ирения.
   Ребири Назакри обернулся к замершим в ожидании приказа нежитям и бросил:
   - Убейте его!
   Сам он был недвижим, в то время как Бредущие в нощи, подняв  мечи,  стали
обтекать его со всех сторон.
   Маллед не дрогнул - он работал мечом, словно косой, стремясь  не  столько
отсечь им головы, сколько удержать на расстоянии.
   Толпа жмуриков давила на него,  вынуждая  отступать  по  пандусу  шаг  за
шагом. Он двигался почти по краю склона, не позволяя себя окружить. Но в  то
же время они могли столкнуть его с пандуса вниз, во Внешний Город, расчистив
себе таким образом путь к Вратам. Не сдвигаясь ни  на  дюйм  в  сторону,  он
медленно поднимался вверх. Клинки сверкали  вокруг  него,  нанося  порезы  и
превращая в прах то, что ещё оставалось от туники. Струйки  крови  текли  по
глазам, от бешено работающих рук во все стороны разлетались алые брызги.
   Однако нельзя было сказать, что Маллед не добился успеха. В то время  как
он  уверенно  держался  на  пандусе,  множество  Бредущих  в  нощи,  потеряв
равновесие от его ударов, свергались на улицы Внешнего Города, при  этом  не
всегда в целом виде.  Иногда  Заступнику  удавалось  сносить  им  головы,  а
продолжающие сражаться монстры скидывали с  пандуса  путавшиеся  под  ногами
мертвые тела. Отрубленные конечности и иные части  тела  усеивали  пандус  и
пространство по обе стороны от него.
   Маллед совершенно утратил чувство времени. Он дюйм за дюймом  отступал  к
Вратам, и  ему  мерещилось,  будто  вся  его  прошлая  жизнь  заключалась  в
непрерывном  размахивании  мечом  перед  стеной,  выстроенной   из   мертвых
ухмыляющихся лиц и направленных на него мечей.
   Он уже находился  на  середине  пути  между  площадью  и  Вратами,  когда
освещение вдруг начало меняться. Исподволь, почти незаметно.
   Даже когда стало  возможно  более  четко  увидеть  оскал  врагов,  Маллед
подумал,  что  это  результат  какого-то  искусственного   освещения   из-за
крепостной стены. Но ему тут же стало не до наблюдений, так как в  этот  миг
против него выступила пара наиболее рослых нежитей. Как только голова одного
покатилась по пандусу и мертвое тело, всем  весом  обрушившись  на  второго,
столкнуло его вниз, Маллед бросил взгляд на небо. Через секунду нежити вновь
сомкнули свои ряды.
   Но за эту долю секунды он успел увидеть луну - три  четверти  светящегося
медью диска.
   Кузнец  улыбнулся  и  принялся  биться  с  удесятеренной  силой  и  новой
надеждой.
   Полночь миновала, и триада Баэла закончилась. Началась триада Ведал.
   Солнце пока ещё скрывалось за линией горизонта на востоке, и до  рассвета
оставалось, видимо, несколько часов  -  однако  очаг  уже  пылал,  предвещая
неизбежное наступление дня.
   Небеса все ещё были черными, а  городские  улицы  темными,  когда  Маллед
почувствовал, что его спина уперлась в металлическую преграду, - он коснулся
Врат.
   А Бредущие продолжали напирать, размахивая мечами, секирами и булавами.
   Он бился, бился, бился… Но все новые нежити наступали на него,  заполняли
весь пандус от края до края.
   А поверх их голов Маллед видел красное свечение. Это  Ребири  Назакри  со
своим багровым кристаллом нетерпеливо ждал смерти Заступника.  Колдун  то  и
дело гневно поглядывал на небо, в котором уже сияло множество лун.
   Но вот нападающие замедлили движение.
   Маллед обратил взор в небо - оно было уже не черное, а синее.
   Начинался рассвет. Бредущие в нощи стали какими-то  заторможенными.  Лишь
только солнце выплывет из-за горизонта,  все  они  рухнут  -  беспомощные  и
неподвижные.
   - Нет! - закричал  Назакри.  -  Нет,  нет,  нет!  -  Он  начал  извергать
проклятия на олнамском языке; Маллед не мог понять ни слова.
   Но вот колдун наклонил свой волшебный прибор и направил горящий  багровым
пламенем кристалл прямо на Малледа и на Врата за его спиной.
   - Я все ещё могу сделать это, Заступник! - воскликнул олнамец. -  Мне  не
нужны Бредущие, чтобы разбить ваши ворота и  уничтожить  священные  для  вас
места! У меня для этого достаточно собственной магической силы!
   Из кристалла вырвалось пламя.  Большой  сгусток  злобного  красного  огня
пронесся через оставшихся нежитей, испепеляя  плоть  и  обугливая  кости.  А
теперь он обрушился на Малледа, ослепляя его и сжигая заживо.
   Его охватила ужасающая  боль,  и  внешний  мир  полностью  исчез.  Маллед
чувствовал, как волосы свиваются и отлетают прочь в  виде  крошечных  частиц
пепла, а кожа под ударом огня сморщивается, трескается и чернеет. Глаза  его
ещё успели увидеть яркую вспышку, но  тут  же  зрение  покинуло  его,  и  он
погрузился во тьму. Ноги уже были не в состоянии удерживать вес тела,  и  он
сперва упал на колени, а затем опрокинулся  на  спину.  От  знаменитых  Врат
Зейдабара за его спиной остались лишь дым да зола.
   Однако рука Заступника все ещё сжимала  эфес  меча.  Казалось,  опаленные
немыслимым жаром пальцы приварились к оружию.
   Маллед все ещё слышал гул пламени, прошедшего сквозь  него,  и  этот  гул
напоминал о том, что он пока жив. Об этом же кричала боль. Мертвые не  могут
испытывать таких страданий!
   Маллед не понимал, почему  он  все  ещё  живет.  Наверняка  смерть  скоро
наступит, и он был рад её приближению,  так  как  она  означала  конец  этой
ужасной, нестерпимой боли.
   Но конец не наступал. Он продолжал жить, несмотря на  то  что  его  плоть
сморщилась и обуглилась.
   Это, несомненно, ещё один дар богов, с горечью подумал кузнец.
   Затем гул пламени затих, и, к его  изумлению,  в  полной  тьме  забрезжил
свет. Он был уверен, что потерял оба глаза, но тем не  менее  мог  видеть  и
слышать, хоть и совсем немного.
   Он  слышал,  как  черный  маг  выкрикивает  проклятия.  Голос   доносился
откуда-то издали. Но  вот  он  начал  приближаться,  сопровождаемый  хрустом
обгорелых останков  под  ногами.  Он  видел  небо  цвета  индиго  и  красный
полумесяц в самом зените. Это Баэл издевался над ним.
   Олнамец приближается,  чтобы  прикончить  его  и  затем,  обрушившись  на
Внутренний Город, ввергнуть его в хаос, прежде чем Имперская Армия успеет  с
ним разделаться.
   А если Императрица задержалась в городе, то у Назакри,  возможно,  хватит
времени, чтобы убить и её. Более того - он обрушит купол Храма.
   Но Маллед не в силах предотвратить это. Да, он ещё жил. Да, он ещё сжимал
рукоятку меча, но он мог лишь лежать на  спине  в  агонии  от  непереносимой
боли, смотреть на луну Баэла и слушать звук приближающихся шагов.
   Маллед силился думать о чем-то ином, но сквозь ужасную  боль  пробивалась
лишь мысль о том, что Анва все ещё ждет его и, видимо,  никогда  не  узнает,
как он умер и как мучился перед смертью.
   Если б он мог нанести  ещё  один  удар…  Поднять  меч  в  последний  раз…
Заступник  сконцентрировал  всю  свою  волю,  пытаясь   заставить   усохшие,
обессиленные мышцы правой руки служить, а обгорелое тело повиноваться.
   И вот он увидел черные одежды, а потом возникло и лицо колдуна, загородив
красный полумесяц Баэла.
   - Наконец-то ты умер, Маллед, сын Хмара, - произнес Назакри по-домдарски.
- Да сожрут демоны твою душу!
   Колдун подобрал полы своего черного  балахона,  чтобы,  перешагнув  через
обуглившиеся останки поверженного врага, вступить в сердце Зейдабара  -  его
цитадель.
   У Малледа все же достало сил для последнего удара.  Удар  пришелся  снизу
вверх, и острие клинка вонзилось глубоко под грудную кость колдуна.
   Лезвие,  ослабленное  магическим  пламенем  и  многодневной   непрерывной
работой, сломалось - рука Малледа, с зажатым в ней обломком бессильно  упала
на землю.
   Маллед ещё успел увидеть, как Ребири Назакри отшатнулся и  кровь  потекла
по торчащему из его тела обломку  меча.  А  ещё  он  успел  увидеть  красный
полумесяц. На сей раз он взирал на луну Баэла с облегчением.
   Ему почудилось, будто из-за горизонта на  востоке  выскочил  единственный
солнечный луч. Как только он коснулся луны,  её  красное  сияние  взорвалось
пламенем, и луна затрепетала. После этого свет для Заступника померк,  и  он
снова погрузился во тьму.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ

   Пандус был усыпан телами. Украденная Дузоном лошадь отказывалась  на  них
наступать, и Лорду пришлось спешиться.
   Он мчался непрерывно и стремительно,  засыпая  урывками  прямо  в  седле.
Когда его конь пал, вскорости в конюшне  какого-то  заброшенного  постоялого
двора он обнаружил лошадь.
   По  дороге  тянулась  бесконечная  линия  обезглавленных  тел.  Дузон  не
сомневался, что это дело рук Малледа.  Он,  бесспорно,  был  чем-то  гораздо
большим, нежели простым человеком. Небесным воителем, способным  разделаться
с таким количеством врагов за столь короткий срок.
   И вот теперь Дузон стоял среди свидетельств очередного  подвига  Малледа.
Пандус, ведущий во Внутренний Город,  был  словно  ковром  устлан  мертвыми,
ужасающими телами.
   Лорд посмотрел на Врата. Одна створка, хоть и криво, продолжала висеть на
петлях. Зато вторая превратилась в груду  опаленных  обломков  и  сожженного
металла.
   Других разрушений с этой точки видно не было.
   Что здесь произошло? Неужели Ребири Назакри решил не разрушать  город,  а
оставить его для себя? И где колдун может сейчас находиться?
   Дузон стал подниматься по пандусу, с трудом изыскивая место,  куда  можно
поставить ногу.
   Через несколько ярдов число омерзительных останков немного уменьшилось  -
часть тел скатилась вниз, - и Дузон смог ускорить шаг.
   Приблизившись к Вратам, он заметил, что несколько тел не обезглавлены,  а
сожжены,  а   какие-то   тела   оказались   обезглавленными   и   сожженными
одновременно. Множество неподвижных мертвяков остались лежать нетронутыми  -
с головами на плечах и без  следов  ожогов.  Лорд  сообразил,  эти  Бредущие
сражены светом солнца.
   В конце обожженного пространства,  как  раз  в  проеме  Врат,  он  увидел
возвышение, накрытое сверху  черной  тканью.  Дузон  осторожно  подступил  к
холмику и пошевелил его кончиком меча.
   Никакого движения.
   Просунув острие меча под черную ткань, он её вначале приподнял,  а  затем
отбросил в сторону.
   Еще один труп. Нет, два трупа. Один распростерт на другом, и оба пока ещё
с головами. Тот, что внизу, превратился в обуглившиеся  останки,  а  верхний
прикрывает своим черным широким плащом обоих…
   А может, это вовсе и не труп? Может быть, это живой человек? Привстав  на
одно колено, Дузон повернул тело на бок и скатил его с обгорелого трупа.
   Увидев лицо старика и все ещё зажатый в его руке волшебный прибор,  Дузон
остолбенел.
   Это  был  колдун  собственной  персоной.  Ребири  Назакри.  Вне   всякого
сомнения,   он   был   окончательно   и   бесповоротно   мертв.   Об    этом
свидетельствовали потемневшее, распухшее лицо и толстый слой  запекшейся  на
животе крови. Из-под ребер торчал обломок меча.
   Однако для полного успокоения  Дузон  извлек  свой  меч,  чтобы  отрубить
колдуну голову. Затем ударом ноги выбил волшебный прибор  и  хорошенько  его
рассмотрел. Один кристалл разлетелся  вдребезги,  второй  казался  пустым  и
лишенным жизни. Смертельный кристалл теперь представлял собой не  более  чем
кусок простого стекла сложной конфигурации. Дузон разбил кристалл  каблуком,
а крупные осколки растер в пыль.
   После этого он обратил внимание на второе тело. То, что было сожжено.
   Обломок меча валялся рядом с раскрытой правой ладонью.  Дузон  задумался.
Эфес был очень похож на оружие Малледа… Лорд поднял обломок  и  вгляделся  в
него. Ничего определенного. Зато величина тела говорила о многом…
   - Дузон?
   Лорд от неожиданности подпрыгнул и принял оборонительную  позу,  выставив
перед собой меч. Но, увидев, что из  пролома  ворот  на  него  смотрит  Лорд
Грауш, сразу успокоился.
   - Так, значит, это вы! - воскликнул Грауш.
   - Да. - Капитан был слишком утомлен и подавлен событиями, чтобы  проявить
больше красноречия.
   Грауш побрел вниз по пандусу. Неторопливо оглядевшись, он спросил:
   - Что здесь произошло? Кто все эти люди?
   Дузон не мог сообщить Лорду, что здесь произошло, поскольку сам оставался
в неведении. Однако, ткнув носком сапога в только что обезглавленный труп  в
черном плаще, произнес:
   - Это то, что осталось от Ребири Назакри,  наследственного  военачальника
Олнамии и мастера чернейшей из всех самых черных магий.
   - Он мертв? - Грауш подошел и взглянул  на  труп.  -  Интересно,  как  вы
сумели нанести ему удар точно в сердце?
   Капитан замотал головой. Потом, обнаружив, что  все  ещё  держит  в  руке
сломанный меч, отбросил его в сторону и сказал:
   - Я не…
   - Определенно вашу руку направляли  боги,  -  произнес  Грауш.  -  Умоляю
простить меня, милорд: в свое время я выражал сомнения по поводу  того,  что
вы являетесь Богоизбранным Заступником.
   - Нет, я не убивал его, я всего лишь отрубил голову, а убил… -  продолжал
твердить Дузон.
   Но Грауш снова не дал ему закончить.
   - Не сомневаюсь, его сразили сами боги,  наказали  за  то,  что  он  имел
наглость бросить вызов Великому Городу. - Он обвел взглядом  трупы.  -  Если
это колдун, то кто же все остальные? Я вижу среди них очень  мало  солдат  в
имперских мундирах.
   - Бредущие в нощи, - молвил Дузон. - Все как один,  независимо  от  того,
наши на них мундиры или нет. Все, за исключением вот этого. - Он  указал  на
обуглившиеся останки Малледа. -  До  наступления  ночи  необходимо  их  всех
обезглавить.
   - Хорошо, милорд. Я прослежу, чтобы это было сделано, - ответил  Грауш  с
легким поклоном.
   - Умоляю, не обращайтесь ко мне "милорд" и не кланяйтесь, - запротестовал
Дузон. - Вы по положению гораздо выше меня и никогда не  обращались  ко  мне
так раньше!
   - И за это готов принести свои извинения!
   Дузон некоторое время беспомощно взирал на Грауша, а потом капитулировал.
Позже будет масса времени, дабы все объяснить и сказать во всеуслышание, что
он никогда не был Богоизбранным Заступником, а  боги  отметили  этой  честью
Малледа - героя, который сразил врага у самых Врат Зейдабара.
   Теперь же он так устал, что колени подгибаются, а кости нещадно болят.  А
ведь ему ещё предстоит разбираться с Бредущими в нощи. Обезглавить их просто
необходимо.
   - Те из нас, кто остался в городе, собрались во Дворце, - сказал Грауш. -
Мы были готовы до последнего  защищать  тело  Императрицы.  Я  имею  в  виду
Советников и солдат охраны. В Храме укрылись несколько жрецов, и, полагаю, в
городе осталось какое-то число жителей.
   - Надо отрубить головы Бредущим в  нощи,  -  упрямо  повторил  Дузон,  не
позволяя себе отвлекаться.
   - Я немедленно пришлю сюда  людей,  -  заверил  его  Грауш.  -  А  теперь
осмелюсь предложить вам, милорд, чтобы вы отдохнули. Вы  проделали  огромный
путь, и очень быстро - с того момента, как жрецы получили  известие,  прошло
всего три дня… или  одна  очень  длинная  ночь.  Последнее,  пожалуй,  будет
точнее. Вы покрыли огромное расстояние, милорд, вы сражались долго и упорно.
Боюсь, вы очень утомлены.
   - Буквально валюсь с ног. Но  отдыхать  пока  не  могу.  Я  должен  лично
проследить… вы должны лично  проследить,  чтобы  тела  обезглавили.  Все  до
единого! - Затем его взгляд остановился на Малледе, и он добавил,  показывая
на труп:
   - Кроме него. Это был подлинный Заступник, и его тело следует доставить в
Храм.
   Боги присутствовали при рождении Малледа, возможно, они  захотят  принять
участие и в его похоронах.
   Грауш взглянул на обуглившееся тело и, поморщившись, произнес:
   - Хорошо, милорд, я прослежу, чтобы это было сделано. А сейчас  вам  надо
отдохнуть.
   Грауш взял Дузона за руку и повел в цитадель.

***

   Маллед плыл в пустоте. Боль совершенно исчезла. Он пребывал вне времени и
пространства, ничего не  видя  и  не  слыша,  полностью  отдаваясь  ощущению
безболезненного покоя.
   Затем появился свет, и послышался голос. Голос этот Маллед не смог бы  ни
описать, ни даже вспомнить.
   Он знал, что слышит божий глас.
   - Ты сделал все превосходно, Маллед, - произнес голос.
   - Я умер? - спросил кузнец. - Теперь я с вами?
   - Ты не умер. Мы не позволим тебе умереть, пока не минет срок  отпущенной
тебе жизни под Сотней Лун. Это часть платы за услуги, полученной  тобой  ещё
до рождения. Кроме  этого,  ты  одарен  здоровьем,  силой,  выносливостью  и
способностью  быстро  залечивать  раны.  Все  эти   качества   ты   приобрел
одновременно со следом когтя на лице.
   - Но Заступники умирали!  -  возразил  Маллед.  -  Некоторые  погибали  в
сражениях…
   -  Только  в  тех   случаях,   когда   мы   были   готовы   их   принять.
Продолжительность жизни каждого  Заступника  устанавливалась  изначально,  и
ничто не могло повлиять на это. Баэл вознамерился нарушить это уложение, как
нарушил десятки других. Его планы рухнули, а сам он наказан  за  дерзость  и
предательство.
   - Кто ты?
   - Ты называешь меня Самардасом. Я беседую с тобой от  имени  всего  сонма
богов - за исключением  Баэла,  который  низвергнут  с  небес  и  отныне  не
считается одним из нас.
   Изумленный, Маллед, спросил:
   - Это все мне снится?
   - Нет. Это лишь видение, которым обладают оракулы.
   - Ну, значит, снится! -  воскликнул  Маллед.  -  Мне  следовало  об  этом
догадаться раньше. Ведь боги  больше  не  беседуют  со  смертными,  если  не
считать явлений Баранмеля.
   - Нет, - ответил голос, - отныне это ограничение снято вместе  с  Баэлом,
который нарушил наше соглашение. Оракулы заговорят снова.
   - Неужели я теперь должен стать оракулом? Ты поэтому говоришь со мной?
   - Если ты пожелаешь быть оракулом, желание твое будет удовлетворено. Мы в
огромном долгу перед тобой, Маллед. Ты уничтожил самое страшное оружие Баэла
в облике смертного в то время, когда мы ещё не имели права вмешаться.  Таким
образом, ты спас Зейдабар  и  Империю  Домдар.  Мы  платим  наши  долги,  ты
получишь от нас все что пожелаешь.
   - Я не хочу ничего. Я даже не знаю, верю ли в то, что сейчас  происходит.
Может быть, мне это все грезится перед смертью.
   - Ты не умираешь, - произнес голос. - Ты будешь  жить  ещё  много,  много
лет. И наш разговор предоставляет тебе возможность выбрать, как ты проживешь
все эти годы.
   - Я хочу их прожить с Анвой, - ответил Маллед. - Я постоянно стремился  к
одному - иметь семью, дом и друзей. А Заступником пусть  будет  Лорд  Дузон.
Ему это дело по душе! Отправьте меня назад в Грозеродж!
   - Заступником остаешься ты! - прогремел голос. - Даже  боги  не  в  силах
изменить этого!
   - Но никто не должен знать об этом, - стоял на своем Маллед.
   - Как тебе будет угодно…
   После этого свет померк, голос умолк, а Маллед снова  поплыл  в  странной
прохладе, где не было ни времени, ни пространства, ни боли.

***

   - Послушайте, милорд, - сказал Грауш, склонившись над маленьким  столиком
в приемной, -  народ  все  ещё  напуган.  Императрица  умерла,  а  вопрос  о
наследовании по-прежнему далек от решения. Граубрис и Лорд Шуль обосновались
в Ришна Габиделле, и Принц заявляет, что Император он. Мы обложили  город  и
потребовали  их  капитуляции.  Золуз  прекрасно  организовал  осаду,  но  он
отказывается начинать штурм и не желает короноваться до тех пор,  пока  боги
напрямую не выразят своей воли. Он настаивает, чтобы до тех пор, пока мы  не
узнаем волю богов, Империей управлял Гранзер как Председатель Совета.
   Грауш снова откинулся на спинку кресла.
   - Все это, конечно, прекрасно, - продолжал он после некоторого  раздумья,
-  до  поры  до  времени.  Но  люди  желают  видеть  во  главе  Империи   не
Председателя, а Императора. Убежден, оракулы  смогут  сообщить  волю  богов,
после того как дали нам понять, что голова Шуля должна  появиться  на  колу.
Надеюсь увидеть её там очень скоро. Но, как бы то ни было, нового Императора
они пока не назвали. Кроме того, никто не уверен, что  им  следует  доверять
после столь долгого молчания. Именно поэтому Шуль ещё жив.
   - Не могу предста