нополя.
   - Пользуясь дозволением прерывать вас в  исключительных случаях,  задаю
первый вопрос, - сказал Виктор.
   - Извольте, сударь. Сегодня вы держите себя смирнехонько. В виде премии
за   примерное  поведение  готов   отвечать  самым   подробным  образом,   -
Воздвиженский поддержал шутливо-смиренный тон Ильина.
   - Коли уж  вы заговорили о  тайных целях,  я  хотел бы узнать о  других
тайнах,  имеющих  отношение  к  христианизации Руси.  Когда  я  беседовал  с
Добрыней,  он намекал мне на то, что Владимир неспроста ввел новую религию -
сделав при этом поворот на сто восемьдесят градусов. А затем этот охраняемый
секрет стал достоянием Святополка - вот причина того, что законный наследник
был заключен в тюрьму...
   - Старый витязь прав только отчасти.  Связь между этими двумя событиями
есть,  но  она имеет иную природу...  Как я  уже говорил,  Владимир поначалу
предоставил внутреннее управление вечу и  волхвам,  а  сам сосредоточился на
внешних  завоеваниях.   Но   его  не  считали  законным  монархом,   ибо  по
происхождению он  был  ниже  всех  своих  братьев,  а  тем  более убитого им
Ярополка.
   - Да,   он  "робичич",  сын  ключницы  Малуши.  Но  Добрыня,  ее  брат,
доказывал...
   - Что  ему  еще остается делать?  Повторяю,  по  понятиям касты жрецов,
происхождение его было низким.  Об этом открыто говорили и в народе -  здесь
ведь,   вы   знаете,   прежде  всего  ценится  знатность  человека,   только
представители определенных родов могут претендовать на власть.
   - Это характерно вообще для всех древних обществ.
   - Так  вот,  Владимир не  имеет поддержки в  духовной элите.  Его целью
становится ее  устранение.  Он пытается сделать это,  проведя реформу старой
религии  -  устанавливает  культ  верховного  божества  Перуна,  покровителя
воинов.  Это  был  столь грубый намек на  земные обстоятельства,  что  никто
всерьез и  не принял новой иерархии.  Равенство богов осталось нерушимым и в
жреческой практике, и в народном сознании. А репутация Владимира еще сильнее
упала.  Вот в  этой-то  ситуации греки и  предложили ему выход из положения.
Заметьте, случилось сие, когда он пребывал за границей своей державы В Киеве
бы этот номер не прошел...  К тому же,  думаю,  и финансовая помощь ему была
обещана.
   - Откуда же Святополк мог об этом ведать?
   - Тут дело в  другом.  Начать,  правда,  придется издалека.  Мне не раз
случалось беседовать со свидетелями того, как произошло крещение Владимира в
Корсуни.  Я говорил уже, что он вынудил цесарей отдать за него сестру - это,
по его мысли,  в  огромной степени повышало его престиж в глазах европейских
государей.  Для императоров этот брак был чем-то вроде торговой сделки:  они
согласились на  него  в  обмен  на  предоставление Владимиром шеститысячного
войска,  с  помощью которого смогли подавить мятеж  полководца Варды Фоки  и
удержать трон в своих руках. Но, получив обещанное, стали тянуть с отправкой
княжны Анны  на  Русь.  Посему Владимир и  осадил Корсунь.  После  получения
клятвенных заверений  о  скором  прибытии  сестры  императоров в  Киев,  наш
великий  князь  решил  исполнить  свое  второе  обязательство -  креститься.
Однако,  верный себе, и в этом деле постарался обхитрить своих партнеров. Он
принял  крещение  от  болгарского  священника  Анастаса,  подчинявшегося  не
Константинопольской патриархии,  а  своему  архиепископу  Леону,  резиденция
которого  находилась  в  Охриде.   Посему  после  корсунского  события  Леон
присоединил к своей титулатуре звание митрополита Русского.
   - Интересно,  -  задумчиво произнес Ильин.  - Я ведь встречал имя этого
Леона в одной из новгородских летописей. Но поскольку сведения о том, что он
был  первым главой русской церкви,  противоречат всем другим летописям...  Я
решил, что это какая-то ошибка переписчика.
   - А дело,  видимо,  в том, что все другие летописи были отредактированы
сторонниками византийской ориентации,  а та,  что вам попалась на глаза,  по
недосмотру сохранила имя охридского архиепископа Леона...
   - Но,  простите,  - заметил Ильин. - Насколько мне известно, митрополит
выше архиепископа.  Как же  может охридский владыка быть по совместительству
архипастырем Руси? Не наоборот ли?
   - Нет,  Виктор Михайлович.  Ваши сведения верны для будущих веков.  А в
этом  иерархия иная  -  архиепископ выше  митрополита...  Так  я  говорил  о
подчинении Владимира -  в  церковном смысле  -  болгарам.  Сделано это  было
затем,  чтобы  подчеркнуть свою  независимость от  Византии.  Прежде всего в
глазах других государей. Да и по внутриполитическим соображениям тоже.
   - Но какое отношение все это имело к делу Святополка?
   - Самое прямое.  Ведь мать его - гречанка, насильно взятая из монастыря
его дедом Святославом во  время одного из походов.  Он отдал ее в  жены сыну
Ярополку. Этот факт широко известен, поэтому греческие попы увивались вокруг
Святополка в надежде на то,  что мать заронила в его сердце симпатии к своей
родине.
   - Но  Добрыня  рассказывал,  что  неприязнь  к  Святополку зародилась у
Владимира гораздо  раньше  -  когда  ему  стало  ясно,  что  тот  -  отпрыск
Ярополка...
   - Я знаю версию о двуотцовщине Святополка,  - кивнул Воздвиженский. - И
все же это не помешало Владимиру дать ему в удел Туров.
   - Самое ближнее к Киеву княжество -  дабы пасынок всегда был в пределах
досягаемости.
   - Пожалуй,  так.  Это  и  позволило  в  момент  политических осложнений
обезопасить себя от потенциального претендента на престол.
   - Насколько я  знаю,  Святополк вместе с  женой были заключены в тюрьму
прошлым летом. А вскорости и Ярослав фактически отложился от Киева...
   - Очень хорошо,  что  вы  назвали два  этих события.  Они действительно
взаимосвязаны... Дело в том, что греки обхаживали не только Святополка, но и
истинных сыновей Владимира.  Похоже,  что  при  дворе Ярослава они преуспели
больше всего,  а пасынок великого князя,  напротив, не проявлял к ним особой
склонности.  То  ли действительно не жаловал византийцев,  то ли боялся дать
основания  для  преследований  со   стороны  Владимира.   Не   побоюсь  даже
предположить,  что  расположение,  которое Святополк выказывал к  язычникам,
имело целью продемонстрировать великому князю свою непричастность к проискам
греческой партии.
   - Так как же истолковать неволю Святополка?
   - Вот к этому-то я и подбираюсь. Именно в прошлом году император ромеев
Василий  сокрушил  Болгарское царство,  а  заодно  и  автокефалию болгарской
церкви.   Охридские  архиепископы,  духовные  руководители  Руси,  сделались
вассалами Византии,  так  что  Владимир  оказался  в  известном политическом
тупике.  Естественно,  в  такой обстановке он  стал  особенно подозрителен к
маневрам прогреческих сил.  И  тут-то  получил донос на Святополка,  что тот
готовится нанести удар в спину...
   - Зная  теперешнее развитие событий,  могу  себе представить,  кто  был
источником такой информации...
   - Да,  я,  пожалуй,  тоже начинаю понимать,  в чем дело...  - сощурился
Воздвиженский. - Ярослав? Угадал ход ваших мыслей?
   - Угадали,  -  сказал Ильин. - И то, что он избрал момент для отказа от
уплаты ежегодной повинности...
   - Да-да,  устранил руками отца главного конкурента,  а  затем решил сам
попытаться занять престол...
   - Ну а если еще и пользуется поддержкой Византии,  можно понять, откуда
взял  средства  для  того,   чтобы  нанять  варяжскую  дружину...   -  Ильин
возбужденно потеребил бороду.  - И теперешняя расстановка сил ясна - коли на
Ярослава сделали  ставку  в  Царьграде,  Святополку волей-неволей приходится
искать союзников в борьбе за власть.
   - И такими естественными союзниками стали язычники. Тем более что они и
раньше находили приют и ласку в Турове...
   Ильин на  минуту задумался -  чего-то  недоставало,  чтобы нарисованная
Воздвиженским картина обрела законченность.  Наконец,  он понял,  что мешает
ему полностью согласиться с умозаключениями схимника.
   - Варфоломей  Михайлович,   возникает  одно  но...   Я  мало  занимался
церковной историей, и все же... Трудно поверить, что поначалу главой русской
церкви был  болгарин.  Одно дело,  если бы  имя  первого иерарха было просто
вычеркнуто, но вот в "Житии" Владимира, помнится, рассказывалось, что первым
митрополитом на Руси был Михаил, поставленный константинопольским патриархом
Фотием. Все предельно конкретно...
   - Сейчас объясню,  -  улыбнулся Воздвиженский.  - Когда я попал сюда, у
меня в памяти сидело точно такое же -  из семинарского курса. Но, оказавшись
на Афоне и занявшись целенаправленными историческими разысканиями,  я первым
делом  обратил внимание на  то,  что  Фотий жил  сотней лет  раньше крещения
Владимира.  Он управлял константинопольской патриархией как раз тогда, когда
в  Царьграде крестился киевский князь  Аскольд и  с  ним  еще  двести  семей
знатных киевлян. Церковный историк Иоанн Зонара писал, что Фотий направил на
Русь митрополита Михаила, миссией которого и было определено ее крещение.
   - Так почему же оно не состоялось уже тогда?
   - Вскоре Олег,  спустившись по  Днепру с  дружиной,  убил  Аскольда как
узурпатора власти - он обвинил его в том, что тот не княжеского рода...
   - Помню-помню.  В летописи говорилось,  что Аскольд и Дир,  захватившие
власть в Киеве, были дружинниками.
   - Так вот, свергнув Аскольда, Олег изгнал и православное духовенство. А
затем начал войну против Византии.
   - "Твой щит на вратах Цареграда..." - процитировал Ильин.
   - Вот-вот, именно он и повесил этот щит...
   Ильина вдруг словно током ударило. Он непроизвольно вскочил с лавки.
   - Варфоломей Михайлович!  Да ведь мы с  вами на такое наскочили!  Я еще
одно подтверждение нашел,  что схватка всадника со  змеем -  это идеограмма,
отражающая борьбу язычества с христианством... В одной старопольской хронике
я читал,  будто на щите Олега было,  как там сказано, то же изображение, что
на гербе Московии.
   - Всадник с копьем, попирающий змея?
   - Конечно! Князь-язычник, победивший узурпатора-христианина, одержавший
верх в  борьбе с  христианской Византией,  повесил это изображение на вратах
имперской столицы как символ, как напоминание...
   Воздвиженский тоже поднялся и заходил по пещере.
   - А  ведь вы,  наверное,  правы.  Недаром в Константинополе по сей день
живо предание о том,  что во время нападения войска Олега византийцы решили,
что сам святой Димитрий ополчился против них.
   - Не совсем улавливаю связь, - начал Ильин.
   - Да   очень   просто.   На   византийских  иконах  Димитрий  Солунский
изображается всадником-змееборцем...  Таким образом, в иносказательной форме
смысл противоборства передан точно.
   - В  наше  время  сказали  бы,   что  мифологема  оказалась  необычайно
устойчивой.
   - Но что такое миф? - серьезно спросил Воздвиженский. - Байка, легенда?
   - Если быть предельно кратким:  миф -  это идея, выраженная посредством
повествования.
   - Идея, запечатленная в художественном образе?
   - Или так, если хотите.
   Ильин вновь сел, обхватив голову руками. Им овладело ощущение того, что
за какие-то полчаса знакомый ему мир истории неизмеримо расширился -  словно
в полутемное помещение вдруг внесли мощный источник света.
   - Знаете,  что мне пришло на ум,  Варфоломей Михайлович?  Олег,  будучи
героем  многочисленных преданий,  неизменно связывается с  языческим культом
лошади. Он ведь и смерть принял "от коня своего".
   - Вы  имеете  в  виду  змею,  выползшую из  черепа  его  любимого коня?
Выходит,  все-таки всадника убила змея -  а конь,  то есть череп его, как бы
символизирует подземное царство.
   - Между прочим,  сюжет легенды в деталях совпадает с рассказом о смерти
скандинавского  героя  Орвард-Одда.   Вы  правы,   культ  коня  связан  и  с
представлениями о  загробном мире.  Фольклористы давно  отметили этот  факт.
Недаром у всех индоевропейцев в могилу вождей клали и лошадиные трупы.
   - Я  думаю,  это своего рода оберег от  злых сил.  Вы  замечали,  что в
деревнях вешают на  кольях тына конские черепа,  да и  само название конька,
венчающего крышу, о том же говорит.
   - Ну если в фольклор всерьез углубиться, нам из темы всадника и змея до
утра не выбраться.  Это ведь, как говорили историки культуры в наше время, -
Основной Миф индоевропейцев.  И так называемые фракийские всадники,  которым
поклонялись на Балканах задолго до Рождества Христова,  и  скифский Батрадз,
бог  войны  -   стальной  всадник  с   мечом.   Этот  культ  процветал  и  в
эллинистическом   Египте,    где    Гор-всадник    изображался    поражающим
Сета-крокодила. И в малоазийской Ликии - бог Какасб, палицей убивающий змея.
И Митра, иранский бог-воитель, популярный у римских воинов. Да и сам Георгий
Победоносец,  родом из Каппадокии, где культ всадника-змееборца был известен
задолго до появления христианства. Каппадокия была центром Хеттской империи,
а один из главных богов ее -  громовержец Пирва,  собрат нашего Перуна, тоже
сражался со змеем. За двадцать веков до Рождества Христова!
   - Восхищен вашими  познаниями,  Виктор Михайлович!  Вот  бы  вам  здесь
подольше задержаться!  Мы  бы  с  вами такую летопись составили!  От  самого
сотворения мира!
   - Ну я бы не стал на вашем месте на летописи уповать.  Их ведь иной раз
так переписывали, что черное белым становилось, а иные события и люди совсем
исчезали.  Это  скрупулезными исследованиями доказано уже  в  наше  время...
Думаю, вы совершенно правильно предположили, почему в большинстве летописных
сводов  о  Леоне,  охридском владыке,  не  упоминалось.  Вероятно,  вместе с
Ярославом  к   власти   придут  провизантийские  силы,   и   летописи  будут
отредактированы в  угоду новой политической концепции:  крещение исходило от
Царьграда,  а  посему Русь должна оставаться на  положении духовного вассала
империи.
   - Во  всяком  случае,  можно  говорить о  господстве такого  взгляда на
каком-то этапе...  Однако,  почтенный Виктор Михайлович,  не кажется ли вам,
что мы сильно уклонились от обстоятельств вокняжения Святополка?
   - Ради    бога,    простите   еще    раз.    Постараюсь   впредь   быть
дисциплинированнее.
   Воздвиженский продолжал:
   - Мы с вами порешили, что сами обстоятельства подталкивали Святополка к
тому,  чтобы стать естественным союзником низвергнутых волхвов. Да не только
они поддержали его. Все приверженцы славянской старины из бояр и дружинников
потянулись к  нему.  Ведь по  их  понятиям,  он был истинным великим князем,
более высоким по  рождению,  да  и  по династическим канонам он имел большее
право на великий стол. Уже при жизни Владимира об этом говорили, заметьте!
   - Ну  а  сам  Святополк  поддерживает  версию  своего  происхождения от
Ярополка?
   - Тогда  почему,  появившись в  Киеве,  он  поднял знамя с  двузубцем -
эмблемой  Ярополка,  а  не  с  трезубцем  -  родовым  знаком  младшей  линии
Святославичей?
   - Так теперешняя схватка между ним и Ярославом...
   - Это  поединок законного монарха с  дважды  незаконным.  Ярослав -  от
Владимира,  захватившего великий стол с помощью измены, к тому же сам моложе
Святополка,  по-прежнему  числящегося в  сыновьях Владимира.  Вот  потому-то
Святополка и необходимо дискредитировать, обвинив в убийстве братьев.
   - Хотя оно может быть на руку только Ярославу.
   - Конечно.  Но  поскольку новгородского князя поддерживает христианская
церковь,   за  него  -  влиятельные  зарубежные  силы,  а  следовательно,  и
финансовая мощь,  он  смог  собрать иноземное войско,  намного превосходящее
дружину Святополка.  И  это несмотря на то,  что Новгородское княжество куда
беднее Киева...
   - Да,  Святополк проиграет, - со вздохом сказал Ильин. - Это я помню по
"Повести временных лет".
   - А  я  вам и  без "Повести" мог бы это предсказать.  Язычеству сломали
хребет,  почти все его культурное достояние уничтожено в результате погрома.
И в таких обстоятельствах нынешний великий князь бросил вызов огромной силе,
которая сделала ставку на Ярослава.
   - И поэтому проигравший будет заклеймен как Окаянный. А убийство Бориса
и  Глеба,  приписанное ему,  станет  только видимой причиной тому.  В  конце
концов, Владимир не меньше окаянств творил...
   - Наши мысли удивительно совпадают,  -  кивнул схимник.  -  Кстати,  вы
недоумевали,  как могли люди Ярослава так точно угадать место,  где заночует
войско Бориса.  Я,  кажется,  нашел объяснение.  Дело в том,  что Эймунд,  о
котором вы  говорили,  как  о  главаре убийц,  одно  время служил в  дружине
Владимира,  участвовал в  походах  против  половцев.  А  всякому  киевлянину
известно,  что, идя в степь или из степи, войско останавливается на ночлег в
одном дне пути от  города -  на Альтинском поле.  Теперь я,  вероятно,  могу
продолжить свою повесть?..  Итак,  я  вернулся с  Афона и  стал приглядывать
место,  где  можно  было  бы  начать  медленно,  исподволь готовить почву  к
созданию русской обители.  Меня привлекла эта гора - тогда здесь была только
одна пещера, еще в давние времена выкопанная варягами... Теперь, как видите,
я  не одинок,  хотя епископ и  пытался разогнать нас.  Он не может запретить
мне,  монаху,  пустынножительствовать и окормлять духовной пищей других,  но
игуменом меня никогда не сделает.
   - Так в чем же ваша конечная цель?
   - Я  считаю,  что не  нужно придавать значения внешней обрядовой форме.
Главное сейчас - не пытаться вместе со староверами сложить осколки разбитого
вдребезги. Нам нужно национализировать церковь и наполнить новым содержанием
чужое учение, инструмент установления господства антирусских сил.
   Развивая свою мысль,  Воздвиженский пояснил,  что  монастырь задуман им
как  школа  русских  иерархов,  которые со  временем смогут  вывести церковь
из-под контроля иноземцев,  а затем проведут идейный пересмотр христианства,
сохранив лишь внешние его формы.  В  том,  что так произойдет,  его убеждала
история русской церкви,  которую ему  пришлось изучать в  бурсе.  Именно  из
Киево-Печерского  монастыря  вышел  первый  глава  русской  церкви  не-грек,
противостоявший  антинациональным  устремлениям  влиятельных   деятелей   из
окружения великого князя.
   - Но  если  первый  русский митрополит Илларион и  так  появится здесь,
можно ли говорить о  вашем воздействии на историю?  -  с  сомнением произнес
Ильин.
   - В том-то и дело,  что мы не знаем,  так ли все будет.  Так было в той
истории,  которую помнило наше время. Но где уверенность в том, что все идет
тем же порядком?  Нам дано знание: как может быть. От нас зависит: выполнить
замысел истории или пойти чай пить...
   - Не отказался бы сейчас от самоварчика, - хмыкнул Ильин.
   - Ничего,  даст  бог,  будете  недельки через  три  вкушать  -  хоть  с
баранками,  хоть с  сахаром колотым...  Так  вот,  чай  мы  пить не  пойдем,
несмотря на великий к тому соблазн.  В самом деле -  представьте:  мы знаем,
что от нашего желания сейчас зависит все, что будет.
   - Ну уж...
   - А кто торпеду времени запустил?  Думаете,  то, что вашу былину тысячу
раз по всей Руси пропоют, прослушают, повторят, каждого младенца и отрока на
ней воспитают - это баран чихнул?
   - Это,  кстати,  совсем обратное доказывает.  Я  был всего лишь орудием
истории.  Ведь,  во-первых,  я  про Добрыню и змея не сочинял,  а во-вторых,
былина случайно, помимо воли моей вырвалась.
   - Никакого противоречия тут нет.  История, как вы ее именуете, или Рок,
Судьба,  по  моему  разумению,  действительно сделала  нас  орудиями  своего
промысла.  Но -  мыслящими орудиями.  Ведь то,  что мы сейчас говорим,  есть
процесс осознания нашей самостоятельности,  постижения своей миссии...  Мы с
вами вольны сию минуту весь этот замысел на  попа поставить.  Но  не сделаем
этого...
   Воздвиженский сидел,  уперев руку в подбородок,  и испытующе смотрел на
Ильина. Тот покраснел, словно его уличили в чем-то постыдном, и спросил:
   - Это вы к  тому,  что я в будущее хочу уйти?  Но я не могу иначе,