ал  себя  значительно
бодрее. Муть, плававшая перед глазами, исчезла.
   - Что это? - спросил он, протягивая стеклянный цилиндрик.
   - Сейчас? - как-то  странно  переспросил  Тианги,  выдавливая  в  склянку
остаток сока. - Спиртной напиток...
   - А раньше?
   - Долго объяснять, - сказал Тианги и, взяв со стола гладкий круглый шнур,
тоже сел на пол. Неуловимым и каким-то обыденным движением  вывязал  сложный
узел и вопросительно посмотрел на своего молчаливого товарища. Ар-Шарлахи  с
интересом присматривался к шерстяному  некрашеному  одеялу,  в  которое  тот
по-прежнему  зябко  кутался.  Изжелта-бурый  оттенок  наводил  на  мысль   о
верблюжьем подшерстке, но мысль эту Ар-Шарлахи  отверг  немедленно.  Даже  в
упраздненном ныне храме Четырех Верблюдов  кошма,  свалянная  из  священного
подшерстка, имела куда более скромные размеры. Кроме  того,  одеяло  с  виду
было совсем новым.
   - Называй меня Ани, сказал человек и, помолчав, продолжил:
   -Итак, ты говоришь, что стал разбойником пятнадцать дней назад.  Как  это
произошло?
   - На корабле начался бунт, - решив не вдаваться в подробности, объяснил
   Ар-Шарлахи. - Меня выбрали главарем...
   Он запнулся, увидев, что Тианги сноровисто вывязал еще один узел, сложнее
первого. Словно записал то, что произнес Ар-Шарлахи.
   - Не отвлекайся, - бросил Ани (кстати, еще  одно  совершенно  неслыханное
имя! ). - Почему именно тебя?
   - По ошибке. Меня приняли за Шарлаха... Есть такой разбойник, и у  нас  с
ним похожие имена... Словом, меня схватили вместо него.
   Украдкой  он  покосился  на  Тианги.  Тот  прислушивался   к   беседе   и
сосредоточенно вывязывал узлы.
   - То есть тебя везли в Харву, но ты поднял бунт?
   - Нет. Меня как раз везли из Харвы. Государь послал караван к морю...
   Оба собеседника вскинули головы, и Ар-Шарлахи  осекся.  Должно  быть,  он
сказал сейчас нечто крайне для них важное. Тианги даже не довязал узла.
   - Улькар ищет путь к морю? недоверчиво спросил Ани и тревожно взглянул на
Тианги:
   - Погоди вязать... Зачем?

***

   Ар-Шарлахи объяснил.
   Внезапно смуглое лицо Тианги исказилось.  Он  швырнул  шнурок  об  пол  и
вскочил на ноги.
   - Какое бессмертие? Что за бред?.. - Он резко повернулся  к  Ани.  -  Вот
видишь, тамахи? Значит, я был прав! Он уже тогда затевал собственную игру! А
теперь и вовсе отбился от рук! ..
   -- Успокойся, - негромко проговорил Ани, и Тианги с Довольным видом снова
опустился на пол. - А кто готов в поход? Сам Улькар?
   - Досточтимый Тамзаа,  -  сказал  Ар-Шарлахи,  и  собеседники  его  опять
переглянулись.
   - Не понимаю... - растерянно произнес Тиангй. - Ирва ничего не сообщал об
этом...
   Хмурый Ани кутался в одеяло.
   - То есть дело затевалось настолько тайное, - подвел он  итог,  -  что  в
него  даже  не  посвятили  секретарей...  Да,  пожалуй,  ты   прав.   Улькар
действительно отбился от рук... Ну а ты, Ар-Шарлахи? Какое ты имел отношение
к этому походу?
   - Я был проводником.
   - Ты знаешь дорогу к морю?
   - Нет... Предполагалось, что ее знает Шарлах...
   - Это с которым тебя перепутали?
   -Да.
   Ани опустил курчавую голову и надолго задумался.
   - Как полагаешь, пошлет Улькар второй караван?
   - Н-не знаю... -  сказал  Ар-Шарлахи.  -  Без  проводника?..  Вряд  ли...
Хотя...
   Нет, не знаю.
   - Шарлах в самом деле выходил к морю?
   - Нет.
   - Почему ты так уверен?
   - Я разговаривал об этом с... с его людьми.
   Ани кивнул и испытующе взглянул на Тианги. Тот пожал плечами.
   - А с другой стороны, тамахи, зачем ему врать? - спросил он.
   Ар-Шарлахи, естественно,  сообразивший,  что  речь  идет  именно  о  нем,
почувствовал обиду и испуг.
   - Клянусь рогом верблюда по имени Ганеб! - запальчиво вскричал он, прижав
ладони к груди. - Я понимаю, история моя достаточно невероятна,  но  тем  не
менее все, что я вам рассказал, правда!
   Тиангй посмотрел на него и усмехнулся.
   - Вся прелесть этой клятвы в ее двусмысленности, заметил он. -  Какое  бы
имя ни носил верблюд, рог у него все равно не вырастет.
   - То есть как? - опешил Ар-Шарлахи. - А статуи на храме?..
   Тиангй засмеялся:
   - Это не верблюды. Это легенда... А настоящий верблюд  -  просто  большое
безрогое и довольно уродливое животное. Вдобавок плюется...
   Ар-Шарлахи, обомлев, глядел на спокойное, улыбающееся лицо Тиангй.
   - Ты... их видел?.. Живых?..
   Вместо ответа Тиангй покосился на вновь погрузившегося в раздумья Ани.
   - А знаешь, он мне нравится, - сообщил Тиангй. - Кажется, это как раз то,
что нам нужно. Свозить его на ту сторону, показать верблюда...
   Ар-Шарлахи весьма покоробило, что о нем говорят как об отсутствующем. Или
как о чем-то неодушевленном. Но  оскорбиться  как  следует  он  не  успел  -
слишком уж ошеломительно прозвучали последние слова Тиангй.
   - На ту сторону гор?!
   Ани нахмурился и, выпростав  из  одеяла  смуглую  руку,  жестом  попросил
молчания.
   - Послушай меня, Ар-Шарлахи. Во-первых, перестань нас бояться.  В  худшем
случае (то есть если мы сейчас с тобой ни о чем не  договоримся)  ты  просто
уходишь. На своем корабле и со своими людьми.
   - А в лучшем?
   Ани хотел ответить, но тут большая черная пятерня отбросила занавеску,  и
в  помещение  ступил  человек,  при  одном  только  взгляде  на  которого  у
Ар-Шарлахи похолодело внутри. Человек был темнокож, курчав  и  чертами  лица
наминал туземцев,  однако  рост...  Вошедший  был  выше  и  куда  шире  всех
присутствующих. Но даже не это испугало Ар-Шарлахи. Лицо и грудь  незнакомца
покрывал замысловатый узор синеватого оттенка. Ничего  подобного  Ар-Шарлахи
видеть никогда не приходилось. В памяти почему-то  всплыли  жуткие  в  своей
правильности шрамы, украшающие колдуна Мбангу...
   Человек повернул щекастое разрисованное лицо к  Ани  и  заговорил,  после
чего Ар-Шарлахи испытал еще одно потрясение. Язык был ему  незнаком.  Ничуть
не напоминающая гнусавые всхлипы низкорослых черных туземцев  напевная  речь
вошедшего изобиловала придыханиями и, казалось, состояла из  одних  гласных.
Единственным знакомым звукосочетанием было часто повторяющееся ?Ани-тамаи?.
   Ани слушал и хмурился все больше.
   -  За  третий  насос  отвечаешь  ты,  -  бросил  он  наконец.  Темнолицый
разрисованный незнакомец взволновался и заговорил снова.
   Ани дотянулся  до  одного  из  лежащих  на  столе  шнуров  и  бросил  его
незнакомцу.
   - Иди и вяжи, - сказал он. - Видишь же:  у  нас  здесь  и  без  тебя  дел
хватает.
   Человек расстроенно махнул рукой и вышел. Ар-Шарлахи сидел неподвижно, не
в силах отвести глаз от колыхнувшейся занавески.
   - Чего испугался? - сказал Тианги. - Каждый украшает себя как может...
   - Кто вы? - с тоской спросил Ар-Шарлахи. - Что вам здесь нужно?
   - Ну, на первый твой вопрос так сразу и не  ответишь.  Вот  второй  вроде
попроще... Нам здесь нужна нефть. Нефть и газ. Но в  основном  нефть.  Много
нефти.
   -Нефть? Для светильников?
   - Да нет... Я же сказал: много нефти. А еще, нужно, чтобы нам не мешали.
   Вот, пожалуй, и все.
   - Ар-Шарлахи, - снова заговорил Ани, и Тианги поспешно умолк. - Скажи...
   Если бы не мятеж, не отделение Харвы от Кимира, не указы Улькара... Ты бы
ведь сейчас был владыкой собственной тени, так?
   - Боюсь, что нет, - сказал Ар-Шарлахи. -  Отец  умер,  когда  я  был  еще
ребенком, поэтому владыкой стал мой дядя... Потом  он  в  чем-то  провинился
перед государем, и его казнили.
   - Нет, я не о том. Ты - наследник бывших владык Пальмовой Дороги, так?
   - Ну, в общем... да.
   - Ты получил блестящее образование в Харве...
   - Ну, положим, не такое уж блестящее...
   - Разве твоим учителем не был премудрый Гоен?
   - Да, но, боюсь, я далеко не лучший его выученик...
   - Иными словами, тебе еще свойственна и скромность. И чем же ты,
   Ар-Шарлахи, занимался после мятежа и воцарения Улькара? Я  имею  в  виду:
чем ты зарабатывал себе на жизнь?
   Ар-Шарлахи неловко усмехнулся
   - Нанимался на торговые каторги...
   - Великолепно! - скривив рот, выговорил Ани. - Просто великолепно! ..
   Улькар бесподобен. Выбить аристократию и  разогнать  мудрецов!  А  владык
Пальмовой Дороги приставить к брусу торговой  каторги...  Представляю  себе,
как ты его ненавидишь.
   Ар-Шарлахи неуверенно пожал плечами. Ненавидел ли  он  Улькара?  Да  нет,
пожалуй... Ненавидеть - слишком сильное слово.
   - А пятнадцать дней назад, - неумолимо продолжал Ани, -  выяснилось,  что
ты еще и незаурядный полководец...
   - Разбойник, - поправил Ар-Шарлахи.
   - Когда речь идет об осаде города,  -  заметил  Ани,  неотрывно  на  него
глядя,
   -  разница  между  разбойником  и  полководцем  как-то  утрачивается.  Ты
прирожденный вождь, Ар-Шарлахи. Иначе люди не согласились бы последовать  за
тобой сюда. Одолеть страх перед кивающими молотами - это, знаешь ли...
   Ар-Шарлахи заставил себя поглядеть в карие внимательные глаза.
   - К чему ты клонишь, тамахи?
   Ани слегка приподнял брови:
   - Почему ты называешь меня тамахи?
   - К тебе так обращается Тианги...
   Ани и Тианги вновь обменялись многозначительными взглядами.
   - Ты, несомненно, умен, - сказал Ани. - Может быть, даже излишне умен...
   Однако ты спросил, к чему я клоню. К тому,  Ар-Шарлахи,  что  ты  достоин
лучшей участи. Точно так же, как достойна лучшей участи и Пальмовая  Дорога.
Твоя родина. Мне кажется, что разбой - это слишком мелкое для тебя  занятие.
Не пора ли в самом деле покончить с унизительной зависимостью от  Харвы?  Мы
поможем тебе. Мы всегда помогаем тем,  кто  борется  за  справедливость.  Мы
вооружим Пальмовую Дорогу дальнобойными боевыми щитами. Таких щитов нет ни в
Харве, ни в Кимире. Улькар просто обречен на поражение...
   - А что взамен?
   - Ничего, - сказал Ани. - Не трогать кивающие молоты.
   - И не выходить к морю - еле слышно проговорил Ар-Шарлахи.
   - Оно тебе нужно?
   - Нет...
   - Тогда что тебя беспокоит?
   Ар-Шарлахи поднял страдальческие глаза.
   - Дайте еще выпить, - попросил он.
   - Узнаю пьяницу Ар-Шарлахи, - ухмыльнулся Тиайти, поднимаясь.
   Он взял с пола цилиндрическую склянку и скрылся в соседней комнате. Потом
вернулся -  и  процедура  повторилась.  Ар-Шарлахи  запил  обжигающий  спирт
гранатовым соком и подождал, пока зрение прояснится. Потом поднял  голову  и
хрипло сказал:
   - Нет...
   - Что нет?
   - Я не буду поднимать мятеж.
   - Судя по тому, что сейчас вокруг происходит, ты его почти поднял.
   - Опять кровь... глухо, с тоской сказал Ар-Шарлахи. - Не хочу...
   - Странно слышать такие слова от человека, подпалившего  Зибру,  -  кисло
заметил Тианги. Он был явно разочарован.

Глава 23

НИЧЬЯ ТЕНЬ

   Караван досточтимого Хаилзы, состоящий теперь всего двух кораблей, выплыл
из серых сумерек и вошел в благословенный порт тени Ар-Кахирабы. Зря, ох зря
злобствовал досточтимый Альраз, говоря, что  его  родной  дядя  не  способен
командовать даже увеселительной прогулкой. Такого рейда по тылам  Кимира  не
постыдился бы и сам Анарби. Отступив перед превосходящими силами противника,
караванный все же рискнул малое время спустя пересечь Границу с  тем,  чтобы
перехватить взбунтовавшийся ?Самум?  уже  на  вражеской  территории.  Однако
мятежный корабль словно просочился сквозь песок, а  вскоре  выяснилось,  что
сухари и вода на всех трех кораблях -  гнилые.  В  очередной  раз  проклянув
досточтимого Тамзаа, скорпионов ему в оба рукава,  караванный  Хаилза  решил
обеспечить флотилию провиантом за счет исконного недруга Харвы и  прошел  по
оазисам Кимира подобно песчаной буре. Он выдержал два сражения, потерял один
из кораблей и, с трудом оторвавшись от погони, взял курс на Пьяную тень, где
его ждала передышка, чреватая тревожными мыслями о будущем.
   Бешенство и отчаяние, подвигнувшие караванного  на  странную  эту  войну,
отнюдь не улеглись в его душе, разве что бешенства поубавилось,  а  отчаяния
прибыло. Он не выполнил приказ государя и вдобавок нарушил  перемирие.  Мало
того - оказывается, все его  подвиги  молва  (и  если  бы  только  молва!  )
приписала Шарлаху. О б этом Хаилза узнал в последнем ограбленном им  оазисе,
куда  уже  прибыл  пергамент,  гласивший,   что   за   действия   разбойника
правительство Харвы не отвечает и будет благодарно войскам Кимира, если  тем
посчастливится уничтожить мерзавца.
   Во-первых, слышать такое в свой адрес было  оскорбительно,  а  во-вторых,
багроволицый Хаилза при всем своей упрямстве прекрасно сознавал, что на  сей
раз прощение у государя вымолить будет трудновато. Слишком уж  далеко  зашла
история, коль скоро племяннику караванного  досточтимому  Альразу,  которого
Хаилза, признаться, терпеть не мог, пришлось оправдываться  перед  кимирским
послом и сочинять унизительный для державы  документ.  Кроме  того,  свалить
грабежи на Шарлаха означало усугубить свою вину за побег разбойника и  мятеж
на ?Самуме?. Конечно, досточтимый Альраз ради  блага  семейства  забудет  на
время неприязнь к родному дяде и попробует убедить государя в том, что  бунт
был, по сути, подготовлен досточтимым Тамзаа но...  Странно  признаться,  но
караванному смертельно не хотелось  уступать  какому-то  там  Шарлаху  славу
этого беспримерного рейда. Вновь и вновь вспоминал Хаилза свой стремительный
беспощадный маневр возле полыхающей тени Ар-Хата, и  злоба  подпирала  горло
при одной только мысли о  том,  что  самая  блестящая  из  его  побед  будет
приписана его же заклятому врагу.
   Еще  лет  десять  назад  тень  Ар-Кахирабы  не  слишком   отличалась   от
благородной Турклы. Однако Туркла в  последнее  время  менялась  на  глазах,
делаясь все более похожей на богатый торговый  город,  а  вот  Пьяная  тень,
можно сказать, осталась прежней: никаких тебе  ажурных  дворцов  и  мощенных
привозным гранитом мостовых, на выложенных мягкой пылью улочках  редко-редко
сверкнет  стеклярус  дорогого,  полыхающего   алым   шелком   халата,   зато
потрепанных и выжженных добела солнцем балахонов - хоть отбавляй.
   Пожалуй, Ничья тень была бы точной копией всех прочих  оазисов  Пальмовой
Дороги, если бы не вечная теснота в  порту  и  не  обилие  пьяных.  Впрочем,
опустей внезапно тень Ар-Кахирабы, все равно  от  внимательного  взгляда  не
ускользнули  бы  некоторые  ее  особенности,  например,  несуразно   большие
строения, затаившиеся за глухими глинобитными стенами. Оно и понятно: каждая
семья содержала притончик  -  нечто  среднее  между  кофейней,  ночлежкой  и
Веселым домом. Круглолицые девушки из Харвы и с Пальмовой дороги при  случае
сходили за служанок и дальних родственниц. А случаев таких  в  прошлом  было
достаточно:
   Еще Орейя Третий не однажды грозил выжечь  дотла  тень  Ар-Кахирабы,  эту
язву на теле славной державы. Трудно  понять,  что  именно  каждый  раз  его
останавливало. Не иначе доброе вино, которым уже тогда славился этот  оазис.
А  выяснить,  кто  из  жителей  тени  промышляет  корчемством  и   привечает
разбойников, было весьма затруднительно, ибо промышляли и привечали все.
   Название Ничья тень возникло во  время  войны,  когда  оазис,  оказавшись
пограничным, стал единственным источником вина для обеих воюющих сторон, что
немедленно сказалось на качествах благородного напитка.  Вина  потребовалось
много, и источник  быстро  уподобился  реке.  Вкус  и  аромат,  естественно,
пострадали, но на войне разборчивым быть не приходится.  Обе  армии  вбирали
вино, как сухое русло вбирает воду.
   На картах Кимира и Харвы странный этот  оазис  предпочитали  стыдливо  не
обозначать, и ни разу даже не возникло спора о  том,  кому  же,  собственно,
принадлежит тень Ар-Кахирабы. Не употреблялось это название и  в  донесениях
на высочайшее имя, дабы не привлекать  внимания  государей  к  единственному
месту в пустыне, где мог утолить  жажду  любой  скиталец.  Тени  как  бы  не
существовало...
   Что, впрочем, не мешало ни Кимиру, ни Харве держать там своих соглядатаев
и осведомителей. Шпионов в Пьяной тени было не меньше,  чем  в  Туркле  или,
скажем, в обеих столицах. Именно оттуда приходили самые ценные сведения  как
о внешних, так и о внутренних врагах:  вино  развязывало  язык,  а  ощущение
безопасности  притупляло   бдительность.   Пожалуй,   выведывание   секретов
приносило  жителям  Ар-Кахирабы  ничуть  не  меньше  прибыли,  чем  торговля
вином...
   Покинув  борт  ?Саламандры?,  караванный  Хаилза  в  сопровождении   двух
офицеров и охраны направился развлечься в погребок почтенного Ойдо, человека
весьма  честолюбивого,  известного  строгостью  нравов  и  кого  попало   не
принимавшего. Собственно, причиной такого выбора было еще и то,  что  чуткие
глаза и уши почтенного  Ойдо  вот  уже  год  три  принадлежали  досточтимому
Альразу, и только ему, хотя, когда  речь  заходит  о  жителях  Пьяной  тени,
трудно утверждать что-либо наверняка. Все они клянутся четырьмя верблюдами в
верности и преданности, а сами, глядишь, продают твои же секреты  гостям  из
Кимира...
   Рыжие с проседью брови Ойдо недоверчиво вздернулись, когда он узрел перед
собою караванного со свитой. Впрочем, в следующий миг розовое в коричневатых
пятнах  чело  растрескалось  радостными  морщинками,  и   хозяин   торопливо
запричитал о высокой чести, оказанной досточтимым Хаилзой его дому. Багровое
лицо гостя при этом, однако, не дрогнуло, осталось недвижно-мрачным. Судя по
встрече, почтенный Ойдо был уже наслышан о приключениях караванного.
   - Что? - отрывисто спросил Хаилза, когда они остались одни.
   По мощеному внутреннему дворику гуляли жемчужно-серые горлинки, ковер был
расстелен возле голого, сбросившего  кору  платана.  Ойдо,  чуть  ссутулясь,
сидел на  подушках,  караванному  вынесли  и  поставили  резной  стул,  явно
завезенный сюда из Харвы. Из глубины дома слышался прерывистый девичий  смех
и густой одобрительный гогот офицеров. Им ведено было  развлекаться,  причем
как можно более шумно.
   - Альраз думает, что тебя убили во время бунта, - негромко молвил Ойдо.
   Караванный мрачно кивнул.
   - Восемь дней назад, - продолжал хозяин,  чуть  приподнимаясь  и  наливая
вино в кубок на низком столике,  прихотью  резчика  поставленном  на  четыре
скорпионьих апы, - мне передали, что он хотел бы узнать о  том,  где  сейчас
находится Шарлах.
   Досточтимый Хаилза дрогнувшей рукой поставил на стол уже было поднесенный
к губам кубок и въелся глазами в хозяина.
   - Откуда он знает о Шарлахе?
   Тот моргнул рыжеватыми ресницами.
   - Мне кажется, о нем уже знают  все,  -  осторожно  проговорил  он.  -  В
последнее время только и разговоров что об этом разбойнике...
   - Вот как?.. - процедил караванный, снова берясь за кубок. - Интересно...
   Хорош у меня племянничек, ничего не скажешь!  Родного  дядю  похоронил  и
забыл в  два  счета,  зато  какой-то  там  Шарлах  его,  видите  ли,  весьма
интересует... Расскажи-ка об этом подробнее, почтенный Ойдо.
   В голосе караванного скользнули зловещие нотки, поэтому рыжебровый хозяин
на всякий случай решил уточнить вопрос:
   - О чем именно, досточтимый?
   - Только не прикидывайся дурачком! Что ты ему ответил?
   Ойдо  с  упреком  взглянул  на  гостя.   Всмотрелся   пристальней   -   и
встревожился...
   - Ответил, что Шарлах находится здесь...
   - В Пьяной тени?
   - Да... Собрал новую шайку, купил  в  Туркле  через  посредника  почтовую
каторгу...
   Караванный со стуком поставил кубок на стол.
   - А ?Самум??
   Ойдо в тревожном недоумении надолго приподнял плечи.
   - Мне это тоже показалось странным, -  признался  он,  почему-то  понизив
голос.  -  Досточтимый  Альраз  спрашивал  именно  о  боевом   двухмачтовике
?Самум?... Но никакого ?Самума? здесь не было. Шарлах купил каторгу,  разбил
какого-то торговца... - Ойдо внезапно насупился  и  даже  с  досадой  мотнул
головой. - За Шарлахом сюда послали караван из Зибры, -  недовольно  сообщил
он. - Но потом я узнал, что еще два каравана ушли за ним на Турклу... Честно
говоря, я был