,  отрешенный взгляд его,
устремленный вдаль, как бы говорил, что ему нет дела до суеты мира.
   Конные и  пешие  воины  подгоняли связанных между  собой людей остриями
пик,  оглушительно щелкали над  головами плетьми.  Только женщинам и  детям,
свободно шедшим следом за колонной,  оказывалось явное снисхождение -  то ли
они не  представляли ценности в  глазах дружинников,  то ли здесь действовал
своего рода  кодекс цивилизованности.  Когда  Ильин  оглядывался,  он  сразу
отыскивал глазами белую шляпку княжны, резко выделявшуюся среди разноцветных
повязок и кокошников.
   Говорили  в  толпе  мало,  но  и  то,  что  удалось  услышать филологу,
позволило  составить  представление  о  происходящем.  Люди  князя  Ярослава
Владимировича  громили  скрытые  в   лесах  очаги  язычества.   Теперь  всех
захваченных последователей древней  славянской  религии  гнали  в  ближайший
погост,  чтобы  подвергнуть насильственному крещению.  Волхвов во  главе  со
Святовидом ждала мучительная казнь на торгу в Новгороде.
   Ильин  быстро понял,  в  какую  эпоху он  угодил.  Если  идет  борьба с
язычеством,  значит,  от  момента  крещения  Киева  в  девятьсот восемьдесят
восьмом году прошло относительно немного времени.  А  поскольку в  Новгороде
княжит Ярослав,  сын Владимира,  это где-то десятые годы одиннадцатого века.
Он  хорошо помнил дату  смерти Владимира Святославича -  1015 год.  Как  раз
обстоятельствам жизни этого государственного мужа Киевской Руси и  его  дяди
Добрыни  был  посвящен  значительный  раздел  диссертации  Ильина  о  былине
"Добрыня и Змей".
   Решив проверить свою догадку, филолог обратился к ближайшему всаднику:
   - Какой нынче год по христианскому счету?.. Не разумеешь? Какое лето от
начала мира?..
   Дружинник нехотя ответил:
   - Шесть тысящ пятьсот двадесять второе...
   - Следовательно,  тысяча четырнадцатый,  -  привычно прикинул Ильин.  -
Так-так-так...
   Он  принялся считать,  кратно ли какой-то цифре число лет,  разделяющих
эту  эпоху и  его время.  Через минуту удовлетворенно присвистнул:  выходило
пятьдесят семь помноженное на семнадцать.
   Сообщив о  своем открытии Овцыну,  Ильин в нескольких словах постарался
обрисовать ему  характерные черты исторического периода,  куда их  забросила
судьба.
   - Владимир Святославич или,  как именовали его иные летописцы, Владимир
Святой,   умрет  пятнадцатого  июня  следующего  года.  Мы  попали  в  самое
интересное время. Скоро развернется борьба за киевский великокняжеский стол,
на который претендуют сыновья Владимира. Здешний новгородский князь Ярослав,
один из многочисленных отпрысков Владимира, именно в нынешнем году отказался
платить отцу ежегодную дань.
   - Однако!  -  многозначительно промолвил Овцын.  -  Молодец-то,  видно,
зубастый.
   - Еще какой, - кивнул Ильин. - Он тут таких дел наваляет!
   - Вы  мне,  милостивый государь,  все по порядку изложите,  -  попросил
коллежский секретарь. - Я, признаться, гистории не учен.
   - Да и  откуда вам знать ее,  -  сочувственно сказал Ильин.  -  В  ваши
времена  почти  вся  наука  в  руках  иноземцев  была,   "История"  Татищева
неизданной лежала в  архивах академии...  Только во  времена Пушкина русское
общество о своем прошлом более или менее хорошо узнало.
   - А, это тот пиит, что с сапогами равнялся?
   - Да  что вы в  самом деле,  это один литературный ухарь пользу Пушкина
ставил ниже пользы сапог...
   Ильин невольно улыбнулся,  представив себе,  какая каша  должна быть  в
голове Овцына,  наслушавшегося и о космосе,  и о теории относительности, и о
неведомых писателях, а теперь еще к древней истории приобщившегося.
   Ивашка, шагавший рядом, внезапно нарушил молчание:
   - Так  мы,  чай,  самого  равноапостольного  князя  Володимира  увидим,
благодати сподобимся.  Слава тебе,  боже,  ибо  твое есть царствие и  сила и
слава во веки...
   Филолог  с  удивлением отметил,  что  старообрядец потихоньку сжился  с
мыслью  о  путешествии  во  времени.  Выходит,  разговоры,  слышанные  им  в
подземелье, не прошли для него даром, он не только молился, но кое-что на ус
мотал.


IX

   Вечерело. Полоски тумана змеились в луговых низинах. В воздухе столбами
толклась мошкара. Пение тысяч птиц оглашало окрестные леса.
   Ильин  жадно впитывал виды,  открывавшиеся за  каждым поворотом дороги,
вслушивался в  голоса пернатых.  Он готов был голову дать на отсечение,  что
никогда не  встречал такого  разнообразия красок  и  звуков.  Среди  высоких
сочных  трав  пестрели десятки,  если  не  сотни  различных цветов -  не  то
приходилось ему видеть во время воскресных вылазок за город из Москвы и даже
в дальних углах России,  куда заносило его в составе фольклорных экспедиций.
"Наверное,  четыре  пятых  этих  растений давно  исчезли,  а  большая  часть
остальных занесена в  Красную книгу".  А  птицы!  В подмосковном лесу,  если
пропищит какая-нибудь птаха или кукушка прокукует -  это уже праздник. А тут
он каких только птичьих силуэтов не увидел на багряном фоне закатного неба -
и  плавно помахивающие длинными крыльями орланы,  и  суматошно-стремительные
утки,   и  пропархивающие  стайки  дроздов,  и  чертящие  воздух  стрижи,  и
ввинчивающиеся в подоблачную вышину голуби.
   Только люди,  шагавшие рядом с Ильиным,  только они ничем не отличались
от  его соседей по веку -  если,  конечно,  не обращать внимания на одежду и
убранство волос.  Если поначалу они посматривали на филолога и его товарищей
с  дикарским  любопытством,  то  теперь  их  взгляды  едва  задерживались на
йелльской майке и малиновом камзоле, расшитом золотыми позументами...
   Впереди  блеснула  лента  реки.  Крутая  излучина обегала  группу  изб,
обнесенных  плетеной  изгородью.   Передовые  всадники  пришпорили  коней  и
унеслись в сторону селения.  Видно было,  как они ведут переговоры с людьми,
выглядывавшими из-за  тына.  Через  некоторое время  в  изгороди образовался
проход,  и дружинники въехали внутрь. Послышался пронзительный звук рожка, и
воины, сопровождавшие колонну, стали нетерпеливо покрикивать:
   - Борзо! Борзо!
   Когда  колонна  втянулась  внутрь  изгороди,  несколько дюжих  селян  в
посконных рубахах и  берестяных лаптях-шептунах навесили на  вбитые в  землю
колья плетеную стенку, и проход в тыне исчез.
   Часть дружинников уселась за  трапезу на  площадке,  окруженной избами,
другие скрылись в убогих жилищах, а пленники группами расположились прямо на
сухой глине, хранившей бесчисленные следы лаптей и копыт. Увидев, что княжна
нерешительно переминается с  ноги  на  ногу в  толпе женщин,  Ильин призывно
помахал ей связанными руками и крикнул:
   - Анна Аполлоновна,  идите к нам,  здесь несколько полешков есть,  хоть
присядете.
   Бестужева помедлила с  минуту -  ей  явно неловко было подойти к  кучке
бородатых  мужиков,   окружавших  филолога,   Овцына  и   старообрядца.   Но
перспектива торчать  посреди  селения,  в  то  время  как  все  повалились в
изнеможении  наземь,   ее  тоже  не  прельстила,  и,  поправив  шляпку,  она
направилась к своим недавним соузникам.
   За  все время,  прошедшее после вызволения их  из  подземелья,  за  всю
долгую дорогу им  удалось перекинуться с  княжной разве  что  десятком слов.
Теперь,  когда она села на широкую березовую плаху рядом с Ильиным,  на него
вдруг нашел стих,  и  он  принялся без  умолку говорить -  о  своих догадках
относительно дальнейших планов дружинников, о расстановке политических сил в
Киевской Руси, о взаимоотношениях внутри великокняжеской семьи.
   Бестужева с внимательно-восторженной улыбкой слушала филолога,  изредка
восклицая:  "Это прелестно!",  "Подумать только!" Когда она спросила,  каким
образом Ильин успел так много узнать за столь короткое время, он рассмеялся.
   - Анна Аполлоновна,  я ведь как раз об этих временах диссертацию писал.
Былины о  богатырях складывались именно в  героическую эпоху князя Владимира
Святославича.   Так   что   я   все  летописи  перешерстил  -   Ипатьевскую,
Новгородскую,  Лаврентьевскую.  "Повесть временных лет" едва ли  не наизусть
помню.  Да и  географию древнерусскую хорошо знаю -  могу вам точно сказать,
где  находится речка Смородина,  на  которой Илья Муромец Соловья-Разбойника
изловил, где великокняжеский замок Вышгород, где Путивль, как из Новгорода в
Смоленск,  а потом в Киев пробраться... Ведь в этих местах мой герой Добрыня
подвизался,  а  он  -  историческое лицо,  посадник  новгородский,  то  есть
наместник Владимира...  Добрыня,  кстати,  ему  дядей приходился по  матери,
по-древнерусски уй. Жаль только, несколько припозднился я - он в Новгороде в
самом конце десятого века правил.  То-то забавно было бы повстречаться, я бы
ему порассказал...
   Из крайней избы вышел рослый дружинник. Он был без шлема, длинные рыжие
волосы  раздувал  легкий  ветерок,   долетавший  от  реки.  Похлопывая  себя
загорелыми руками по кожаному панцирю, он с ленцой осмотрел скопище людей, в
расслабленных позах расположившихся на земле,  и остановил взгляд сначала на
красном кафтане Овцына,  галантно привставшего на  колено рядом  с  княжной,
затем на  белой блузке Бестужевой.  Медленно,  вперевалку зашагал в  сторону
пришельцев из будущего.
   Ильин  приметил малого в  доспехах,  когда тот  был  уже  совсем рядом.
Оборвав свою речь,  он  воззрился на дружинника.  Княжна,  сидевшая спиной к
подошедшему, не сразу поняла, почему замолчал филолог.
   - Интересно, что бы вы такое сказали Добрыне, чего он не знал... Боюсь,
Виктор Михайлович, вы не нашли бы общего языка...
   В  этот  момент  дружинник  протянул  вперед  руку  и  положил  красную
обветренную длань на плечо Бестужевой.

   Много  раз  впоследствии Ильин  пытался  передать  на  словах  то,  что
произошло в  тот момент,  а  главное -  что почувствовал он  сам.  И  всегда
убеждался: невозможно сформулировать впечатления, которые, как казалось ему,
перевернули  все   его   представления,   сложившиеся  за   годы   учения  и
самостоятельных     исследований.      Ему,      убежденному      стороннику
материалистического взгляда на природу и  человека,  за одну минуту пришлось
пережить полное крушение своих взглядов...

   Когда рука  дружинника легла на  плечо княжны,  на  лице  ее  в  первое
мгновение появилось легкое недоумение,  потом,  когда она перевела взгляд на
красные  пальцы  с  нечистыми обломанными ногтями,  это  выражение сменилось
испугом,  гадливостью, гневом. В глазах ее полыхнуло холодное голубое пламя.
Последовал резкий  поворот  головы,  и  в  то  же  мгновение кожаный панцирь
расползся на груди малого,  а  сам он рухнул наземь,  сбитый с ног неведомой
силой.  Сноп  голубых искр  рассыпался от  его  тела,  синяя  молния змейкой
соскочила с кованых ножен его меча и ушла в землю.
   Княжна  повернула лицо  к  Ильину.  Теперь  в  ее  взгляде были  только
растерянность и ужас.  Филолог сидел словно ошпаренный, не в силах вымолвить
ни слова.
   А  дружинник тем  временем медленно поднимался с  земли,  тряся во  все
стороны головой.  Нечесаная рыжая  шевелюра стояла дыбом,  с  нее  беззвучно
летели  голубые искры.  Из  широко раскрытого рта  сначала слышалось хриплое
дыхание, но через несколько мгновений оно перешло в утробный рев. Вскочив на
ноги, малый стремительно выхватил из ножен меч.
   - Ве-е-едьма-а! - разобрал Ильин.
   Продолжавший  опираться  на   колено   Овцын   только   теперь  осознал
случившееся.  Резко  рванувшись в  сторону  дружинника,  он  выбросил вперед
связанные руки,  и  с растопыренных пальцев его с треском сорвались огненные
разряды.  Остатки кожаных лат мгновенно съежились и  запузырились,  испуская
черный дым,  а  лезвие меча,  словно отрезанное у самой рукояти,  прочертило
дугу в воздухе и упало где-то за оградой селения.
   А  из  ближайших  изб  уже  высыпали  вооруженные люди.  Одни  на  бегу
нахлобучивали  шлемы,   другие  выхватывали  мечи   из   ножен.   Отшвыривая
попадавшихся под  ноги  пленных,  дружинники угрожающе  орали,  ища  глазами
неведомых врагов.  Только  увидев рядом  с  княжной бездыханное тело  своего
собрата,  они поняли,  от кого исходит угроза.  Дюжина мечей взметнулась над
головами нападавших. И в этот миг из толпы полулежавших пленников вскинулась
фигура в сером домотканом азяме.
   Ильин едва узнал Ивашку - ярость исказила его лицо. Старообрядец воздел
кверху руки, сложив пальцы правой для крестного знамения, и возопил:
   - Православный, Христом-богом прошу!..
   Но  едва  он  ткнул  своими  двумя  перстами  воздух,  дабы  изобразить
размашистый крест,  как  ладони его исторгли в  направлении ближайшего воина
ветвистую молнию. И сразу же одуряюще запахло озоном.
   По  инерции Иван еще  три раза махнул связанными руками,  и  каждый раз
огненный разряд сшибал с ног кого-нибудь из дружинников.
   Ильин нервно облизал пересохшие губы и бросил быстрый взгляд вокруг: на
лицах окружавших застыл суеверный ужас,  смешанный с  восторгом.  И  тут  же
послышались истерические вопли, плач, ропот.
   А  со  стороны прибрежных изб  -  оттуда,  где шла трапеза дружинников,
мчалась целая орава. Лезвия мечей посылали багровые блики, отражая последние
закатные лучи солнца.  "Это конец",  - понял Ильин. С внезапным исступлением
подумал:  "За что?  Почему?  Я  не хочу!" Абсурдность происходящего,  полная
безвыходность ситуации с такой беспощадной ясностью предстали перед ним, что
он  застонал с  отчаянием зверя,  угодившего в  капкан.  Инстинктивно бросил
взгляд назад,  туда,  где  проходил тын,  ограждавший поселок.  И  в  то  же
мгновение плетеная  изгородь развалилась на  огромные рваные  куски,  словно
вспоротая неведомым орудием. Ильин испуганно перевел взгляд в другую сторону
- и там тын разлетелся как солома.
   - Бежим! - что есть мочи крикнул он, поворачиваясь назад.
   И  увидел:  Овцын  размахивает ножнами,  сорванными  с  пояса  лежащего
дружинника,  и голубые стрелы срываются с металлической плоскости, уносясь в
сторону надвигающихся воинов. У всех троих - коллежского секретаря, княжны и
Ивана -  волосы вздыбились и  сыпали искрами.  То и  дело из глаз Бестужевой
били огненные разряды.
   Услышав  вопль  Ильина,  они  разом  подались к  нему,  а  в  следующее
мгновение увидели,  что произошло с изгородью. Там и сям с земли поднимались
пленники,  кое-кто уже успел пересечь линию,  по которой только что проходил
тын.
   - В лес!  -  призывно махнув руками,  Ильин побежал, перепрыгивая через
тела людей, в страхе распростершихся на земле.
   Только преодолев низменную луговину,  он оглянулся.  В  огромную брешь,
образовавшуюся в  и