на  десять  минут  моложе
Граубриса, станет доказывать, что из троих детей Императрицы только  у  него
есть наследники.
   - Я об этом не думал, - сказал Маллед. - Все это кажется таким далеким.
   - Согласен, это от нас далеко. Но тем не менее  гражданская  война  может
вспыхнуть.
   - Но если произойдет  гражданская  война  или  восстанут  провинции…  Как
далеко  могут  распространиться  волнения?  Затронут  ли  они  Бьекдау?  Или
Грозеродж?
   - Скорее всего, да, - ответил жрец. - В схватку будут  вовлечены  крупные
армии, которым потребуются люди и припасы. Думаю, ни одно место нельзя будет
считать безопасным.
   - Неужели боги это допустят? Я имею в виду гражданскую войну и восстания.
Неужели они позволят разрушить Зейдабар?
   - Насколько нам известно - допустят, - кивнул Вадевия. - Не  знаю,  сколь
правдивы легенды о временах, предшествующих Империи, но  после  её  создания
боги никогда прямо не вмешивались  в  жизнь  людей,  ограничиваясь  советами
через оракулов да выбором Заступников. Теперь они даже этого  не  делают.  С
тех  пор  как  замолчали  оракулы,  нет  ни  одного  подтвержденного  случая
божественного вмешательства.
   - Но разве они не благоволят Домдару?
   Вадевия долго молчал.
   - В течение тысячи лет благоволили, - наконец ответил он,  -  но  и  боги
способны  меняться.  Возможно,  их  расположение  к  нам   закончилось.   Не
исключено, что кто-то из наиболее  мрачных  божеств  одарил  Ребири  Назакри
могуществом специально для того, чтобы он уничтожил Империю Домдар.
   Маллед удивленно посмотрел на Вадевию.
   - Вы - жрец Домдара, - сказал он, -  и  вы  сомневаетесь  в  благоволении
богов?
   - Я честный человек, Маллед, даже по отношению к самому себе. По  крайней
мере пытаюсь быть таким. Боги не говорят больше, чего они от нас  желают,  и
не посвящают нас в свои замыслы. Нам не известно, что они делают.  Возможно,
они отвернулись от нас. Но нельзя исключать и того, что они испытывают  нашу
веру, сделав вид, будто покинули нас. В конце концов, они могут нас  спасти.
Я не знаю. И никто этого не знает.
   - И, следовательно, вы не знаете, являюсь ли я Богоизбранным  Заступником
с обещанными богами способностями.
   -  Отчасти  ты  прав,  -  вздохнул  Вадевия.  -  Ты   действительно   был
богоизбранным в момент рождения,  и  никогда  за  тысячи  лет  существования
Домдара Заступник не лишался своего звания. Но все это  было  до  того,  как
умолкли оракулы.  Вполне  может  быть,  что  сейчас  ты  простой  кузнец,  а
богоизбранным является Ребири Назакри. Допускаю и то, что  Заступник  кто-то
третий, или его вообще не существует.
   Немного подумав, Маллед спросил:
   - Неужели подобная неопределенность вас не беспокоит?
   - Беспокоит, и очень сильно. Точно так же, как она всю  жизнь  беспокоила
тебя. И я не хочу себя обманывать, ради  того  чтобы  положить  конец  этому
беспокойству. Точно так же, как не хочешь  этого  и  ты.  Сегодня  ты  здесь
потому, что не знаешь, как поступать и в чем состоит твой долг. Я верю, твоя
ответственность перед Империей выше, чем перед женой и  детьми.  Верю,  твой
долг - защищать Домдар, а не оставаться дома  в  безопасности.  При  этом  я
исхожу из того, что твой дом и семья окажутся  в  опасности,  -  как  и  все
остальные семьи, - если падет  Зейдабар.  Но  это  всего  лишь  вера,  а  не
уверенность. Может быть, уже завтра Назакри умрет, сраженный гневом богов… Я
верю в то, что ты по-прежнему Богоизбранный Заступник, потому что, как бы ни
изменились боги, они  не  могут  быть  столь  капризны,  чтобы  менять  свои
установления. Но точно я этого не знаю.
   - Я не просил, чтобы меня провозглашали Заступником, - заявил Маллед.
   - Никто из нас, являясь на  свет,  не  обращается  к  богам  с  прошением
сделать нас тем-то и тем-то, - сказал Вадевия. - Я  не  просил,  чтобы  боги
сделали меня мужчиной. Но тем не менее принял на себя  всю  ответственность,
вытекающую из принадлежности к сильному полу.
   - Это не одно и то же, - покачал головой Маллед.
   Кузнец долго сидел молча, припоминая свой разговор  с  Анвой.  Он  обещал
жене из Бьекдау сразу отправиться домой.
   Но это было до того, как он услышал от магов  о  слабости  и  неопытности
Имперской Армии и об этом адском колдуне. От рук Назакри уже погибли сотни и
могут умереть ещё тысячи. Зейдабар падет, и весь мир погрузится в хаос.
   Кто способен отвратить несчастье, которое может свалиться  на  Грозеродж,
Анву, Нейла, Порию и Аршуи?
   Отсюда, из кабинета Вадевии, опасность казалась более реальной и близкой,
чем  из  Грозероджа.  Теперь  его  собственная  роль,   как   Богоизбранного
Заступника, представлялась Малледу весьма правдоподобной. Он  убедился,  что
жрецы действительно охотно откликаются на все его желания. Какие бы сомнения
он сам ни испытывал, обитатели  храма  в  Бьекдау  верят  каждому  слову  из
послания Долкаута.
   Конечно, Маллед мог на некоторое время вернуться в Грозеродж -  враг  все
ещё находился далеко на востоке, - но возникало  опасение,  что,  оказавшись
дома,  он  уже  не  сможет  покинуть  Анву.  Впечатления  от  услышанного  и
увиденного здесь, в храме, со временем, безусловно, ослабеют.
   Да, он сказал Анве, что вернется домой. Но сейчас сделать  это  не  имеет
права.
   Маллед молча вел спор с самим собой, не зная, на что решиться. Наконец он
произнес:
   - Я отправляюсь в Зейдабар. Но только как кузнец - и не более  того.  Вы,
может быть, и верите, что я отмечен богами, но сам я - пока ещё нет.
   Вадевия понимающе кивнул.
   - Я хотел бы попросить вас ещё об одной услуге, - продолжал Маллед. -  Не
могли бы вы дать мне перо и бумагу и поручить кому-нибудь переправить письмо
моей жене в Грозеродж?
   - И это все? - поднял брови Вадевия. -  Запомни,  Маллед,  независимо  от
того, во что ты веришь, каждый жрец в этом храме подчиняется тебе  как  раб.
Если ты попросишь,  мы  направим  дюжину  жриц  в  Грозеродж  служить  твоей
супруге, а если пожелаешь, то две дюжины самых крепких жрецов  понесут  тебя
на своих плечах в Зейдабар, громогласно возглашая  при  этом  хвалу  в  твой
адрес.
   - Я всего лишь кузнец. - Маллед немного поколебался и затем вымолвил:
   - Но если б вы смогли послать женщину в помощь Анве… - Залившись  краской
стыда, он замолчал, смущенный своими претензиями.
   - Это будет сделано, - пообещал Вадевия. - Мы направим двоих.
   - В таком случае я пошел. До Зейдабара путь не близкий.
   - Даже чересчур длинный, чтобы отправляться вечером. Сегодня на  ночь  мы
предоставим тебе постель здесь, а утром тронемся в путь.
   - Тронемся? - удивленно переспросил Маллед.
   - Конечно, - улыбнулся Вадевия. - Ведь тебе не доводилось раньше бывать в
Зейдабаре, не так ли?
   Маллед признался, что в столице он ещё не бывал.
   - В таком случае тебе понадобится проводник и советчик.  В  бытность  мою
неофитом я провел три года в столице и с тех пор посетил  её  ещё  несколько
раз. Конечно, я не знаю всех улиц и домов, но немного помочь тебе смогу.
   Маллед растерялся.
   - Но… но разве вы не…
   - Здесь у меня никаких обязанностей не осталось, - молвил Вадевия. Улыбка
исчезла с его лица. - Я старый человек, завершивший доверенную ему работу, и
тружусь лишь по привычке. Я был бы счастлив  проводить  тебя  в  Зейдабар  и
увидеть собственными глазами дальнейший ход событий. Я хочу быть  свидетелем
последней  битвы,  чтобы  рассказывать  захватывающие  истории  внукам  моей
сестры. Я хочу видеть, как на берегу Гребигуаты будет  убит  Ребири  Назакри
или как он с триумфом пройдет по развалинам Зейдабара.  Согласись,  об  этом
стоит рассказать, а уж увидеть - и подавно.
   Малледу нечего было противопоставить этим доводам. А если быть  до  конца
честным, то его радовала возможность видеть хотя бы  одно  знакомое  лицо  в
чужом городе.
   - Как хотите, - произнес он. - Но прошу вас без моего согласия никому  не
говорить - абсолютно никому, - что я отмечен богами.
   - Согласен, - улыбнулся Вадевия.
   Маллед улыбнулся в ответ и вновь обратил взор к окну.
   Тень уже полностью захватила улицы и подбиралась к крышам домов. Небо  на
западе начало розоветь. Далеко, почти  у  самого  горизонта,  Маллед  увидел
серебряный блеск и догадался, что это излучина реки Врен.
   Завтра впервые ему предстояло пересечь Врен, сменить  знакомый  холмистый
ландшафт на равнинный и шагать в Зейдабар - столицу Империи, родной город Ее
Императорского Величества Беретрис, Королевы  Домдара  и  Императрицы  всего
Мира.
   При мысли об этом он почувствовал дрожь во  всем  теле  и  отвернулся  от
окна.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

   - Плевать я хотела на то, что говорит мать! - визжала Принцесса  Даризея,
без устали  расхаживая  по  роскошному  иранскому  ковру.  (Такое  поведение
выглядело бы странным даже для девицы в три раза её моложе.) - Чем Император
лучше Императрицы? Ведь она же сама справлялась с делами последние пятьдесят
пять лет! - Она подошла к окну с мелким переплетом рам и, повернувшись лицом
к присутствующим, оказалась в разливе света.
   - Да потому, что все эти пятьдесят пять лет царил мир, - спокойно ответил
Принц Золуз.
   Он сидел в уютном кресле, обитом ковровой тканью, и терпеливо  взирал  на
сестру.  Он  подозревал,  что  мать  выбрала  своим  наследником  их  брата,
Граубриса, из личных соображений, а не по половому признаку;  ссылка  же  на
пол являлась лишь предлогом.
   - В Империи снова воцарится мир, - заметил Принц Гранзер, стоявший  возле
холодного камина. - Этот нелепый мятеж скоро закончится.
   - Ты в этом уверен? - вскинул брови Принц Золуз.
   - Очень хочется, чтобы ты оказался прав, -  обронил  Принц  Граубрис.  Он
развалился в другом ковровом кресле у окна с теневой стороны.
   - Какие могут быть сомнения! - Принц  Гранзер  облокотился  на  камин.  -
Править  -  наше  предназначение.  Боги  не   станут   поворачивать   вспять
тысячелетний бег истории.
   - Править миром - наше предназначение,  -  одернула  его  залитая  светом
Даризея. - Ты же всего лишь женился на мне.
   - Как тебе будет угодно, - мягко произнес Гранзер.
   Золуз усилием воли подавил улыбку. Он знал,  любое  проявление  веселости
сейчас ещё больше разозлит сестру. Его  забавляло  то  обстоятельство,  что,
пока они спорят, кому  править  Империей,  когда  умрет  мать  (он  искренне
надеялся, что  это  случится  не  скоро),  подлинным  правителем  уже  давно
является его кузен Гранзер, Председатель Имперского Совета.
   Золуз иногда ловил себя на том, что в глубине души и сам  питает  надежду
когда-нибудь занять трон. Он не  сомневался,  что  справится  с  управлением
лучше, нежели сестрица и, уж  во  всяком  случае,  не  хуже,  чем  Граубрис.
Граубрис часто пребывал в скверном расположении  духа  после  смерти  бедной
крошки Морезоя. Золуз предполагал, что после  этого  удара  отношения  между
Граубрисом и его супругой, Гаудигой, так полностью и не  восстановились.  Он
обратил внимание, что Гаудига  отсутствует  на  семейном  совете,  собранном
Даризеей.
   Его жена, Даунла, тоже не пришла. Политика её никогда не интересовала,  и
она осталась дома - в другом крыле здания и  тремя  этажами  ниже,  -  чтобы
обсудить с дочерью Даррис церемонию предстоящего бракосочетания.
   По этой самой причине Золуза не очень волновали его невысокие шансы стать
Императором. У него были дети, в то время как у Даризеи и Граубриса потомков
не оставалось. Это позволяло рассчитывать на то, что  когда-нибудь  династию
продолжат дети или в крайнем случае внуки Золуза. Даризее уже перевалило  за
пятьдесят - поздновато обзаводиться детьми. Граубрис  теоретически  ещё  мог
стать отцом, но  никаких  намерений  в  этом  отношении  не  выказывал.  Это
превращало Золуза с его  четырьмя  дочерьми  и  двумя  сыновьями  в  главную
надежду династии. Не имеет значения, кто сейчас станет наследником Беретрис.
Даррис или Вали почти наверняка будут править в  Зейдабаре.  Золуз  мысленно
усмехнулся. Да, он потерял престол, умудрившись  родиться  на  десять  минут
позже брата, но его вполне устраивало осознание того, что его отпрыски почти
наверняка станут властителями Империи.
   При условии, что этот черный маг Ребири Назакри не воплотит в жизнь  свою
угрозу уничтожить Домдар. Здесь, за крепкими стенами дворцовой башни, трудно
было поверить в то, что безумный олнамец представляет  реальную  угрозу.  Но
члены Императорской семьи получали доклады с востока, из которых можно  было
заключить, что этот Назакри практически непобедим.
   Золуз обратил свой взор на Гранзера.
   Да, его зять вовсе не глуп. Гранзер, конечно,  воспользовался  положением
жены, чтобы  получить  свой  нынешний  пост,  но  дела  Империи  вел  вполне
удовлетворительно. Он стал бы членом Совета и в том  случае,  если  бы  даже
получил  в  свое  время  отказ  от  Даризеи.  Правда,  тогда  шансов   стать
Председателем Совета у него не было бы. Более того,  Гранзер,  когда  хотел,
мог быть очень волевым человеком. За тридцать лет супружества он ни разу  не
позволил Даризее командовать собой, а временами даже  осмеливался  возражать
самой Императрице. Золуз не был уверен, что сам в  подобных  обстоятельствах
решился бы на спор  с  матерью.  Но  при  всех  своих  достоинствах  Гранзер
оставался простым смертным,  не  имеющим  вот  уже  много  лет  божественной
поддержки. И Председатель Имперского Совета мог ошибаться или  не  правильно
оценивать ситуацию.
   Золуз искренне надеялся, что Гранзер не ошибается в  оценке  той  угрозы,
которую являет собою Ребири Назакри. Вера в  божественное  руководство  была
традиционной стратегией Домдара, и действовала она  прекрасно  до  тех  пор,
пока боги не перестали сотрудничать с Империей.
   Назакри был не единственной проблемой, которую отказывались решать  боги.
Не менее важным был и вопрос престолонаследия. В течение  тысяч  лет,  когда
умирал Император или Императрица, Домдар спрашивал у богов,  кто  из  членов
правящего  дома  должен  занять  трон.  Более  того,  вопрос   задавался   с
упреждением в тех случаях, когда  монарх  заболевал  или  когда  смерть  его
представлялась возможной, - например, при  отъезде  на  войну.  Боги  устами
оракулов обычно избирали старшего сына Императора. Однако не  всегда.  Порою
благословение небес получали дочери, иногда  младшие  дети,  а  в  некоторых
случаях и другие родственники - племянники и племянницы  -  в  обход  прямых
наследников.
   В 1092 году - году, когда последний раз говорили оракулы,  -  у  Беретрис
было прекрасное здоровье, и о будущем наследнике вопрос не ставился.
   Теперь же её здоровье оставляло желать лучшего. Расстройство  пищеварения
было явно угрожающим, и оно постоянно усугублялось. Доктора  демонстрировали
свою неспособность установить причину болезни и вели между собой бесполезные
споры. Смерть могла явиться к Беретрис в любую минуту. Пришло время  назвать
наследника.
   В былые времена члены Императорской семьи согласно  традиции  потребовали
бы  созыва  Чрезвычайной  Сессии  Имперского  Совета,   чтобы   тот   назвал
наследника. Совет, в  свою  очередь,  обратился  бы  к  Верховному  Жрецу  с
просьбой узнать волю богов. Верховный Жрец посоветовался бы  с  оракулами  и
принес ответ.
   Теперь же, когда Апирису советоваться было не  с  кем,  никто  не  хотел,
чтобы Верховный Жрец выносил решение. Вместо этого Беретрис  после  особенно
скверной ночи объявила детям и их  супругам,  что  считает  Граубриса  своим
наследником.
   Даризея, покипев от злости одну-две триады, собрала всю родню и  заявила,
что, по её мнению, Беретрис не имеет права назначать наследника и  что  этот
вопрос должен решать только Имперский Совет.
   Вне всякого сомнения, она надеялась, что её супруг - Председатель  Совета
- обеспечит выбор в пользу жены. Гранзер не  стал  с  порога  отвергать  эту
идею, так как не желал разрушения семейной идиллии. Однако он  не  стал  эту
идею и открыто поддерживать,  предложив,  чтобы  правящее  семейство  решило
проблему в своем кругу и лишь затем обратилось в Имперский Совет.
   Золуз и Граубрис приняли предложение зятя, после  чего  Граубрис  сказал,
что, по его мнению, следует согласиться с матерью, имеющей в государственных
делах огромный опыт.
   В результате разгорелся спор,  в  данную  минуту  уже  себя  исчерпавший.
Даризея не нашла поддержки даже со стороны супруга.
   В общем, Граубрис когда-нибудь взойдет на трон,  -  если  боги  не  решат
по-иному, - а затем настанет очередь детей  Золуза.  Скорее  всего,  престол
получит его старший сын, Вали. Корона никогда не украсит голову Даризеи,  но
её супруг осуществляет реальную власть в  Империи,  и  все,  таким  образом,
получилось более чем справедливо, рассудил Золуз.
   Итак, одну важную задачу удалось решить без божественного  вмешательства.
Теперь следовало  заняться  иными  проблемами.  Самыми  главными  оставались
Ребири Назакри и его мятеж.
   Как  жаль,  что  боги,  прежде  чем  умолкнуть,  не  удосужились  назвать
Заступника, вздыхая, подумал Золуз. Если б они это  сделали,  Империя  знала
бы, кто должен возглавить  кампанию  против  олнамцев.  И  тогда  Золузу  не
пришлось бы волноваться за своего младшего сына, Багара, который  в  составе
Роты Заступников направлялся на поле брани.
   Золуз не думал, что его сын является Богоизбранным  Заступником.  Он  был
хороший мальчишка - крепкий и красивый, отлично  владел  мечом  и  прекрасно
чувствовал себя в седле. Но что до  Заступника…  Слушая  древние  легенды  о
Богоизбранных,  Золуз   всегда   представлял   их   существами,   мало   чем
напоминающими ординарных людей, каковым при всех  его  достоинствах  все  же
оставался Багар.
   Но парень уже достаточно взрослый, чтобы учиться на собственных ошибках.
   Золуз лишь надеялся, что сын, несмотря на эти ошибки, сумеет  остаться  в
живых.
   Интересно, тревожился Золуз, где он сейчас?

***

   А Принц Багар в этот миг смотрел на  Дривабор,  к  которому  приближалась
Рота Заступников. Город произвел на  него  не  лучшее  впечатление.  Там  не
оказалось могучей цитадели на вершине  холма,  не  вздымались  ввысь  мощные
стены с крепкими воротами. В Дриваборе не было  ни  куполов,  ни  башен,  ни
дворцов.  Гогрорский  тракт  проходил  через  одинокую  арку.  Когда-то  она
являлась частью стены, и здесь,  видимо,  находились  ворота.  Но  городская
стена  давным-давно  исчезла,  так   как   мешала   строительству   складов,
зернохранилищ и торговых помещений. Всякая  нужда  в  фортификациях  исчезла
после того, как раскинувшаяся за рекой равнина стала частью Империи.
   Дривабор сам по себе, если отсечь от  него  упомянутые  зернохранилища  и
прочие строения, связанные с торговлей хлебом, был невелик. По площади он не
превышал  пары  жилых  районов  Внешнего  Зейдабара.   Большинство   зданий,
сложенных из бурого или желтого кирпича, были одно -  или  двухэтажные,  без
каких-либо украшений. Архитектура их отличалась чрезвычайной безыскусностью.
Лишь в дальнем конце города можно было усмотреть  три  исключения  из  общей
унылости, коими являлись официальная  резиденция  Лордов  Дриева,  городской
храм и сторожевая башня у начала моста, в том месте, где  дорога  пересекала
Гребигуату.
   В настоящее время дворец Лордов занимала Леди Кармаран. Багар никогда  её
не встречал, но много о ней слышал. Говорили, что  это  выдающаяся  во  всех
отношениях дама. Принц не понимал, как она могла  выносить  существование  в
таком унылом, заштатном городишке.
   У Дривабора  была  ещё  одна  странность,  делавшая  его  не  похожим  на
разросшуюся деревню. Тракт, начиная от арки, был вымощен темным кирпичом,  и
мостовая  эта  тянулась  насколько  хватало   глаз.   Багару,   естественно,
доводилось  видывать  мощеные  площади  и  улицы.  В  кварталах,  окружающих
Императорский Дворец, их было сколько угодно, но они крайне редко попадались
за пределами Зейдабара. А уж здесь увидеть кирпичную мостовую  он  никак  не
ожи