, хорошо... - успокоил его Ар-Шарлахи и  прошел  в  прибранную
спальню, где на полу не было уже ни пустых кувшинчиков, ни черепков от  них.
Опустился на подушки и,  горестно  сдвинув  брови,  снова  вызвал  в  памяти
страшноватую  эту  картину.  ?Шпионили  в  пользу  Харвы...?  Даже  если   и
шпионили... Он обвел тоскующим взглядом углы,  но  вина  нигде  не  углядел.
Должно быть, Алият велела убрать зелье подальше. ?Никогда так много не  пил,
как сейчас... - потерянно подумал Ар-Шарлахи. - Даже когда в Харве учился  -
и то...?
   Тут он вспомнил про врученное недавно  прошение  и  извлек  из-за  пазухи
свиток.  Озадаченно  осмотрел.  Дорогой  пергамент,  подвешенная  на  шнурке
печать...  Ах,  верблюд  тебя  забодай,  а  печать-то  государственная!   ..
Ар-Шарлахи сорвал шнур  и  развил  пергамент.  Прочел,  не  поверил,  прочел
снова...
   В этом изумленном оцепенении его и застала вернувшаяся из порта Алият.
   - Отправила! - победно сообщила она. - Тут боевым-то кораблям приткнуться
негде, а он еще со своими... - Последнее слово Алият произнесла про себя,  и
вряд ли это слово было приличным. Потом обратила  внимание,  что  Ар-Шарлахи
слушает ее с ошарашенным видом и что на коленях у него лежат свиток и шнур с
печатью.
   - Уж не указ ли? - язвительно осведомилась Алият, опускаясь напротив.
   - Указ, - медленно проговорил он, по-прежнему не сводя с нее  озадаченных
глаз. - Только не мой. Это указ Улькара...
   - Откуда?
   - Старикан какой-то вручил. Я думал, прошение...
   - Ты что, совсем с ума сошел? - накинулась вдруг на него Алият. -  Берет,
разворачивает свиток из Харвы! А если он отравлен? Тогда что?..
   Ар-Шарлахи  тупо  взглянул  на  собственные  ладони,  осмотрел  подушечки
пальцев.
   - Да нет вроде... Ты прочти! - Он протянул пергамент.  Алият  бросила  на
него подозрительный взгляд, и казалось, что обиделась.
   - Сам прочти! ..
   Тут Ар-Шарлахи сообразил, что с грамотой Алият,  очевидно,  не  в  ладах,
хотя и поминает в поговорках буквы ?альк? и  ?бин?.  Развернул  пергамент  и
медленно, заново удивляясь каждому слову, прочел:
   -  ?Улькар,  государь  и  повелитель   Единой   Харвы,   непостижимый   и
бессмертный, повелевает своему слуге Шарлаху  продолжить  поход  за  морской
водой и  за  будущие  его  заслуги  возводит  своего  слугу  Шарлаха  в  чин
караванного... - Тут Ар-Шарлахи запнулся и как-то даже боязливо взглянул  на
оцепеневшую Алият. - ...а также прощает ему все его провинности...?
   Молчание было долгим.
   - Еще раз, - отрывисто попросила Алият. Ар-Шарлахи зачитал указ еще раз.
   - Подпись - его? - с трепетом спросила она.
   Он пожал плечами.
   - Наверное... Откуда я знаю! ..
   - А... когда?..
   Он взглянул на число.
   - Одиннадцать дней назад... То есть еще до Зибры, до кивающих молотов...
   Странно, что передали только сейчас... Или нарочно не спешили передать?..
Как считаешь?
   Последнего вопроса Алият не услышала.
   - Старикана этого уже искать поздно... - что-то напряженно  прикидывая  в
уме, выговорила она. - А пергамент - спрячь на всякий случай  куда-нибудь...
И держи при себе... Полезный пергамент... Только,  слышишь,  -  всполошилась
она вдруг, - чтобы Кахирабу об этом - ни слова! И вообще никому! ..
   - Да уж не глупенький, - проворчал он, свивая послание  в  тугую  трубку.
Сам понимаю...
   Незабываемы были эти первые дни  мятежа.  Казалось,  восстали  не  только
люди-восстала пустыня. Ошеломленные ливнем  пески  зашевелились,  оживая.  В
низинах и вдоль вчера еще сухих  русел  поднимались  хрупкие  алые,  желтые,
мраморно-белые цветы. Дети сбегали из селений и приносили их целые охапки.
   Такое впечатление, что равнины на севере  Чубарры  устелены  были  яркими
кимирскими коврами. ?Самум? вел караван по колеблющимся алым полям, где лишь
изредка плыл навстречу нежно-желтый островок.
   Глаза у мятежников были шалые, ликующие, предстоящая война представлялась
праздником, впереди ждала неминуемая победа.  Пожалуй,  единственной  мрачно
настроенной особой на борту ?Самума? был сам Ар-Шарлахи. Он все еще терзался
мыслью о принесенной в жертву тени Ар-Аяфы. Ему, естественно, и в голову  не
могло прийти, что оплакиваемый им оазис не только  уцелеет,  но  даже  и  не
пострадает в грядущей смуте. Весь ущерб, выпавший на долю Ар-Аяфы,  был  уже
причинен этой тени в первый день мятежа.
   -  По  кровушке  плывем...  -  цедил  Ар-Шарлахи,  кидывая  неприязненным
взглядом алые поля.
   - Причитаешь, как старик! - не выдержала Алият. Она стояла рядом с ним  у
правого борта. - Надоело! .. Говорю тебе: все идет как надо! Кахираб  лишней
крови не потратит...
   - На месте Кахираба,  -  угрюмо  заметил  Ар-Шарлахи,  -  я  бы  как  раз
постарался положить побольше трупов...
   - Почему?
   - А с мертвыми - спокойней. Качай себе нефть, никто не мешает...
   Огромные колеса вминали хрупкие влажные головки цветов в песчаную  почву.
Караван   полз   с   державной   медлительностью.   Красота   красотой,   но
расстелившиеся вокруг алые ковры  скрадывали  неровности  рельефа,  так  что
покалечить  корабль  было  проще  простого.  Нежно-желтые   островки   плыли
навстречу все чаще, пока не слились воедино. Теперь  уже  навстречу  поплыли
алые островки.
   Ар-Шарлахи вдруг разозлило это редкое зрелище, столь же однообразное, как
сами пески, и он решил спуститься к себе.  Проходя  мимо  каюты,  отведенной
Кахирабу,  приостановился.   Сначала   ему   показалось,   что   командующий
разговаривает сам с собой. Потом слуха коснулся знакомый писк, и  Ар-Шарлахи
решительно открыл дверь, поймав себя при  этом  на  мысли,  что  привык  уже
входить без стука куда угодно. Главарь. Государь. Владыка...
   Кахираб, свирепо выгнув упрямые брови, сидел на подушках и держал у самых
губ знакомую металлическую черепашку с гибким раздвижным прутом.
   - Каким образом? - гримасничая, вопрошал он придушенным страшным голосом.
   - Да ты вообще понимаешь, что говоришь?..
   Завидев   Ар-Шарлахи,    приветственно    шевельнул    свободной    рукой
(присаживайся, мол) , но разговора не прекратил,  мало  того  -  перешел  на
родной язык. Полились переложенные придыханиями гласные.
   Ар-Шарлахи опустился напротив и стал ждать, когда  тот  закончит  беседу.
Металлическая черепашка заныла, запела дребезжащим голоском. Кто-то в чем-то
оправдывался. С каждым словом Кахираб  хмурился  все  сильнее.  Потом  изрек
какую-то весьма мелодичную угрозу и выключил  устройство.  Несколько  секунд
сидел неподвижно, слепо глядя на Ар-Шарлахи.
   - Как тебе это понравится? - безжизненно осведомился он наконец. Караваны
Харвы уже в пути. Это первое. Второе. Они  миновали  Ар-Аяфу.  Они  идут  за
нами.
   - И что же это значит? - осторожно спросил Ар-Шарлахи.
   Кахираб вздохнул, убрал гибкий металлический прут в  корпус  черепашки  и
взвесил устройство на ладони.
   - А это значит, - сказал он, - что на одном из их кораблей сидит кто-то с
такой же вот точно штукой и просто меня подслушивает... Ну  а  как  они  еще
могли узнать, что нас уже нет в Ар-Аяфе? - взорвался он вдруг. - И ведь  это
еще не все! Оказывается, треть зеркальщиков Харвы (треть! ) вооружена новыми
щитами...
   - То есть плохи наши дела? - тихо  спросил  Ар-Шарлахи,  Секунду  Кахираб
пребывал в тревожном раздумье, потом  вскинул  карие,  зловеще  повеселевшие
глаза.
   - Наоборот! Перестарались  удальцы,  перестарались...  Теперь  и  слепому
ясно, что происходит. Тамуори и его банда копают под Тианги, причем  уже  не
скрываясь. Видишь ли, Улькар - их ставленник... Словом, считай, что все  они
отстранены.
   Анитамахи таких шуток не понимает.
   - Я ведь спросил не о делах Тианги, - еще тише напомнил Ар-Шарлахи.  -  Я
спросил тебя, как обстоят наши с тобой дела. Плохо?
   Кахираб помрачнел.
   - Да как... - нехотя отозвался он. - Не то чтобы  совсем  плохо...  Ведь,
кроме того, о чем я говорил в прошлый раз, есть еще и запасные варианты.
   - Например? - Ар-Шарлахи встревожился. От Тианги и его подручных он давно
уже ничего для себя хорошего не ждал.
   - Например, попросить помощи у Кимира.
   - У меня там дурная слава. Я два каравана стравил на границе.
   - Всего-то? - Кахираб усмехнулся. - Но, прости, кем ты тогда был?
   Разбойником? А теперь ты кто?.. Ты - владыка Пальмовой Дороги. Теперь  ты
можешь говорить на равных и с Улькаром, и с Горткой...
   - Да, но ведь Гортка потребует чего-нибудь взамен...
   - Ничего он не потребует. Ему самому позарез нужен союзник против  Харвы.
И потом - смотря как повести переговоры... Собственно, чтобы выровнять силы,
нам нужно пятнадцать полностью оснащенных боевых кораблей, не больше.
   - Это целый флот, - заметил Ар-Шарлахи.
   - А разве союзник не стоит флота? -  задумчиво  спросил  Кахираб.  -  Тем
более союзник и родственник...
   - Как ты сказал?
   - Союзник и родственник, - повторил Кахираб. - Ну что ты уставился?  Если
Гортка  отдаст  за  тебя  свою  племянницу   (ей   сейчас,   по-моему,   лет
четырнадцать) , он просто обязан будет позаботиться о ее безопасности...
   Ар-Шарлахи онемел. Вот эта особенность  жизни  государя  раньше  от  него
ускользала. ?Самум? тряхнуло, и кто-то снаружи мягко влепился всем  телом  в
переборку.
   -  Да  верблюд  их  потопчи!  ..  -  проскрежетал  вне  себя  Ар-Шарлахи.
Подслушивают, что ли?
   Он встал и резко распахнул дверь. Первое, что он увидел, были изумленные,
беспощадно прищуренные глаза Алият.

Глава 32

НОЧЬ ПЕРЕД БИТВОЙ

   Армада, ведомая ?Самумом?, текла на восток вдоль Пальмовой Дороги, вбирая
в себя все новые и новые караваны. А идущие за ней  по  пятам  две  флотилии
Харвы таяли и таяли.  Ломались  колеса,  отставшие  корабли  вынуждены  были
входить в гавани опустевших оазисов, населенных лишь стариками, женщинами да
детьми, и часто стоянка эта оказывалась для  голорылых  последней.  Истории,
всплывшие впоследствии, были страшны, но в  достаточной  степени  одинаковы:
пальмовое  вино,  уснувший  или  отвлеченный  женщинами   караул,   бесшумно
крадущиеся подростки и старики с тонкими,  как  жало,  клинками  в  руках...
Впрочем, исход у этих историй мог быть любой.  В  тени  Ар-Нуера,  например,
страж все-таки поднял тревогу, и жители  оазиса  были  вырезаны  разъяренной
солдатней до единого.
   На третий день пути откуда-то стало известно, что в дело вмешался Гортка.
Утверждали, что  кимирский  посол  передал  досточтимому  Альразу  свиток  с
недвусмысленной угрозой вторжения, если войска  Харвы  не  оставят  в  покое
Пальмовую Дорогу. События вновь развивались по Кахирабу, и людям  понимающим
(тому же Ар-Шарлахи, скажем) это говорило  о  том,  что  на  юге,  в  песках
кивающих молотов, спокойный широкоскулый Тианги окончательно взял  верх  над
неким Тамуори и его единомышленниками.
   Правда,  разорвать  силы  Харвы  на  несколько  караванов,  чтобы   затем
расправиться с ними поодиночке, так и не удалось.
   - Тоже ничего страшного, - сказал заметно повеселевший Кахираб,  зайдя  с
очередным докладом в каюту государя Пальмовой Дороги. - Будет  одно  большое
сражение вместо пары-тройки мелких...
   Все это живо напомнило  Ар-Шарлахи  события  пятнадцатидневной  давности,
когда Алият, самочинно захватив командование, под настроение докладывала ему
обо всем по мелочи, за исключением главного.
   - А то, что  у  них  треть  войска  с  новыми  щитами?  -  хмуро  спросил
Ар-Шарлахи. - Это тебя не волнует?
   - А!  ..  -  легкомысленно  отмахнулся  Кахираб.  -  Щиты!  Знаешь,  если
откровенно, щиты - это вообще не оружие. Никогда они ничего не решали.
   - Вот как? - Честно говоря, Ар-Шарлахи был  неприятно  удивлен  последней
его фразой. Даже уязвлен отчасти. - Но с их помощью Кимир  когда-то  победил
Харву. А когда вы снабдили Улькара вогнутыми щитами,  он  смог  отбиться  от
Кимира...
   - Это только кажется. На самом деле победил он совсем по другой причине.
   - Почему же вы их нам тогда поставляете?
   - Именно поэтому, - с развязной ухмылкой  отвечал  Кахираб.  -  Это  ваша
собственная выдумка - заходить против  солнца  и  слепить  врага  зеркалами.
Кроме вас, до такой нелепости, по-моему, никто не додумался...  Как  бы  это
тебе объяснить недоступнее?.. Знаешь, есть страны, где  не  принято  драться
ногами. Бьют только кулаками и головой...
   - Но это же глупо! - вырвалось у Ар-Шарлахи,
   - Правильно, глупо, - согласился Кахираб. - И тем не менее  так  принято.
Ну а разве то, что делаете вы, не глупо? Сам же рассказывал, как ты ушел  от
досточтимого Хаилзы... Пронизал кимирский караван навылет - и нет тебя! ..
   -  Просто  ветер  шел   хвостовой,   -   несколько   растерянно,   словно
оправдываясь, объяснил Ар-Шарлахи. - И гнал пыль прямо на кимирцев...
   - Вот именно! Тоже мне проблема - щиты! Даже с вашей техникой... Зарядить
катапульту сажей - и все. Фаланга ослепла, делай с ней что хочешь...
   - Вообще-то это считается подлым приемом, - сухо  заметил  Ар-Шарлахи.  -
Так поступали одни туземцы... Только, конечно, катапульт у них не было. Были
пращи...
   - Так а я тебе о чем толкую? Просто вы еще не сталкивались  с  достаточно
сильным противником, не желающим признавать эти ваши условности...
   - Так  ты  что  же,  -  тревожно  спросил  Ар-Шарлахи,  -  в  самом  деле
собираешься ослепить их сажей из катапульт?
   Кахираб рассмеялся:
   - Ну нет! Подумай, какая бы тогда пошла о тебе слава в том же Кимире!  ..
А ведь это наш будущий  союзник...  Нет,  столь  явно  мы  правила  приличия
нарушать не будем. Кроме  того,  как  я  заметил,  жители  Пальмовой  Дороги
зеркального боя вообще не любят. Просто откажемся от единой фаланги (вот еще
глупость-то! )  и  будем  действовать  подвижными  малыми  отрядами.  Как  в
старину.
   Ар-Шарлахи сморщился  и  недовольно  покосился  на  шкафчик,  где  стояли
запечатанные кувшинчики. Толковать с Кахирабом было для  него  всегда  делом
мучительно трудным именно в силу неприязни того к местным напиткам.
   - А сами? - сердито спросил  Ар-Шарлахи,  вспомнив  Тианги  со  шнуром  в
руках.
   - Вместо того чтобы взять кисточку или перо да записать, узелки на память
вяжете...
   - Ты прав,  -  спокойно  согласился  Кахираб.  -  Тоже,  если  вдуматься,
нелепость. За двести лет этих шнурков с узелками у нас  накопилось  столько,
что ими, наверное, всю землю можно оплести. Но опять-таки  традиция,  ничего
не  поделаешь...  Есть  правило:  все  официальные  документы   составляются
узелковым письмом. Хотя, казалось бы, чего проще: взял да надиктовал...
   - Кому? - не понял Ар-Шарлахи.
   - Не кому, а на что, - поправил его Кахираб и запутал все окончательно.
   Ар-Шарлахи озадаченно потер кулаком переносицу. Что-то он хотел  спросить
очень важное... При всей своей откровенности Кахираб мастерски  умел  увести
разговор в сторону.
   - Да! Что там с Кимиром? - вспомнив, отрывисто осведомился Ар-Шарлахи. На
палубе болтают, Гортка уже нашего посла принял...
   - Странно... - то ли удивился, то ли прикинулся удивленным Кахираб. -  Ну
вот откуда они могли об этом услышать?
   - Так правда или нет?
   - Конечно, правда. И про послание Гортки Улькару - тоже. Так что, считай,
тылы у нас пока надежны...
   - Позволь! - встрепенулся вдруг Ар-Шарлахи. - А как же Гортка мог принять
нашего посла без верительных грамот?
   -  Н-ну...  -  Кахираб  в  затруднении  пошевелил  бровями.  -  Как  тебе
сказать...
   Словом, грамоты пришлось изготовить прямо там, на месте.
   - А мою подпись?
   - Тоже...
   Ар-Шарлахи в гневном недоумении взглянул на Кахираба, но ничего не сказал
и, засопев, полез за кувшинчиком. Даже Алият в свое время  не  обращалась  с
ним столь бесцеремонно. Кахираб  проследил  беспокойным  взглядом  за  рукой
владыки, потянувшейся к дверце шкафчика, и, видимо,  опасаясь,  что  в  него
сейчас все-таки вольют нелюбимый им напиток, поспешил откланяться.
   Ар-Шарлахи успел  сделать  глотка  два,  не  больше,  когда  дверь  каюты
приоткрылась вновь. Должно быть, Алият все это время  ждала  в  коридорчике,
когда Кахираб наконец уберется.
   - Ушел? - враждебно спросила она  и  по  недавно  приобретенной  привычке
оглядела углы. Переступила  порожек,  прикрыла  дверь  и,  присев  напротив,
сердито уставилась на Ар-Шарлахи. - Ну? -  желчно,  с  вызовом  осведомилась
она. - Кого он тебе еще сосватал?
   Тот поперхнулся и, расплеснув вино, поставил чашку на ковер.
   - Слушай! Ну сколько можно? То с купцом этим, то...
   - С купцом? - Алият недобро прищурилась. - Не удивлюсь, если это  Кахираб
его наладил  в  Ар-Аяфу...  с  девочками  для  отца  нашего  Шарлаха,  -  не
удержавшись, ядовито добавила она.
   Ар-Шарлахи вскинулся, и несколько мгновений оба пристально смотрели  друг
другу в глаза. Наконец он почувствовал  себя  неловко,  нахмурился  и  отвел
взгляд.
   - Да ладно тебе... - буркнул он, снова поднося чашку  к  губам.  -  Можно
подумать, у Кахираба только и забот, что тебя злить...
   - Сразу я ему поперек горла встала, - сдавленно проговорила она. -  И  ты
тоже хорош! Послал бы его один раз к верблюду... через  кивающие  молоты!  С
тобой что хотят, то и делают, а ты! ..
   - Сама же говорила, что Кахираб все сам за меня сделает...
   - Да, конечно! - Она сверкнула глазами.  -  Племянницу  Гортки  за  ручку
приведет, только что ножки ей за тебя не раздвинет!
   - Слушай, да прекрати же! - не выдержал он. -  В  конце  концов,  это  ты
сказала, что любишь. Я тебе, по-моему,  ничего  подобного  не  говорил  и  в
верности не клялся! ..
   Он залпом допил остатки вина и снова наполнил чашку.
   - Клялся, не клялся... - угрюмо молвила она. - Какая разница?..
   -  Ничего  себе!  ..  -  только  и  смог  выговорить  он.  Алият   сидела
нахохлившись, и мысли ее, судя по всему, были безрадостны.
   - Может, в самом деле взять да и сбежать? - промолвила она  в  тоске.  Он
усмехнулся:
   - Куда? Мы ведь уже с тобой об этом говорили, и не раз... Не к  морю  же!
..
   Алият медленно подняла голову.
   - А почему нет? - спросила она.
   Поднятые ливнем алые и  нежно-желтые  цветы  давно  остались  за  кормой,
вокруг снова скалились нетронутые влагой белые барханы Чубарры.  Хотя  и  за
кормой, наверное, ничего уже не осталось - за три  дня  солнце  должно  было
неминуемо спалить все до последнего стебелька.
   Армада Шарлаха, описывая огромный полукруг, двигалась к югу, преследуемая
по пятам превосходящими силами Харвы. Случайно или умышленно, но этот маневр
Кахираба, можно сказать, уберег  Пальмовую  Дорогу.  Возможность  уничтожить
мятежников в одном сражении была настолько  соблазнительна,  что  караванные
Харвы не рискнули дробить флот на  отдельные  карательные  отряды.  Конечно,
оазисы, взбунтовавшиеся против государя и бога (что, впрочем, одно и то  же)
, будут непременно усмирены и наказаны, но не сейчас, потом, после того  как
от кораблей безбожного Шарлаха останутся лишь чернеющие в пустыне  ребра  да
позвонки.
   Еще на второй день пути Кахираб попросил у Ар-Шарлахи  подаренную  Тианги
металлическую черепашку  и  что-то  с  ней  сделал,  после  чего  устройство
онемело. На вопрос, зачем это нужно, Кахираб ответил, что на всякий  случай.
Ар-Шарлахи  остался  недоволен  такой  немногословностью  и,   как   всегда,
потребовал объяснений.
   - Понимаешь... - сказал Кахираб. - Я совершенно не уверен, что за нами не
следят. Как бы это тебе растолковать... Ты, наверное, обратил внимание,  что
я и своей игрушкой тоже в последнее время не пользуюсь? Словом, есть  у  нас
такое устройство, которое как бы видит, откуда ты сейчас передаешь...
   Напряженно слушающий Ар-Шарлахи сбился и досадливо тряхнул головой:
   - Что передаешь?
   - Н-ну... в смысле - говоришь. С тем же Тианги, скажем... А кто-то,  пока
ты с ним болтаешь, отмечает, где мы находимся, куда движемся... Кроме  того,
мне совершенно не интересно, чтобы они знали наши планы.
   - Да кто они? Ты же сказал, что Тамуори отстранили!
   - Отстранили и выслали, -