но и угрожающе: -  Вы,  конечно,  понимаете,
что это задержит возвращение детей под опеку мистера Харриса?
   - Согласно архивным материалам Комитета, вы никогда не  возвращали  детей
родителям до окончания судебного разбирательства, посему в  настоящее  время
мы смиримся с этим. А теперь давайте перейдем к цели нашего визита.
   Ей пришлось уступить: - Хорошо. Следуйте за мной.
   Она снова направилась к широкой мраморной  лестнице,  и  громкое  цоканье
каблуков снова покатилось гулким эхом по вестибюлю - как  напоминание  о  ее
авторитете и одновременно выражение ее негодования. Они поднялись на  второй
этаж и прошли через большую мрачную дверь в холл, где стоял на посту все тот
же охранник по имени Джон, Он несколько удивился, увидев трех человек вместо
одного, но, поскольку они  явились  вместе  с  Бледсоу,  решил,  что  все  в
порядке.
   - Привет, милые!
   С восторженным визгом Руфь и Джошуа бросились к отцу.  Том  опустился  на
одно колено и обнял их. И почему-то на сей раз Ирэн Бледсоу не  стала  между
ними. Джошуа был по-настоящему счастлив  снова  увидеть  папу,  Руфь  просто
начала плакать и не  хотела  отпускать  Тома.  На  поцелуи  и  объятия  ушло
довольно много времени.
   - Бедные, измученные жестоким обращением дети, - шепнул Корриган Марку.
   Бледсоу заняла свое место в конце стола и предложила  Марку  и  Корригану
сесть. Они тихо сели с той стороны, где находилось место Тома.
   - Хорошо, ребятки, - наконец сказал Том. - Давайте садитесь.
   Они уселись на стулья с противоположной  стороны  стола  и  только  тогда
заметили Марка.
   - Здравствуйте, пастор Ховард!
   - Привет. Как дела?
   - Нормально, - У вас сорок минут, - сказала Бледсоу, главным образом  для
того чтобы напомнить всем, что она все еще руководит данным мероприятием.
   Следующие тридцать минут общения прошли в  разговорах  на  самые  обычные
темы. Руфь и Джошуа старались побольше читать и,  похоже,  немного  наладили
отношения с другими детьми в приюте - хотя Том не знал, идет ли речь  о  том
же приюте, что и в прошлый  раз,  или  уже  о  другом.  Однако  по  школьной
программе они не занимались, а это означало, что  им  придется  наверстывать
упущенное летом, если вообще придется. Рана на лбу у  Руфи  зажила  и  стала
почти незаметной.
   Время свидания подходило к концу, а Том знал, что до ухода он еще  должен
выяснить одну вещь, пока имеет такую возможность. И кроме всего прочего,  он
непременно должен помолиться с детьми.
   - Послушайте, папе скоро уходить - так что давайте помолимся вместе.
   Он дотянулся до детей через стол и взял их за руки.  В  этот  момент  они
снова были семьей, и он был духовным  главой,  наставником  и  примером  для
подражания, каким и должен быть отец.
   - Дорогой Небесный Отец, я молюсь сейчас  о  своих  детях  и  прошу  Тебя
возвести вокруг них стену защиты. Защити их сердце и ум, дабы они никогда не
усомнились  в  Твоей  любви  и  Твоем  покровительстве.  Помоги  им   всегда
оставаться хорошими детьми и жить в согласии с Твоей волей.  Я  прошу  Тебя,
милый Господи, помоги нам снова воссоединиться.
   Марк и Корриган присоединились к молитве и слушали,  как  маленькая  Руфь
молилась за своего папочку и брата и даже  за  миссис  Бледсоу.  Потом  стал
молиться Джошуа, который поведал о своей любви к Христу и своем желании быть
достойным слугой Господа.
   Все это были не просто слова. Здесь, в этой комнате, они  вели  настоящую
духовную борьбу - ибо, хотя государство в силах возвести непреодолимые стены
вокруг детей, молитвы каждого ребенка, произнесенной в  бесхитростной  вере,
достаточно для того,  чтобы  сокрушить  эти  стены  до  основания.  Все  они
понимали и ясно чувствовали это, слушая молитвы ребятишек.
   - Аминь, - сказал Джошуа.
   - Аминь, - хором повторили все - за исключением Ирэн Бледсоу.
   До конца свидания оставались считанные минуты. Том открыл бумажный пакет.
   - Вот, Я собирался отдать вам это еще в прошлый раз.
   - О, отлично! - воскликнул Джошуа, взяв свою Библию.
   - Спасибо, папочка! - сказала Руфь, прижимая свою Библию к груди.
   Том  принес  детям  также  несколько  их  любимых   книг   и   письменные
принадлежности, которые не отдал во время предыдущего свидания.  Том  видел,
что Ирэн Бледсоу зорко следит за тем, какие вещи он извлекает из  пакета,  и
продолжал неторопливо, открыто передавать их детям, не считая нужным  что-то
утаивать.
   И вот, время встречи почти истекло. Джошуа с интересом листал новую книгу
про китов и вдруг наткнулся на какие-то фотографии, вложенные между страниц.
   Том, Марк и Корриган старались не смотреть на мальчика  прямо,  чтобы  не
привлечь внимания Бледсоу.
   - Тебе нравится книга, Руфь? - спросил Том,  дотягиваясь  через  стол  до
дочери, чтобы помочь ей найти  надпись  на  титульном  листе.  Это  движение
помогло: Бледсоу напряженно следила за Томом. - Видишь, что я  тут  написал?
"Моей дорогой доченьке Руфи. Иисус любит тебя, и я тоже!" - Эй! - воскликнул
Джошуа. - Это же тетенька из пикапа!
   Бледсоу  мгновенно  перевела  на  него  взгляд.  Джошуа  расширенными  от
удивления глазами рассматривал фотографии. Лицо Бледсоу заметно побледнело.
   - Что ты имеешь в виду, сынок? - спросил Корриган. - Ты  что,  видел  эту
женщину раньше? Бледсоу резко вскочила на ноги.
   - Мистер Харрис!
   - Да? - спокойно отозвался Том.
   - Да как вы смеете? Как вы смеете?]
   Корриган настойчиво требовал у мальчика ответа.
   - Ты узнаешь эту женщину?
   - Конечно, - сказал Джошуа. - Это она вела тот пикап, в который  мы  чуть
не врезались. Она здесь выглядит вроде как больной, да?
   Бледсоу бросилась к Джошуа и выхватила у него фотографии. Она бросила  на
снимки короткий яростный взгляд, а потом демонстративно порвала их  пополам,
еще раз пополам, и еще раз, после чего смяла и швырнула в мусорную корзину.
   Потом, трясясь от негодования,  она  повернулась  к  Тому:  -  И  что  вы
пытаетесь тут доказать?
   - Миссис Бледсоу, вы пугаете детей, - мягко заметил Марк.
   Она наставила палец в лицо Тому и заговорила дрожащим от ярости  голосом:
- Вы грубо нарушили правила! Я могу  устроить  вам  серьезные  неприятности!
Неужели вы полагаете, что  я  не  могу  добиться  того,  чтобы  ваших  детей
навсегда забрали у вас!
   Том ответил спокойно - главным образом из-за детей: - Тогда  чего  же  вы
так испугались? Она возмущенно отрезала: - Я ничего не испугалась! Вам  меня
не испугать! Том произнес слова, которые уже некоторое время повторял в уме:
- Миссис Бледсоу, мне совершенно ясно,  что  вы  заботитесь  не  столько  об
интересах моих детей, сколько о своих собственных. В любом случае я полагаю,
что вы злоупотребляете своей властью  -  и  в  отношении  моих  детей,  и  в
отношении меня; и я намерен выяснить, на кого вы работаете.
   Бледсоу попыталась говорить сдержанным тоном: в конце концов кричать  она
не могла из соображений профессиональной этики.
   - Послушайте, вы! - Огромным усилием  она  взяла  себя  в  руки,  приняла
прежний официальный вид и объявила: - Свидание окончено.  К  моему  великому
сожалению вы обманули мое  доверие,  и  я  учту  это,  назначая  дату  нашей
следующей встречи.
   - Она состоится раньше, чем  вы  предполагаете,  -  сказал  Корриган.  Он
обогнул стол, взял руку Бледсоу и с размаху пришлепнул к ее ладони  повестку
в суд. - Постарайтесь не порвать. Всего хорошего.

   "Дорогой Том!
   Сегодня я чувствую себя по-другому - и не знаю, смогу  ли  объяснить  вам
почему. Несомненно, первопричина заключается в моем странном  предположении,
сделанном утром: предположении возможности моей вины. Конечно, быть виновной
- или даже чувствовать себя виновной - неприятно,  но  одним  предположением
такой возможности я, похоже, ослабила другое неотступное чувство:  отчаяние.
Это напомнило мне клоуна,  который  бьет  себя  по  пальцу  молотком,  чтобы
отвлечься от головной боли:  теперь,  когда  я  чувствую  свою  вину,  я  не
чувствую такого глубокого отчаяния.
   Но можно сказать (исключительно с целью порассуждатъ), что причины  лежат
гораздо глубже. Как я уже говорила, безоговорочное признание человека высшим
существом и, как следствие, отрицание абсолютных истин заставляет вас искать
некую границу - тот самый забор - и спрашивать себя, где же вы находитесь, и
желать хоть что-то знать наверняка. Вот это и есть отчаяние.
   И потом вдруг появилось чувство - или просто предположение - своей  вины,
и я вдруг обнаружила, что играю с мыслью о своей  возможной  неправоте  -  а
признание своей неправоты означает, что я где-то  нарушила  какую-то  норму,
что в свою очередь  говорит  о  существовании  некой  нормы,  которую  можно
нарушить, а  это  означает,  что  где-то  есть  что-то,  что  я  могу  знать
наверняка.
   Полагаю, я сказала все это для того, чтобы сделать следующий вывод:  если
я могу быть виновна, если я действительно виновна, тогда по крайней  мере  я
знаю, где нахожусь. Внезапно по прошествии долгого времени  я  нашла  забор,
границу - и одна мысль об этом развеяла густое  облако  отчаяния  настолько,
что я заметила это.
   Вы только представьте себе, Том, какой длинный путь  прошла  я  в  жизни,
чтобы избавиться от отчаяния. Программа "Молодые дарования" в центре "Омега"
показывала возможные пути ухода от проблем. Я  перепробовала  все,  что  там
предлагали: йогу, диету, народную медицину, измененные  состояния  сознания,
наркотики  и  многочисленные  путешествия  сознания,  открывающие  мне   мою
божественную сущность и способность создать мою  собственную  реальность.  Я
признаю: это было долгое странствие по юдоли безумия. Чем помогло мне это  в
поиске моей собственной истины?  Сама  я  блуждала  в  пустоте  и  плыла  по
течению, и моя реальность, рожденная в моем сознании, была ничем не лучше. И
я, и сотворенная мной вселенная  блуждали  в  пустоте  и  плыли  по  течению
вместе.
   И кроме того, еще был Джонас, мой совершенный друг. Он  прекрасно  владел
умением убеждать,  обладал  многими  замечательными  качествами  и  особенно
преуспел в искусстве лести. Мы вместе  много  странствовали  во  время  моих
йогических трансов, и он уверил меня, что  вся  реальность  -  в  том  числе
смерть -есть иллюзия, целиком находящаяся в моей власти,  и  что  я,  будучи
богом, могу придавать реальности любую форму, какую пожелаю.
   И в критический период своей жизни я поверила  в  это.  Я  поверила,  что
создала реальность, которая будет служить моим нуждам  и  удовлетворять  мои
желания. Я поверила, что создала  человека,  который  будет  доставлять  мне
удовольствие, не зная чувства вины. Я поверила, что создала ребенка, который
попросил меня отправить его  в  следующую  жизнь,  чтобы  дать  мне  свободу
продолжать начатое здесь.
   Но не создала ли я также и тюремную решетку? Я говорила о заборе, не  так
ли?
   Я жила за этим забором семь лет, и Джонас ни  разу  не  пришел  навестить
меня. Я негодовала. Я обвиняла его в смерти Рэпчел. В моем представлении эта
идея принадлежала ему. Именно он взял власть над моим телом и лишил  девочку
жизни. Он совершил убийство. Нина лежит на нем.
   Но теперь я так не считаю. В какой-то  момент  я  стала  думать  иначе  -
возможно, сегодня утром.
   Эмитист права: я убила своего ребенка".

   Салли отложила блокнот и вышла из номера, на ходу обдумывая и  приводя  в
порядок мысли, переполнявшие сознание. Она  чувствована  скорое  наступление
каких-то перемен, хотя не имела представления, в чем они будут заключаться и
в каком направлении будут развиваться. Но эта ее прогулка должна была  стать
частью этого процесса; она собиралась  совершить  путешествие  в  прошлое  и
найти другую недостающую часть той головоломки, которой являлась ее жизнь.
   Насколько она помнила, где-то  поблизости  от  мотеля  находились  старое
кирпичное здание и аллея, мощеная булыжником аллея,  посреди  которой  бежал
ручеек воды, стекавший в закрытый решеткой люк. Где же это место?

   Тол следовал за Салли по  пятам.  Натан  и  Армут  парили  прямо  над  ее
головой, держа мечи наготове и настороженно оглядываясь по  сторонам.  Скоро
появится Разрушитель. Времени оставалось мало.
   "Не останавливайся, Салли, - сказал Тол. - Тепло, еще теплее".
   Она свернула в переулок. Он казался знакомым: эти вязы сохранились  в  ее
памяти, хотя с тех пор они значительно выросли.
   Мусорная  машина  с  ревом  и  грохотом  выкатила  из  аллеи  за   старой
пивоварней, неуклюже повернула,  влилась  в  поток  транспорта  и,  прибавив
скорость, загромыхала вниз по улице.
   Салли направилась к аллее.
   Это должно быть где-то здесь! Все та же узкая мощеная  булыжником  аллея,
все те  же  высокие  стены  старой  пивоварни  из  красного  кирпича!  Салли
оказалась в прошлом. Канализационный люк остался на прежнем  месте,  красные
стены покрывал все тот же  мох,  запах  мусора  точно  соответствовал  тому,
который запечатлелся в ее памяти. Салли ускорила шаг. Это было где-то здесь:
незакрепленный кирпич в подоконнике... Она вспоминала все больше  и  больше,
пока бежала вдоль здания, пристально всматриваясь в каждое  окно  в  поисках
какой-то детали, которая приведет в действие механизм памяти.
   Тол увидел впереди ангелов-стражей,  охранявших  нужное  место.  Их  было
четверо воинов с обнаженными  мечами,  отважных  и  блистающих,  исполненных
мрачной решимости, Они стояли на посту, наблюдали за этим  местом,  охраняли
его в течение десяти лет. При виде Салли  Роу  они  подняли  мечи  и  издали
приглушенный радостный возглас.
   Она приблизилась к углу здания.  Кажется,  где-то  здесь:  насколько  она
помнила, это место находилось рядом с углом.
   Вот последнее окно с подоконником на уровне глаз.  Салли  остановилась  и
огляделась  по  сторонам.  Она  была  одна  в  аллее.  Она  дотронулась   до
подоконника, провела по нему пальцами. Похоже, этот  тот  самый  подоконник.
Где же находился незакрепленный кирпич, справа или  слева?  Салли  подсунула
большой палец под кирпич слева и осторожно подтолкнула его вверх.
   Он шевельнулся. Шевельнулся впервые за десять  последних  лет.  В  темную
полость под ним хлынул солнечный свет.
   Сердце подпрыгнуло у Салли в груди. Это  походило  на  чудо.  Чувства  ее
достигли такой остроты, что она  непроизвольно  тихонько  вскрикнула.  Салли
сунула руку в тайник и нащупала двумя пальцами кольцо. Она вытащила  его  на
свет дня и опустила кирпич на место.
   Десять лет спустя кольцо оставалось на удивление чистым, если не  считать
нескольких тонких серых паутинок, прилипших к нему,  Салли  протерла  кольцо
полой рубашки, и оно засверкало. Она вытащила из-под рубашки первое кольцо и
поднесла к глазам оба.
   Да,  они  были  одинаковыми.  Теперь  две  химеры  скалились  на  нее   с
одинаковыми выражениями лиц.
   Тол отпустил стражей.
   Салли прислонилась к кирпичной стене и вспомнила тот день, когда положила
кольцо в тайник. Она была в отчаянии, боялась предательства.  Возможно,  она
поступила безрассудно, недостойно, украв кольцо у того  человека  и  спрятав
здесь, но, как выяснилось впоследствии, ее действительно предали, и  теперь,
десять лет спустя, это кольцо могло стать ключом к прошлому,  которое  Салли
нужно было заново исследовать, чтобы понять,  где  и  в  чем  она  совершила
ошибку.
   Она  подумала  о  Томе  Харрисе  и  христианах  из  маленькой   школы   в
Бэконе-Корнере.
   "Неужели тогда я поступила неверно? Если так, я хочу поступить верно хотя
бы на этот раз".
   Она расстегнула цепочку на шее и повесила второе кольцо рядом с первым.

   Дверь офиса в гостинице "Шредер-Мотор" распахнулась, и электронный сторож
гудком известил о появлении посетителя. Женщина за конторкой подняла глаза.
   - Добрый день. Могу я чем-нибудь помочь вам? Мистер Хулл улыбнулся  самым
любезным образом.
   - Добрый день. Я ищу свою жену. Она сказала,  что  сняла  здесь  номер...
э-э-э... кажется, номер триста два?
   - О! - женщина заглянула в регистрационный журнал. - Вы мистер Роджерс?
   Хулл расплылся в широкой улыбке: - Да, да! Отлично,  наконец-то  я  нашел
ее!
   - Но как вы узнали, где искать? - поинтересовалась женщина.
   - О, мы и прежде снимали этот номер. Он нам нравится. Мы  останавливались
в нем всякий раз, когда приезжали в Фэйрвуд, Я задержался дома на  несколько
дней, но жена позвонила и сказала мне, что поселилась в том самом номере.  Я
надеялся, что речь идет именно о нем.
   - Но... - женщина оказалась перед какой-то проблемой. - Но миссис Роджерс
сняла номер только на одного человека. Полагаю, она не поняла вас.
   Хулл вытащил из кармана бумажник.
   - Да, это недоразумение. Позвольте  мне  внести  недостающую  сумму.  Она
наверху сейчас? Пожалуй, я сделаю ей сюрприз.
   - Нет, кажется она вышла. Но я могу дать вам ключ.
   - Отлично.
   - Будьте любезны, заполните другую  анкету,  чтобы  не  нарушать  порядок
регистрации.
   - Конечно.
   Мистер Хулл заполнил анкету, в которой записал  имена  миссис  и  мистера
Джек Роджерс. Он извлек также толстую пачку банкнот и доплатил нужную сумму.
   Женщина взглянула на адрес, указанный в анкете.
   - Ну и как обстоят дела  в  Лас-Вегасе?  Там  действительно  кипит  такая
разгульная жизнь, как говорят?
   - Нет... - Мистер Хулл рассмеялся. - Возможно, в отдельных местах. Но это
неплохой город.
   - Что ж, вот ключ... О  Боже!  Кажется,  ваша  жена  унесла  единственный
дубликат. Ну ничего, я просто поднимусь с вами и впущу вас.
   - Спасибо. Послушайте, не говорите ей о моем приезде.  Она  ожидает  меня
только завтра!

   На другой стороне улицы, за гостиничной автостоянкой, на  крыше  магазина
скобяных изделий и мастерской Нельсона укрывались  пятьдесят  отвратительных
воинов-демонов,  которые  разом  изрыгнули  облако  желтого  вонючего  дыма,
увидев, как Хулл следует за женщиной к номеру триста два.
   Разрушитель наблюдал за  Хуллом  со  своей  командной  позиции  на  крыше
цветочного магазина.
   - Они угадали правильно! - прошипел он. - Она здесь.

   23

   - Слава Богу, - воскликнул Том. Он был так возбужден, что не мог  усидеть
на месте. - Просто не верится! Это прогресс!
   - Что ж, пока у нас имеется сотня  разрозненных  деталей  головоломки,  -
сказал Маршалл. - Но дайте время - и из них составится целая ясная картина.
   Том, Маршалл, Кэт и  Бен  собрались  для  очередного  совещания  в  офисе
Корригана в скором времени после последней довольно бурной  встречи  с  Ирэн
Бледсоу.
   Бен уже справился с возбуждением. Теперь он  спокойно  размышлял,  строил
гипотезы.
   - Она жива. Салли Роу жива, и Маллиган знает это.
   - И Парнелл тоже, - сказал Маршалл, - Я внес его в свой список.
   - Но какую цель все они преследуют? - спросила Кэт.
   - Именно это мне хотелось бы узнать, - сказал Корри-ган. -  Мне  нравится
вся эта информация, ребята, я просто в восторге от нее, но рано или поздно -
надеюсь, рано - все это должно вылиться во что-то  определенное.  Нам  нужно
дело, которое можно представить в суде, а пока я не  вижу  ничего,  имеющего
прямое отношение к судебному процессу.
   - Верно, - согласился Маршалл, просматривая какие-то записи.  -  Пока  мы
располагаем лишь косвенными уликами. Но мы неуклонно приближаемся к  решению
загадки. Вот имена  владельцев  автомобилей,  которые  я  узнал  в  дорожной
полиции по номерам.  Все  перечисленные  здесь  люди,  вероятно,  связаны  с
обществом "Круг жизни", и некоторые имеют самое прямое  отношение  к  нашему
делу: мистер Брюс Вудард, директор начальной  школы,  и,  само  собой,  наша
отважная мисс Брювер.
   - А что касается мистера Вударда, - вставила Кэт, - то я разговаривала  с
ним по телефону сегодня, и он по-прежнему уверяет, что скоро найдет  учебный
план, на который мне хотелось бы взглянуть. Но если  вы  желаете  знать  мое
мнение, он тянет время.
   - Если так, попробуйте поговорить со следующими людьми;  Джерри  Мэсоном,
Бетти Хановер и Джоном Кендаллом. Эти трое