о чтобы атаковать, ?Бархан?, одномачтовик судьи, лег в поворот,
а потом на нем сработала катапульта. Косматый клок смоляного огня всплыл над
пустыней и расплеснулся пылающим озерцом в десятке  шагов  от  ?Саламандры?.
Караванный выругался и приказал отсигналить  судье,  чтобы  немедля  шел  на
таран. В ответ в темное от зноя небо воспарил еще один зажигательный снаряд.
Теперь уже ошибки быть не могло: первый выстрел не был случайным -  ?Бархан?
обстреливал ?Саламандру?.
   Первым опомнился Шарлах. К моменту  второго  выстрела  картина  для  него
стала совершенно ясна: судья Ар-Маура, подгадав решающий момент, перекинулся
на сторону своего давнего  дружка,  выровняв  соотношение  сил.  ?Главное  -
вовремя  удрать?.  Верный  этому  разбойничьему  правилу,  Шарлах  развернул
каторгу и повел  ее  в  обход  двух  кораблей  досточтимого  Хаилзы.  Следом
устремился ?Самум?, по-прежнему ведомый Алият, не видевшей уже ничего, кроме
ненавистного Шарлаха.
   Это движение было не правильно  истолковано  караванным:  он  решил,  что
имеет дело со всеобщим заговором, что изменил точно так же, как Ар-Маура,  и
теперь вместе с ?Самумом? начинает атаку на левое крыло. Склонный  к  острым
решениям, что не раз выручало его в недавнем иде  по  тылам  Кимира,  Хаилза
метнулся к югу с целью оторваться от противника, обогнуть  тень  Ар-Аяфы  и,
зайдя против солнца, зажечь ее зеркалами. Таким образом он  связал  бы  руки
мятежникам  в  самом  оазисе,  лишив  их  возможности   прийти   на   помощь
увеличивающемуся прямо на глазах разбойничьему каравану.
   Тем временем  на  ?Бархане?  сорвали  вымпелы  Харвы  и  укрепили  взамен
знакомые до дрожи  белые  лоскуты.  Лишь  тогда  на  борту  ?Самума?  поняли
наконец, что происходит. Внезапно воскресший Ар-Шарлахи оттащил от  штурвала
бьющуюся, визжащую Алият, и розово-золотой двухмачтовик  двинулся  вслед  за
?Барханом? - догонять караван досточтимого Хаилзы. А из гавани уже выползали
две каторги и парусник  -  мятежники  шли  на  выручку  Шарлаху.  Настоящему
Шарлаху, а не тому, чья почтовая каторга удирала как можно дальше от оазиса,
колеблясь вместе с зыбким от зноя горизонтом.
   Зажечь тень Ар-Аяфы досточтимому  Хаилзе  так  и  не  удалось.  Противник
прочно повис на хвосте, не давая  времени  построить  фалангу  зеркальщиков.
Кроме того, несколько отрядов ополчения (откуда-то взялось довольно грамотно
действующее ополчение! ) вышли на южные границы тени и, осмелься  караванный
приблизиться хотя бы на выстрел катапульты, пошли  бы  на  абордаж  в  пешем
строю.
   Оставалось одно: стряхнуть погоню, добраться до ближайшей тени и  просить
подкрепления, что караванный и сделал. Пять мятежных  кораблей  преследовали
его почти полдня, потом отстали, и досточтимый  Хаилза  взял  курс  на  тень
Ар-Льяты, еще не зная, что и этот оазис  непонятно  по  какой  причине  тоже
успел взбунтоваться.
   В эти дни, наверное, один лишь Улькар не был поражен тем, сколь дружно  и
слаженно полыхнула мятежом вся Пальмовая Дорога. Уж  он-то  лучше  кого-либо
другого знал подлинную историю восстания в Харве. Он прекрасно отдавал  себе
отчет, какой страшный враг тайно противостоит ему, он боялся этого врага, но
уже ничего не мог поделать  с  собственным  безумием.  Ослепленный  гордыней
государь, должно быть, и сам отчасти поверил в свою божественную сущность, о
чем внушал подданным вот уже в течение двух лет. И впрямь:  кто  еще,  кроме
бога, решился бы помериться силами с владельцами кивающих молотов!
   Простые же смертные были просто ошеломлены. Пальмовая Дорога,  безропотно
позволившая уничтожить отцовскую  веру,  развалить  многочисленные  храмы  и
храмики  Четырех  Верблюдов,  обложенная  невыносимо  тяжкими   податями   и
налогами, притихшая испуганно в своих рассеянных в пустыне оазисах, внезапно
сорвалась с якоря точно так же, как сорвалась с якоря  несколько  лет  назад
сама Харва.
   На узкие извилистые улочки селений из-за глинобитных стен с воем ?Шарлах!
Шарлах! ? хлынули  вооруженные  толпы;  стоящие  в  гаванях  боевые  корабли
захватывались почти без боя; забитые  телами  голорылых  арыки  разливались;
шипела, съедаемая пылью,  мутная,  смешанная  с  кровью  вода.  Рушились  на
вымощенные  гранитом  площадки  бесчисленные   изваяния   государя,   взамен
откуда-то извлекались и  водружались  на  столбы  по  углам  полуразваленных
святилищ чудом сбереженные статуэтки и бронзовые  морды  Четырех  Верблюдов;
полыхали бараки вместе с затворившейся в них  стражей.  Случившееся  в  тени
Ар-Аяфы  еще  можно   было   как-то   объяснить   естественными   причинами:
оскорбительным поведением караванного, убийством нищего, приходом настоящего
Шарлаха. Но кто подал сигнал к восстанию в других  оазисах?  Откуда  взялось
оружие, включая неслыханные зеркальные  щиты,  бросающие  палящий  солнечный
блик на добрую сотню шагов? Почему главари точно знали,  что  нужно  идти  в
тень Ар-Аяфы, где их якобы поджидает таинственный  Шарлах,  готовый  повести
мятежников на ненавистную Харву?..
   Задавать эти вопросы было просто некогда.
   Отогнав досточтимого Хаилзу подальше  от  оазиса,  Ар-Шарлахи  отсигналил
?Бархану? приказ остановиться и подождать отставшие две каторги и  парусник.
Продолжать преследование не имело смысла. Во-первых, где-то в  тылу  остался
почтовик Шарлаха, а во-вторых, пора было выяснить, что же все-таки, наконец,
происходит. Кроме того, Алият яростно настаивала на немедленном возвращении.
Мысль о том, что бывший ее любовник ускользнул, можно сказать, прямо из рук,
приводила эту кобру в бешенство. У Ар-Шарлахи не было  причин  желать  добра
своему  полутезке,  но,  глядя  на  Алият,  он  уже  невольно  начинал   ему
сочувствовать.
   В светло-зеленой с серебряной вязью корме ?Бархана? открылся  люк,  и  на
слепящий песок полдня спрыгнули несколько человек в белых балахонах.  Все  в
повязках, ни одного голорылого. Среди прочих  выделялся  огромный,  грузный,
чуть прихрамывающий мужчина, чем-то неуловимо  похожий  на  судью  Ар-Мауру.
Сходство  это  по  мере  приближения  их  к  ?Самуму?  все   усиливалось   и
усиливалось, пока Ар-Шарлахи не понял, испытав легкое потрясение, что это  и
есть судья собственной  персоной.  Досточтимый  шел  несколько  понурясь,  и
невольно возникало подозрение, что идет он сюда не по своей воле.
   Ар-Шарлахи не успел еще утвердиться в этой мысли,  когда  рядом  злорадно
расхохоталась Алият.
   - Гляди! - крикнула она в полном восторге. - Гляди, кого ведут! Да это  ж
тот твой дружок, что тебя Улькару подсунул! Ах, варан! Мало того что предал,
мало того что травануть  хотел,  еще  и  с  караванным  снюхался!  ..  Тесна
пустыня...

Глава 28

ПРОСТИ, ТАК УЖ ВЫШЛО

   Они стояли на палубе ?Самума? лицом к  лицу,  два  наследника  и  потомка
владык Пальмовой Дороги, оба рослые, широкоплечие, осанистые. Судья, правда,
постарше, погрузнее и прихрамывает слегка, но в общем порода  одна.  Горячий
ветер трепал белые балахоны.
   - И как ты  намерен  со  мной  поступить?  -  бесстрашно  глядя  в  глаза
Ар-Шарлахи, спросил судья.
   - Еще не знаю, - буркнул тот, хмуро отводя взгляд. Странно, но  ненависти
к лукавому Ар-Мауре он почему-то  не  испытывал.  Злость  да  еще,  пожалуй,
неловкость - вот и все чувства, вызванные внезапной этой встречей.
   - Колеблешься: вздернуть меня на рее или же закопать в песок?
   - Хорошо бы и то, и другое... - процедил Ар-Шарлахи, исподлобья оглядывая
досточтимого. - Сначала закопать, а потом вздернуть. Или наоборот...
   Ар-Маура, должно быть, хотел отпустить еще одну предсмертную дерзость, но
вдруг грузные плечи его опали, а большие, чуть выкаченные глаза  наполнились
тоской и усталостью.
   - Ты вправе не поверить мне, - севшим голосом беспомощно начал  судья,  -
но я рад за тебя. Помнишь наш разговор перед тем, как все это  случилось?  Я
ждал, я надеялся, что хоть кто-нибудь из нас бросит вызов Улькару...  Вот  и
дождался...
   - Он усмехнулся и вновь взглянул на Ар-Шарлахи в упор. -  Странно...  Мне
тогда и в голову не могло прийти, что это все-таки будешь ты.
   - Отчего же! С твоей-то помощью...
   - Кстати, если бы не эта история, - заметил судья, - ты бы так и ходил до
сих пор за брусом...
   - Благодетель... - медленно проговорил Ар-Шарлахи. - Значит, ты  это  все
затеял ради меня?
   - Послушай, - сказал судья. -  Я  знаю,  что  со  стороны  все  выглядело
достаточно подло. Но ведь я выручал тебя сколько мог, вспомни! .. А  ты,  по
сути дела, помог бежать Шарлаху...
   - Поможешь тут! С удавкой на шее! .. - И Ар-Шарлахи,  как  бы  удивляясь,
качнул головой.
   - Да пойми же ты! - то ли взмолился, то ли прикрикнул  досточтимый.  -  У
меня на шее была точно такая же удавка, как у тебя, разве что невидимая!  ..
Помнишь, что я говорил тебе про Улькара? Боги не прощают тех,  кто  знал  их
еще людьми. И потом... Ар-Шарлахи! Разве я набрасывал на  тебя  удавку?  Кто
втравил нас всех в эту историю?  Кто  виноват  больше:  она  или  я?  Однако
помирился же ты в конце концов с этой коброй! .. А меня ты даже выслушать не
хочешь! ..
   Ар-Шарлахи молчал.  Раскаленный  ветер  трогал  корабль,  словно  пытаясь
сдвинуть его с места, щелкали вымпелы.  Хрипловатый  сорванный  голос  Алият
выкрикивал команды. Разбойничий караван готов был поднять паруса.
   - Хорошо, - сказал Ар-Шарлахи, по-прежнему не разжимая зубов. -  Я  готов
тебя выслушать, досточтимый.
   Возвратиться в тень Ар-Аяфы оказалось куда труднее, нежели отдалиться  от
нее. С севера прямо в храп кораблям шел плотный, насыщенный песком ветер,  в
просторечии именуемый роголомом, поэтому пришлось  долго  лавировать,  то  и
дело переходя на мускульную тягу.
   - Ладно! А если бы сейчас твоя команда не  взбунтовалась?  Что  тогда?  -
напористо спрашивал судью Ар-Шарлахи.
   Оба сидели на ковре в каюте караванного,  откинув  повязки,  и  время  от
времени  бросали  друг  на  друга  хмурые,  исполненные  смущения   взгляды.
Кувшинчик уже опустел наполовину.
   - Знаешь, не буду врать, - нагнув крупную голову,  со  вздохом  признался
Ар-Маура. - Перейти на твою сторону у меня все равно  бы  духу  не  хватило.
Конечно, я бы постарался упустить тебя, представься мне  такая  возможность,
но...
   Пол качнулся. Ар-Шарлахи машинально  придержал  пошатнувшийся  кувшин  за
горлышко.
   - Действительно, странно... - пробормотал он. - Когда  ты  подкинул  меня
Улькару вместо настоящего Шарлаха, я тебя убить был готов  при  случае...  А
теперь вот даже и не  знаю,  что  с  тобой  делать...  Все  могу  понять!  -
взорвался он. - Все! Если бы не твой  подарочек!  Как  ты  вообще  додумался
подсунуть мне это вино?
   Судья взглянул на него непонимающе.
   - Вино?.. Ты имеешь в виду то вино, которое мы пили у меня?
   - Нет, - тяжело дыша, сказал  Ар-Шарлахи,  -  то  вино,  которое  ты  мне
прислал на ?Самум?! Вместе с выкупом за пленных! ..
   - Ничего я тебе не присылал, - сказал судья. Несколько секунд  Ар-Шарлахи
бешено  глядел  на  него.  Вроде  бы  удивление  досточтимого  было   вполне
искренним. Вроде бы...
   - Так... - сипло сказал он. - Когда был налет, тебя разбила подагра и  ты
поручил вести переговоры этому молоденькому голорылому, верно?
   - Верно...
   - Он от твоего имени  передал  мне  девять  кувшинов  того  самого  вина,
которое мы пили с тобой  накануне...  -  Видя,  что  судья  хочет  перебить,
Ар-Шарлахи вскинул руку и повысил голос:
   - Откуда он мог знать, что мы пили с тобой накануне?
   - Ну, догадаться-то нетрудно. - насупившись, проворчал судья. - При  всех
моих наивных хитростях наши с  тобой  отношения  ни  для  кого  секретом  не
были... - Он выпрямился и брезгливо прищурил  глаз,  словно  снимал  допрос,
восседая в судейском дворике. - Вино оказалось отравленным?
   -Да.
   - Шакал,  -  равнодушно  изронил  Ар-Маура.  -  Голорылый  -  он  и  есть
голорылый...
   Раздался короткий стук в дверь, и в каюту, не дожидаясь разрешения, вошла
Алият. Остановилась на порожке.
   - Так, - зловещим шепотом произнесла  она.  -  Замечательно!  Значит,  ты
решил его отпустить?
   -  Почему?  -  недовольно  спросил  Ар-Шарлахи.  Она  молча  кивнула   на
кувшинчик.
   Все правильно. Закон пустыни. Если ты выпил с кем-то  вина,  стало  быть,
это твой друг и трогать его ты уже не имеешь права.
   - У нас с досточтимым несколько иные  отношения,  -  криво  усмехнувшись,
пояснил Ар-Шарлахи. - Перед тем как посадить меня в яму, он тоже угощал меня
вином.
   - Ну, если ты решил его отпустить! .. - повторила она.
   - То что? - Ар-Шарлахи прищурился.
   - Ничего! Скажу команде - они его в клочья порвут! ..
   - А ну выйди отсюда! .. - проскрежетал Ар-Шарлахи. Алият хлопнула дверью.
   -  Да-а...  -  протянул  судья,  глядя  на  сотрапезника  с  уважением  и
сочувствием. - Как же ты с ней управляешься?
   - С ней, пожалуй, управишься...  -  проворчал  тот  и  разлил  по  чашкам
остаток вина. - Так ты не ответил.
   - Почему не ответил? Могу повторить: никакого вина я тебе на  ?Самум?  не
присылал.
   В дверь опять постучали, но на этот раз вежливо подождали ответа,
   - Кто бы ты ни был, - сказал Ар-Шарлахи. Это был Айча.
   - Алият велела сказать: пыль по правому стремени, -  доложил  он,  бросив
быстрый недобрый взгляд на судью и кувшинчик.
   - Большая? - поднимаясь, спросил Ар-Шарлахи.
   - Корабля четыре.
   - Сейчас иду.
   - А... - Айча вопросительно указал глазами на досточтимого Ар-Мауру.
   - Судья останется здесь. У дверей выставить стражу. Пошли.
   Пыль ползла со стороны тени Ар-Нуера и могла  быть  поднята  кем  угодно.
Будь это в окрестностях Турклы,  Ар-Шарлахи  решил  бы,  что  имеет  дело  с
купеческим караваном. Однако торговцы с Пальмовой Дороги в  последнее  время
предпочитали в связи с налогами больше одной каторги не снаряжать.
   В скорости неизвестный караван явно  проигрывал  кораблям  мятежников,  и
Ар-Шарлахи, понаблюдав некоторое время  за  кривляющейся  песчаной  гривкой,
снова сошел вниз. Никакой стражи у двери каюты караванного он не  увидел,  и
это сильно его обеспокоило. Придерживаясь  за  стенку,  заторопился,  рванул
ручку. Каюта была пуста.
   -Айча!
   - Айчу! .. Айчу к Шарлаху! .. - наперебой  подхватили  наверху  несколько
голосов, и  вскоре  по  лесенке,  ведущей  на  палубу,  ссыпался  коренастый
встревоженный Айча.
   - Где караульный? - напустился на него Ар-Шарлахи.  -  Где  пленник?  Что
происходит, верблюд тебя затопчи?..
   -- Н-не знаю... - Айча испуганно моргал.
   - Кого ты поставил у двери?
   -- Горху.
   - Одного?
   - Да. Горха - он один троих стоит...
   - Обыскать корабль! - рявкнул Ар-Шарлахи.  -  Если  окажется,  что  судья
сбежал...
   - Да куда он сбежит? - попробовал  урезонить  главаря  растерянный  Айча.
Пустыня же...
   Ар-Шарлахи выругался и кинулся к лесенке на палубу.
   - А ну-ка найти мне Горху! Живо! ..
   Искать не  пришлось.  Огромный  разбойник  уже  стоял  перед  Ар-Шарлахи,
преданно пялясь на него вечно воспаленными глазами.
   - Почему ты здесь? Где судья? Горха опешил.
   - Там... - И он повел ручищей в сторону кормы.
   - То есть... где? - Голос Ар-Шарлахи упал до шепота.
   - Н-ну... Алият приказала высадить его на ходу, вино ему с собой дала...
   Ну я и... высадил... через кормовой люк...
   - А я что приказывал?
   - Так это... - Горха сбился окончательно. - Я-то думал,  что  это  ты  ей
велел...
   Мысленно застонав, Ар-Шарлахи плотно зажмурил глаза ?Ну все, кобра! ..  -
подумал он с угрюмой решимостью, это была твоя последняя шуточка! ..?
   - Готовимся к повороту!  -  скомандовал  он  и  двинулся  по  кренящемуся
настилу в сторону рубки. - Возвращаемся! ..
   Ощерив редкие желтые зубы, судья Ар-Маура лежал вершине бархана, и лицо у
него было того же страшно синеватого оттенка, что  и  у  Рийбры,  найденного
мертвым в своей  каюте  дней  десять  назад.  Точно  так  же  валялся  рядом
оплетенный кувшинчик; влажный песок, вобравший  остатки  отравленного  вина,
запекся черной коркой. Досточтимый Ар-Маура знал,  что  посреди  пустыни  на
выпивающем влагу ветру ему все  равно  не  дожить  до  вечера,  и  предпочел
быструю смерть от яда.
   Спрыгнув из бортового люка и чуть не подвернув при этом ногу,  Ар-Шарлахи
взбежал на бархан и остановился над телом судьи.  Досточтимый  страдальчески
скалился в пылающее небо, медленно остывая на солнцепеке. Край балахона  был
уже  слегка  припорошен  песчинками.  Точно  так  же,  как  в  прошлый  раз,
Ар-Шарлахи сделал над собой усилие и  закрыл  повязкой  тяжелое,  землистого
цвета лицо с серебристой щетиной, лежащей  кольчужными  складками.  Медленно
выпрямился.
   - Прости... - с трудом разомкнув спекшиеся губы, хрипло шепнул он. -  Так
уж вышло...
   Поднял глаза и увидел, что вокруг столпилась добрая  половина  команды  с
?Самума?. Люди стояли молча, обратив к  главарю  напряженные,  встревоженные
лица.
   - Где?.. - отрывисто спросил Ар-Шарлахи и принялся озираться.
   Алият оказалась в двух шагах; странно, как это он не заметил ее сразу же.
Темные прищуренные глаза смотрели с вызовом. С вызовом?.. Да нет, не  просто
с вызовом. С легким презрением, отчасти с жалостью. Так, во  всяком  случае,
ему показалось.
   - Ты... - прерывистым грудным голосом бросил он и умолк.
   "Ты набросила на меня удавку... Ты втравила меня в эту подлую игру...  Ты
не отпустила меня в Туркле...  Ты  моими  Руками  хочешь  поджечь  Пальмовую
Дорогу, ты хочешь сделать из меня такого же подонка, как Улькар... А  теперь
ты Убила Ар-Мауру... Ты! Ты! Ты...?
   - А Рийбру помнишь? - прозвучал  ее  ленивый,  с  хрипотцой  мальчишеский
голос и отозвался в костях дрожью ненависти. -  Не  укради  он  у  тебя  тот
кувшин, лежал бы ты сам синенький в своей каюте...
   "Синенький... Черненький...?  Вспомнился,  ужаснул  треск  обугливающейся
плоти,  и  сжигаемый  в  уголь  мертвец   дернулся,   словно   еще   пытаясь
приподняться... ?Хватит, - сказала тогда Алият. - Пусть подымит...? А дальше
память пошла оползнем. Бунт на ?Самуме?, хрустящий удар тесака, предсмертная
отчаянная хватка вцепившихся в рукав  пальцев,  оборвавшийся  заячий  вопль:
?Шарлах! Шарлах! Шарлах! ..? И вот уже взревело, поднялось светлое пламя над
портом Зибры, и вжавшийся в переборку разбойничек  с  жалкой  шалой  улыбкой
полоснул  тонким  лезвием  себя  по  горлу...  ?Это   он   тебя   испугался.
Дурачок...?
   Судья Ар-Маура с затаенной насмешкой неподвижно глядел в темное  от  зноя
небо.
   - Взять, - хрипло выговорил Ар-Шарлахи. - Обезоружить...
   В толпе произошло движение,  ветер  подхватил  вздымаемый  ногами  песок,
бархан задымил. Ард-Гев и еще  несколько  человек  выхватили  ножи  и  стали
спиной  к  спине,  кажется,  собираясь  защищать  Алият.   Остальная   толпа
заворчала, надвинулась на Ард-Гева и его людей, тоже потянула  из-за  поясов
кинжалы и тесаки.
   - Убрать клинки! -  услышал  Ар-Шарлахи  свой  собственный,  звенящий  от
бешенства голос.
   Сталь задрожала подобно ряби на воде, прячась  в  широкие  складки  белых
балахонов. Со страхом глядя на  шагнувшего  вперед  главаря,  люди  Ард-Гева
отступили, и Алият была схвачена. Темные прищуренные глаза  смотрели  теперь
на Ар-Шарлахи с тревожным изумлением, и это  вызвало  в  нем  новый  приступ
ненависти.
   - Все из-за тебя! - задыхаясь, бросил он. - Кобра! ..
   - Из-за меня! - бросила она в ответ. - Кем бы ты был сейчас, а?
   Скарабеем?.. Не глупи! Пропадешь. Без меня все пропадают...
   - Это с тобой все пропадают! - прохрипел он.  Судорожно  дернув  головой,
снова взглянул на Ар-Мауру. - Завернуть в ковер и взять на борт. Похороним в
Ар-Аяфе.
   - А с ней что? - хмуро спросил Айча,  не  решаясь  поднять  глаза  ни  на
главаря, ни на Алият.
   - В песок! По горло! ..
   Все замерли. Стало слышно,  как  шуршит  ветер,  перетекая  через  гребни
барханов.
   - Сказать? - с тихой угрозой спросила Алият, глядя в упор на Ар-Шарлахи.
   Тот запнулся, даже не у