оговорила.  На  ее  лбу  пролегла  глубокая
складка, а глаза расширились и  наполнились  влагой.  Она  потерла  шелком
стекло и поднесла цилиндрик к полу. Кусочки сухих листьев рванулись  вверх
и прилипли к стеклу. Эйрис нервно рассмеялась.
     - Эйрис...
     - Вроф, - сказала она  и  снова  засмеялась  прерывистым  дребезжащим
смехом, который вдруг окончился всхлипыванием. - Отсюда - во вроф.  Та  же
"сила". Та же.
     - Ты пойдешь наконец  спать?  -  недовольно  спросил  Келовар.  Эйрис
услышала в его голосе раздражение и посмотрела ему в глаза.
     - Фокусы. Игрушки и фокусы, - проворчал солдат.
     - Нет. Нет, Келовар, неужели ты не понимаешь, как все это  интересно?
Они многому научат нас...
     -  Иллюзионисты.  Им  нельзя  доверять.  Если  бы  мы  целыми   днями
занимались подобными пустяками, то и сами придумали бы не хуже.
     Эйрис взглянула на триболо в углу и мягко проговорила:
     - Но ведь мы не  придумали,  правда?  Никто  в  Кендасте  не  изобрел
триболо.
     Келовар протестующе вскинул широкую ладонь.
     - Они чужаки, Эйрис, не забывай об этом. Такие же чужаки для нас, как
и джелийцы. - Он  смягчился  и  добавил  примирительно:  -  Конечно,  тебе
интересны все эти разговоры об "обучении созиданию" - это естественно.  Ты
стеклодув, а не солдат. Но все равно не доверяй им.
     - Делизия не враждует с гедами, - осторожно заметила Эйрис.
     - Я говорил не о вражде, - оборвал ее Келовар.
     - Нет. Но, Келовар... - она пересекла комнату, опустилась на  ложе  и
торопливо заговорила: - Геды учат,  что  весь  мир  состоит  из  подвижных
соединяющихся и распадающихся частичек вещества  и  энергии  -  весь  мир,
Келовар...
     Его раздражение улеглось, он улыбнулся:
     - Тебя это поражает, да? - Он ласково взял ее руку и принялся чертить
пальцем круги у нее на ладони.
     - Келовар, как ты думаешь, это правда? Ты считаешь,  что  рассказы  о
веществе и энергии - ложь?
     - Я не могу утверждать наверняка.
     - Но все-таки?
     - Может быть, правда, а может, и нет. Это не важно.
     - Как не важно? Геды  рассказывают  нам  о  том,  как  устроена  наша
планета.
     Он поднес ее руку ко рту и нежно куснул за палец, напоминая о прошлой
ночи, когда они были вместе.
     - Я рад, что тебя забавляют их фокусы и игрушки. Не  хочу,  чтобы  ты
скучала. Но наша с тобой главная задача - извлечь из  всех  этих  пустяков
какую-нибудь пользу.
     Эйрис отдернула руку. Келовар взглянул на свою подругу с  удивлением.
Она внимательно вглядывалась в  его  лицо,  освещенное  оранжевым  светом.
Похоже, он  искренне  недоумевал,  действительно  считая  россказни  гедов
придуманными исключительно для забавы и не собираясь оскорблять ее.  Но  в
его глазах таился тщательно скрываемый страх, нечто такое,  что  заставило
его внезапно нахмуриться. И еще увидела на его руке  зеленый  кружок  -  в
Доме Обучения Келовар занимался в другом зале.
     - Скажи, - спросила она, - разве у вас  на  занятиях  не  говорили  о
веществе и силе, о том, из чего, как утверждают геды, сделана Кома?
     - Они говорили об этом. - Он все еще хмурился.
     - Повтори, что они сказали.
     - Зачем?
     - Прошу тебя. Пожалуйста.
     - Какую-то чепуху. Меня интересует только оружие - это  действительно
важно.
     - Ну, пожалуйста, расскажи.
     - Нет.
     - Прошу тебя.
     Келовар поднялся и короткими сердитыми рывками стал натягивать  штаны
и рубашку. Одевшись, он направился к двери. Слегка наклонив голову,  Эйрис
неподвижно стояла на коленях среди ярких подушек. Она догадалась,  что  он
просто не понял объяснений и теперь не мог их воспроизвести.
     Взявшись за дверную ручку, Келовар обернулся.
     - Эйрис...
     Она подняла глаза. Он стоял так же, как в первую ночь, когда пришел к
ней  в  комнату:  руки  безвольно  опущены,  беззащитное   лицо   выражало
покорность и желание.
     - Эйрис... Я не хочу уходить.
     Она ничего не ответила.
     - Я хочу остаться здесь, с тобой. Если, конечно, ты позволишь. -  Его
голос звучал так нежно и умоляюще, что у нее  вдруг  сжалось  сердце.  Она
чувствовала какую-то фальшь, и все же ее друг  был  искренен.  Смутившись,
она ничего не ответила. Келовар принял ее молчание за согласие и нажал  на
оранжевый круг. В наступившей темноте  она  почувствовала,  как  его  руки
обвили ее, он зарылся лицом в тяжелые пряди ее волос.
     - Ты позволишь мне остаться, солнышко?
     - Да, - равнодушно проговорила Эйрис. Он быстро стянул с нее тунику и
потянулся к поясу. От него  пахло  проточной  водой  и  баней.  В  темноте
отчетливо слышалось дыхание: его - тяжелое и учащенное - и ее - спокойное,
не затронутое страстью.
     Оранжевый свет от горящего круга  на  стене  не  позволял  разглядеть
детали. Келовар теснее прижался к подруге, а она смотрела на невидимый  во
мраке потолок, сделанный из крохотных частиц, удерживаемых силой,  которая
подчинялась гедам и лежала в основе целого мира.


     В доме, отведенном для  сестер-легионеров,  лежала  Джехан.  Ее  рука
покоилась на груди другой сестры, Талот. Оранжевый круг на стене в комнате
Талот давал достаточно света, чтобы Джехан могла различить ее  выступающие
груди, резкие очертания которых смягчались упавшими на них длинными рыжими
локонами. Поигрывая одной прядью, Джехан  поднесла  ее  ко  рту  и  начала
рассеянно теребить губами.
     - Когда тебе в караул, Талот?
     - Во вторую смену. А тебе?
     - В третью. Нам надо поспать. С тобой было хорошо, Талот.
     - С тобой тоже. Зачем ты жуешь мои волосы?
     Улыбнувшись, Джехан лениво потянулась. По телу разливались теплота  и
истома. С Талот действительно было хорошо.
     - Не знаю, дурная привычка.
     - Ты всегда жуешь волосы своих возлюбленных?
     -  Обычно  свои  собственные,  но  твои  просто   прекрасны,   Талот.
Необыкновенные.
     - Ты имеешь в виду цвет? -  настороженно  уточнила  Талот,  и  Джехан
опять вспомнила о том, что рыжими чаще всего бывают делизийки.  У  джелиек
волосы черные.  На  этом  сходство  Талот  с  делизийками  кончалось.  Она
превосходила  Джехан  на  тренировках,  которые   уже   начала   проводить
командующая. На  занятиях  с  гедом  быстро  соображала,  какие  из  новых
сведений действительно интересны, а какие не  стоят  внимания,  в  постели
оказалась лучшей любовницей из всех, с кем раньше спала Джехан,  хотя  она
не спешила ей в этом признаться. В общем, Талот - лучшее, что Джехан нашла
в Эр-Фроу, сестра-легионер до мозга костей, и  ничего  не  изменилось  бы,
окажись она даже зеленоволосой.
     - Мне нравится этот цвет, - отозвалась Джехан. -  Очень  нравится.  -
Она крепче обняла Талот, но, к ее удивлению, скованность и настороженность
подруги только усилились.
     - Ты мне нравишься, - прошептала Джехан, но Талот ничего не ответила.
- Скажи, у тебя есть возлюбленная?
     - Нет! - в шепоте подруги прозвучало смятение.
     Джехан нахмурилась. Но она никогда не останавливалась на полпути.
     - Мне хотелось бы делить с тобой комнату, чтобы  ты  могла  открывать
замок на моей двери. Будем вместе проводить время, свободное от караула.
     Талот  отодвинулась,  и  рука  Джехан  соскользнула   с   ее   груди.
Рыжеволосая  девушка  лежала,  упорно  рассматривая  потолок.  В   тусклом
оранжевом свете Джехан едва различала нежную линию ее щеки.
     - Если не хочешь, так и скажи, - ровным голосом проговорила Джехан.
     - Я хочу. Ты мне нравишься больше, чем любая из сестер-легионеров,  с
которыми я бывала прежде.
     - Тогда какого черта...
     - Но сначала я хочу тебе кое в чем признаться.
     Талот замолчала. Джехан ждала, изумление  постепенно  уступало  место
злости. Какого дьявола...
     Талот перекатилась на живот подальше от Джехан.  Мучительно  подбирая
слова, она заговорила:
     - Я хочу рассказать тебе кое-что, и тогда тебе, может быть, захочется
выбрать другую сестру, чтобы... чтобы разделить с ней  комнату.  Но  после
того, как ты все узнаешь, прошу тебя  помалкивать,  хотя  бы  из  воинской
солидарности. Согласна?
     - Согласна, - буркнуло Джехан.
     - Я... я не целомудренна, Джехан.  Я  делила  ложе  с  мужчиной.  Это
произошло еще до того, как меня взяли  в  легион,  тогда  мною  занимались
только наставники, но все же... я согрешила.
     - И ты пошла на это, зная о своем будущем сестры-легионера?
     - Да. - После секундного молчания Талот раздраженно  добавила:  -  Но
ребенка-то не было.
     - Но мог быть! - воскликнула Джехан с отвращением. - И ты никогда  не
смогла   бы   стать   сестрой-легионером.   Тебе   пришлось    бы    стать
матерью-легионером, у которой даже нет боевого опыта, - бездельницей!  Как
ты могла настолько забыть о дисциплине?
     Талот долго не отвечала и снова заговорила, уже без раздражения:
     - Я знаю, что я совершила,  и  не  хочу  оправдываться.  Я  предпочла
мужчину своей воинской чести. Ты хочешь уйти из моей комнаты?
     Джехан села,  сцепив  руки  на  коленях.  Новость  потрясла  ее,  она
старалась не глядеть на Талот.  С  какой  безответственной  легкостью  она
забыла о клинке чести! Теперь эта женщина достойна только презрения. У нее
был выбор: либо  остаться  целомудренной  сестрой-легионером,  либо  стать
матерью-легионером, которая предпочитает детей сражениям. Но, как правило,
матерями-легионерами становились только старухи, те, которым было  уже  за
тридцать, потому  что  их  реакции  замедлялись  и  естественно,  что  они
выбирали детей. Возможно, это лучшее, что они могли сделать. Но Талот была
молода! Своим  поступком  она  продемонстрировала  отсутствие  дисциплины,
глупость, мягкотелость...  Она  заслуживает  презрения.  И  все  же  Талот
нравилась Джехан. Почему? Джехан не могла разобраться  в  своих  чувствах.
Она испытывала замешательство, а  замешательство  всегда  вызывало  в  ней
гнев.
     - Твоя наставница знала об этом?
     - Я призналась ей. Позже.
     - По крайней мере хоть в этом ты была честна.
     - Да.
     - И как она поступила? Отстранила тебя от тренировок?
     - Нет.
     - Кем был тот мужчина?
     Талот встала на колени. Женщины сердито уставились друг на друга.
     - Он был братом-легионером, - ответила наконец Талот.
     - Но не самым достойным.  Ты,  должно  быть,  тренировалась  в  одной
группе с кридогами. В моем легионе, если бы какая-нибудь сестра  настолько
позабыла о клинке чести, ее бы навсегда вышвырнули вон.
     - Рада, что ты  обучалась  в  таком  хорошем  легионе,  но  я  готова
помериться с тобой силами когда угодно.
     - Это вызов?
     - Да!
     - Поосторожней, Талот. Мой клинок чести ничем не запятнан.
     Талот прыгнула вперед, они сцепились и  принялись  молча  бороться  в
темноте,  скатившись  с  подушек  на  твердый  пол.  Рослая  Талот   имела
преимущество в весе, зато Джехан была  крепче.  Обеим  мешали  распущенные
волосы. Тишину нарушали тяжелое дыхание и вскрики.  Обе  были  превосходно
тренированы, и прошло немало времени, прежде чем  Джехан  удалось  прижать
Талот к полу. Она уселась противнице на спину и заломила ей  правую  руку.
Еще немного, и Джехан сломала бы ее. Обнаженные тела блестели от пота.
     - Сдаешься? - прохрипела Джехан.
     - Д-да.
     Джехан выпустила руку Талот. Девушка с трудом встала и схватилась  за
стену. Голос ее дрожал.
     - Твоя взяла. Теперь можешь уходить.
     Но Джехан вдруг поняла, что ей не хочется уходить. Ее гнев улетучился
в  напряжении  схватки.  Талот  была  достойным,  заслуживающим   уважения
противником. А эта едва заметная дрожь в голосе...  Джехан,  тяжело  дыша,
поднялась на ноги, посмотрела Талот в глаза и медленно спросила:
     - Наставники все же позволили тебе остаться сестрой-легионером?
     - Да.
     - А как тебя наказали?
     - Послали в Эр-Фроу  за  новым  оружием  для  нашего  легиона.  Чтобы
заслужить прощение за... за то, что я сделала. -  В  ее  словах  слышалась
надежда.
     - А что стало с братом-легионером? Его наказали за то,  что  он  взял
тебя вместо проститутки?
     - Да.
     - Как?
     - Послали на Первое Испытание, хотя он не пробыл в легионе и года.
     - И ты позволила ему...
     - Да!..
     - Но почему? Почему тебе вдруг захотелось... с мужчиной?
     - Будто тебе никогда не хотелось!
     - Никогда! А почему тебе этого захотелось?
     - Не знаю, -  проворчала  Талот.  Наступило  гнетущее  молчание.  Они
сидели не шевелясь. - Он был лучшим легионером в своем легионе  и  так  же
силен, как наш лейтенант.
     Джехан  за  эти  дни  успела  проникнуться  к  лейтенанту   невольным
уважением. Дахару здесь не было равных.
     - Я не затаю обиды, если ты сейчас уйдешь из моей комнаты, Джехан,  -
произнесла Талот с достоинством, хотя голос ее дрожал. - Но я очень  прошу
тебя молчать об этом. Из уважения к сестре-легионеру.
     Джехан чувствовала сладкий; теплый запах  тела  рыжеволосой  девушки,
различала прядь ее прекрасных волос, спадавшую на упругую грудь.
     - Талот, если ты откроешь мне замок в твою  комнату,  я  открою  тебе
свой.
     Талот глубоко вздохнула:
     - После всего, что сейчас узнала?
     - Забудем об этом! Все в прошлом. У тебя был только один мужчина?
     - Один, конечно, один!
     - К черту, сейчас это уже не имеет  значения!  Ты  стоишь  на  клинке
чести, ты добудешь для легиона новое оружие. Скажи, ты  больше  не  будешь
спать с мужчиной, пока не станешь матерью-легионером?
     - Нет!
     Джехан нажала  на  оранжевый  круг,  и  комнату  наполнил  свет.  Она
улыбнулась.
     - А ты сильный противник.
     Талот улыбнулась и придвинулась к девушке:
     - Я слабее тебя. Ты чуть не выбила мне плечо из сустава.
     - Позвать жреца-легионера?
     - Нет. Мне не настолько плохо, чтобы обращаться за помощью.
     Они с застенчивым уважением улыбнулись друг другу.  Джехан  протянула
руку и слегка подтолкнула Талот к разбросанным по полу подушкам.
     - Нам надо поспать. Тебе во второй караул, а мне в третий.
     - Я разбужу тебя. Черт бы побрал эти дни и ночи  -  никак  к  ним  не
привыкну. В Джеле  я  всегда  просыпалась  за  несколько  минут  до  моего
караула.
     - Еще бы.
     - Джехан, ты поняла, что геды говорили о свете, воздухе и энергии?
     - Чушь, - Джехан пожала плечами. - Пусть болтают сколько влезет, лишь
бы дали нам новое оружие.
     Она нажала на оранжевый круг и опустилась на подушки.  Талот,  ложась
рядом, неожиданно вздрогнула от боли в  плече.  Через  мгновение  она  уже
спала крепким сном. Умение быстро  засыпать,  чтобы  вовремя  восстановить
силы, - еще один непременный признак настоящего легионера. Глядя в потолок
широко открытыми глазами, Джехан прислушивалась к ее мерному дыханию.
     - Талот, - тихо позвала она.
     Подруга слегка пошевелилась.
     - Талот, а как это - с мужчиной?
     Но Талот не услышала.  Смущенная,  Джехан  прикрыла  глаза  и  решила
оставить ее в покое: несправедливо снова приставать к ней  с  расспросами.
Талот не какая-нибудь горожанка или проститутка.  Она  сестра-легионер.  И
раз наставники не выгнали ее из легиона, значит,  ее  прегрешение  не  так
ужасно. Наставники не ошибаются.
     Джехан закрыла глаза и погрузилась в сон.


     Джелийская  проститутка  СуСу  грациозно  встала.  Брат-легионер   не
пошевелился. Он растянулся во весь рост на  цветастых  подушках.  СуСу  не
поняла,  угодила  она  ему  или  нет,   и   это   пугало   ее.   Лейтенант
главнокомандующей. Тяжесть его груди на ее  щеке,  мужской  запах,  мощное
тело, навалившееся сверху, тяжелые толчки, от которых даже  теперь,  когда
все кончилось, у нее внутри все болело. Однако СуСу не могла отделаться от
ощущения, что мыслями лейтенант  витал  где-то  далеко.  Он  лишь  мельком
взглянул на женщину, не сказал ни слова. Если она  не  угодила  лейтенанту
главнокомандующей...  Но  как  узнать  об  этом?  Ее   охватил   страх   -
неосознанный, неясный,  никогда  не  покидавший  ее,  с  которым  она  уже
смирилась, как другие проститутки смирялись с  рябой  кожей  или  горбатой
спиной. Немного поколебавшись, СуСу нажала на странные оранжевый  круг,  и
комната наполнилась светом.
     Лейтенант прикрыл глаза рукой.
     - Зачем ты это сделала?
     Проститутка   почувствовала   облегчение:   мужчина    не    выглядел
рассерженным, но все-таки вид у него  был  какой-то  отсутствующий.  Страх
вернулся, однако СуСу заставила себя громко рассмеяться.
     - Чтобы получше разглядеть тебя.
     - Не ври, - резко отрубил он.
     Леденящий страх  заполнил  душу.  Если  СуСу  не  угодила  лейтенанту
главнокомандующей...
     И тут с ней произошла странная вещь, как тогда, когда она убедилась в
таинственном исчезновении гнойных язв. Но  это  оказалось  похуже  страха:
девушка услышала жуткий вкрадчивый голос из белого тумана:  "Ну  и  что  с
того, что ты ему не угодила? - зашептал этот голос. - Ну  и  что,  что  он
лейтенант главнокомандующей? В городе четыре  проститутки,  пусть  идет  к
ним. Если ты не угодила ему, если даже всем  им  откажешь,  ты  все  равно
получишь здесь еду".
     СуСу зажала уши руками. ЗАМОЛЧИ, ЗАМОЛЧИ,  -  беззвучно  умоляла  она
вкрадчивый голос. Замолчи, я ничего не могу  изменить,  я  -  проститутка.
ЗАМОЛЧИ.
     А лейтенант уже стоял рядом и отводил в сторону ее руки.
     - Что с тобой. Ты заболела?
     СуСу смотрела на него, не  в  силах  вспомнить,  кто  он  и  где  она
находится. Эр-Фроу, галерея  проституток...  лейтенант  главнокомандующей.
Да.
     Жуткий вкрадчивый голос умолк.
     - Ты заболела? - снова спросил лейтенант, и СуСу вспомнила, что он  -
из касты целителей, жрец-легионер. Она покачала головой.
     Он отпустил ее руки и спокойно произнес:
     - Я не хотел пугать тебя. Я  велел  тебе  не  лгать,  потому  что  ты
сказала это со странной интонацией.
     - С какой интонацией? - спросила СуСу и снова  рассмеялась.  На  этот
раз она себя услышала.
     - Вот с такой. - Он попытался изобразить эти странные нотки. - В  чем
было дело?
     Презирал он ее или испытывал к ней отвращение? СуСу не разбиралась  в
психологии, а он уже взрослый... Она напряглась... Быть может, он  на  нее
рассердился? Проститутка не решалась взглянуть  на  лейтенанта.  Если  она
увидит, что он разгневан, странный голос снова примется за свое...
     Когда жрец-легионер молча заплатил ей  и  ушел,  СуСу  была  так  ему
благодарна, что не могла сдержать слез. Закрыв дверь, она  прислонилась  к
стене, прижала руки к вискам. Только  бы  этот  странный  голос  не  начал
сначала, только бы не начал...
     Голос не  возвращался.  Постепенно  паника  прошла.  Наступило  время
третьего   караула.   Может   быть,   этой   ночью   больше    не    будет
братьев-легионеров, и она сможет поспать.
     Наклонившись, СуСу внимательно ощупала и осмотрела пах,  но,  как  ни
вглядывалась, обнаружить язвы  ей  не  удалось.  Они  исчезли  и  пока  не
появлялись.
     "Потому, что ты в Эр-Фроу, - неожиданно раздался жуткий голос у нее в
голове. - Эр-Фроу - не Джела. Трехглазые  чудовища  -  его  хозяева  -  не
братья-легионеры. Тебе больше не надо спать с ними,  чтобы  заработать  на
кусок хлеба. Ты можешь смело закрывать перед ними свою дверь..."
     - Замолчи! - крикнула СуСу. - Замолчи! Я не могу! Не могу!
     Ее никто не услышал. Загадочные  металлические  стены  не  пропускали
звуков. Жуткий вкрадчивый голос тоже замолчал.



                                    14

     В городе Эр-Фроу, строя фразы в  конфигурациях  обнаруженных  фактов,
мягко рокотал Энциклопедист.
     - Заинтересованность людей при Изучении Знания (хотя бы один заданный
вопрос): сто двадцать один человек. Заинтересованность в Обучении Проверке
Знания: семьдесят два человека. Заинтересованность в  Обучении  Созиданию:
тридцать девять человек. Заинтересованность  в  Обучении  Оружию:  пятьсот
тридцать четыре человека. Любые вопросы или слова, предполагающие Обучение
Единени