ри на несколько  секунд  захватило  дух.  -  Баэл?  Бог,
который посылает Домдару его вонючих Заступников?
   "Этому пришел конец. У Империи есть Заступник -  Маллед,  сын  Хмара.  Он
больше не мой".
   - Но весь Домдар клянется твоим именем!
   "Они не понимают, что болтают. Империя меня предала, и  я  отвернулся  от
нее!"
   - Предала тебя? Но каким образом?
   "Тебя это не касается. Ты все ещё сомневаешься  во  мне?  Сомневаешься  в
моем могуществе?"
   Ребири силился переварить услышанное.
   Баэл, могущественнейший из богов Домдара, заявил, что отрекся от  Империи
и желает её гибели - во всяком случае, так утверждает беседовавшая с Назакри
сущность.
   На первый взгляд идея казалась  чудовищной.  Ведь  боги  помогли  Домдару
стать владыкой мира и благоволили Империи во всех её начинаниях. Боги давали
домдарцам советы и, ублажая во всем, посылали им Заступников,  выбирали  для
них Императоров.
   Но вот оракулы умолкли. Ходили слухи, что дети  Императрицы  ссорятся  по
вопросам наследования, а Верховный Жрец сохраняет нейтралитет в этом  споре.
У Домдара все ещё не появилось Заступника. Лорд Дузон был отчаянным  героем,
но вряд ли его можно считать мистической  фигурой.  Дух  только  что  назвал
какого-то Малледа, сына Хмара, но Ребири Назакри о таком человеке ничего  не
слышал. Если даже этот Маллед и существует, то здесь,  на  поле  битвы,  его
нет.
   И вот он, Ребири Назакри, бьет домдарцев в каждом сражении.
   Разве такое могло быть  возможно,  если  бы  боги  по-прежнему  улыбались
Империи? Почему у Ребири дела идут лучше, чем у его отца или у деда?
   Видимо, это все же правда. Произошло нечто такое, что восстановило  богов
Домдара против домдарцев. Баэл отказался от Малледа, а боги  решили  избрать
для себя нового союзника.
   И они избрали его, Ребири Назакри.
   Грудь его разрывалась от  восторга,  грозя  удушьем.  Гордость,  радость,
надежда, изумление сплелись воедино и встали комком в горле.
   Итак, боги предпочли  его.  Олнамцы  теперь  станут  новым  богоизбранным
народом, и он, Ребири Назакри, поведет этот народ к победе.
   Всю жизнь он верил в свое  Предназначение  и  в  то,  что  он  низвергнет
Империю. Но до сей минуты он был намерен свершить это вопреки воле богов.
   Теперь же он знал, что уничтожит Империю по воле луножителей, и  это  все
меняло напрочь.
   - Конечно, - сказал он. - Конечно,  я  тебе  верю.  Я  верю  в  тебя.  Ты
спрашиваешь, испытываю ли я сомнения. Отвечу: нет, не испытываю,  клянусь  и
впредь оставаться свободным от всех сомнений. Навсегда!
   Голос исчез. Баэл удалился.
   Но он здесь был и беседовал с ним.
   Назакри все ещё не понимал, каким образом бог сможет обеспечить  Бредущим
в нощи марш на Зейдабар без прикрытия в дневное время, но не сомневался, что
бог сумеет сделать это.
   Теперь уже скоро. Очень скоро.
   И вдруг на него снизошло вдохновение. Он не знал, откуда  оно  взялось  и
почему, но  им  овладела  уверенность,  что  необходимо  как  можно  быстрее
приступить к совершенно определенным подготовительным действиям. Он поднялся
с подушки и проревел:
   - Алдасси! Алдасси!

***

   Плотники, большую часть  которых  составляли  добровольцы  из  Дривабора,
ворчали по поводу строительства "баррикад". Однако Лорд Дузон  заставлял  их
работать быстро и тщательно.
   Генерал Балинус охотно согласился с предложенным Лордом планом, возложив,
однако, его реализацию целиком на автора.
   - Коль  скоро  вы  это  придумали,  то,  очевидно,  знаете,  как  следует
организовать работу, - заметил Генерал. - Подготовка операции возлагается на
вас. Я не желаю утомлять себя деталями и хочу принять  участие  в  последней
битве как следует отдохнув. Вы построите этот мост, Дузон,  а  я  поведу  по
нему людей.
   - Сэр, - запротестовал Лорд, - все же мне представляется…  Думаю,  будучи
Капитаном Роты Заступников, я должен…
   Балинус не дал ему договорить.
   - Вы это придумали,  вам  и  строить.  Если  вы  действительно  являетесь
Заступником, то боги одарили вас сверхъестественной выносливостью.  В  таком
случае у вас должно хватить сил, чтобы встать рядом со мной во главе  атаки.
Если же вы не Заступник, то никаких оснований для жалоб у вас нет. Разве  не
так?
   Дузон не знал,  как  ему  обосновать  свои  возражения,  и  у  него  даже
промелькнула мысль, не сообщить ли Балинусу о Малледе.  Однако  он  от  этой
идеи тут же отказался. Во-первых, потому, что навсегда было бы  покончено  с
его претензиями на богоизбранность, и, во-вторых,  потому,  что  Маллед  его
откровенности все равно бы не оценил. Таким образом, Лорду Дузону ничего  не
оставалось, как только поторапливать плотников.
   Небольшие запасы леса в лагере очень скоро исчерпались, и Дузон  отправил
плотников  спать,  разбудив  своих  людей  с  целью   обеспечения   мастеров
строительными материалами. Солдат и всех оставшихся в живых  лошадей  спешно
погнали в Дривабор за бревнами и досками.
   Дузону хотелось обсудить возможности реализации плана с Новыми Магами, но
Врея Буррея и Тебаса Тудана в лагере не было - оба улетели  с  посланиями  в
Зейдабар. Кроме того, маги  получили  строгий  наказ  принести  с  собой  из
столицы как можно больше медикаментов. Ни один из оставшихся в лагере  Новых
Магов не решался что-либо обещать без одобрения  своего  начальства.  Дузон,
изможденный бессонницей и нервным напряжением, покинул  сборище  магов.  Его
переполняло негодование, вызванное как их упрямством, так и  решением  мирно
спавшего командующего. Он вернулся в свою палатку и  усилием  воли  заставил
себя проспать до вечерних сумерек.
   Поиски и доставка строительных материалов практически заняла весь  первый
день триады Шешар; командированные в  Дривабор  вернулись,  когда  очередной
ночной рейд,  по  существу,  уже  начался.  Защищать  лошадей,  одновременно
распрягая их, было чрезвычайно трудно - в результате авангард  лишился  трех
отличных солдат и одной женщины, добровольно вставшей в ряды бойцов.
   Известия из Дривабора тоже оставляли  желать  лучшего.  По  меньшей  мере
половина жителей города убежала на запад, а большинство оставшихся заперлись
в своих домах, с ужасом  ожидая  появления  Бредущих  в  нощи.  Единственным
утешением служило лишь то, что никто из обывателей пока не видел  ни  одного
жмурика поблизости от города.
   На второй день отлично выспавшиеся  плотники  рьяно  взялись  за  работу.
Балинус выслушал очередные разведдонесения Новых Магов,  но  к  строительным
работам никакого интереса не проявил. Дузон, облаченный в лучший из видавших
виды плащей и со шляпой на голове хвалил мастеров,  которые  собирали  плоты
для моста, и энергично перемещался по всему лагерю.
   - Нет нужды сколачивать их так тесно, - заметил один из плотников,  когда
Дузон попросил не оставлять  между  досками  зазоров.  -  Через  такую  щель
невозможно ни ударить мечом, ни пустить стрелу!
   - Ни в чем нельзя быть уверенным,  -  глубокомысленно  ответил  Дузон.  -
Поэтому делайте щели как можно плотнее, чтобы даже вода не просочилась.
   - Но…
   - Ублажите меня, добрый человек.  Представьте,  за  моей  прихотью  стоят
более веские причины.
   - Но… - Плотник ещё раз бросил взгляд на "баррикаду", затем посмотрел  на
реку и снова на Дузона.
   - О… - спохватился он, - я все сделаю как надо, милорд.
   Дузон  кивнул,  и  изрядно  потрепанный  плюмаж  на  его   шляпе   слегка
заколыхался.
   В небе мелькнули две яркие звездочки. Это маги возвращались из Зейдабара.
Дузон, не теряя ни секунды, направился в сторону небольшого шатра, в котором
ютилась половина из оставшихся в живых выпускников Колледжа Новой  Магии,  и
на этот раз решил потребовать однозначного ответа.
   В шатре он застал Малледа.  Кузнец  и  Врей  Буррей  о  чем-то  оживленно
дискутировали.
   Это облегчало задачу Дузона, так как ему  не  надо  было  объяснять,  что
происходит.
   - Вы можете это сделать? - с ходу спросил он.
   - Да, можем, - ответил Врей Буррей.
   - Как скоро?
   Новый Маг задумчиво почесал ухо.
   - Это будет зависеть, - сказал он после долгого молчания, - от подзарядки
кристаллов, что, в свою очередь, зависит  от  яркости  солнца.  Кроме  того,
скорость нашей работы будет находиться в обратной  зависимости  от  масштаба
помех  с  противоположной  стороны.  С  учетом   всех   этих   обстоятельств
обозначенная вами работа может занять от одного часа в лучшем  случае  и  до
половины дня в худшем.
   - Итак, если мы подготовим все секции завтра к рассвету…
   - Солнце на рассвете не такое яркое, - объяснил Врей Буррей. - Если  небо
будет чистое, а враг не станет мешать, мы наведем переправу за два часа.  Но
если пойдет дождь, а Ребири Назакри проявит к нашей деятельности интерес, мы
закончим работу не ранее полудня.
   Дузон понимающе кивнул и обратил взор на чистое, усеянное лунами небо.
   - Такие сроки нас вполне устроят.
   -  Остался  всего  один  день,  -  напомнил  Маллед.  -  Нам   необходимо
переправиться завтра.
   - Мне это известно! - бросил Дузон. - И мы будем готовы! -  Он  посмотрел
на восток в сторону валов, закрывающих вид на реку и на вражеский лагерь.  -
Наконец-то нам, как воспитанным людям, удастся нанести ответный визит.
   Произнеся эту достойную Заступника фразу, Дузон  заспешил  с  докладом  к
Генералу.
   Балинус уже почти засыпал, но доклад все же выслушал.
   - Прекрасно, Дузон. Ведь мщение так сладко, не правда ли?
   Они улыбнулись друг другу. Балинус тут же завалился на койку и  мгновенно
захрапел. Дузону ничего не оставалось, как отправиться в свою палатку.
   Однако уже ночью, увидев, сколько нежитей выходит из воды, Дузон  задался
вопросом: не останется ли к утру  такое  мизерное  количество  живых  солдат
авангарда, что  великий  план  дневного  вторжения  выполнять  будет  просто
некому? До этого не более тысячи, а частенько и того меньше Бредущих в  нощи
пересекали по ночам реку.  Большая  часть  нежитей  наблюдала  за  схваткой,
оставаясь на своем берегу. Но в эту ночь, ночь между вторым и третьим  днями
триады Шешар, марш Бредущих из  вод  казался  бесконечным.  На  сей  раз  на
восточном берегу их осталось гораздо  меньше,  чем  обычно.  Основная  масса
мертвяков оказалась на западном берегу Гребигуаты.
   Кроме того, из имевшихся в Имперском  авангарде  восьми  сотен  солдат  и
двухсот  разношерстных  добровольцев  (включая  дюжину  женщин  и  девятерых
оставшихся в живых Заступников) сто  пятьдесят  человек  вот  уже  сутки  не
смыкали глаз, готовясь к дневной атаке.
   Бредущие в нощи, только возникнув из  воды,  сразу  бросились  вперед  на
штурм  "баррикады".  Свежесбитые  деревянные  панели   и   плоты   оказались
разбросанными по сторонам, разбитыми и поврежденными, а мертвяки, по волосам
и одежде которых все ещё  стекала  вода,  полились  через  земляной  вал  на
территорию лагеря.
   Там их встретили мечами и секирами солдаты Империи.
   Дузон  находился  в  самой  гуще  схватки.  Он  отчаянно   рубил   головы
позаимствованным у кого-то мечом с широченным лезвием, не  обращая  внимания
на насмешки над своими предками и на  издевательские  вопросы,  почему  боги
оставили Домдар один на один с врагами.
   В какой-то миг он очутился  лицом  к  лицу  с  огромным,  внушающим  ужас
мертвяком с разверстой  грудью.  В  свое  время  этот  жмурик,  видимо,  был
фермером,  и  сейчас  на  его  шею  был  нацеплен  потертый,   тяжелый,   но
предохраняющий от обезглавливания воловий хомут.
   Дузону и раньше приходилось встречаться с подобными трюками. Убить такого
Бредущего было  несколько  труднее;  приходилось  вырезать  ему  сердце  или
сносить добрую половину черепушки.
   - А, лордик! - просипел мертвяк, занося для удара тяжелую  булаву.  -  Ты
часом не из тех, кто считает себя избранником богов?  Глупец,  разве  ты  не
знаешь, что Баэл теперь благоволит Ребири Назакри,  отвратившись  от  твоего
погрязшего в грехах Домдара?
   Дузон уклонился от удара, времени на ответ  у  него  не  было.  Хомут  не
позволял отрубить голову, и, вместо того чтобы ударить по шее, Дузон рубанул
по верхушке черепа. Раскрытая грудь  и  видневшиеся  внутри  грудной  клетки
ребра делали сердце нежити весьма соблазнительной добычей, но бить по голове
все же было легче.
   Булава описывала широкую дугу. Дузон встал на одно колено  и  нанес  удар
снизу вверх мечом. Клинок проткнул  мягкие  ткани  нижней  челюсти,  небо  и
вонзился в мозг. Чтобы прикончить жмурика, этого оказалось мало, но говорить
тот уже не мог.
   - Сюда! На помощь! - воззвал Дузон, твердо удерживая меч  и  одновременно
уклоняясь от беспорядочных ударов булавы.
   Кто-то откликнулся на призыв, и на  череп  Бредущего  опустилась  секира,
разбрызгивая во все стороны мозги и обломки кости. Дузон  зажмурился,  чтобы
разложившаяся плоть не попала в глаза, и не сразу увидел, кто пришел ему  на
помощь. Когда Лорд открыл глаза, он увидел лишь спину солдата, но,  судя  по
размерам, это был Оннел.  Маллед  был  заметно  крупнее,  все  же  остальные
гораздо ниже обоих.
   Бредущий в нощи наконец рухнул, и  его  тяжеленная  булава  грохнулась  в
каком-то дюйме от ступни Дузона.
   Он бросил взгляд на недвижного мертвяка.
   Эта тварь заявила, что Баэл благоволит  Ребири  Назакри,  подтвердив  тем
самым слова Малледа. Либо это было правдой, либо появление Малледа в  лагере
было частью вражеского плана.
   Дузон поднял глаза. Где Маллед? Вскоре он увидел, как гигант  с  яростным
ревом сносит череп Бредущему в нощи.
   Слова о Баэле соответствовали истине.
   Дузон согласился с планом Малледа не потому, что считал его  Заступником,
- этот план действительно  давал  возможность  контратаковать.  И  нынешнее,
самое мощное за  все  время  осады  нападение  Бредущих,  и  слова  мертвяка
окончательно убедили Лорда в правильности догадки Малледа: Назакри и в самом
деле выжидал все это время наступления триады Баэла.
   Но, с другой стороны, во время  этой  триады  ночи  наиболее  короткие  и
Бредущие в нощи слабее, чем обычно. Так в чем же заключается  план  Назакри?
Какие силы он намерен использовать вместо нежитей?
   Неужели сам Баэл готов выступить на стороне мятежников?
   Нет, это невозможно. Баэл будет  топить  солнечную  печь,  и  у  него  не
останется времени для прямого вмешательства, но, достигнув пика  могущества,
он свою силу и отвагу будет изливать на весь мир в виде солнечных лучей.
   Всем известно, что большинство ссор, преступлений и убийств случается  во
время триады Баэла. А в этом году, видимо, произойдет  и  решающая  битва  в
нынешнем противостоянии.
   Внезапно Лорд Дузон  увидел,  как  один  жмурик  подкрадывается  сзади  к
солдату. Тут же забыв о богах и большой стратегии, он с криком  бросился  на
противника, занеся меч для удара.
   На противоположном берегу реки Ребири Назакри  с  интересом  наблюдал  за
битвой, взобравшись на грубо сколоченную деревянную башню.  Кристалл  в  его
руках зловеще гудел, и вокруг темно-красного огня вился черный дым.
   - Это последний, - сказал он.
   - Последний - что? - недоуменно спросил Алдасси, стоя у  подножия  башни.
Рядом с ним, опершись спиной на одну из опор сооружения, прохлаждался  Азари
Азакари.
   - Последний из этих рейдов, - ответил Ребири. - Завтра ночью мы  двинемся
вперед через реку навстречу нашему триумфу.
   - Мы захватим Дривабор? - допытывался Алдасси.
   - Захватывай, если хочешь, - глядя на него сверху, изрек Назакри. -  Всех
живых воинов я оставлю в твоем распоряжении  и  поведу  на  Зейдабар  только
Бредущих в нощи. Утром я отдам ещё кое-какие распоряжения, после чего вы все
вольны поступать как вам заблагорассудится. Вы служили мне  хорошо,  но  уже
послезавтра мне ваша служба не потребуется.
   Азари бросил на Ребири озадаченный взгляд. Впрочем, по собственному опыту
зная, что никаких вопросов магу задавать не следует, он тут же принялся  как
бы между прочим обозревать лагерь.
   Назакри, глядя с верхотуры на Алдасси, продолжал:
   - С тобой останется твоя магия. Я хочу, чтобы ты вместе с живыми  воинами
держался подальше от опасности. Нет никакой нужды рисковать твоей  жизнью  у
Врат Зейдабара. Мне была обещана только победа, а отнюдь не безопасность.  Я
могу погибнуть, но не желаю, чтобы с моей смертью пресекся и мой род.
   - Но, отец… - произнес Алдасси.
   Назакри остановил его движением руки.
   - Когда победа будет одержана и Зейдабар падет, ты  сможешь  меня  найти.
Если я останусь в живых, это будет совсем не трудно.
   - Я… Значит, ты приказываешь не сопровождать тебя?
   - Приказываю, сын мой. Ты можешь двигаться  позади  меня,  но  только  на
безопасном расстоянии. Не более того.
   Алдасси долго смотрел на  старика,  затем,  уставившись  себе  под  ноги,
прошептал:
   - Как тебе будет угодно, отец.
   Ребири удовлетворенно кивнул.
   - А как твои друзья в Зейдабаре? - поинтересовался он.  -  Они  готовы  к
нашему прибытию?
   - Они мне вовсе не друзья! - прорычал Алдасси. - Но они сделают все что в
их силах, так же как делали и до этого.
   - Надеюсь, ты не клялся, что мы сохраним им жизнь?
   - Нет, отец. Конечно, нет. Я им ничего не обещал.
   - Им не будет пощады! - грозно произнес Назакри.
   - Вот и хорошо, - пробормотал Алдасси.
   Лорд Шуль ему никогда не нравился.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ

   К тому времени, когда последний Бредущий в нощи, выйдя из боя, направился
к реке, все пространство за земляным валом было  усыпано  телами  и  частями
тел.
   Последний час, а может, и дольше, Дузон сражался, стоя  в  луже  грязи  и
крови. У него не оставалось даже секунды, чтобы подыскать для схватки клочок
более твердой земли. Теперь же он смог, откатив ногой отрубленную  голову  и
отшвырнув в  сторону  брошенный  кинжал,  выбраться  на  сравнительно  сухой
участок почвы размером не более человеческого торса. Рука Дузона с зажатым в
ней мечом бессильно повисла, а  самого  Лорда  от  усталости  била  жестокая
дрожь. Дузон  смотрел  на  восток,  где  начинал  светлеть  горизонт,  и  на
удаляющихся врагов.
   Но отдыхать он не мог. Это был последний день триады Шешар,  день,  когда
им предстояло соорудить плавучий мост, разогнать живых сторонников Назакри и
уничтожить всех Бредущих в нощи.
   На небе Дузон не заметил ни единого облачка,  способного  помешать  Новым
Магам  подзарядить  энергией  кристаллы.  Лишь  тоненькие   струйки   дымков
перечеркивали восточную  часть  неба  -  это,  видимо,  догорали  сторожевые
костры, или мятежники начинали готовить завтрак.
   Дузон понимал, что его людям приготовить горячую пищу не удастся. Им даже
может не хватить времени перекусить всухомятку. Чтобы успеть истребить живых
и обезглавить большинство жмуриков, атаковать следовало немедленно.
   - Где Генерал? - спросил он.
   - Погиб, - ответила  дрожащим  голосом  какая-то  женщина,  показывая  на
бесформенное, окровавленное возвышение у основания земляного вала.
   - О боги… - пробормотал Дузон и заспешил к указанному месту.
   Генерал Балинус, старый хитрый лис, солдат, сражавшийся с Ребири  Назакри
от самого Матуа, лежал, устремив взгляд невидящих глаз на  скопление  лун  в
небе. Его туника была рассечена на груди, и алая ткань залита  темно-красной
жидкостью, впрочем, уже начинавшей приобретать бурый оттенок.
   Дузон кончиком меча приподнял край ткани. Увидев рану, он содрогнулся.
   Все шесть Полковников  погибли  в  предыдущих  схватках,  и  теперь  Лорд
Капитан Дузон был старшим по званию офицером из всех оставшихся в живых. Это
означало, что он командует всеми частями Имперской Армии в регионе.
   Он мечтал стать командующим, но не  сейчас  и  не  таким  образом.  Какая
вопиющая несправедливость, думал Капитан, что  Балинус,  переживший  столько
сражений, погиб перед самым концом войны.
   - Отрубите ему голову, - распорядился Дузон. -  Мы  похороним  его  после
сражения, сейчас на это у нас нет времени.
   - Мы… но… - пролепетала женщина.
   Дузон взглянул на её