ормозил своим веслом, и тут Моггет закричал:
     - Суши весла и пригнись!
      Весла  заскрипели в уключинах, всплеснули, Сабриэль  и
Тачстоун почти легли, и где-то между ними спрятался  Моггет.
Лодка  взлетала и падала, грохот от качавшихся звеньев  цепи
все  приближался  и  становился все более ужасным.  Сабриэль
глянула  на голубое небо над головой, и в тот же момент  над
нею  нависло зеленое, обмотанное водорослями железо. Морское
течение  подняло лодку вверх, и она чуть было  не  коснулась
заградительной цепи Белис Маута.
      Когда  цепь осталась позади, Тачстоун снова взялся  за
весло, а Моггет вспрыгнул на нос. Сабриэль хотелось лежать и
смотреть  на  небо, но стена Башни Ветра  была  так  близко,
всего  лишь  на расстоянии длины весла, и Сабриэль  пришлось
сесть и взяться за свое весло.
      В  море Сиер цвет воды изменился. Сабриэль провела  по
воде  рукой,  восхищаясь ее бирюзовым сиянием.  И  она  была
такая  прозрачная! Было видно, как далеко в глубине  танцуют
маленькие рыбки.
      Сабриэль  расслабилась,  превратившись  в  беззаботную
девочку. Все ужасы и трудности, какие приключились с  ней  и
какие  ждали  ее впереди, временно отступили  перед  простым
созерцанием  чистой  зелено-голубой  воды.  Здесь  не   было
Смерти,  не было постоянной мысли о Последних Воротах.  Даже
магия  Хартии рассеялась морем. На несколько минут  Сабриэль
забыла  о  Тачстоуне и о Моггете. Существовали  только  цвет
моря и прохлада на руке.
      -  Скоро  мы увидим город, - сказал Тачстоун, прерывая
мечтания Сабриэль. - Раз башни все еще стоят...
      Сабриэль задумчиво кивнула и медленно вытащила руку из
воды. Ей показалось, что ее разлучили с милым другом.
      -  Должно быть, тебе будет трудно, - сказала  она,  не
ожидая от него ответа. - Прошло двести лет, и пока ты  спал,
Королевство медленно превращалось в руины.
      -  На  самом  деле я в это не верил,  пока  не  увидел
Ньюстоув, а затем и башни Белис Маута, - ответил Тачстоун. -
Теперь я боюсь, что и большой город, с которым, как я думал,
-(*.#$  ничего не случится...
      -  Никакого воображения! - сурово сказал Моггет. -  Не
видишь  дальше своего носа. Это недостаток твоего характера.
Роковой недостаток!
       -   Моггет,   -  с  негодованием  сказала   Сабриэль,
рассердившись на кота за то, что он прервал начавшуюся  было
беседу. - Почему ты так груб с Тачстоуном?
     Моггет зашипел, и у него на загривке поднялась шерсть.
     - Я уточняю, а не грублю, - огрызнулся он, отвернувшись
с выражением обиды. - И он этого заслуживает.
      -  Это невыносимо! - воскликнула Сабриэль. - Тачстоун,
что такое знает Моггет, что мне неизвестно?
      Тачстоун  молчал,  костяшки его пальцев,  которыми  он
сжимал  весло,  побелели, взгляд был  устремлен  вдаль,  как
будто он уже видел башни Билайзера.
      -  Ты  мне обязательно расскажешь, - сказала Сабриэль.
Что-то  учительское мелькнуло в тоне ее голоса. -  Наверняка
ничего плохого? Верно?
     Тачстоун облизал губы, поколебался, затем заговорил.
     - С моей стороны это было глупостью, миледи, а вовсе не
злобным  умыслом.  Двести  лет  тому  назад,  когда  правила
последняя  Королева... Я думаю... Я знаю, что частично  несу
ответственность  за  то,  что  Королевство  прекратило  свое
существование, что наступил конец династии.
     - Что? - воскликнула Сабриэль. - Как это возможно?
      - Да, - продолжал Тачстоун, его руки так тряслись, что
лодка стала двигаться зигзагами. - Это было...
      Он  замолчал, выпрямился и начал говорить  так,  будто
рапортовал офицеру.
      - Не знаю, как много я могу вам рассказать, потому что
в  это вовлечена Великая Хартия. С чего начать? Полагаю, что
с  Королевы. У нее было четверо детей. В детстве я дружил  с
ее  старшим  сыном  Рогиром. В наших  играх  он  всегда  был
главным.  Он  придумывал, во что играть,  и  мы  всегда  ему
подчинялись.  Позже, когда мы повзрослели, у него  появились
странные  идеи, не такие веселые, как в детстве.  Наши  пути
разошлись.  Я  пошел  в Гвардию. У него  была  своя  дорога.
Теперь  я  знаю,  что  его интересовали  Свободная  магия  и
волшебство. Тогда я этого не подозревал. Мне хотелось знать,
чем он занимается, но он все хранил в тайне и часто уезжал.
      Ближе  к концу... я хочу сказать, за несколько месяцев
до   того,  как  все  случилось...  ну,  Рогир  отсутствовал
несколько лет. Он вернулся как раз перед фестивалем Середины
Зимы.  Я  был  рад увидеться с ним, он снова стал  похож  на
того,  кем  был  в  детстве. Он потерял  интерес  ко  всяким
странностям,  которые так привлекали  его.  Мы  снова  стали
проводить время вместе, устраивали соколиную охоту,  скачки,
пили, танцевали.
      И  вот  однажды,  во  второй  половине  дня,  это  был
прохладный день, я был на дежурстве по охране Королевы и  ее
дам.  Они  играли в кранак. Вошел Рогир и попросил  Королеву
пойти с ним к Великим Камням... Ох, не могу говорить!
     - Да, - вступил Моггет. Он неожиданно стал нервничать и
выглядел  так,  будто  его избили. - Море  со  временем  все
.b,.%b.  Наконец  мы можем поговорить о  Великой  Хартии.  Я
забыл, что в этом было дело.
      - Продолжай, - возбужденно сказала Сабриэль. - Давайте
воспользуемся удобным случаем. Великие Камни были  "камнями"
и  "раствором"  стихов - это Третий и  Пятый  Камни  Великой
Хартии?
      -  Да,  - ответил Тачстоун. - Люди или какие-то другие
существа, которые создали Великую Хартию, заложили  "три"  в
кровное  родство и "два" в нечто материальное,  а  именно  в
Стену и Великие Камни... Великие Камни...
      Рогир вошел и сказал, что около Камней происходит что-
то  нехорошее и Королева должна сама это увидеть. Он был  ее
сыном,  но  она не считала его особенно умным и  не  придала
значения его тревоге. Она была магом Хартии и не чувствовала
в  этот момент ничего дурного. Кроме того, она выигрывала  в
кранак, поэтому сказала, что можно подождать до утра.  Рогир
обернулся  ко мне и попросил уговорить Королеву.  Я  поверил
Рогиру. Мои уговоры на Королеву подействовали, и она в конце
концов   согласилась.  К  тому  времени  солнце  уже  зашло.
Королева  в  сопровождении Рогира, меня, трех  гвардейцев  и
двух дам свиты отправилась к Камням.
     Теперь уже Тачстоун не говорил, а хрипло шептал:
     - Перед нами предстала страшная картина. Но это не было
открытием Рогира, это было делом его рук.
      Пред нами стояло шесть Великих Камней, два из них были
разбиты  и  залиты кровью его сестер. Их принесли  в  жертву
помощники  Рогира.  Так  он служил Свободной  магии.  Я  был
свидетелем последних секунд жизни принцесс. Помню взгляд  их
затухающих глаз. Помню ужас, который охватил меня  при  виде
разбитых  Камней  и крови. Но еще больший  ужас  я  испытал,
когда  увидел, как Рогир поднял кинжал и вонзил его в  горло
своей  матери. В руках у него появилась золотая  чаша,  чаша
Королевы, которую он подставил под струю хлынувшей крови.  А
я медлил, медлил...
      -  Значит, то, что ты рассказывал мне раньше, было  не
правдой! - прошептала Сабриэль.
     Тачстоун молчал, по его щекам катились слезы.
      - Королева не спаслась, - пробормотал Тачстоун. - Но я
не  хотел  врать.  Просто  мне было  трудно  вспомнить,  все
смешалось у меня в голове...
     - Что же было дальше?
      -  С  Рогиром  были два его гвардейца,  -  всхлипывая,
продолжал Тачстоун. - Они напали на меня, но Влэйр, одна  из
дам  Королевы,  кинулась на них,  и  я  успел  убить  их.  Я
обезумел. Рогир с чашей в руках побежал к Камням. У третьего
Камня, который тоже должен был быть разбит, Рогира ждали его
черные слуги. Я понял, что не догоню Рогира, и бросил  вслед
ему  свой  меч. Меч попал в спину Рогира точно над  сердцем.
Рогир закричал и повернулся ко мне! Пронзенный мечом, он еще
шел и протягивал чашу, как бы предлагая мне выпить из нее.
     - Ты можешь разорвать мое тело в клочья, как тряпку, из
которой сшита одежда, - сказал он, медленно передвигая ноги.
- Но я не умру.
      Он  подошел  ко  мне на расстояние вытянутой  руки.  Я
/.a,.b`%+  на  его  лицо  и увидел зло,  Проникающее  сквозь
знакомые  с  детства черты. Затем вспыхнул  огонь,  раздался
колокольный звон, и возникли голоса, страшные голоса.  Рогир
дернулся  назад, чаша выпала из его рук, пролилась кровь.  Я
обернулся, увидел гвардейцев, столб белого пламени, человека
с  мечом  и колокольчиками - и упал в беспамятстве. Когда  я
очнулся,  передо  мной было ваше лицо.  Я  не  понимал,  как
оказался  в Хоулхаллоу, в моем сознании проплывали  какие-то
неясные картины, обрывки воспоминаний.
     - Ты должен был мне все рассказать, - сказала Сабриэль,
стараясь,  чтобы  в  ее голосе звучало  сострадание.  -  Но,
возможно,   действительно  надо  было   дождаться   морского
путешествия, чтобы море освободило тебя от заклинания. Скажи
мне, тот человек с мечом и колокольчиками, был Аборсен?
     - Не знаю, - тихо ответил Тачстоун, - возможно.
      -  Я  в  этом  почти уверена, - сказала Сабриэль.  Она
посмотрела на Моггета, думая о том столбе белого пламени.  -
Ты тоже там был? Моггет? В другом своем обличье?
      -  Да,  я  там  был, - ответил кот. - С Аборсеном  тех
времен.  Он был очень могущественным магом Хартии и хозяином
колокольчиков,  но  слишком  мягкосердечным.  Мне  с  трудом
удалось  доставить его в Билайзер, Мы опоздали и  не  успели
спасти Королеву и ее дочерей.
      -  Что  произошло?  - прошептал  Тачстоун.  -  Что  же
произошло?
      -  Когда Рогир вернулся в Билайзер, он уже был  слугой
Смерти,  - усталым голосом сказал Моггет. - Но знал об  этом
только Аборсен. А его как раз там и не было. Настоящее  тело
Рогира  было  где-то  спрятано. Он был  воссоздан  Свободной
магией.  Ему  удалось  поменяться этим ненастоящим  телом  с
живым  человеком и, как всем слугам Смерти, чтобы оставаться
вне Смерти, ему все время нужна была чья-то жизнь. Но Хартия
все время мешала ему, поэтому он решил разрушить Хартию.  Он
уже  разрушил  несколько мелких Камней, где-то  вдалеке,  но
этого  было недостаточно, к тому же Аборсен шел  за  ним  по
следам. Тогда Рогир решил разбить Великие Камни и для  этого
ему  понадобилась королевская кровь - кровь его  собственной
семьи.
      Оттого  что он был очень хитрым и очень могущественным
сыном   Королевы,  он  был  близок  к  осуществлению   своих
намерений.  Два  из  шести Великих  Камней  были  расколоты.
Королева  и  ее дочери были убиты. Аборсен появился  слишком
поздно. Правда, Аборсен отправил Рогира далеко в Смерть,  но
до  тех пор, пока настоящее тело его не найдено, Рогир будет
продолжать появляться в Жизни. Даже из Смерти он наблюдал за
разрушением  Королевства - Королевства без Королевы.  И  все
двести  лет он пытается вернуться, пытается снова возникнуть
в Жизни.
      - Ему это удалось? - перебила Сабриэль. - Он тот, кого
зовут  Керригор,  тот,  с  кем  сражаются  многие  поколения
Аборсенов,  пытаясь удержать его в Смерти? Он  уже  вернулся
назад,  он  убил патруль у Расколотого Креста, он  -  хозяин
Мордиканта.
     - Я не знаю, - сказал Моггет. - Но так думал твой отец.
      -  Да, это он, - сказал Тачстоун. - Керригор - детское
имя  Рогира.  Это имя придумал я. Его полное  церемониальное
имя было Рогеррик.
      -  Он или его слуги подстерегали моего отца, когда  он
появился  в  Билайзере. А интересно, - спросила Сабриэль,  -
почему Керригор пришел в Жизнь так близко от Стены?
      -  Должно быть, где-то у Стены находится его настоящее
тело,  -  ответил  Моггет. - Ты должна это знать  для  того,
чтобы возобновить заклинание, которое остановит Керригора.
      - Да, - задумчиво сказала Сабриэль, вспоминая страницы
"Книги  Мертвых". Она с трудом сдерживала  дрожь  и  желание
расплакаться. Ей хотелось перелететь обратно в Анселстьерру,
оставив Смерть и магию позади, хотелось оказаться как  можно
дальше  на  юге.  Но,  справившись  с  этой  слабостью,  она
сказала:
      -  Однажды Аборсен победил его. Я тоже сделаю это.  Но
сначала мы должны найти тело отца.
      Наступило молчание. Раздавался лишь плеск воды и свист
ветра. Тачстоун вытер мокрые глаза и посмотрел на Моггета.
      - Скажи мне, кто отправил мой дух в Смерть и превратил
мое тело в деревянную скульптуру на носу корабля?
      -  Я никогда не знал, что случилось именно с тобой,  -
ответил  Моггет.  Его  глаза встретили взгляд  Тачстоуна,  и
первым  моргнул  не  кот.  - Но,  должно  быть,  это  сделал
Аборсен. Ты был безумным, когда мы вытащили тебя оттуда.  Ты
был в беспамятстве. Похоже, за двести лет ты еще не пришел в
себя. Ты сам должен в себе разобраться. Или Клэйр увидит что-
нибудь  во  льду...  эх,  трудно  сказать.  А  теперь  -  мы
приближаемся  к  городу, и влияние моря  идет  на  убыль,  а
заклинания остаются.
      - Нет, Моггет! - воскликнула Сабриэль. - Я хочу знать,
мне  необходимо  знать, кто ты такой? Какова  твоя  связь  с
Великой...
     Ее горло сжал спазм и оттуда вырвался лишь тихий хрип.
      -  Слишком  поздно, - сказал Моггет. Он начал  чистить
шерстку,  на белой шкурке ярким пятнышком замелькал  розовый
язычок.
      Сабриэль  вздохнула и посмотрела  на  бирюзовое  море,
потом  на  желтое солнце, на золотистый диск в поле голубого
неба.  Легкий ветерок надувал парус, шевелил ее  волосы.  За
бортом серебряными струями проносились косяки рыбешки.
     Все вокруг было полно жизни, насыщено яркими красками и
радостью солнечного дня. Даже уставшее, подсоленное  морским
ветром,  давно  немытое тело Сабриэль, казалось,  оживилось.
Далеко-далеко ушло мрачное прошлое Тачстоуна, угроза Рогира-
Керригора и пугающая серость Смерти.
     - Нам нужно быть очень внимательными, - наконец сказала
Сабриэль,  -  надеяться  на то, что...  как  это  ты  сказал
Старшему в Ньюстоуве? - обратилась она к Тачстоуну.
     Он сразу понял, что она имеет в виду.
     - Надеяться на то, что всех нас оградит Хартия.

                     ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

      Сабриэль  представляла  себе,  что  Билайзер  окажется
разрушенным  городом,  без  признаков  жизни,   однако   она
ошибалась. В тот момент, когда они увидели башни Билайзера и
его  величественные стены, окружавшие полуостров, на котором
расположился  город,  они увидели в заливе  рыбацкие  лодки,
Рыбаки,  нормальные  дружелюбные люди, махали  им  руками  и
кричали, проплывая мимо:
     - Доброго солнца и легкой воды!
       Но  это  не  было  обычным  приветствием  во  времена
Тачстоуна...
      Широкий  канал с бакенами бежал между двумя неуклюжими
защитными  укреплениями. Он вел в огромный залив размером  в
двадцать  или  тридцать игровых полей. С трех  сторон  залив
окружали верфи, но большинство из них пустовали. К северу  и
к  югу  за  верфями расположились склады, их  продырявленные
стены и крыши свидетельствовали о полном запустении.
      Живым  выглядел только восточный док. В  нем  не  было
больших кораблей, но под погрузкой и выгрузкой стояло  много
небольших судов. Работали подъемные краны, портовые грузчики
тащили  по сходням грузы, между корабликами плавали и ныряли
маленькие дети. За этими верфями не было складов, вместо них
там  стояли  небольшие  будочки со столами  для  служащих  и
стульями для посетителей. Когда Тачстоун стал пытаться найти
свободное место для причаливания, Сабриэль обратила внимание
на  то,  что  на пристани не было недостатка в  посетителях.
Всюду  суетились  люди, они так спешили,  будто  были  очень
ограничены во времени.
       Тачстоун  удачно  поймал  ветер,  не  позволивший  им
столкнуться с предохранительной решеткой. Сабриэль выбросила
конец веревки, но прежде чем она успела выпрыгнуть на берег,
чтобы  привязать  его к стойке, за нее  это  сделал  уличный
мальчишка.
      -  С  вас пенни, - очень громко крикнул он, иначе  его
нельзя было бы услышать за шумом толпы. - С вас пенни, леди!
       Сабриэль  заставила  себя  улыбнуться  и   дала   ему
серебряный  пенни.  Мальчишка схватил монетку,  засмеялся  и
исчез  в  потоке  людей. Улыбка сошла с лица  Сабриэль.  Она
чувствовала,  что здесь или подальше, в городе  -  множество
слуг Смерти.
      Билайзер  был  построен меж четырех невысоких  холмов,
замыкающих  главную долину, которая вела к морю.  Настолько,
насколько  Сабриэль могла почувствовать, только в долине  не
было  Смерти.  Почему  -  она не знала.  Холмы  же,  которые
составляли две трети площади города, все были ею заражены.
      Но  в  этой  части города, сказать по  правде,  кипела
жизнь.  Конечно,  Билайзер, по меркам Анселстьерры,  не  был
большим городом, в нем не раздавался шум омнибусов и  личных
автомобилей,  который  был так характерен  для  Анселстьерры
последние  десять лет. Но в Билайзере такой же шум создавали
люди, они суетились и спорили, кричали, торговали, покупали,
пели.
      -  Так было и раньше? - крикнула она Тачстоуну,  когда
они стали пробираться сквозь толпу.
     - Не совсем так, - ответил Тачстоун. - Залив всегда был
/.+.-, но корабли были больше, и везде работали склады.  При
этом было гораздо спокойней, и люди так не суетились.
      Они  стояли в конце дока, наблюдая за потоком людей  и
товаров,  ощущая  новые  запахи города,  запахи  готовящейся
пищи,  дым  очагов, курильниц, масла, мерзкий запах  сточных
вод.
      -  К  тому  же  раньше было намного  чище,  -  добавил
Тачстоун. - Надо скорее найти гостиницу, чтобы устроиться на
ночлег.
      -  Да,  - согласилась Сабриэль и неохотно двинулась  в
толпу.
      Насколько она могла почувствовать, здесь не было  слуг
Смерти,  но среди этих людей мог быть кто-то, находящийся  в
связи со Смертью, и это для нее было еще отвратительней, чем
запах сточных вод.
       Пока   Сабриэль,  сморщив  нос,  разглядывала  город,
Тачстоун   схватил  за  плечо  пробегавшего  парнишку.   Они
поговорили,  серебряный пенни поменял  хозяина,  и  парнишка
скользнул  в  толпу.  Тачстоун, оглянувшись,  взял  за  руку
Сабриэль,  у  которой на шее опять был меховой  воротник,  и
кинулся за парнишкой.
      Впервые  после  того,  как  была  оживлена  деревянная
статуя,   Сабриэль  дотронулась  до  Тачстоуна.  Ее  удивило
потрясение,  которое  она при этом  испытала.  Конечно,  это
прикосновение  было неожиданным для нее, его рука  оказалась
крупнее,  чем ей представлялось, и очень приятной на  ощупь.
Сабриэль  быстро выдернула руку и старалась не отставать  от
Тачстоуна  и  от парнишки, который прокладывал  путь  сквозь
толпу.
      Они  прошли  по середине открытого рынка, вдоль  улицы
палаток,  где торговали рыбой и домашней птицей.  Рынок  был
уставлен  ящиками  с только что выловленной  рыбой,  еще  не
уснувшей,  с  незамутненными глазами.  Торговцы  выкрикивали
цену,  покупатели  торговались. Корзинки,  мешки  и  коробки
переходили  из рук в руки, освобождались, чтобы  снова  быть
наполненными рыбой, омарами или устрицами. В руках  мелькали
монеты, а то и полные кошельки.
      В  другом  конце рынка было поспокойней. На  прилавках
громоздились  клетки с цыплятами, но здесь торговля  шла  не
так бойко, и многие цыплята выглядели очень измученными.
       Позади   рынка  шла  широкая  полоса  пустой   земли.
Несомненно,  землю специально очистили сначала огнем,  потом
мотыгой,  лопатой  и затем утрамбовали. Сабриэль  удивилась,
ног  увидев  акведук, протянувшийся неподалеку от  выжженной
земли,  она  все  поняла.  Население  долины  не  входило  в
соглашение  со  Смертью,  их  часть  города  была   защищена
акведуком, и Смерть не могла пройти ни под бегущей водой, ни
над ней.
      Выжженная  земля  предупреждала, что должна  появиться
охрана.  Так  и  случилось. Сабриэль увидела  на  фоне  неба
силуэты  лучников, марширующих по акведуку.  Много  лучников
было  и у центральной арки, куда направился парнишка. В  обе
стороны  от главной арки шли арки поменьше, они поддерживали
канал  с  водой, но главная арка была густо обсажена кустами
b%`-