лота оказалось вполне  удобным,  оно
даже могло сдвигаться так, что Сабриэль удалось бы лечь.
      Как  раз  против  глаз Сабриэль к  борту  кабины  было
привинчено  маленькое  овальное  зеркало  из  посеребренного
стекла.  Оно поблескивало под лучами полуденного  солнца  и,
как  почувствовала Сабриэль, было настроено на магию Хартии.
Что-то   заставило   Сабриэль  подуть  на   зеркальце.   Оно
затуманилось, а затем на нем начали медленно выступать знаки
Хартии,   как   будто  палец  привидения   рисовал   их   на
затуманенном стекле.
      Сабриэль  поняла,  что  знаки указывают,  как  поднять
крылья,  предостерегают  от поспешности,  вызывают  ветер  с
любой  стороны  света.  Там было еще  много  разных  знаков.
Запоминая  их,  Сабриэль почувствовала,  что  весь  кораблик
пронизан  магией  Хартии  и заклинаниями.  Аборсен,  которая
сделала  кораблик,  работала  долго,  с  любовью  и  создала
летательный  аппарат, который был скорее  волшебной  птицей,
чем механизмом.
      Исчез  последний знак Хартии, и зеркальце стало  всего
лишь  серебряным  стеклышком,  отражающим  солнце.  Сабриэль
сидела  тихо, она старалась запомнить все, что ей рассказали
знаки Хартии. Ей подумалось, что, может быть, наступит день,
когда она тоже создаст что-нибудь такое же совершенное,  как
эта птица.
      -  Кем  была Аборсен, которая это сделала? -  спросила
Сабриэль. - Я хочу сказать, кем она мне приходилась ?
     - Кузиной, - промурлыкал Моггет прямо в ухо Сабриэль, -
кузиной  твоей  пра-пра-пра-пра-бабушки.  Последней  в  этой
ветви рода. У нее не было детей.
      Возможно,  Бумажное Крыло было ее  ребенком,  подумала
Сабриэль,  поглаживая  стенку кабины и  чувствуя  под  рукой
движение  знаков  Хартии.  Теперь  будущий  полет   уже   не
представлялся ей таким страшным.
      -  Надо  торопиться, - сказал Моггет. -  Скоро  станет
темно. Ты запомнила знаки?
      -  Да,  - коротко ответила Сабриэль. Она обернулась  к
посланцам,  которые выстроились около кораблика, придерживая
его  до  того  момента, когда он взлетит в небо.  Интересно,
подумала  Сабриэль, сколько раз они уже делали это, скольких
Аборсенов они провожали в полет?
      -  Спасибо, - сказала Сабриэль посланцам. - Спасибо за
вашу заботу и доброту. До свидания.
      С  этими  словами она откинулась в сиденье, схватилась
обеими руками за борта кабины и высвистела ноты поднимающего
ветра,  вызвав в сознании знаки Хартии и дав им сорваться  с
губ.
      Свист  прозвучал  чисто и правильно,  поднялся  ветер,
который   с   каждой   секундой  становился   все   сильнее.
Передохнув,  Сабриэль изменила мелодию свиста. Знаки  Хартии
перескочили на Бумажное Крыло, голубые и серебряные  полоски
ожили,  заструились  по  фюзеляжу и крыльям.  Весь  кораблик
задрожал, послушно готовясь к взлету.
     Веселая трель закончилась длинной чистой нотой, и знаки
Хартии  засияли,  как  солнце. Через  секунду  желтые  глаза
моргнули, открылись пошире и глянули в небо.
      -  Отпускайте!  -  крикнула  Сабриэль  посланцам.  Они
отскочили  от  кораблика, и Бумажное Крыло кинулось  в  руки
ветра,  вперед  и  выше, пролетело через брызги  водопада  и
взлетело в небо.
     На высоте тысячи футов над долиной было холодно и тихо.
Бумажное Крыло летело легко, сзади его подталкивал ветер, на
небе не было ни облачка. Сабриэль, расслабившись, откинулась
на  спинку  кресла  и повторяла в уме новые  для  нее  знаки
Хартии.  Она  чувствовала  себя свободной  и  чистой,  будто
опасности нескольких прошлых дней были грязью, смытой  прочь
попутным ветром.
      -  Поверни к северу, - неожиданно сказал сзади Моггет,
нарушив ее спокойствие. - Ты помнишь карту?
      -  Да,  -  ответила  Сабриэль. - Мы  должны  следовать
течению реки. Кажется, она называется Раттерлин? Она большей
частью идет на северо-восток.
      Моггет  ответил не сразу, хотя Сабриэль слышала  около
уха  его мурлыканье. Казалось, он задумался. В конце  концов
он сказал:
      -  Ну, что ж... Следуя за рекой, мы доберемся до моря.
Там  река  разбивается на рукава дельты,  где  на  одном  из
островков мы сможем переночевать.
      -  А  почему  бы нам не продолжать полет? -  оживленно
спросила Сабриэль. - Если бы я вызвала самый сильный  ветер,
мы могли бы долететь до Билайзера к завтрашней ночи.
      -  Бумажное  Крыло не любит летать по ночам,  -  резко
сказал  Моггет.  -  Уж не говоря о том, что  сильным  ветром
очень  трудно управлять - это значительно сложнее, чем может
показаться на первый взгляд. К тому же Бумажное Крыло  очень
бросается в глаза. Где твой здравый смысл, Аборсен?
      -  Зови меня Сабриэль, - коротко ответила Сабриэль.  -
Аборсен - это мой отец.
      -  Как  скажете,  хозяйка, - сказал Моггет.  "Хозяйка"
прозвучало весьма саркастически.
       Несколько   следующих  часов  прошли  во   враждебном
молчании,  но  Сабриэль скоро перестала  сердиться,  радуясь
новизне  чувства полета. Ей интересно было смотреть  вниз  и
видеть заплатки полей, темную полоску реки, крошечные домики
редких поселений. Все было такое маленькое и казалось сверху
таким красивым.
     Солнце начинало садиться, и Сабриэль почувствовала, что
Aумажное  Крыло решило спускаться, его желтые глаза смотрели
уже  не вверх на небо, а вниз, на зеленую землю. Тени  стали
удлиняться. Сабриэль тоже захотелось приземлиться.
      Река уже разбилась на бесчисленные рукава и протоки, и
вдали показалось море. Дельта образовала множество островов,
некоторые  были размером с футбольное поле, и на  них  росли
деревья  и кусты. Сабриэль выбрала островок средних размеров
с  желтой  поляной в середине и свистнула ветру, спускающему
вниз.
      Неизвестно, чего слушалось Бумажное Крыло,  ветра  или
собственного  желания.  Его желтые глаза  и  глаза  Сабриэль
смотрели  на  приближающуюся землю.  Только  Моггет  смотрел
вверх и назад.
     Но даже он не сразу увидел преследователей, поэтому его
предупреждающее мяуканье раздалось за секунду до  того,  как
Сабриэль повернула кораблик и увидела сотни быстро несущихся
теней,  пикирующих на них. Инстинктивно она вызвала в  своем
сознании знаки Хартии, свистнула, чтобы ветер поднял  их,  и
повернула Бумажное Крыло на север.
     - Кровавые вороны, - прошипел Моггет.
      -  Да, - крикнула Сабриэль в то время, как ее внимание
было поглощено воронами. Она пыталась понять, удалось ли  от
них  оторваться. Она уже чувствовала, что ветер выходит  из-
под  ее  контроля,  как это и предсказывал  Моггет,  и  было
опасно  усиливать  его. Но она также чувствовала  опасность,
исходящую  от ворон, которые были смесью Смерти и  Свободной
магии, давшей жизнь их сгнившим скелетам.
      Кровавые вороны не могли долго оставаться на солнце  и
ветру.  Они, должно быть, были сделаны только прошлой ночью.
Волшебник  поймал  обыкновенных  ворон,  убил  их,  соблюдая
колдовской  ритуал,  расчленив  дух  простого  мужчины   или
женщины.  Теперь это были трупы птиц, движимые только  силой
Свободной магии, убивающие количеством.
      Несмотря  на  то  что  Сабриэль  вызвала  ветер  почти
мгновенно,  стая все еще была близко. В какой-то момент  она
подумала,  что  можно врезаться кораблем в центр  этой  стаи
воронов-убийц,   подобно  ангелу,   вооруженному   мечом   и
колокольчиками. Но ворон было слишком много, да  и  сражение
должно было происходить на высоте нескольких сотен футов над
землей.  Один неверный взмах мечом мог привести  к  падению,
если бы кровавые вороны не убили ее на пути вниз.
      - Я должна вызвать самый сильный ветер, - крикнула она
Моггету,  который сидел сзади на рюкзаке. Вздыбив шерсть  на
загривке,  он выл на ворон. Они были уже очень  близко,  они
летели  двумя длинными линиями. Уже были видны белые  кости,
просвечивающие  сквозь лохматые черные  перья.  У  них  были
черные  острые клювы, и Сабриэль разглядела красные отблески
расчлененного мертвого духа в их пустых глазницах.
      Моггет  не  ответил. Возможно, он просто не  расслышал
Сабриэль  за  шумом своего воя и карканья ворон,  когда  они
приблизились на несколько последних ярдов для атаки.
      От  страха у Сабриэль пересохло во рту, и только после
того,  как  она  облизала губы, ей удалось слабо  свистнуть.
Будто почувствовав ее затруднения, знаки Хартии помогли  ей,
( вторая попытка свистнуть оказалась удачней, звук получился
громким и решительным.
      Ветер  возник  с  таким шумом, будто  кто-то  огромный
распахнул  гигантскую дверь. Он с пугающей  стремительностью
подхватил  Бумажное  Крыло и швырнул  его  вперед.  Внезапно
кораблик помчался с такой скоростью, что внизу все слилось в
одно несущееся назад пятно.
      Сабриэль  сощурила глаза и наклонила голову, защищаясь
от пощечин ветра. Стая ворон сразу оказалась далеко позади и
выглядела  просто небольшим черным пятном на  фоне  красного
закатного солнца. Вороны хлопали крыльями, но уже  не  могли
догнать Бумажное Крыло.
      Сабриэль  с  облегчением  вздохнула  и  тут  же  снова
забеспокоилась.  Ветер,  переменив  направление,  нес  их  к
северу,  куда им вовсе было не нужно. По первым вышедшим  на
небо звездам Сабриэль поняла, что они летят к Бакли.
      С  трудом Сабриэль снова начала вызывать знаки Хартии,
заклиная  ослабить ветер и повернуть на  восток,  но  у  нее
ничего  не  получалось.  Заклинания  не  действовали,  ветер
становился еще сильнее и нес их точно на север.
     Снова и снова замерзшая, скрючившаяся в кабине Сабриэль
пыталась бросить знаки Хартии в ветер. Но поняла, что  свист
звучит  слабо,  и знаки исчезают в бушующем вокруг  урагане.
Сабриэль  осознала,  что  полностью  потеряла  контроль  над
ветром.
        Получалось   так,   что   ее   заклинания   вызывали
противоположный эффект, Бумажное Крыло попало  в  спиральное
движение   воздуха,  и  им,  как  мячиком,   перебрасывались
гигантские вихри. У Сабриэль кружилась голова, ей было очень
холодно, дыхание ее стало частым и поверхностным. Она  снова
попыталась  успокоить ветер, но не могла  даже  как  следует
вздохнуть, чтобы свистнуть.
      И  тут  неожиданно ветер прекратил подъем вверх,  стал
спускаться,  и  с  ним  полетел вниз  и  кораблик.  Сабриэль
подбросило вверх. Моггет вцепился когтями в рюкзак, стараясь
не   вылететь  из  корабля.  Сабриэль  попробовала   вызвать
поднимающий   ветер,  но  это  оказалось  за  пределами   ее
возможностей.  Бумажное  Крыло  не  могло  остановить   свое
движение вниз. Кораблик падал все ниже и ниже, пока не занял
почти вертикальное положение.
       По   пути  вниз  Сабриэль,  собрав  последние   силы,
свистнула, но знаки позолотили ее обледеневшее лицо.
       Солнце  почти  зашло,  и  темная  масса  земли  внизу
выглядела как серая река Смерти, где через несколько  секунд
окажутся  их души, которые уже никогда не вернутся  к  теплу
Жизни.
     - Сними мой ошейник, - промяукал в ухо Сабриэль Моггет,
прыгнув  к ней на колени и вцепившись когтями в ее кольчугу.
- Сними с меня ошейник!
      Сабриэль  посмотрела на кота, на  землю,  на  ошейник.
Отравленная  кислородом, она плохо соображала.  Ошейник  был
частью   древнего   волшебства,  могущественное   вместилище
ужасающей  силы.  Его  можно было  использовать  только  для
удержания какого-то страшного зла.
      -  Доверься  мне! - вопил Моггет. -  Сними  ошейник  и
вспомни о кольце!
      Сабриэль судорожно вздохнула, закрыла глаза,  нащупала
ошейник и взмолилась, не зная, правильно ли она поступает.
      Отец,  прости  меня, думала она, но эта  просьба  была
обращена  не только к ее отцу, а ко всем Аборсенам,  которые
существовали  до  нее,  особенно к  тому,  кто  давным-давно
сделал этот ошейник.
       Несмотря  на  древнее  волшебство,  снимая   ошейник,
Сабриэль  не  ощутила  ничего, кроме легких  уколов,  а  как
только  ошейник  оказался у нее в руках, она  почувствовала,
что он тяжелый, как цепь. Сабриэль чуть не выронила его,  но
вдруг он снова стал легким, а затем его вовсе не стало.
      Моггет  тихо  сидел на коленях Сабриэль, и,  казалось,
ничего  не  изменилось,  но  постепенно  он  стал  светиться
изнутри  и  увеличиваться.  Свет  все  усиливался,  и  через
несколько секунд вместо кота возникло светящееся сияние,  на
которое было больно смотреть. Сабриэль почувствовала  какую-
то  враждебность  этого  сияния  по  отношению  к  себе.  На
мгновение  оно  снова  почти  приняло  очертания  кота,   но
внезапно разделилось на четыре брильянтово-белых луча.  Один
устремился  вперед, другой назад, и два остальных скользнули
по  крыльям.  Весь  корабль засиял сильным бело-брильянтовым
светом  и  резко остановился в своем движении вниз. Сабриэль
так  сильно  качнуло  вперед,  что  она  ткнулась  носом   в
зеркальце.
       Несмотря  на  неожиданное  замедление,  они  все  еще
продолжали  падать.  Навстречу,  заполняя  собой   горизонт,
неслась земля.
       Показались   верхушки  деревьев,  и  Бумажное   Крыло
врезалось в верхние ветки со звуком, похожим на звук  града,
колотящего  по  жестяной  крыше.  Затем  они  пролетели  еще
несколько ярдов над поляной, но скорость полета была все еще
достаточно большой, чтобы приземлиться без повреждений.
     Моггет, или то, чем стал Моггет, несколько раз замедлял
движение  Бумажного Крыла. И наконец Сабриэль  почувствовала
невероятное облегчение, понимая, что они спасены.  Еще  одно
усилие,  и кораблик благополучно приземлился, затормозив  на
высокой зеленой траве поля.
      Сабриэль  обрадовалась,  когда  Бумажное  Крыло  легло
животом  на  траву,  но  радость внезапно  сменилась  криком
испуга.   Трава  скрывала  возникшую  прямо  перед  кораблем
огромную яму...
      Бумажное Крыло уже не могло подняться и перелететь над
широкой,  ярдов в пятьдесят шириной, ямой, оно  доползло  до
края  пропасти, нырнуло вниз и начало по спирали  спускаться
на  дно,  которое  находилось в нескольких сотнях  футов  от
поверхности земли.

                      ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

     Сабриэль медленно приходила в себя и начала осмысливать
свои  ощущения. Первым ожил слух, но слышно было  только  ее
собственное дыхание и поскрипывание чешуек, из которых  было
a$%+  -.  пальто.  На  мгновение  она  впала  в  панику,  ей
показалось,  что  она ослепла. Затем вспомнила,  что  сейчас
ночь  и  она  находится в глубокой яме. Дневной свет,  может
быть,   и  проникает  на  такую  глубину,  но  света   звезд
недостаточно, чтобы осветить этот мрак.
      Следующей  появилась боль от тысяч  ушибов  и  ссадин.
Сабриэль  пошевелила  пальцами рук и ног,  напрягла  мускулы
конечностей и спины. Все болело, но все нормально двигалось.
     Она с трудом восстанавливала в памяти последние секунды
перед  ударом. Она вспомнила, что Моггета, или  белой  силы,
которая замедляла их падение, в момент удара нигде не было.
      У меня шок, отстраненно подумала Сабриэль, как если бы
она ставила диагноз кому-то постороннему.
      Спустя некоторое время Сабриэль сказала себе, что  она
должна   подняться.  Подбодрив  себя  таким   образом,   она
почувствовала  некое  оживление сознания,  выбирающегося  из
депрессии.  Она нащупала позади себя рюкзак.  В  том  зыбком
состоянии, в котором она находилась, нечего было даже думать
о том, что можно произнести заклинание и вызвать тепло, но у
нее были свечи и спички.
      Когда  спичка вспыхнула, у Сабриэль „кнуло  сердце.  В
маленьком  пятнышке  света  она  увидела,  что  нерасколотой
осталась  только  центральная  часть  кабины  -  серебристо-
голубой  кусок когда-то изумительного создания.  Изломанные,
покореженные крылья лежали по бокам корпуса, а носовая часть
валялась  совершенно  разбитой в нескольких  ярдах  впереди.
Один глаз уставился на ночное небо, но в нем не было прежней
жизни,  прежней  ярости.  Это был всего  лишь  мазок  желтой
краски по бумаге.
      Сабриэль  смотрела на обломки, пока огонек  спички  не
обжег  ее палец. От горя и печали ей стало так плохо, что  у
нее  заныли  все  кости. Она зажгла еще одну  спичку,  затем
свечку.
      Мелкие обломки Бумажного Крыла разлетелись по плоскому
дну  огромной  ямы.  С  трудом заставив  мускулы  напрячься,
Сабриэль выбралась из кабины.
      Яма  явно  была делом рук человеческих,  ее  дно  было
аккуратно  выложено  плитами известняка.  Сделано  это  было
давно, между плитами выросла высокая трава. Сабриэль села на
холодный камень и стала думать о том, кто и зачем уложил эти
плиты  на такой глубине. Но затем возникли и другие вопросы:
где, например, теперь та сила, которая прежде была Моггетом?
И  что  это было? Кстати, подумала Сабриэль, не забыть взять
меч и колокольчики.
      Шлем на голове Сабриэль повернулся задом напер„д.  Она
медленно  перевернула его в правильное положение,  испытывая
при этом мучительную боль в шее.
      Стараясь не загасить свечу, Сабриэль вытащила  со  дна
кабины  оружие и рюкзак и зажгла еще две свечки. Она  решила
обойти со свечами вокруг кораблика, пытаясь найти хоть какой-
то след Моггета. Она погладила желтый глаз.
      -  Прости меня, - прошептала она. - Может быть, когда-
нибудь  я  сделаю  новое Бумажное Крыло.  Это  будет  другой
корабль, но с твоим именем.
      -  Расчувствовалась, Аборсен? - где-то позади раздался
голос, который был и похож, и не похож на голос Моггета.  Он
был громче, более хриплым и менее человеческим, каждое слово
звучало, как разряд электрического генератора на занятиях по
физике в Уиверли Колледже.
      -  Где ты? - спросила Сабриэль, повернув голову. Голос
звучал  близко,  но  в  свете свечи никого  не  было  видно.
Сабриэль подняла свечу выше.
      -  Здесь, - хихикнул голос, и Сабриэль увидела полоски
белого  огня, выбежавшие из-под разбитой кабины. Этот  огонь
поджигал  обшивку  там, где он пробегал, и спустя  несколько
секунд  Бумажное  Крыло было охвачено пламенем,  его  желто-
красные  языки  танцевали под густым белым дымом,  полностью
закрывшим то, что еще оставалось от корабля.
       Сабриэль   почувствовала   запах   Свободной   магии,
противоестественный, резкий, будоражущий нервы,  врывающийся
в  сильный  запах  обычного дыма. Потом  она  снова  увидела
полосы   белого   огня,   которые,  расходясь,   соединяясь,
скручиваясь,    образовали   сверкающее,    голубовато-белое
существо, выступившее из погребального костра.
      Сабриэль не могла прямо посмотреть на это существо, но
искоса  глядя на него из-под полуприкрытых век, она  увидела
очертания   человека,   выше  нее  ростом,   худого,   почти
истощенного.  У него не было ног, торс и голова удерживались
на колоннах крутящегося белого пламени.
      - Свободен, спасен ценою крови! - сказало существо.  В
этом  голосе  не  было ничего от голоса Моггета,  но  в  нем
таилась скрытая угроза.
      У  Сабриэль  не  возникло никаких сомнений  по  поводу
кровавой  цены  и  того, кто ее заплатил.  Собрав  последние
остатки  сил,  она вызвала три знака Хартии и бросила  их  в
существо, выкрикивая их имена:
     - Анет! Колью! Феран!
      Знаки,  слетев  с  ее губ, превратились  в  серебряные
лезвия,  взлетели  в  воздух, как  кинжалы,  и  врезались  в
сверкающую фигуру, - но ничего не произошло.
      Существо засмеялось, слегка взвизгивая, будто от боли,
и   неторопливо  поползло  вперед.  Его  ленивые   движения,
казалось,  объясняли, что ему будет так же легко  уничтожить
Сабриэль, как легко было сжечь Бумажное Крыло.
      В  отчаянии Сабриэль пыталась вспомнить, что она знала
об   элементах  и  созданиях  Свободной  магии.  Отец  редко
упоминал  их,  и магистрикс Гринвуд только слегка  коснулась
этого предмета. Сабриэль знала связывающие заклинания только
для  двух слабых созданий Свободной магии, но то, что стояло
перед ней, не было ни Маргру, ни Стилкеном.
      - Очнись, Аборсен, - со смехом произнесло существо.  -
Ты  в  таком  плохом  состоянии, что у тебя  вовсе  отказали
мозги.
      -  Ты  их  спас  для того, чтобы они вообще  пер