разумев сразу, о чем это  она.  Алият  осклабилась
под повязкой и с торжеством оглядела напряженные застывшие лица.
   - Это не Шарлах! - нервно смеясь,  объявила  она.  -  Это  Ар-Шарлахи.  А
настоящий Шарлах только что удрал от вас на почтовой каторге... Дурачки  вы,
дурачки! Тоже мне нашли главаря! .. Да он и разбойником-то никогда  не  был!
..
   Затем смех ее замер, и Алият принялась озираться уже со  страхом.  Кругом
недоуменно наморщенные тяжелые лбы,  сурово  сдвинутые  брови,  в  глазах  -
недоверие и тлеющий, медленно разгорающийся гнев.
   - Это как же? - выговорил наконец Горха. - А Зибру  кто  спалил?..  Этот,
что ли, твой ублюдок на почтовике?..
   Толпа шевельнулась, приглушенно загомонила.
   - Да придушить ее повязкой - и все! - резанул звонкий злой голос.
   - Я те придушу! - Испуганный бас. -  Тоже,  что  ли,  в  песок  по  горло
захотел?..
   Все смотрели на Ар-Шарлахи. Он молча повернулся и,  тиснув  зубы,  сделал
шаг к ?Самуму?. Розово-золотая кора внезапно дрогнула и начала расплываться.
Дальше пошла борьба с накатывающим обмороком. Возможно, ему  что-то  кричали
вслед. Он не слышал. Он  шел  сквозь  нарастающий  звон,  из  последних  сил
вынимая ступни из вязкого как смола,  песка.  Все  обессмыслилось,  осталось
одно: добраться до ?Самума? и не упасть... Добраться до ?Самума?...
   Каким образом он очутился на борту, Ар-Шарлахи так и не вспомнил.  То  ли
по веревочной лестнице, то ли через кормовой люк. Придя в себя,  понял,  что
стоит посреди своей каюты, в ужасе глядя на приоткрытую дверцу  шкафчика,  и
что накидка на лбу мокра от пота.
   Что он сейчас сделал?.. Они же в самом  деле  ее  зароют!  ..  Ар-Шарлахи
заставил себя повернуться к двери, и  это  усилие  его  доконало.  Блестящие
стальные засовы вильнули перед глазами, и Ар-Шарлахи вдруг оказался  лежащим
на полу. Узор кимирского ковра у самой щеки прояснялся медленно,  словно  бы
нехотя.
   Сколько времени он провалялся в обмороке? Наверное, недолго -  пол  каюты
был неподвижен. Да и как бы  мог  ?Самум?  двинуться  в  обратный  путь  без
приказа?.. Значит, еще не поздно... Ар-Шарлахи приподнялся через силу,  дыша
мелко и часто. Кое-как перебрался на ложе, сел,  нашарил  непочатый  кувшин.
Вино пилось, как вода.
   Потом в памяти возникло мертвое лицо судьи, и ненависть обрушилась вновь.
Ар-Маура... Эта кобра убила Ар-Мауру... Проклятый Рийбра! .. Уж  лучше  было
самому хлебнуть тогда этой отравы...
   В каюту постучался Айча.
   - Ну? - хрипло, со страхом спросил Ар-Шарлахи. То ли померещилось, то  ли
Айча в самом деле смотрел на него с упреком.
   - Просит, чтобы ты к ней подошел... - пряча глаза, сказал он.
   Ар-Шарлахи облизнул пересохшие губы.
   - Зачем?..
   - Не знаю... Говорит, хочет сказать что-то очень важное.
   Вот звери! Они в самом деле зарыли ее в песок по горло. Да еще и лицом  к
ветру. Приказал... Да мало ли что приказал! ..
   Осторожно  ставя  ноги,  чтобы  не  запорошить   ей   глаза.   Ар-Шарлахи
приблизился к закопанной. Увидев перед собой  носки  мягких  сапожек,  Алият
через силу подняла голову.
   - Сними повязку...  -  приказала  она,  запрокинув,  насколько  это  было
возможно, осыпанное песчинками лицо.
   Ар-Шарлахи опустился на корточки. Концы повязки уходили в песок,  поэтому
он просто сдвинул материю вниз. Смуглое лицо Алият обнажилось - неподвижное,
словно отлитое из бронзы.
   - Да?.. - сказал он и сам не услышал собственного голоса.
   Она молчала. Темные, широко раскрытые глаза были устремлены на него то ли
с мольбой, то ли с ненавистью.
   - Что ты хотела мне сказать?..
   - Ближе, -  отрывисто  велела  она,  и  Ар-Шарлах  придвинулся  вплотную,
чувствуя, что еще мгновение - и он сломается, взвоет и сам начнет  разрывать
руками этот проклятый бархан.
   - Я люблю тебя... - хрипло сказала она. - Вот и все... А  теперь  -  иди,
если сможешь...

Глава 29

ВЛАДЫКА ПАЛЬМОВОЙ ДОРОГИ

   - Погубит... Погубит... - Не в  силах  заснуть,  Ар-Шарлах  ворочался  на
расстеленных поверх ковра одеялах и бормотал, бормотал...
   "Поверил,  что  любит?..  Да  нет  же,  нет!  Просто  искал  и  нашел  ей
оправдание... Не могу! Даже чужими руками - не могу... А вот она может!  Она
может... Ар-Маура... Ах, досточтимый, как все нелепо, не правильно...?
   Ар-Шарлахи всхлипнул и, стиснув зубы, уткнулся лицом в  плоскую  подушку.
За низким окошком бродила листва, опыленная слабым светом  молодой  луны,  и
доносилась перекличка ночной стражи, изредка звякало оружие.  Мятежная  тень
дремала чутко, вполглаза.
   "Да что я  говорю:  погубит?  Уже  погубила!  ..  Прикажи  я  тогда  чуть
по-другому, вели я им задушить ее на  том  бархане...  Ведь  задушили  бы...
Сорвали бы повязку -  и  взахлест  по  горлу,  дело  привычное...  Вот  так,
премудрый Гоен! Ты учил меня несколько  лет,  ты  говорил,  что  убийство  -
недостойное  деяние,  что,  убивая  человека,  ты  убиваешь  себя...  А   ей
потребовалось двадцать  дней,  чтобы  сделать  из  меня  убийцу...  Двадцать
дней?.. Да нет, меньше... Убийцей я стал еще в ту ночь на ?Самуме?...?
   Слышно было, как по узкой извилистой улочке прошел, судя по приглушенному
гомону и бряцанию металла, довольно большой отряд. Несколько раз  почудилось
слово ?Шарлах...?.
   "Теперь еще и взбунтовавшаяся Ар-Аяфа... Уйти - значит  предать.  Предать
людей, поверивших в тебя... Или даже не в тебя. В некоего Шарлаха,  которого
просто нет и никогда не было... А остаться - это  снова  кровь...  и  скорее
всего смерть... Между прочим, твоя смерть, Ар-Шарлахи, не чья-нибудь...?
   В тесной спаленке бесшумно открылась и закрылась дверь. Он не  услышал  и
не увидел этого, он  просто  почувствовал  кожей  движение  воздуха.  Кто-то
приблизился к его ложу и опустился  рядом.  Маленькая  нежная  рука  тронула
висок, скользнула по щеке...
   - Уйди, - сказал он сквозь зубы.
   - Почему? - испуганно шепнула она.
   - Я тебе не верю.
   - Почему?
   Он резко приподнялся на локте.
   - Ну скажи честно, Алият: ведь соврала? Просто захотелось жить - и все!
   Так ведь?
   - Нет, - еле слышно прошелестело в темноте. - Я тебя и вправду люблю...
   Он засмеялся - сухо и зло.
   - Значит, я приказал зарыть тебя в песок по горло -  и  ты  меня  тут  же
полюбила?
   - Да, - тихо и виновато ответила она. - Я и не думала раньше,  что  ты  -
мужчина...
   Несколько секунд в комнатке стояла остолбенелая тишина.
   - Да-а... - протянул наконец потрясение Ар-Шарлахи,  снова  опускаясь  на
ложе. - Слышал бы это премудрый Гоен...
   - Кто это? - шепнула она без особого, впрочем, интереса, в то  время  как
маленькая ручка уже добралась до его груди.
   - Не надо, - угрюмо сказал Ар-Шарлахи, убирая  ее  ладонь.  -  Только  не
сегодня...
   Алият прерывисто вздохнула.
   - А потом уже будет некогда, - сердито молвила она.
   - Это почему же?
   - Из Ар-Нуера подкрепление пришло. И еще почтовик из Зибры.
   - Какое еще подкрепление? - заранее ужаснувшись, бросил он.
   - Так ведь в Ар-Нуере тоже бунт, - объяснила она.  -  и  в  Ар-Нау,  и  в
Зибре...
   - А там-то с чего? - еле выговорил Ар-Шарлахи.
   - Не знаю, хотели сначала тебя разбудить, а потом решили не стоит... Тебе
надо с ясной головой быть завтра...
   С  почтовой  каторгой  из  Зибры  прибыл  старый  знакомец   -   командир
зеркальщиков Илийза. Ар-Шарлахи, растерянный и совершенно убитый  последними
событиями, принял мастера зеркального боя сразу же, как только услышал о его
приходе.
   Илийза нисколько не изменился. Все такой же неторопливый и  уклончивый  в
суждениях, он внимательно, словно удивляясь, поглядывал на своего главаря  и
на вопросы отвечал не иначе как после краткого раздумья. Хрипловатый  низкий
голос, знакомый глянцево-розовый ожог у виска.
   - Шакалы эти погонщики, - неспешно рассказывал Илийза.  -  Что  тот,  что
другой.  Сижу  в  веселом  доме,  никого  не  трогаю.  Разбойничек  какой-то
подходит, купленный, конечно... А может, даже  и  на  службе  он  у  них,  у
погонщиков... Ни слова не говоря, тресь меня в храп! .. Я,  понятно,  его...
Вяжут нас обоих - и в подвал. А погонщики  будто  бы  и  не  знали...  Утром
прибегает этот, тощенький... Аилша?.. Да, Аилша.  Ах-ах,  раскудахтался!  ..
Ошибка, мол, отпустить немедленно! .. Ничего себе ошибка: семь наших у  него
под замком всю ночь просидели... Прибегаем в порт, а там  уже  ни  ?Самума?,
ни ?Скорпиона?...
   - Обиделся? - сочувственно спросил Ар-Шарлахи.
   - Ну, поначалу-то, конечно, да. А потом думаю: да не  мог  Шарлах  просто
так с места сорваться и своих бросить! Значит, причина была какая-то...  Так
и оказалось. - Илийза помолчал, кашлянул. - А что... правду  говорят,  будто
Лако...
   - Правду, - не дослушав, отрывисто сказал Ар-Шарлахи.
   Они помолчали. Илийза покивал угрюмо.
   - Жаль... - обронил он. - Говорят, под кивающий молот угодил?..
   - Потом расскажу, - буркнул Ар-Шарлахи. - Что в Зибре-то?
   - В Зибре?.. - Илийза помедлил. - Резня в Зибре. Там  же  и  наших  полно
жителей, и голорылых. Ну вот, прошлой ночью шум,  гам,  факелы...  Судейский
дворец подпалили... Тут все и началось. А мы только-только из Турклы пришли.
   Порт еще горелый, черный... Слышу, кричат:  ?Шарлах,  Шарлах!  ..?  Я  уж
подумал:
   Может, ты опять налет затеял?.. Хватаю одного,  спрашиваю:  ?Где  Шарлах?
Здесь??
   "Нет, - говорит. - Он сейчас Ар-Аяфу поднимает...?
   - Что?!
   Оба непонимающе уставились друг на друга.
   - Прошлой ночью,  -  медленно  проговорил  Ар-Шарлахи,  -  я  только  еще
подходил к Ар-Аяфе... И я  не  собирался  ее  поднимать...  Что  происходит,
Илийза?
   Илийза неопределенно хмыкнул и повел широким плечом.
   - Слух о тебе прошел... - скорее предположил, чем ответил он. - А  слухи,
знаешь, такая штука...
   - Да, но откуда они узнали, что я иду именно в Ар-Аяфу?
   Илийза бросил на главаря долгий  испытующий  взгляд,  потом  насупился  и
отвел глаза. Сам он был уверен,  что  жители  Зибры  узнали  все  от  самого
Шарлаха. Но если Шарлах решил почему-либо в этом не признаваться  -  что  ж,
ему виднее. На то он и главарь.
   Снаружи за глинобитными стенами давно уже  слышалось  некое  приглушенное
клокотание, прорезаемое иногда громкими командами. Вне всякого  сомнения,  в
оплетенном лозами дворике и на улице перед домом толпились,  переговариваясь
негромко и озабоченно, десятки, а то и сотни людей.
   - Слушай, - не выдержав, сказал наконец Илийза. - Тебя там ждут, а ты тут
со мной болтаешь... Ты бы вышел к ним, а то, знаешь, как-то...
   Ар-Шарлахи хмуро взглянул на него исподлобья. Что его  ждали,  он  и  сам
догадывался. Только вот выйти из маленькой  этой  комнатки  туда,  в  толпу,
было, честно говоря, страшновато. Однако податься  было  некуда.  Ар-Шарлахи
вздохнул обреченно и поднялся с подушек. . Дальнейшее  отложилось  в  памяти
обрывками. Страшный ликующий  вопль  толпы  на  рыночной  площади.  ?Шарлах!
Шарлах! ..? Кидались в ноги какие-то старцы в развевающихся белых  отрепьях.
Сияли злыми лунами голые черепа жрецов,  возносились  на  шестах  увенчанные
рогом верблюжьи морды. Какие-то  рослые  угрюмые  люди,  увешанные  оружием,
бросали растопыренную пятерню на сердце и рычали слова присяги. Потом  жутко
выкатывали глаза и, повернувшись на север, грозили кулаком Харве.  А  совсем
рядом с Ар-Шарлахи мрачно и нежно сияли неотрывно на него устремленные глаза
Алият.
   Это сумасшествие продолжалось чуть ли  не  до  полудня.  Потом  он  снова
оказался в той же комнатке, только на сей раз в ней негде было  повернуться.
Из рассевшихся на ковре людей Ар-Шарлахи знал  только  Алият  да  Илийзу.  В
центре помещения расстелили карту, и стало совсем тесно. Возникла  тоскливая
мысль о добром кувшинчике вина, поскольку ясно было, что от  главаря  сейчас
ждут  решений,  в  голове  же  гудела  пустота,  и  только  жилка  на  виске
подергивалась зло и болезненно.
   Все, однако, обошлось. Сразу же, испросив  на  то  позволения,  заговорил
один из незнакомых: смуглый выпуклый  лоб,  карие  округлые  глаза,  упрямые
брови... То и дело почтительно поворачиваясь к Ар-Шарлахи, он как  бы  давал
понять остальным, что сам-то он,  темнолобый  и  кареглазый,  лишь  глашатай
замыслов вождя, не более. А замыслы, насколько мог судить  Ар-Шарлахи,  были
дерзки и тщательно продуманы: отступить в глубь  Пальмовой  Дороги,  вынудив
флот Улькара разбиться на несколько  караванов,  самим  же,  собрав  силы  в
единый кулак, разгромить их поодиночке, после чего начать блокаду Харвы.
   Сначала Ар-Шарлахи ощутил облегчение,  когда  неизвестный  столь  любезно
избавил  его  от  необходимости  строить  из  себя  стратега.  Затем  пришло
беспокойство. Во-первых, незнакомец (узнать хотя бы, как его зовут!  )  живо
напомнил  ему  Тианги;  вскоре  Ар-Шарлахи  даже  стало  казаться,  что   он
улавливает в речи нежданного  спасителя  некую  напевность  и  склонность  к
ненужным придыханиям. А во-вторых... Что-то не нравилось Ар-Шарлахи  в  этих
детально разработанных планах. Когда же он понял, что именно,  ему  и  вовсе
сделалось не по себе.
   - Ты говоришь, отступить... - сказал он, и в комнате стало совсем тихо. А
что будет с тенью Ар-Аяфы?
   Карие глаза поглядели на него со сдержанным любопытством.
   - Ну, поскольку я не государь, - негромко произнес их  обладатель,  -  то
ответить точно затрудняюсь. Скорее всего ничего хорошего.
   -  То  есть  ты  собираешься  отдать  взбунтовавшийся  оазис  на  милость
Улькара?
   - Слово ?милость? Ар-Шарлахи подчеркнул особо, и присутствующие, до этого
завороженно  слушавшие  кареглазого,  переглянулись  с  тревогой.  Всем  ыло
отлично известно, какой милости можно ожидать от властелина Харвы.
   - Тень Ар-Аяфы нам не удержать в  любом  случае,  -  пояснил  кареглазый.
Сдача ее неизбежна. Кроме того, все кто  способен  носить  оружие,  уйдут  с
нами.
   -- А кто не способен?
   Прямые брови собеседника на секунду перестали быть прямыми  и  вспорхнули
изумленно. Очевидно, вопрос показался странным и наивным.
   -Продолжай, - буркнул Ар-Шарлахи.
   Кареглазый продолжил, но теперь отношение присутствующих к тому,  что  он
говорил, было другим. Они уже не ловили каждое слово, как некое  откровение,
но поглядывали то и дело на Шарлаха, пытаясь прочесть по его  лицу,  как  он
сам относится к услышанному. А  лицо  становилось  все  мрачнее  и  мрачнее.
Кареглазый начал нервничать и, явно смяв заключительную  часть  своей  речи,
умолк.
   - Кто еще хочет что-либо мне посоветовать?
   Фраза прозвучала несколько оскорбительно. Кареглазый выпрямился и заметно
побледнел.  Остальные  переглянулись.  Желающих  что-либо  посоветовать   не
нашлось.
   - Хорошо, - сквозь зубы сказал Ар-Шарлахи. - Свое решение  я  сообщу  вам
чуть позже. А сейчас - идите. Ты -  останься,  -  добавил  он,  обращаясь  к
Алият.
   Секунда прошла в недоуменном молчании, потом  зашуршали  плащи,  зазвякал
металл. Вздыхая, озабоченно перешептываясь вполголоса и покачивая  головами,
люди поднимались  с  ковра,  и  вскоре  комната  опустела.  Некоторое  время
Ар-Шарлахи сидел с каменным лицом, выпрямив спину, потом вдруг ссутулился  и
затравленно посмотрел на Алият.
   - Слушай, достань вина... - упавшим голосом попросил он.
   Та, не говоря ни слова, вышла и вскоре вернулась с кувшинчиком.  Тревожно
заглянула в глаза.
   - Не знаю, что делать... - подавленно  пробормотал  он,  срывая  восковую
печать.
   - Вроде он все правильно говорил... - осторожно заметила Алият.
   Ар-Шарлахи сделал ей знак немного помолчать и,  отведя  повязку  с  лица,
залпом осушил полную чашку.  Перевел  дыхание,  посидел,  недобро  прищурясь
куда-то в угол. Потом вскинул глаза на Алият.
   - Кто он?
   - В смысле - как зовут?
   - Да хотя бы это! ..
   - Как зовут, не знаю, а кличка - Кахираб.
   - То есть выходец из Пьяной тени?
   - Ну да... Вчера поднял тень Ар-Нау, привел три корабля...
   - Ар-Нау? Так это же совсем рядом с кивающими молотами!
   Алият замерла на секунду.
   - Ты думаешь, что он... - Она не договорила.
   - Да уверен! .. - проворчал Ар-Шарлахи,  наливая  вторую  чашку.  -  Будь
спокойна, без присмотра они меня не оставят... Что же делать-то, а?
   Последнюю фразу он произнес самым жалобным тоном. Алият робко  подсела  и
обняла его за плечи. Раба, во всем послушная господину. Раньше ее надо  было
в бархан закопать...
   - Да ничего тебе делать не нужно, - жарко зашептала она. - Они  сами  все
за тебя сделают. Ну что ты - хуже Улькара?..
   - А что с Ар-Аяфой?
   Алият чуть отстранилась.
   - Ты тут вообще ни при чем, - сказала она  очень  серьезно.  -  Они  сами
подняли мятеж. Нас еще не было в этой тени, так ведь?
   - Да в том-то и дело! - вскричал он в отчаянии. -  Те,  о  поднял  мятеж,
уйдут с нами! А те, кто не  поднимал?  Они-то  ведь  останутся!  В  ч„м  они
виноваты?
   - Ни в чем, - сказала Алият. - Но это ведь война.  Всех  не  сбережешь...
Там люди ждут, - напомнила она, кинув на дверь. - Ты пей, да я спрячу...
   В угрюмом молчании Ар-Шарлахи выцедил вторую чашку и, отдав ее  вместе  с
кувшинчиком Алият, расстроенно буркнул:
   - Зови...
   Когда предводители отрядов и послы от  взбунтовавшихся  теней  расселись,
Ар-Шарлахи уже  восседал  на  подушках,  как  и  подобает  будущему  владыке
Пальмовой Дороги: позвоночник - прям, глаза - надменны.
   - Кто задумал, тот и исполняет, так ведь, Кахираб? - негромко и  медленно
проговорил он.
   Темнолобый кареглазый Кахираб с  облегчением  нагнул  голову  в  глубоком
кивке.
   - План - твой, - так же неспешно, словно бы через силу, продолжал  вождь.
Стало быть, тебе и командовать...
   - Благодарю за честь! - прочувствованно ответил тот.
   На него  взглянули  -  кто  с  завистью,  кто  с  уважением,  кто  просто
внимательно.
   На душе у Ар-Шарлахи  было  скверно.  Он  ждал,  он  надеялся,  что  вино
произведет на  него  свое  обычное  действие,  что  в  самый  последний  миг
снизойдет вдохновение... Да нет, даже не вдохновение, а просто храбрость. То
ли недостаточно выпил, то ли слишком устал, но не вышло, не выговорилось то,
что он задумал  сказать:  ?Командуй,  отступай,  разбивай  караваны  Улькара
поодиночке, а я остаюсь здесь...? И ничего бы они с ним не сделали...
   И все же нужно было что-то произнести, смутить, сбить спесь, хоть  как-то
расквитаться за собственную слабость...
   - Да, кстати, Кахираб...
   Тот вскинул голову. Карие  глаза  исполнены  внимания  и  почтения  -  не
придерешься. И Ар-Шарлахи продолжал небрежно:
   - Такая просьба: передай от меня привет Тианги... при случае.
   Как он и ожидал, Кахираб был искренне удивлен:
   - Какому Тианги?
   Ар-Шарлахи медленно усмехнулся, не сводя с него насмешливых презрительных
глаз.
   - Ты не знаешь Тианги?
   - Я знаю нескольких человек, носящих это имя.
   Усмешка увяла.
   - Ты, должно быть, имеешь в виду Левую руку  Анитамахи,  -  спокойно,  не
отводя взгляда, с бесстыдной откровенностью продолжал  смуглый  упрямобровый
Кахираб. - Хорошо, передам сегодня же...

Глава 30

НОЧНОЙ ЛИВЕНЬ

   Бритоголовый жрец (вернее, не сам жрец, а служитель храма; жрецы  хранили
обет  молчания)  намекнул,  что,  коль  скоро  война  пойдет  не  только  за
независимость Пальмовой Дороги, но и за веру отцов, то  кому,  как  не  ему,
Шарлаху,  надлежит  подать  пример  благочестия.  Предложение  это  странным
образом совпало с желаниями самого Ар-Шарлахи, особой религиозностью  обычно
не отличавшегося и зараженного вдобавок тлетворными идеями премудрого  Гоена
о божественной сущности человека. Но на сей раз будущим  владыкой  Пальмовой
Дороги овладела такая тоска, так безвыходно и черно обозначилось  перед  ним
будущее, что даже вино не помогло. Из людей пожаловаться было некому (его бы
просто не поняли) , оставалось одно: поделиться печалями  со  злой  луной  и
четырьмя верблюдами.
   Сопровождаемый почтительным молчанием толпы, Ар-Шарлахи,  упрямо  склонив
голову, в  д