Шарлахи.
   - Тесна... - отозвался Тианги и, прищурясь, озабоченно  оглядел  бродящие
за кривляющимся знойным горизонтом песчаные облачка.  Их  было  три.  -  Что
остановился? - спросил он, снова поворачиваясь к  Ар-Шарлахи.  -  Передумал?
Или еще колеблешься?
   Ар-Шарлахи невесело скривил рот под повязкой.
   - Ты ж видишь, что там делается, - сказал он, тоже прищуриваясь на зыбкий
колеблющийся  горизонт.  -   Поневоле   остановишься...   Решил   вот   ночи
подождать...
   Некоторое время оба смотрели в одну сторону.
   - Осмелели, - равнодушно произнес Тианги, но от этого лениво  оброненного
слова Ар-Шарлахи почему-то пробрал озноб. На убийственном солнцепеке полдня.
   - Да, осмелели, -  задумчиво  повторил  Тианги.  -  Того  и  гляди  из-за
горизонта вылезут... Самое время припугнуть...
   Он вынул из складок плаща странную вещицу,  с  виду  похожую  на  плоскую
металлическую черепашку, и что-то на ней сдвинул, отчего черепашка  тоненько
пискнула.  Затем  Тианги  одним   движением   вытянул   из   вещицы   гибкий
поблескивающий прут и поднес устройство  к  губам.  Вновь  полилась  плавная
певучая речь, изобилующая придыханиями и, казалось,  растворяющая  согласные
звуки.
   Больше всего это напоминало молитву. Вполне возможно,  что  металлический
предмет  был  амулетом  или  изображением   какого-то   божества...   Однако
Ар-Шарлахи не успел развить эту  свою  мысль,  потому  что  амулет  внезапно
ответил, забормотал, причем на  том  же  самом  языке,  на  котором  к  нему
обращался Тианги. Ар-Шарлахи попятился, споткнулся, вздымая песок,  взмахнул
руками и лишь чудом удержался на ногах.
   Тианги загнал металлический прут в устройство, чем-то  щелкнул  и  весело
взглянул на ошеломленного собеседника.
   - Ну, хоть чего-то испугался, - ворчливо заметил он. - А то я  уж  думал,
ты от общения с премудрым Гоеном  совсем  бесстрашным  стал...  Насколько  я
помню, Гоен ведь даже приметы отрицал?
   - Не все... - хрипло сказал Ар-Шарлахи, не сводя глаз с онемевшей вещицы.
   Тианги засмеялся.
   - Это я поговорил с нашей базой на юге, - объяснил он. - Кстати,  сегодня
утром тобой сильно интересовался Улькар.
   - Государь? - растерянно переспросил Ар-Шарлахи. - Он здесь?
   - Нет, конечно. Он в Харве. - Тианги пытливо всматривался в  собеседника,
словно ждал от него чего-то.
   - С помощью...  -  готовым  отдернуться  пальцем  Ар  Шарлахи  указал  на
металлическую черепашку, - ...вот этого?
   - Совершенно верно. - Тианги кивнул и поглядел на него с уважением:
   - Я смотрю, с тобой приятно будет работать... Так вот, Улькар  прямо-таки
требовал, чтобы мы отправили тебя к нему.
   - И что вы ему ответили?
   - Послали его к верблюду, - спокойно ответил Тианги. - Что еще можно  ему
было ответить?.. -  Он  взвесил  металлическую  вещицу  на  ладони  и  вдруг
протянул ее Ар-Шарлахи. - Хочешь, подарю?
   Тот чуть отпрянул, но не попятился.
   - Нет... - севшим голосом ответил он. - Вы нам уже много чего подарили...
   Боевые щиты, стальные цепи с браслетами...
   Договорить Ар-Шарлахи не успел. Темный от зноя зенит  словно  раскололся.
Свист и грохот. Трижды грязно-дымная полоса со страшным треском разрываемого
железа пересекала небо наискосок и уходила за горизонт. А  в  следующий  миг
там, где только что кривлялась  пыльная  гривка,  вставал  желтый,  набухший
огнем сгусток. Три сгустка.
   - Ну вот и все, -  молвил  Тианги.  -  Дорога  свободна.  А  ты  все-таки
подумай,
   Ар-Шарлахи... Мы редко кому что предлагаем...

Глава 25

КУДА-НИБУДЬ!

   - Позволено ли мне будет выразить свое мнение, досточтимый?
   Некоторое время Тамзаа изучал  смуглое  бесстрастное  лицо  секретаря.  А
может быть, и померещилось... Похожи... Ну так, в конце концов, все  молодые
люди чем-то друг на Друга похожи. Как, впрочем, и зрелые. Многие,  например,
находят, что самого Тамзаа и его заклятого врага караванного Хаилзу со спины
весьма легко перепутать: одна осанка, одна фигура...
   - Говори.
   - Не стоит сейчас докладывать об этом государю.
   - Почему?
   -Государь не в духе.
   Любопытно! Тамзаа  прищурился.  Откуда  бы  это  мальчишке-секретарю,  не
вхожему во внутренние покои, знать,  в  каком  расположении  духа  пребывает
Улькар?
   - И каким же образом это стало тебе известно?
   - Мне так кажется.
   Досточтимый  Тамзаа  вскочил  и  швырнул  пергамент  на  стол.  Казалось,
сановник вот-вот даст волю гневу, как это часто с ним случалось, но округлые
плечи под алым шелком халата внезапно обмякли, кулаки разжались, и,  подойдя
к секретарю вплотную, Тамзаа спросил его очень тихо:
   - Кому ты служишь, Ирва?
   - Тебе, досточтимый.
   Он произнес это очень серьезно и без тени подобострастия.  Не  вздрогнул,
но  и  не  удивился  вопросу.  Несколько  секунд  Тамзаа  бешено  смотрел  в
бестрепетные карие глаза, потом раздраженно фыркнул  и  отвернулся.  Заложил
руки за спину.
   - А как я могу умолчать, если мне приказано  докладывать  обо  всем,  что
происходит хотя бы рядом с кивающими молотами? - сквозь зубы осведомился он.
   - Однако сведения поступили  слишком  уж  невероятные,  -  мягко  заметил
секретарь. - Можно усомниться в их истинности и  потребовать  подтверждения.
На это уйдет самое меньшее дня три.
   Тамзаа обернулся:
   - Хорошо. Дня три. А дальше?
   - А дальше государю скорее всего станет не до того.
   Зловещая усмешка сановника бросила бы в дрожь любого. Только не Ирву.
   - До чего, позволь спросить?
   - До морской воды, например.
   - Та-ак... - протянул Тамзаа и оглядел юношу чуть ли  не  с  восхищением.
Стало быть, догадался?
   - Не догадаться было трудно, - сдержанно ответил тот.
   - Ладно. Допустим. И что же, по-твоему, отвлечет государя?
   На этот раз Ирва ответил не сразу, и почтительный голос его был отчетлив,
но еле слышен:
   - Мысли  о  вечной  жизни  приходят,  когда  трон  крепок.  А  стоит  ему
пошатнуться - и уже не до них.
   Тамзаа вздрогнул и оглянулся на дверь. Дверь была плотно прикрыта.  Тогда
он снова повернулся к секретарю. Взгляд больших карих глаз  был  по-прежнему
тверд. Ирва, несомненно, знал, чем рискует, роняя  такие  намеки  при  своем
господине и благодетеле.
   - А он... пошатнется? - неслышно, одними губами спросил сановник.
   - Судя по всему, да.
   - Откуда ты знаешь? - выдохнул досточтимый.
   - У меня такое впечатление.

***

   Боевая каторга сгорела в  уголь.  По  черным  ребрам  лениво  переползали
приглушенно-алые  пятна  жара.  Обшивка,  переборки  -  все  опало,   осело,
расползлось дымящей грудой. Должно быть, попадание  было  прямым.  Песок  на
десятки шагов вокруг чернел, покрытый жирным слоем копоти. Темные клочья  ее
разбросало по барханам так далеко, что Ар-Шарлахи,  покинув  борт  ?Самума?,
начал их огибать чуть ли не сразу. Испуганно притихшая Алият шла следом.
   Они остановились там, где копоть разливалась сплошным пятном, и  долго  с
содроганием глядели на бродящие по пепелищу огоньки, на  шевелящиеся  хлопья
сажи. Иногда казалось, что кто-то из команды  остался  в  живых  и  пытается
выбраться из-под сгоревших обломков.
   - Ну, смотри теперь... - сдавленно сказал наконец Ар-Шарлахи. -  Вот  так
они нас не трогают...
   - Зря мы остановились... - Алият беспокойно оглянулась на слепящие  белые
пески, за которыми прятались кивающие молоты и огромные сверкающие  шары  из
металла. - Ты что?!
   Ар-Шарлахи вздрогнул и вдруг пошел прямо по копоти туда, где, отброшенный
взрывом, чернел окованный медью лемех тарана. В лицо пахнуло  жаром,  и,  не
одолев последних шагов, Ар-Шарлахи отступил,  всматриваясь  и  явно  пытаясь
прочесть вырезанную на закопченной меди вязь. Не решившаяся следовать за ним
Алият видела, как он отшатнулся слегка и, ссутулившись, побрел обратно.
   - Что? - встретила она  его  испуганным  вопросом.  Несколько  секунд  он
непонимающе смотрел на Алият.
   Брови страдальчески заломлены, на белоснежной повязке - следы копоти.
   - Это ?Белый скорпион?, - дрогнувшим голосом сообщил он. - Лако...
   Алият опасливо повернула голову и с ужасом посмотрела на тлеющие  обломки
отгоревшего погребального костра, еще утром бывшего белоснежным,  сверкающим
медью кораблем. Не может быть Лако... Шумный задира Лако... Значит, все-таки
удрал, прорвался, проскочил чудом по северному краю запретных песков, утащив
за собой часть каравана... Еще немного - и ушел бы  совсем...  Чуть-чуть  не
хватило везения... Как ты сказал тогда? ?Лучше я с тобой пойду,  чем  с  ним
останусь...? Ты всегда верил в удачу. И к Шарлаху ты пришел  только  потому,
что Шарлах - счастливчик.  А  на  этот  раз  усомнился...  И  лежишь  куском
спекшегося мяса под раскаленными дымящимися обломками балок...
   - Значит, он уходил от войск, - горестно бормотал  Ар-Шарлахи,  -  а  эти
накрыли всех сразу...
   Темные глаза Алият были угрюмы.
   -  Жаль...  -  обронила  она.  -  Добрый  был  разбойник...  Вздохнула  и
повернулась к Ар-Шарлахи.
   - Там должна быть его часть добычи  за  Зибру,  -  хмуро  сказала  Алият.
Может, подождем, пока жар спадет?..
   Ар-Шарлахи взглянул удивленно и рассерженно.  Да,  действительно,  где-то
среди пепла и угольев таился горячий золотой слиток - все, что  осталось  от
кожаного мешка, полного золотых монет с профилем Улькара, - но... Нужно быть
Алият, чтобы вспомнить об этом в такое мгновение.
   - Времени мало... - буркнул он. - Пошли обратно...  И  они  пошли,  марая
песок прилепившейся к подошвам копотью. Впрочем, следы, остающиеся за  ними,
становились по мере приближения к ?Самуму? все светлее и светлее. Добравшись
до каюты караванного, Ар-Шарлахи первым делом потянулся к шкафчику с  вином.
Все-таки Лако был друг...
   - Куда идем? - спросила Алият.
   -  Куда  хочешь...  Она  постояла,  недовольно   сдвинув   брови,   потом
повернулась и вышла. Когда корабль покачнулся и медленно двинулся дальше,  в
пустыню, Ар-Шарлахи извлек из-под подушек и положил на  ковер  металлическую
плоскую черепашку, которую ему при расставании чуть ли не  насильно  навязал
Тианги. Враждебно глядя на тускло поблескивающий подарок, скинул запятнанную
сажей повязку, выцедил чашку до дна и  стал  ждать,  когда  тупое  тоскливое
отчаяние  сменится  настоящей  злостью.  Наконец  усмехнулся  криво  и  взяв
устройство, сдвинул на нем рубчатый выступ, затем вытянул за  шишечку  полый
металлический прут. Внутри черепашки что-то пискнуло, а немного погодя тихий
дребезжащий голос, слегка лишь похожий на голос Тианги, произнес:
   - Я смотрю, ты не слишком торопишься... Имей в виду, с севера на  подходе
еще один караван.
   - Вы сожгли моего друга! - тяжело дыша, сказал Ар-Шарлахи.
   Несколько секунд устройство молчало, чуть слышно потрескивая.
   - Не понял, - продребезжал наконец Тианги. - Объясни. В чем дело?
   - Вы сожгли мой второй корабль! - заорал Ар-Шарла-хи, чувствуя, как глаза
застилает пеленой. Злость наконец пришла, и можно было не выбирать слов. - А
его вел мой друг! Что же вы делаете, вараны?.. Лучше бы вы меня сожгли! ..
   Он ругался  взахлеб,  пока  не  обессилел.  Поднесенная  к  губам  вещица
потрескивала довольно долго, и Ар-Шарлахи, замолчав, подумал было с  испугом
и ликованием, что Тианги онемел от ярости. Ничуть не бывало.  Тианги  просто
обдумывал услышанное.
   - Да... Неприятно... - медленно проговорил он. - Но послушай... Ты же сам
пожаловался, что тебе перекрыли дорогу. Мы ведь в  общем-то  стреляли  из-за
тебя... Чтобы тебе помочь... Разве не так?
   - Я не просил... - обессиленно выдохнул Ар-Шарлахи.
   - Мне очень жаль, - помедлив, отозвался Тианги. - Но  на  войне,  знаешь,
такое случается сплошь и  рядом...  Бьешь  по  врагу,  а  заодно  накрываешь
своих... Если не секрет, куда ты сейчас направляешься?
   - Куда-нибудь...
   Ар-Шарлахи показалось, что Тианги усмехнулся.
   - Ну ладно. Удачи тебе... где-нибудь. Хотя сейчас это несущественно. Куда
бы ты ни пошел, события будут везде одни и те же... А теперь верни эту штуку
в исходное положение. Как договаривались.
   Ар-Шарлахи послушно сдвинул рубчатый бугорок, и черепашка онемела. Утопил
металлический прут и уже хотел было снова отправить устройство под  подушку,
как вдруг заметил, что в проеме стоит и смотрит на него во все глаза бледная
Алият.
   - Ты говорил... с ними?..
   Он насупился и, не ответив, спрятал вещицу.
   - Сумасшедший! .. - хрипло сказала Алият. - Так  кричал,  что  на  палубе
слышно... Это ты на них?!
   - На них, - глухо сказал он и налил  вина.  Алият  наконец-то  догадалась
прикрыть дверь и медленно опустилась на ковер, по-прежнему не сводя  глаз  с
Ар-Шарлахи.
   - Они - колдуны? - прямо спросила она.
   - Не знаю, - сказал он. - Вряд ли. И потом, я уже тебе, кажется, говорил,
что в колдовство не верю...
   - А это? - Она кивнула на подушку, под которую  он  сунул  подарок.  -  А
молнии?..
   - Это не молнии, - буркнул он. - Тианги сказал, что это ракеты.
   - Что?!
   - Ну... Как бы это тебе объяснить? Ты ведь ни разу не была на празднике в
   Харве...
   - Я видела ракеты на празднике в Зибре.
   - А! Ну вот... У нас это игрушки, а у них оружие... Поняла теперь?
   - Поняла... - тихо ответила Алият.
   - Что ты поняла?
   Алият помотала опущенной головой: то ли чтобы прийти в себя, то ли просто
сбрасывая повязку. Бесцеремонно отобрала чашку и выпила остаток вина залпом.
Взвесила посудинку в руке, как бы прикидывая, куда зашвырнуть.
   - Я поняла, что с ними нельзя ссориться... - надломленным голосом сказала
она. - Колдуны, не колдуны... Не дразни их, слышишь? Соглашайся!
   - На что? На мятеж? На новую смуту?
   Алият поставила чашку на ковер, нахохлилась, зябко повела плечами.
   - Все-таки я тебя не понимаю, - призналась она,  покосившись  на  чумазое
изваяние государя. - Ты ненавидишь Улькара. Ты в него прошлый раз  посудиной
бросил разбить грозишься... Ну так они же  тебе  это  и  предлагают  поднять
против него бунт! Что тебе еще нужно?..
   Медленная судорожная усмешка покривила смуглое длинное лицо Ар-Шарлахи.
   - Если, ненавидя Улькара, - тщательно подбирая каждое слово, изрек он,  -
я буду вести себя подобно Улькару то чем я лучше него?

***

   Алият с напряженным вниманием вобрала глубокую эту мудрость, но, судя  по
оторопелому выражению лица, постичь ее так и не смогла.
   - Ну вот что ты сейчас сказал? - не выдержав, взорвалась она. - Ты же сам
не понимаешь, что ты сейчас сказал! .. И хватит пить!
   С видом покорным и разочарованным Ар-Шарлахи дал себя обезоружить.  Алият
была вне себя.
   - Просто чистеньким быть хочешь! - злобно перевела она сложные логические
построения Ар-Шарлахи на общечеловеческий язык. - В крови по брови, в дерьме
по брови, а все еще из себя что-то строишь! .. Пальмовая Дорога только знака
ждет! Голорылых - ненавидят! Ты уж мне поверь, я-то знаю...
   - Можно подумать, я не знаю... - проворчал он.
   - Главное, сам же говоришь: ничего с тебя за помощь не возьмут! ..
   - Как это не возьмут? К морю вон выходить запретили...
   - Оно тебе нужно?
   - Нет. Просто не люблю, когда что-нибудь запрещают.
   - Я с тобой с ума сойду!
   - Конечно, сойдешь.  Куда  ж  ты  денешься?..  -  Ар-Шарлахи  поднялся  и
двинулся к двери.
   - Ты куда?
   - Куда-куда... Вино вон отобрала! .. Пойду хоть по палубе прогуляюсь...
   - За борт смотри не свались! ..
   Оставив этот последний  выпад  без  ответа,  Ар-Шарлахи  вышел  в  шаткий
коридорчик и по играющей  под  ногой  лесенке  выбрался  на  палубу.  Угрюмо
оглядел качающийся настил мачты. Кругом деловитая  осмысленная  суета,  всяк
занят своим делом. Неутомимой Алият все-таки удалось приучить бунтовщиков  и
каторжан к порядку. Втайне они ее  ненавидели  за  настырность  и,  не  будь
Шарлаха, разорвали бы, наверное, в клочья при первом удобном случае.
   Хватаясь за снасти, Ар-Шарлахи побрел по настилу, краем уха ловя  обрывки
приглушенных, торопливо прекращаемых при его приближении разговоров.
   - ...не отверни он тогда, шел бы сейчас с нами...
   - ...а эти дурачки - тоже додумались, за борт попрыгали... Ну и  где  они
теперь?..
   - ...я тебе говорю! Привели его прямо к молоту, говорят: ?Видишь? Вот так
и с Улькаром будет...?
   -Ну?
   - Ну  вот  тебе  ?ну?!  Поднимай,  говорят.  Пальмовую  Дорогу,  даже  не
сомневайся! ..
   - Шорох! Повязку прикуси! ..
   Ар-Шарлахи подошел к катапульте вплотную. Оба разбойничка,  пряча  глаза,
усердно протирали и смазывали боевую  машину,  еще  вчера  казавшуюся  такой
грозной...
   - Горха!  -  негромко  позвал  Ар-Шарлахи,  и  рослый  разбойник  вскинул
невинные, с вывороченными воспаленными веками глаза. - Ты откуда знаешь  про
Пальмовую Дорогу?
   Горха выпрямился, помялся, комкая в корявых ручи-Щах ветошь.
   - Да говорят... - уклончиво отозвался он. - А сам что об этом думаешь?
   - Ну что... - Разбойник неловко пошевелил плечища и зажмурился. - Как  бы
он там, в Харве своей, ни злобствовал, а против кивающих молотов не попрешь!
Вон они как Лако-то спалили... Аж жуть берет! ..
   - Да нет, я не о том. Это все понятно: кто сильнее с тем и дружи... А вот
по справедливости - как?
   - По справедливости?.. - Горха помедлил, по всему видать, повертывая  так
и эдак  свои  корявые  простые  мысли.  -  Давно  нам  пора  от  Харвы  этой
откалываться. Я ж к  тебе  не  из-за  разбоя  пошел.  Все,  думаю,  поменьше
голорылых будет... А то - ну что ж это? Богом себя объявил, храм  порушил...
А что молчали все... До поры молчали... Ждали, когда кто-нибудь  вроде  тебя
объявится.

Глава 26

ВОЙНА ОБЪЯВЛЕНА

   Ирва, как всегда, оказался прав. Единственное, в чем можно было упрекнуть
прозорливого секретаря, это в удивительной мягкости выражений. ?Не в  духе?.
С тем же успехом  к  песчаной  буре  можно  было  применить  глагол  ?веет?.
Попросту говоря, государь обезумел. Во всяком случае, таким его  досточтимый
Тамзаа еще не видел.
   - Теперь понятно! - задыхался Улькар, мечась по кабинету.  -  Вот  теперь
все стало на свои места! Все! .. А ты... -  Он  повернулся  к  досточтимому,
неистово вонзая палец в воздух. - Если окажется, что и ты с ними заодно...
   - С кем, государь?
   Улькар не слушал. Запавшие глаза его, полные ужаса и ярости, то  метались
по сумрачно-лиловым шелкам, то надолго въедались в груду свитков на столе, в
стеклянный канделябр кимирской  работы,  в  растерянного  до  потери  страха
сановника.
   -  Ну  конечно...  -  упавшим  голосом  говорил  Улькар,  и  пальцы   его
бессмысленно танцевали в воздухе. - Это их человек! Он служил  им  с  самого
начала... Иначе бы они просто сожгли его! А  они  не  сожгли!  Подумай,  они
отказались его выдать! ..
   Внезапно государь  смахнул  со  стола  пергаментные  свитки  недописанных
законов, зацепив заодно и стеклянный канделябр. Звон и грохот были  смягчены
ковром, но незамеченными, естественно, не остались.
   - Что?! - пронзительно закричал Улькар на влетевших  в  покои  и  тут  же
попятившихся стражей. - Вон отсюда! ..
   Четыре  громады,  шелестя  черными  шелками,  поспешно  ретировались,   и
государь обессиленно опустился на стул с высокой резной спинкой.
   -  Итак,  -   язвительно   кривя   сухие   губы,   заговорил   он   после
продолжительного  молчания,  -  сначала,  как  ты   утверждаешь,   подменили
Шарлаха... - Государь приостановился и бросил суровый вопросительный  взгляд
на сановника.
   - Так утверждает досточтимый Хаилза, государь, с трепетом уточнил тот.
   - Не важно... Далее - бунт. Бунт на второй день похода! Затем три Шарлаха
сразу! .. Такое впечатление, что они размножились вдруг от Харвы до  Кимира!
Налет на Зибру, в то время как флот пытается захватить Шарлаха в Туркле!  ..
Скажи, досточтимый, даже исходя из  перечисленного,  тебе  не  кажется,  что
кто-то поставил себе целью не допустить  меня  к  морю  любой  ценой?..  Что
молчишь?
   - Государь... Если ты полагаешь, что это дело рук ставленников Кимира...
   Улькар с гримаской отвращения махнул вялой