-нибудь - говори! ..
   Алият помолчала, нахмурилась.
   - Ну что... - недовольно сказала  она.  -  Пока  пламя  было  по  хвосту,
помалкивали. А потом опять заворчали... Битву проиграл, флот погубил... Чуть
ли не голорылым продался...
   - Почему же это проиграл? - возмутился Ар-Шарлахи. - Улькар ее,  что  ли,
выиграл?..
   - Потом с кивающими молотами, - как бы не услышав его слов, продолжала
   Алият. - Все знали, что ?разрисованные? тебе помогают. Считали,  что  все
колдовство твое - от них... А тут вдруг  такое  дело?..  Я  человека  своего
подговорила слушок пустить, что железных птиц тоже ты вызвал, но,  по-моему,
не очень-то они этому поверили... Еще говорят: ветер все время в  рог  дует.
Тоже неспроста. Значит, что-то тебя к морю не пускает...
   - Ну так а Горха-то тут при чем?
   - А Горха за тобой пошел бы хоть к морю, хоть за горы... И других бы идти
заставил. Понимаешь теперь?..
   - Нет, - упрямо сказал Ар-Шарлахи. -  Зачем  убивать  Горху,  если  можно
убить меня?
   - Ты ведь заговоренный, - напомнила Алият. - - Да еще и колдун вдобавок.
   Тебя не тронут. Боятся... Да и меня тоже по твоей милости...

Глава 37

ПРОСТО МНОГО ВОДЫ

   Внезапно почувствовав  что-то  неладное,  Ар-Шарлахи  проснулся.  ?Самум?
стоял неподвижно. Косая колонна зеленоватого лунного света из  иллюминатора,
сравнимая по толщине с серебристыми трубами, что четвертый день тянулись  по
правому борту, упиралась в ковер возле самого ложа. В овальном срезе луча до
мельчайших подробностей прояснился  узор,  выведенный  безымянной  кимирской
мастерицей. Рядом, напряженно вслушиваясь, сидела тоже только  что,  видать,
проснувшаяся Алият. Приглушенный гомон и  топот  гуляли  и  в  трюме,  и  на
палубе.
   - Что? Что? Что?.. - зашарив спросонья руками, спросил Ар-Шарлахи.
   - Забыл? - тихо спросила Алият, и по спине сразу побежали мурашки.
   Он  вспомнил:  разбойничья  злая  луна,  приглушенный  нарастающий   рев,
прокатившийся от носа к корме  вздрогнувшего  до  ребер  ?Самума?,  холодный
кипящий свет в отверстом  дверном  проеме,  заячий  вопль  ?Шарлах!  Шарлах!
Шарлах! ..? и страшный железный хруст удара...
   - Бунт? - не веря, шепнул он.
   - Не знаю, - шепнула она в ответ. - Одеваемся! Быстро! Клинок  держи  под
рукой! ..
   Шум и сутолока не утихали, но приближающегося топота, яростных  криков  и
удара в дверь так и не последовало. Это и успокаивало, и настораживало. Если
стряслось что-то из ряда вон  выходящее,  то  почему  не  доложили  Шарлаху?
Встревоженные, они выскользнули из каюты и поднялись в рубку.
   - Почему стоим?
   Ард-Гев  вздрогнул  и  повернулся  к  главарю.  Слабый  красноватый  свет
плавающего в  плошке  фитиля  лег  на  густые  вздернутые  брови  и  жалобно
наморщенный лоб, отразился в  растерянных  глазах,  придал  повязке  розовый
оттенок. Испуганный резким тоном предводителя, второй помощник, как бы прося
о защите, быстро покосился  на  Алият,  закрывающую  крышку  люка,  и  снова
перевел взгляд на Ар-Шарлахи.
   - Опять что-то горит - беспомощно сказал он. - Сам смотри...
   Впереди, прямо до рогу ?Самума?, разливалось точно такое же  зарево,  что
маячило за кормой несколько дней назад. Звезды на юге заметно  потускнели  и
мигали как бы через силу. Сквозь дым, не иначе...
   - Докладывать надо, - буркнул Ар-Шарлахи.
   - Да я хотел доложить... - с видимым облегчением  принялся  оправдываться
Ард-Гев. - Не успел просто...
   Ар-Шарлахи, не слушая, открыл дверь на залитую луной палубу.
   - Шарлах! - отрывисто  предупредил  кто-то,  и  столпившиеся  обернулись,
примолкнув.
   Ар-Шарлахи огляделся. Справа в лунном свете  сияли  трубы,  под  ними  на
светлом песке лежала двойная волнистая тень.  Смутное  зарево  впереди  было
огромно. Несомненно, там тоже горела нефть. Ар-Шарлахи молча  прошел  сквозь
раздавшуюся толпу и, остановившись над самым тараном, всмотрелся.
   - От огня убегали, к огню и пришли, - неуверенно хихикнули за плечом.
   И сразу толпа забормотала, загудела.
   - Что, Шарлах? - с вызовом сказал кто-то. - Видать, есть чары и посильней
твоих! .. Шли-шли на юг, а пришли туда же...
   Ар-Шарлахи ошеломленно обернулся. На секунду он даже поверил  говорящему.
Ему представилось, что трубы, очертив огромную петлю,  снова  привели  их  к
руинам кивающих молотов.
   Остальные тоже смолкли на миг, и вдруг  грянул  издевательский  довольный
гогот.
   - Вот это дал! ..
   - Оно и видно сразу, что городской! ..
   - Ты на звезды посмотри! Никогда, что ли, ночью по пустыне не плутал?..
   Осмеянный затравленно крутил головой.
   - Кто городской? - отчаянно вскрикивал он. - Ты смотри, за  городского...
А вот и плутал! Побольше твоего! .. Знаешь, как оно бывает?  Идешь-идешь  на
восток, а потом выходишь на то же место с запада! Что, не так?..
   Примолкли, призадумались.
   - Слушай, а ведь правда...
   - Да ерунда это все!  -  громко  сказал  Ар-Шарлахи,  крайне  недовольный
собой.
   Почти ведь поверил. - Трубы от кивающих молотов проложены только  к  югу.
На севере их нет. Это что-то другое горит... Ладно. Всем отдыхать,  а  утром
посмотрим.
   Он повернулся и подчеркнуто неспешным уверенным шагом направился к рубке.
На полпути вдруг приостановился и недоверчиво тронул воздух ладонью. В корму
веял несильный, но ровный ветер.
   - Хотя... - Ар-Шарлахи поколебался. - Такой ветерок упускать нельзя...  А
ну-ка все наверх! - приказал он, хотя все и так толпились на палубе.
   Ветер плавно нес ?Самум? к югу всю  ночь  и  стих  лишь  к  утру.  Зарево
впереди росло, на фоне его обозначились две невысокие  скальные  гряды,  две
черные бугорчатые тени справа и слева. Облитые лунным светом трубы уходили в
узкий проход между ними, и в промежутке этом верховые несколько раз замечали
алые выбросы пламени.
   Ар-Шарлахи  и  Алият,  сменив  Ард-Гева,  простояли  в  рубке  до  самого
рассвета.
   По-другому было никак нельзя, настроение команды доверия не внушало...
   - Будет забавно, - озабоченно пробормотал Ар-Шарлахи, вроде бы  обращаясь
к себе самому, - если там вдруг не окажется никакого моря...
   Алият покосилась недоверчиво. Штурвальные за спиной затаили дыхание
   -Это как?
   - Трубы... - как-то уклончиво поведя плечом, откликнулся он.  -  Мало  ли
куда они могут вести! Кто вообще сказал, что они обязательно идут к морю?
   - Да ты и сказал!
   - Вот именно... - Он вздохнул.  -  Может,  у  них  там  просто  хранилище
какое-нибудь... Стоят баки посреди пустыни - и все...
   - И что тогда?
   Ар-Шарлахи хмыкнул и надолго  задумался.  Ответа  от  него  Алият  так  и
дождалась.
   Светало, скальные гряды справа и слева подступали все я ближе,  понемногу
обретая объем,  наливаясь  смутной  голубизной.  Небо  над  ними  чернело  и
клубилось. Серебристые трубы справа вплотную  прижались  к  скалам.  Окажись
?Самум? волей случая по ту их сторону, уже пришлось бы остановиться.  Однако
слева  от  труб  пространства  было  более  чем  достаточно,  причем   такое
впечатление, что песок здесь умышленно разглаживали и разравнивали:  намытые
ветром новорожденные барханчики располагались как попало.
   Далее трубы, повторяя  форму  песчаного  рукава,  совершили  два  змеиных
извива. Ветер стих, и последние сотни  шагов  ?Самуму?  пришлось  ползти  на
мускульной тяге. Было уже совсем светло.
   Кроме лежащих в люльках у ведущего барабана, все (даже  те,  кому  сейчас
полагалось отдыхать) выбрались на палубу. Да  и  немудрено.  Такого  еще  не
видел никто. Песчаная  равнина  полого  скатывалась  вниз  к  черной  полосе
копоти, за которой лениво полыхало огромное, раскинувшееся на  тысячи  шагов
грязно-алое пламя. Тут и там из него вставали гигантские черные  сооружения,
разбитые, выгоревшие почти дотла.
   Зрелище было настолько ужасным и величественным, что долгое  время  никто
не  догадывался  взглянуть  поверх  пламени  и  всмотреться  сквозь  наплывы
тяжелого  дыма  в  зеленовато-серую  пустыню,  простершуюся  до   горизонта,
странную пустыню с шевелящимися  барханами,  вскипающими  на  гребнях  белой
пеной...
   - Где? Вот это? - ошеломленно переспросили неподалеку. - Это - море?!
   В  голосе  отчетливо  звучали   разочарование   и   даже   некая   обида.
Действительно, пережить такой страх, переломить себя, возненавидеть  главаря
за его упрямство и самоубийственную отвагу - и все ради того, чтобы  увидеть
просвечивающую сквозь дым шевелящуюся серенькую равнину?  Право,  полыхающий
на берегу пожар выглядел куда более грозно...
   Нет, то, что это именно море, сомнений не вызывало.
   Многие видели его в  миражах,  но  в  миражах  оно  навевало  жуть  своим
безмолвием и равнодушным величием, оно воистину казалось царством мертвых. А
здесь...
   - Сплошной оазис... - нервно смеясь, сказала Алият. - Вроде Харвы...
   На  нее  испуганно  оглянулись.  Ар-Шарлахи  тоже  взглянул   растерянно,
поежился и ничего не ответил. Голоса вокруг постепенно  становились  громче,
уверенней. Ну, море... Подумаешь, море! .. Тут такого навидались, пока  шли,
что уже и никакое море не страшно. Одни железные птицы чего стоят! ..
   - Ну и что дальше?  -  В  голосе  разбойника  уже  слышалось  откровенное
раздражение.
   Ар-Шарлахи огляделся. Слева пламя подтекало к самым  скалам,  извергая  в
рассветное небо клубы тяжелого черного дыма. Справа берег  был  относительно
чист, но там дорогу перекрывали все те же трубы, правда, уже не серебристые,
а обуглившиеся.
   - Лестницу на борт, - негромко  приказал  Ар-Шарлахи  и,  спустившись  по
веревочной снасти, пошел вниз  по  пологому  склону.  Поколебавшись,  выбрал
место, где трубы почти ложились брюхом на песок, и обернулся к ?Самуму?.
   -  Делаем  насыпь.  Будем  переваливать  на  ту  сторону...   С   насыпью
провозились все утро. Грозно-алое  солнце  вставало  путаясь  в  клочковатых
извивах черного дыма. С моря потянуло слабым ветром,  стало  трудно  дышать.
Наконец ?Самум? медленно переполз через трубы и двинулся вдоль берега.  Море
засияло, распалось на цветные пятна, яркие даже сквозь  бурлящую  в  воздухе
гарь. Зеленоватое ближе к берегу, оно становилось вдали  насыщенно-синим,  а
возле самого горизонта простерлась  нежно-бирюзовая  полоса.  Команда  вновь
притихла. Оказывается, настолько оно было огромно, это море, что даже  пожар
и дым представлялись теперь по сравнению с ним ничтожно малыми. Что  уж  там
говорить о ?Самуме?, а тем более о себе самом! ..
   Ар-Шарлахи уже несколько раз пытался вызвать  Улькара,  но  металлическая
черепашка  Кахираба  отзывалась  лишь   обычными   шорохами,   щелчками   да
потрескиваниями. Однажды, правда,  померещился  голос  государя,  пытающийся
пробиться сквозь этот шум, но, видимо, только померещился...
   Навстречу ?Самуму? несколько раз попадались обугленные подобия  небольших
металлических кораблей  без  мачт  и  на  очень  маленьких  колесах,  обычно
сгоревших по самую ступицу. Человеческих тел нигде  видно  не  было,  и  это
настораживало: может, и впрямь все убитые канули в море?.. А пройдя не менее
полутора тысяч шагов, ?Самум? миновал впоровшийся  в  песок  хвост  железной
птицы. Вскоре песок, с шорохом стелющийся под измаранные колеса, стал  чист,
звуки пожара остались  за  кормой,  слышны  были  только  вздохи  и  шипение
набегающих на берег волн.
   Ар-Шарлахи приказал взять левее, и корабль начал потихоньку  приближаться
к линии прибоя. Остановились, когда до воды  осталось  не  больше  полусотни
шагов. Покинуть вслед за главарем борт ?Самума? осмелилась одна Алият, да  у
и  та  прошла  полпути,  дальше  ей  стало  страшно.  Сгрудившиеся  у  борта
разбойнички в напряженном молчании смотрели, как Ар-Шарлахи  осторожно,  шаг
за шагом, подступает к белым влажным кружевам пены на гладком  сыром  песке.
Ждали, вероятно, с содроганием,  что  высунется  сейчас  из  моря  навстречу
отчаянному их главарю костлявая рука (синяя, скользкая) и...
   Не дождались. Ар-Шарлахи нагнулся, тронул кончиками пальцев сырой  песок,
покрытый какими-то радужными разводами, клочья пены... Вода... Просто  много
воды... Выпрямился, всмотрелся. Нет. Конечно, нет... Арегуг был и прав, и не
прав. Он никогда бы не осмелился так сказать, если бы сам  хоть  раз  увидел
море.
   Сменившийся ветер дул теперь на сушу,  заволакивая  дымом  путь,  которым
только что прошел ?Самум?, и обнажая какие-то торчащие  из  воды  постройки,
окруженные гонимыми к берегу озерцами пламени. Чернели несколько рядов свай,
довольно далеко уходящих в море, и еще завалившийся набок корпус с  мачтами,
но без каких бы то ни было колес. Неужели?.. Да. Корабль. Морской корабль...
   Следующая волна ухнула особенно громко, и в следующий  миг  Ар-Шарлахи  с
ужасом почувствовал, что ноги его по щиколотку оказались  в  холодной  воде.
Сзади  взвизгнула  Алият.  Охнули  на  ?Самуме?.  Волна  наконец   схлынула.
Ар-Шарлахи попятился, ошеломленно  моргая,  потом  переждал  сердцебиение  и
осмотрел с  опаской  мокрую  полу  балахона.  По  белой  ткани  расплывались
какие-то черные потеки.
   Опять нефть?..
   - ?Ибо вода в море прозрачна, как бы слеза  праведника...?  -  язвительно
процитировал он. Хотя... Может быть,  и  была  прозрачна,  пока  не  явились
?разрисованные?...
   Отступил еще на шаг и обернулся.
   - Пойдем дальше, - бросил он, направляясь к замершей Алият. - Здесь  воду
брать нельзя. Грязная...

***

   Воду  черпали  кожаными  ведрами  и  передавали   по   цепочке.   Черпал,
естественно, Ар-Шарлахи. Разувшись и подоткнув полы,  он  зашел  в  море  по
колено. Наполнив ведро, передавал его стоящей у кромки Алият, бледной и  все
еще вздрагивающей, когда какая-нибудь дальнобойная волна  охватывала  влагой
щиколотки. Ард-Гев (он стоял третьим в цепи)  в  таких  случаях  отпрыгивал,
часто роняя ведро, Алият же отпрыгивать было бесполезно.
   Кроме нее, да еще, разумеется, Ар-Шарлахи, ступить в море так никто и  не
рискнул. Ведра передавали из рук в руки с превеликой осторожностью,  пытаясь
по возможности уберечься от брызг,  но  разве  от  них  убережешься!  Вскоре
кто-то облил себе  кисть  руки,  и  работу  пришлось  прервать,  потому  что
пострадавший закатывал глаза, хватал воздух  ртом  и  в  ужасе  тряс  мокрой
пятерней. Хорошо хоть не кричал, дыхание сперло.
   - Ну все теперь, - говорили ему с ухмылками. -  Хваталка  у  тебя  теперь
бессмертная будет. Сам помрешь, а она  еще  того,  поживет...  На  пальчиках
побегает...
   Глаза у шутников, однако, были тревожны. Тем не менее работа брала  свое.
Брызг боялись все меньше и меньше, а к  вечеру  уже  кидали  ведра  с  таким
остервенением, что нитки сухой ни на ком не осталось.
   - Горькая какая-то... - бормотали, слизывая капли с губ. - И соленая...
   Понятно, почему здесь ничего не растет...
   На закате бочка в трюме была полна до краев. Ее закрыли дощатым диском  и
тщательно залили кромку смолой. Можно было пускаться  в  обратный  путь,  но
Ар-Шарлахи предпочел дать наконец команде отдых. Никому, однако, не спалось.
Подогретые двойной порцией вина, разбойнички выходили на  палубу,  некоторые
даже слезали по веревочной лестнице на песок и бродили  вокруг  корабля.  Но
таких нашлось немного, слишком уж страшно было  ночью  у  моря.  Разбойничья
злая луна сияла и дробилась в воде, чуть ли не лезла на берег.
   - А я понял, - мрачно сообщил кто-то, видать,  самый  умный.  -  По  этой
дороге они на луну и уходят...
   -Кто?
   - Да мертвые. Потому их тут и нету...

Глава 38

УДАЧА КОНЧИЛАСЬ

   Караван досточтимого Хаилзы не принимал участия в гибельном сражении  при
Ар-Нау.  Гибельном  для  обоих  противников.  Еле  отбившись  от  мятежников
Ар-Аяфы, а затем и от мятежников  Ар-Льяты,  Хаилза  разминулся  с  почтовой
каторгой (что в ту пору было обычным  делом)  ,  и  поэтому  указ  государя,
повелевающий всем караванам примкнуть к  армаде,  идущей  покарать  мятежную
Пальмовую  Дорогу,  остался  ему   неведом.   Собственно,   это   и   спасло
досточтимого. Предоставленный самому себе, он повел  оба  своих  корабля  по
цветущим после неслыханного ливня пескам на  Зибру,  и  нужно  сказать,  что
подоспел вовремя. Мятеж  в  Зибре  был,  как  известно,  подавлен  с  особой
жестокостью, и досточтимый Хаилза принял в этом далеко не последнее участие.
   Человек, и ранее прославившийся беспримерным упрямством и  беспощадностью
к врагам, Хаилза усердствовал еще и потому,  что  надеялся  загладить  перед
государем  все  свои  предыдущие  промахи.  Надежды  не  оправдались.  Когда
очередной указ все же добрался до досточтимого, тот просто не поверил  своим
глазам. Указ предписывал не  причинять  вреда  населению  оазисов  Пальмовой
Дороги и уклоняться от стычек с мелкими бандами. Естественно, досточтимый не
мог ничего знать ни об условии, которое поставил перед Улькаром  Ар-Шарлахи,
ни об угрозе вылить морскую воду на первом бархане.
   А тут еще подоспело известие о  гибели  флота  при  Ар-Нау.  Единственным
утешением было то, что армада Харвы сгинула в песчаной буре, а  стало  быть,
бесчестьем это никак считаться не  могло.  Конечно,  обойди  самум  стороной
место сражения, доблестная Харва разбила бы мятежников наголову.
   После печального этого  известия  корабли  караванного  Хаилзы  вместе  с
остатками флота Зибры двинулись по приказу к тени  Ар-Нау.  Жители  оазисов,
напуганные  последними  событиями,  выходили  навстречу  войскам,  изъявляли
покорность, сами ломали храмы Четырех Верблюдов, проклинали мятежников, а то
и просто их выдавали.
   На  первой  стоянке  караванный  флота   досточтимый   Ритау   послал   к
досточтимому  Хаилзе  своего  человека  с  приказанием  явиться  немедленно.
Насколько удалось выяснить у гонца, речь шла о выданном жителями  бунтовщике
и разбойнике, который в оправдание свое ссылался на знакомство с  караванным
Хаилзой. Весьма удивленный и  встревоженный,  тот  немедленно  направился  к
дому, где остановился досточтимый Ритау, и, войдя, узнал в  пленнике  своего
недавнего союзника Шарлаха.
   - Досточтимый! - радостно взвыл разбойник. - Скажи ты им, что  никакой  я
не мятежник! Вот!  -  крикнул  он,  обращаясь  к  Ритау,  слушавшему  его  с
надменным безразличием. - Пусть сам досточтимый Хаилза скажет! Я  же  в  его
караване был! Я сам с мятежниками дрался! ..
   На багровом лбу Хаилзы вздулась тугая жила.
   -  Дрался?  -  рявкнул  он,  несколько  озадачив  этой   своей   вспышкой
досточтимого Ритау. - Это ты называешь - дрался? Тр-рус! Бежал, как песчаный
заяц!
   - Так а что мне  оставалось  делать?  -  Шарлах  истово  прижал  к  груди
волосатые лапы. - Ар-Маура начал по тебе из катапульты садить! А  у  меня  -
почтовик! Ни тарана, ни вооружения, ничего... Куда ж мне было против  боевых
кораблей-то?..
   Досточтимый Ритау, изумленно  задрав  левую  бровь,  переводил  взгляд  с
караванного на разбойника и обратно.
   - Так, - желчно вымолвил он наконец. - Насколько  я  понял,  досточтимый,
этот мерзавец и впрямь был у тебя в подчинении. Что ж, не смею вмешиваться в
ваши дела.  Отдаю  тебе  этого  молодца,  и  разбирайся  со  своими  бывшими
союзниками сам.
   Досточтимый Хаилза лишь скрипнул зубами. С караванным флота Зибры  он  не
ладил давно. Если  бы  не  последний  указ  государя,  Хаилза  не  колеблясь
вздернул бы Шарлаха на рее,  однако,  будучи  приучен  к  военному  порядку,
ограничился тем, что, сковав, поместил негодяя в трюм ?Саламандры?.
   А через несколько дней их догнал почтовик из Харвы с указом, адресованным
лично досточтимому. Хаилзе надлежало выйти из подчинения Ритау, двинуться  в
направлении тени Ар-Кахирабы и поджидать там двухмачтовик  ?Самум?,  ведомый
караванным (досточтимый выпучил глаза) Шарлахом. Сопроводить его до Харвы  с
почестями, а главное - доставить в целости и сохранности...
   Медленно  свернув  пергамент  с  подписью  государя,  досточтимый  Хаилза
почувствовал, что еще один такой указ - и он просто сойдет с ума.
   Провианта у моря  достать  было  негде,  п