- Между прочим,  -  проговорила Таира,  безошибочно угадывая ее мысли,  -
твои злыдни пообещали вернуть Ю-ю,  если мы  с  тобой сообща это заработаем.
Значит, нам все время надо быть вместе. Это однозначно.
   Теперь и для принцессы это стало неоспоримым фактом.
   - Запомни только одно,  Тира,  -  проговорила она, чеканя каждое слово, -
запомни накрепко и  никогда не  нарушай:  ты  все время должна находиться от
меня не дальше, чем на расстоянии протянутой руки. Лучше - ближе. Запомнила?
   Девушка  кивнула,  и  ее  и  без  того  яркое,  персиковое  личико  вдруг
осветилось совершенно ослепительной улыбкой -  было даже непонятно,  как это
ее маленький лукавый рот превратился вдруг в одну огромную ухмылку от уха до
уха.
   - Не  гримасничай,  -  одернула ее  принцесса.  -  Мы  отправляемся не на
увеселительную прогулку.
   - Вот именно!  А то я боялась,  что мне у себя дома и рассказать-то будет
не о чем - ну, мясо там жарила, как повариха в турпоходе... А Скюза возьмем?
   Что ж, пусть девочка будет спокойна.
   - Скюз и Флейж, за мной!
   Они совершили уже около десятка перелетов,  каждый раз выбирая себе крышу
или башенку поближе к черепичному массиву дворца - или храма, что было им, в
общем-то,  безразлично.  Сейчас уже  было видно,  что Громадный приплюснутый
купол  с  какими-то  грибочками  по  краям  окружен  бесчисленным множеством
пристроек пониже,  лепившихся к нему наподобие ласточкиных гнезд. На площади
перед  дворцом  гарцевали  подтянутые всадники  с  поблескивающими короткими
копьями  -   уже  не  стражники,   а  настоящие  воины.  Послышался  резкий,
разбойничий свист,  и  всадники,  сразу  сорвавшись  в  галоп,  помчались  к
широкому тракту,  разделявшему город на  две  половины.  Там они свернули на
восток  и,  окутываясь клубами  пыли,  устремились навстречу невидимому пока
каравану.
   Это они по наши души, - насмешливо проговорил Флейж. - Пошли на перехват,
недоумки.
   - Канареечная почта сработала, - догадалась Таира.
   - Не отвлекайтесь,  - оборвала их принцесса. - Все на крышу дворца. Флейж
и Скюз остаются снаружи, мы попытаемся найти окно, чтобы проникнуть внутрь.
   Искать,   собственно  говоря,   и  не  потребовалось:  черепичные  грибки
прикрывали от  дождя и  града потолочные окна,  затянутые то  ли  прозрачной
пленкой,  то  ли  выскобленными роговыми  пластинами.  Внизу,  под  куполом,
располагался,    несомненно,   центральный   зал,   поражающий   воображение
невероятным  множеством   беспорядочно  расставленных  разномастных  колонн.
Казалось,  их  сооружали вовсе  не  для  того,  чтобы  поддерживать свод,  -
некоторые даже не достигали потолка,  - а ради проявления изощренности своей
творческой фантазии.
   Таира  и  принцесса,  распластавшиеся на  черепице,  одновременно подняли
головы и переглянулись.
   - А  здесь  паршиво в  жмурки играть,  -  шепнула девушка,  -  сразу  лоб
расшибешь.
   - Зато хорошо вести ближний бон, - возразила принцесса. - Спускаемся.
   - Веревку взяли?
   Мона Сэниа даже не потрудилась ответить - ну сколько можно объяснять, что
для джасперянина увидеть - это значит уже проникнуть.
   - Там кто-то появился,  -  подал голос от соседнего окошка Скюз,  никогда
доселе не славившийся осторожностью. - Может, повременить?
   Внизу,  петляя между колонн,  поплыли дородные фигуры в  алых балахонах -
Таира прикинула,  на  кого они больше похожи:  на палачей или на кардиналов?
Решить было трудно,  потому что ни с  одним из представителей этих профессий
она, к счастью, на Земле не встречалась.
   - Тем лучше,  - жестко парировала принцесса. - Подтвердим свое магическое
естество. Вставай.
   Она  протянула руку,  обнимая девушку за  плечи,  и  в  следующий миг они
стояли  уже  посреди леса  колонн,  в  самом  центре  грубо  скомпонованного
мозаичного  пола,  отмеченного  пурпурным  разлапистым  цветком.  Для  этого
подзакатного мира,  где явно превалировали серые тона,  здесь было многовато
красного.
   Грузные,  неопределенного  пола  существа  в  алом  продолжали  двигаться
семенящими шажками,  не замечая вновь прибывших;  впрочем,  при таком обилии
архитектурных излишеств это было естественно.
   - Пальни-ка в потолок,  -  посоветовала Таира,  - для сгущения магической
атмосферы.
   Ее  голос,  резко  прозвучавший на  фоне  едва  слышных шелестящих шагов,
произвел   впечатление   ничуть   не   меньшее,   чем   выстрел.   Секундное
замешательство сменилось топотом, точно у этих пузанов разом отросли копыта,
- женщин окружали.  Пока,  к счастью,  не настолько близко, чтобы достать до
них рукой или каким-нибудь оружием.
   - К столбу,  - приказала мона Сэниа, отступая на два шага и прислоняясь к
побеленной пятигранной колонне;  хотя  она  и  была  уверена,  что  все  эти
обладатели багряных туник взяты под прицел, по командорский опыт не позволял
ей оставлять противника за спиной.
   Правда,  сейчас  они  не  были  противниками -  скорее уличными зеваками.
Жирные   складчатые   лица   расплывались   в   улыбках;    оправившись   от
первоначального замешательства,  краснохламидные принялись подталкивать друг
друга локтями,  похлопывать себя по  бедрам и  потирать четырехпалые ладони,
плоские и пухлые, как оладьи.
   - Осторожно,  -  предупредила мона  Сэниа,  -  сейчас  они  обнаглеют,  а
хотелось бы не портить отношений. Ишь, ведут себя как в зверинце.
   - По-моему,  они напоминают рыбаков,  которым светят две золотые рыбки, -
возразила девушка.
   При звуках ее чуточку гортанного голоса аборигены пришли в  окончательный
восторг,  словно смысл сказанного был  им  доступен.  Взаимное разглядывание
продолжилось.  Оставалось непонятным, кто же скрывается под многоскладчатыми
хламидами, мужчины или женщины; внушительных размеров руки говорили в пользу
первых, по поведение было явно бабским. Безбородые лица с уже не поражавшими
воображение бровями,  зачесанными кверху  и  вместе  с  остальными  волосами
образующими на  темечке пышную баранку,  были  какими-то  бесполыми.  А  вот
прищуренные крошечные  глазки,  едва  угадываемые среди  лоснящихся  жировых
складок, глядели теперь исключительно на Таиру.
   - Хок!  -  раздался откуда-то  сбоку скорее выдох,  чем  возглас,  и  обе
женщины невольно скосились на  очень высокого и  по  сравнению с  остальными
сухощавого  старца,  неслышно  появившегося позади  остальных.  Хотя  в  его
коротком приказе трудно было заподозрить обширный смысл,  но  тем  не  менее
один из зрителей двинулся вперед,  протянул руку и,  ухватив Таиру за прядку
волос, дернул довольно-таки больно.
   От неожиданности девушка мотнула головой и, не раздумывая, размахнулась и
отвесила нахалу звонкую оплеуху.  После чего той  же  рукой указала ему себе
под ноги.
   Понято было мгновенно:  красная туша бухнулась на  колени.  Таира шагнула
вперед,  снова замахнулась и уже другой рукой указала на пол -  хламидоносцы
повалились поочередно, как доминошки.
   - Тира, не увлекайся, - шепнула мона Сэниа.
   Где уж тут увлечься - все и так лежали на полу. Впрочем, сухощавый старец
один остался в вертикальном положении.  Мгновенно сориентировавшись, девушка
царственным кивком головы приветствовала его -  если не как равного,  то как
достойного выслушать повеление.
   - Сибилло сюда,  -  велела она, указывая на пурпурный мозаичный цветок. -
Си-бил-ло. На это вот самое место. И побыстрее.
   - Почему ты  думаешь,  что  они тебя поймут?  -  почти не  шевеля губами,
прошептала мона Сэниа.
   - А они уже поняли - по рожам видно.
   Принцесса вдруг подумала,  что  в  жилах Таиры все-таки  нет  королевской
крови. Мысль была не к месту, и она поспешила прогнать ее.
   Но  оказалось,  что девушка права.  Старец выпростал из  тяжелых,  словно
вылепленных из  терракоты,  складок  одеяния,  не  позволявшего заметить его
худобу,  совершенно бесплотные ручки и  умудрился хлопнуть ими что-то  около
десяти раз.  Несмотря на  слабый шорох,  который,  последовал вместо звучных
хлопков,  в  зале тотчас же  появилось пятеро стражников с  парой корзиночек
каждый.
   - Сибилло!  Сибилло!!!  -  истошным голосом  завопил он,  словцо  искомое
сибилло должно  было  сразу  же  явиться из  корзинки величиной с  небольшой
арбуз.
   Корзинки разом распахнулись, и десять канареечного вида длинноклювых птиц
ринулись к потолку.  Они, вероятно, хорошо знали дорогу, потому что никто из
них не заметался, а все разом нырнули в невидимые до сих пор круглые дырочки
и  уже  там,   на  воде,   скорее  всего,   разлетелись  по  всем  возможным
направлениям.  Стражники захлопнули корзинки и  удалились,  не  обнаружив ни
малейшего удивления по  поводу крайне раболепных поз,  в  коих  до  сих  пор
пребывали обладатели алых одежд.
   - Так,  -  сказала мона Сэниа, - если эти пернатые вестники действительно
разосланы за  искомым сибилло,  то  нам здесь оставаться незачем -  рано или
поздно эти пойдут на сближение, и неизвестно, чем дело кончится. Поэтому...
   Она  уже  привычным движением положила руку  на  плечо Таиры и  шагнула в
сторону -  и  обе женщины оказались у  самого выхода из залы,  за чешуйчатым
столбом,  символизирующим плодоносное дерево; во всяком случае, что-то вроде
яблок, грубо покрашенных в оранжевый цвет, прилепилось прямо к коре.
   Следующий  шаг  -  к  маленькому  настенному  фонтанчику.  Еще  несколько
перелетов, сугубо демонстративных, по всему залу, и они вернулись на прежнее
место.
   - Сибилло - сюда, - громовым голосом распорядилась мона Сэниа.
   Старец посмотрел на нее в немом изумлении.  Принцесса выхватила десинтор,
перевела  калибратор на  холостой разряд  и  нацелилась точно  в  сердцевину
пурпурного цветка.
   - Не поняли? Сюда!
   Громыхнуло прилично для  закрытого помещения;  цветок,  казалось,  ожил и
превратился в россыпь бенгальских огней, не опасных для жизни и здоровья.
   - Это ж музейный экспонат... ап! - Таира едва успела открыть рот, как уже
увидела себя в центре командорской каюты.
   - Скюз и Флейж,  мы на корабле,  -  проговорила принцесса,  посылая голос
обратно в город. - Когда кто-нибудь прибудет во дворец, дайте нам знать.
   - Минуту  назад  вылетели какие-то  желтые стрелы,  -  раздался пришедший
издалека голос Флейжа.
   - Я видела.
   Таира  устало  опустилась на  жесткий  сундучок,  развязывая стянутые под
подбородком шелковистые лапки своего мехового плаща.  И  что это на  нее так
пялились? Может, именно на этот мех?
   - Странно,  все  тутошнее зверье сплошь серое или черное,  -  проговорила
она. - Может, у них красный пигмент вообще в природе отсутствует?
   - Не расслабляйся,  -  отозвалась принцесса.  -  В любой момент нас могут
позвать обратно.
   Таира надула губки - что за жизнь: не увлекайся, не расслабляйся... Стала
бы она слушаться на Земле!
   - А я мясо в лопух завернул, - неожиданно сказал Ких. - Еще теплое...
   - Роскошно!  У пас дома, между прочим, уже девять вечера, солнце садится.
Еще бы зеленого чаю...
   - У меня в каюте сосуд с вином,  вероятно,  предыдущая дружина забыла,  -
вставил Дуз. - Если принцесса изволит...
   Все они одинаковы: говорит "принцесса", а сам смотрит на эту девчонку.
   - Несколько капель в  горячую воду,  -  кивнула головой мона Сэниа.  -  А
тебе, Тира?
   - И мне, естественно.
   Дуз и Сорк отправились к костру. Наступило томительное ожидание.
   - Принцесса,  на дороге виден экипаж.  Скорость...  пока далеко...  втрое
против коня на рыси. - Это снова голос из города.
   - Направляется во дворец?
   - Он еще на дороге, видно плохо - прямо против солнца.
   - Мы идем. Тира!
   Вот тебе и чай.
   То,  что Флейж назвал экипажем,  со  скоростью вихря влетело в  город.  И
теперь,  с близкого расстояния,  уже было очевидно,  что именовать его таким
образом можно было очень и очень условно.  Большая черная лодка, скользившая
над дорогой,  как ковер-самолет, была несома дюжиной тонких суставчатых ног,
сочленения которых поднимались гораздо выше ее самой.
   Стоя  на  крыше  дворца  и  не  без  трепета  разглядывая  приближающееся
чудовище,  ни  джасперяне,  ни  их  земная спутница все еще не могли решить,
живое это  существо или  механическое средство передвижения.  Для последнего
цивилизация данной планеты вроде бы  еще не доросла.  Хотя -  как знать,  не
исключено,  что  и  они  пользовались дарами каких-нибудь пришельцев,  как и
жители многих недоразвитых миров.  В Звездных Анналах отмечалось,  что,  как
правило,   следы   пребывания  инопланетян  можно  найти  только  там,   где
цивилизация еще не наградила аборигенов всеми пороками,  сопутствующими даже
минимальному уровню прогресса.
   Гигантское паукообразное свернуло с большой дороги на улочку,  ведущую ко
дворцу...  Нет,  не  на  улочку  -  на  две  улицы,  потому что,  неся  свое
челнообразное тело над  крышами домов,  оно  одной половиной суставчатых ног
перебирало  плиты   одного   переулка,   а   другой  половиной  семенило  по
параллельному.  До  ужаса топкие и  хрупкие на  вид  опоры мелькали с  такой
скоростью, что сосчитать их было просто невозможно.
   - Шайтан меня задери,  вот это коси-сено!  - пробормотала Таира. - Есть у
нас такой травяной паучок...
   "Паучок" вылетел на придворцовую площадь и замер,  как хорошо объезженный
скакун. Сравнительно небольшая голова с многогранными хрустальными глазами и
каким-то неестественным капканом вместо челюстей оказалась как раз на уровне
крыши,  и  ее временные обитатели невольно попятились,  с редким единодушием
желая себе другого местопребывания. С натужным скрипом раздвинулись пещерной
величины жвалы,  и  стало очевидно,  что удерживает их  довольно примитивный
намордник с явно недостаточным запасом прочности. Но в это время на вогнутой
мохнатой спине  паукообразного гиганта  что-то  зашевелилось и  поднялось во
весь рост - некто в полосатом балахоне, делающем его похожим на бурундука.
   Цепляясь за  торчащую пучками  паучью  шерсть,  доходящую ему  до  колен,
отважный  наездник добрался до  основания передней лапы  и  пнул  ее  ногой.
Тотчас же  торчавший над  его головой коленчатый сустав начал распрямляться,
опускаясь,  пока  не  образовалась идеально прямая направляющая,  ведущая от
ворсистой спины к полированным ступенькам дворца.
   - Ишь,   кланяется,  как  цирковая  лошадь,  -  снова  не  удержалась  от
комментария Таира.
   Обладатель полосатого плаща, укрывавшего его с головой, обхватил гладкую,
как  жердь,  лапу своего росинанта и  соскользнул по  ней  вниз с  привычной
легкостью. Лапа тотчас же вернулась в исходное положение. Наездник огляделся
и,  заметив жавшихся к  стене стражников,  знаком подозвал их  к  себе.  Они
приблизились,  опасливо косясь на  поскрипывающий у  них над головами паучий
намордник; вновь прибывший порылся у себя на пузе и извлек из складок одежды
два  голубоватых шарика,  которые  он  и  швырнул им  под  ноги  с  каким-то
гнусавым,  нечленораздельным звукосочетанием.  Тем не менее он был прекрасно
понят,  потому что стражники бросились ловить подпрыгивающие крупные бусины,
хлопая ладонями по каменным плитам. А поймав, резво порскнули за угол.
   - Пусть зайдет в  помещение,  -  шепнула мона Сэниа.  -  Для субординации
важно,  чтобы он  ждал  нас,  а  не  мы  его.  И  неплохо бы  определить его
общественный статус.
   С  последним оказалось проще  всего:  через роговое окошечко было  видно,
что, едва войдя в зал, чернополосатый набросился на краснохламидного - тот в
ответ только огрызался.
   - Так, понятно: посторонние нам только помешают. Пошли.
   Они появились у  прежней пятигранной колонны как раз в тот момент,  когда
тощий старец с  лисьей ухмылкой подтащил вновь прибывшего за  край  одежды к
пурпурному цветку и указал на его сердцевину -  видно,  надеялся,  что снова
полыхнет сноп огня. Ничего не произошло, и старец огорченно зашипел.
   - Благодарю вас,  -  проговорила мона Сэниа,  подходя сзади.  -  А теперь
можете удалиться.
   Он вздрогнул и обернулся на ее голос. Застыл.
   - Ты что, не понял? - спросила Таира. - До свиданья.
   Толстяки в  алых тогах,  так и  сидевшие на полу,  повскакали и с топотом
бросились  к  выходу.  На  мозаичном орнаменте осталось  множество маленьких
красных подушечек.  Таира изумилась -  с собой носили, что ли? - и принялась
пинками собирать их в одну кучу.
   - Тира! - прикрикнула на нее принцесса. - Не отходи ни на шаг. И не время
забавляться.
   Девушка опустилась на гору подушек у ее ног.  Ладно, пусть общаются. Если
у них получится.
   Мона Сэниа помедлила, выбирая нужный тон. Неподвижная фигура с капюшоном,
совершенно закрывающим лицо,  смущала ее.  Судя  по  трем  жиденьким прядкам
седых волос,  стекающих на грудь, перед ней был глубокий старик. Но держался
он на редкость прямо и независимо.
   - Я -  Сэнни, - проговорила она наконец неестественно ровным голосом. - А
ты - сибилло?
   - Фифивво, - прозвучало в ответ крайне гнусаво, но с достоинством. Голова
мотнулась, и капюшон упал на плечи.
   Очень  темное  лицо  с  тонким орлиным носом,  из  которого торчала белая
шерсть,   и   пронзительные  агатовые  глаза   в   какой-то   степени   даже
разочаровывали своей ординарностью.
   Несколько необычным для  человека -  впрочем,  абсолютно естественным для
шамана  -  было  убранство этого  лица.  Казалось,  его  украшали как  елку.
Белейшие, без малейшего оттенка первоначального цвета, брови были подхвачены
на  висках кокетливыми бантиками,  точно так же  были подобраны над уголками
рта сивые,  точно прокуренные усы. В бороде поблескивали разноцветные бусины
- и на чем держались?  Голову, несомненно плешивую, венчала рыжая камилавка,
опоясанная рыбьим хребетком с торчащими костями.
   Шаман выжидающе глядел на принцессу - позвала, так говори зачем.
   - Я ищу ребенка,  -  мона Сэниа сложила руки так, словно держала младенца
на сгибе локти. - Ребенка, понимаешь?
   Она принялась качать несуществующее дитя,  и  взгляд ее  сразу же потерял
твердость.  Губы  задрожали,  и  Таира  поняла,  что  сейчас все  переговоры
закончатся слезами.
   Но,   похоже,   понял  это  и  шаман.  Он  вскинул  перед  лицом  женщины
четырехпалую  ладонь,  покрытую  какой-то  неживой,  доисторической кожицей,
словно велел ей замолчать. Направил остроклювый нос на Таиру.
   - И правда,  дай-ка я, - сказала девушка. - У тебя эмоции забивают смысл.
Между прочим,  детей здесь не качают,  а  суют в сумки к кенгурам.  А теперь
поехали: уважаемый сибилло, постарайся меня понять. Мы - люди.
   Она  подняла руку и  отмерила приблизительный человеческий рост,  проведя
усредненную линию между собственной макушкой и подбородком принцессы.  Потом
понизила ладонь до собственной груди:
   - А этот - подросток. - Ладонь опустилась до пупа: - Ребенок.
   Таким же непринужденным движением она изобразила у себя на животе сумку и
показала в нее пальцем:
   - А там - дите. Понял? Грудное дите.
   Против  ожидания  шаман  медленно  наклонил голову,  коснувшись при  этом
указательным пальцем левой щеки.
   - Ну и  умница.  Допер.  Теперь сядь -  сядь,  сядь где стоишь,  -  и  мы
разберемся с цветом кожи. Сэнни, ты тоже не торчи.
   Принцесса,  зачарованно слушавшая весь этот урок,  опустилась на подушки.
Шаман  поглядел  на  голый  пол,  величаво  повернулся спиной  к  женщинам и
огляделся -  вероятно,  искал достойное кресло для  своего многострадального
седалища.  Не найдя,  медленно спустил с плеч свой роскошный плащ, сшитый из
белых  и  черных  шкурок.  Обнажилась спина,  покрытая сетью  трещинок,  как
старинная картина.  Заношенные необъятные шальвары и  жутко грязный пояс,  к
которому были привешены на колечках разноцветные мешочки.
   Неразговорчивый собеседник скатал плащ в пухлый валик, бережно опустил на
пол и наконец повернулся к женщинам лицом.  Они ожидали от него каких угодно
чудес, но это...
   На  шее не было ни амулетов,  ни бус,  приличествующих захолустному магу.
Зато, свешиваясь чуть не до пояса, болтались иссохшие женские груди.
   Таира лязгнула зу