шь, что Дахар с Лахабом ушли с гедами? Ты  сама
видела?
     - Да.
     - Гракс увел их насильно?
     СуСу покачала головой.
     - Где они вошли в Стену? Через дверь на восточной стороне?
     СуСу снова покачала головой:
     - Дерутся.
     - Тогда где?
     - Там же.
     Эйрис попыталась сообразить, что она имеет в виду.
     - Там, где Дахар и Гракс несли твоего великана? В том же месте?
     СуСу кивнула.
     Эйрис дотронулась до пучка волос в руке девушки.
     - Ты должна мне помочь, СуСу. Передай Джехан...
     - Нет.
     - Что свободно дано...
     - Нет! - Черные глаза, снова ожив, засверкали.
     Эйрис  вцепилась  в  край  ее  туники,  но  девочка  и  не   пыталась
ускользнуть. Как расшевелить ее,  как  найти  нужную  струну  в  скользкой
темноте ее сознания? В прошлый раз это была искаженная клятва  легионеров,
засевшая  в  воспаленном  мозгу.  Эйрис  пыталась  что-нибудь   придумать,
пыталась скрыть свой страх и понимала, что ей это плохо удается.
     - Ты ведь отправилась ради меня за Дахаром,  который  брал  тебя  как
проститутку. Куда же хуже? А тут отказываешься  идти  к  сестре-легионеру,
которая никогда не спала с тобой и вообще пальцем не тронула. СуСу,  Дахар
в опасности, как когда-то твой друг.
     На мгновение Эйрис показалось, что  ей  удалось  ее  убедить.  Что-то
отразилось в темном взгляде; СуСу посмотрела на волосы,  зажатые  в  руке,
будто впервые их видела. Если бы только она привела Джехан...
     СуСу подняла глаза. Они снова были непроницаемыми. Один за другим она
разжала пальцы Эйрис, сжимавшие ее тунику.
     - Тогда я приведу другого твоего мужчину.
     - Другого?.. СуСу, ни в коем... - Но рядом уже никого  не  было,  она
исчезла в зарослях.
     Келовар. Она могла намекать только на  Келовара,  СуСу  ведь  слышала
слова Ондар, слышала делизийку, отнявшую кресло, слышала сплетни, которые,
как все считали, ей не понять. Но ей не добраться до Келовара.  Он  сейчас
сражается бок о бок с Калидом. СуСу туда и близко  не  подойдет.  Впрочем,
девочке не откажешь в смелости.
     Эйрис стиснула кулаки. Нельзя  пассивно  ждать,  пока  она  вернется.
Девочка еще ребенок, а искры разума, время от времени  вспыхивавшие  в  ее
глазах, слишком недолговечны. Их слабый свет лишь  на  мгновение  освещает
темную долину ее сознания. Нельзя рассчитывать только на СуСу.
     Держась самого края дорожки, Эйрис поползла к Стене.



                                    61

     - Это "воздушный костюм".
     В  маленькой,  только  что  выгороженной  комнате  в  северной  части
периметра Гракс вручил Дахару и Лахабу прямоугольные пластинки прозрачного
врофа размером не больше человеческой ладони. Они с опаской держали  их  в
руках.
     - Приложите их к груди,  -  сказал  Гракс,  -  и  они  превратятся  в
костюмы, точно облегающие ваши фигуры. Сначала нажмите на углы, вот так...
Нет, Лахаб, указательным пальцем и большим. Мизинец  лишний,  держите  его
подальше от контактов.
     Если люди захотят, на корабле пятый палец можно  будет  ампутировать.
Впрочем, Гракс  не  думал,  что  они  согласятся.  Он  намеренно  усложнил
манипуляции с врофом, чтобы избежать  случайных  превращений.  На  корабле
людям придется носить скафандры почти не снимая, только в их личных каютах
будет поддерживаться атмосфера, пригодная для жизни людей. Людям  придется
привыкать к сложной последовательности манипуляций.  У  Дахара  получается
лучше.
     Гракс почуял собственный запах и отвернулся.
     Он отключил связь с Энциклопедистом, приказав  не  вмешиваться,  пока
ничто не угрожает его жизни. Он сложил в уме легенду, которая, будь  Дахар
ребенком, могла бы стать частью процесса нового обучения. То была  ужасная
и поучительная повесть об одиноком геде, затерявшемся в  черноте  космоса.
Его партнеры по Единению погибли, и даже его феромоны одиночества  пропали
даром, ибо не осталось никого, кого они могли бы растрогать.  Единства  не
бывает без его осознания, а без единства нет и самой реальности.
     Дахар никогда не испытает радость  феромонного  общения,  никогда  не
войдет в транс  Единения,  никогда  не  запоет  в  гармонии  солидарности.
Мышление Дахара - логичнее, чем у всех остальных, но мозг не  детеныша,  а
взрослого, такой уже невосприимчив и неподатлив.
     Физике Вселенной присущи парадоксы, они  присущи  даже  конфигурациям
уверенности,  это  понятно.  Лишь  конфигурация  Единения  и  солидарности
свободна от парадоксов. Наблюдая за уродливым, подвижным  лицом  Дахара  -
слишком много лицевых мышц, слишком много подкожного жира, -  Гракс  учуял
запах  собственного  стыда.  Стыда  за  желание,  неосуществимое,   да   и
непристойное, - разделить транс Единения  с  человеком,  которого  он  так
многому научил. Сейчас все, чему гед учил Дахара, казалось в  сравнении  с
Единением таким мелким и незначительным.
     Гракс наблюдал, как Дахар с  нетерпением  и  любопытством  перевернул
пластинку, и встретился с ним глазами. Он продолжал считать этого человека
просто смышленым животным.
     - Вот так, - сказал Дахар, и его пальцы  без  запинки  повторили  все
необходимые манипуляции. Его тело очутилось в скафандре.



                                    62

     Эйрис  проползла  половину  расстояния  до  Стены,  когда   наступила
темнота. Не медленные искусственные  сумерки  Эр-Фроу,  не  угрюмая  мгла,
которая заменяла здесь ночь, а внезапная  полная  темнота.  Огонь  уже  не
отбрасывал отблесков на купол - наверное,  дождь  все  же  погасил  пламя.
Слева,  на  внешней  стене   Дома   Обучения,   горели   оранжевые   глаза
соглядатайских кругов. Где-то вдалеке перекликались испуганные люди.
     Для чего темнота? Чтобы прекратить резню? Но схватка продолжалась уже
давно и,  должно  быть,  сама  собой  прекратилась.  Если  годы  надеялись
прекратить убийства, почему не погасили свет сразу,  как  только  вспыхнул
бой? Или свет исчез по другой причине, из-за какой-то  поломки  в  сложном
механизме купола?
     Сломанная нога пульсировала от боли. Эйрис  расслабилась  на  жесткой
сухой траве и продолжала размышлять. Если  искусственный  свет  испортился
оттого, что аппаратура гедов не приспособлена к таким пожарам,  если  СуСу
проникла внутрь Стены потому, что гедийская аппаратура  не  рассчитана  на
безумства людей... если это действительно так,  то  гедов  нельзя  назвать
непобедимыми.
     Вдруг свет так же внезапно вспыхнул, как погас. Только много тусклее,
чем прежде, - странное оранжевое свечение. В нем была  какая-то  вязкость,
будто свет  можно  пощупать.  Под  этим  непривычным  огненным  полусветом
врофовая дорожка превратилась в змеящееся  оранжевое  зеркало.  Деревья  и
кусты напоминали заросли кораллов на дне какого-то ядовитого  моря.  То  с
одной, то с другой стороны налетали слабые порывы ветра.
     Эйрис услышала шаги за спиной и обернулась. К  ней  шел  Келовар.  Он
крепко сжимал запястье СуСу. За Келоваром шагал еще один солдат. Рубаха  и
брюки Келовара чернели пятнами крови. Эйрис попыталась  повернуть  больную
ногу и сесть.
     - А, вот ты где, - без выражения произнес Келовар, не  выпуская  руку
СуСу. Его глаза,  неестественно  светлые  на  закопченном  лице,  казались
сверкающими клинками. По этой настороженной  безучастности  Эйрис  поняла,
насколько  он  сейчас  опасен.  Он  превратился  в  бездумную  машину  для
убийства, и Эйрис подумала, что он ни с того, ни с сего может  либо  убить
ее, либо, наоборот, помочь ей, а выбор будет  чисто  случайным.  Наверное,
перед боем он выпил то снадобье, о котором упоминала Ондар.
     Эйрис внутренне затрепетала,  но  голосу  своему  попыталась  придать
твердость. Любое проявление слабости может оказаться последним. Она должна
вести себя так же уверенно, как та Эйрис,  которую  Он  помнит  и  которую
запретил трогать своим головорезам.
     - Отпусти СуСу, Келовар.
     Он послушался, толкнув девушку на землю. Надоевшая игрушка. В кулачке
СуСу все еще сжимала прядь волос.  Что  думает  об  этом  Келовар?  Второй
солдат посмотрел в сторону СуСу, потянулся было к  ней,  но,  взглянув  на
Келовара, оробел. СуСу нырнула в кусты, но прежде чем она  исчезла,  Эйрис
успела прочитать в ее глазах неподдельный ужас.
     - Ты оказался прав, когда говорил о гедах, - начала Эйрис  как  можно
спокойнее. (Интересно, спрятан ли в кустах врофовый передатчик? Слушают ли
их сейчас геды?) - Я убедилась, что ты был прав, и знаю много такого, чего
даже ты не знаешь.
     - Вот как? - все так же безразлично спросил Келовар.
     Эйрис  заставила  себя  не  смотреть  на  его  окровавленный  кинжал.
Скольких человек он сегодня убил и жива ли Джехан? Кровь  засохла  у  него
даже в волосах, и липкие космы шевелились под резкими порывами ветра.
     - Ты слышал Стену? Геды объявили, что нашли средство от чесотки. Но я
вместе с ними искала это средство, и теперь поняла, что они знали, как  ее
лечить, но скрывали это от людей.
     Что-то промелькнуло у него в глазах.
     - Зачем?
     - Предлог забрать заболевших к себе и держать взаперти.
     - Мы и так у них взаперти.
     Эйрис вспомнились первые дни в Эр-Фроу. Тогда он сказал ей: "Что  нам
стена высотой в десять человек? Деревья  выше.  Мы  можем  убежать,  когда
захотим".
     - Там другое дело, Келовар. Там они рассудили людей по  клеткам  и...
издеваются над ними. Делизийцев, солдат... Сколько солдат Калида оттуда не
вернулось?
     - Солдаты Калида теперь мои, - сказал  Келовар  уже  не  безразлично.
Человек у него  за  спиной  вдруг  усмехнулся.  Эйрис  покосилась  на  нож
Келовара - ничего не могла с собой поделать - и с трудом поборола  приступ
тошноты. Правда, Калид мог погибнуть в бою... Лучше не спрашивать.
     - Ладно, сколько там пропало твоих солдат? И сколько осталось?
     Он задумался.
     - Келовар, кто победил?
     - Ничья.
     - А кто начал?
     - Горожане восстали против легионеров и солдат. - Его губы скривились
в улыбке. Ему доставляло удовольствие вспоминать о сражении. - Но  хватило
их ненадолго.
     - Солдаты... твои солдаты внутри Стены. Я могу помочь тебе  вызволить
их.
     - Как?
     Эйрис не собиралась посвящать его  во  все.  Келовар  вызывал  у  нее
отвращение,  страх,  головокружение,  но   это   сейчас   неважно,   нужно
торговаться, и торговаться упорно. - Геды пустят меня внутрь Стены.
     - Почему?
     - Я работала с ними. Те, кто продолжал занятия, получали  специальный
сигнал. Дахар, Лахаб и я. Я могу войти туда.
     - А джелийцы? - быстро спросил солдат.
     - Они  уже  там.  Лахаб  отправился  к  джелийским  солдатам.  Он  их
освободит.
     - Ты занималась этой "работой" не только с  гедами,  но  и  с  обоими
джелийцами, правда, Эйрис? С их первым лейтенантом. На самом-то  деле  его
не выгнали? Они распустили эти слухи для нас. А ты им помогала.
     Эйрис мысленно чертыхнулась. Ондар. Если Ондар рассказала Келовару  о
Дахаре или просто намекнула Кариму... Успела ли она это сделать и захотела
ли?
     Эйрис заставила себя просмотреть прямо в глаза Келовару.
     - Нет. Я никогда не помогала Джеле. Я работала  с  гедами.  И  потому
могу попасть внутрь Стены. Ты хочешь освободить своих солдат, Келовар?  Ты
хочешь туда попасть?
     - Сначала скажи, почему ты это делаешь?
     Она вспомнила, как он растоптал ее первое, еще неумелое  изобретение,
вспомнила его ревнивое презрение к ее работе и  с  изумлением  обнаружила,
что в этот смертельный торг можно добавить и правду. Такую правду  Келовар
с радостью примет.
     - Геды предали меня. Они учили нас, но никогда не говорили, для чего.
А сами попросту добивались нашего доверия. Я верила им до  тех  пор,  пока
они не начали хватать людей и испытывать на них...  Они  собираются  взять
нескольких человек к себе на космический корабль, на котором  прилетели  к
Кому, и мне кажется, Келовар, я догадалась, зачем... - Эйрис  запнулась  и
невольно подумала: "А Дахара вновь втянули в предательство сограждан". Она
судорожно перевела  дыхание.  Ей  не  следует  показывать  Келовару,  свое
замешательство, нельзя расслабляться ни на секунду.
     Келовар изменился в лице, тихо бросил несколько слов солдату, который
тут же удалился. Опустившись на корточки возле  Эйрис,  Келовар  холодными
липкими пальцами коснулся ее щеки. Это была ласка.
     Она ошиблась, поняла его превратно. Он предпочитал видеть ее  слабой,
с самого начала хотел считать такой, и тот, в кого он теперь  превратился,
еще испытывает нежность к ее  слабости.  Эта  нежность  пугала.  Он  хотел
видеть  ее  слабой,  чтобы  чувствовать  себя  сильным.   Эйрис   невольно
съежилась.
     - Ни один мерзавец-гед никуда тебя не заберет, Эйрис.
     От него пахло дымом пожарища и кровью. Она заставила себя смотреть на
него.
     - Отнеси меня к Стене, Келовар. Я не могу ходить и не могу сражаться.
     - А тебе-то зачем?
     - Чтобы удостовериться в их лжи. А ты освободишь своих солдат. Это...
сделка.
     - Нет. Союз.
     Она не отвела глаз и подтвердила его слова:
     - Да, союз. Как "Кридоги".
     - Я говорил им, что ты все еще делизийка. Я говорил это Кариму и Урве
и... и всем. - Он приблизил свое лицо к ее лицу, но  не  для  того,  чтобы
поцеловать, а чтобы вглядеться в  ее  глаза.  Эйрис  выдержала  взгляд,  и
Келовар улыбнулся неожиданно робкой улыбкой, казавшейся  зловещей  на  его
залитом кровью лице.
     - Я говорил Кариму...
     - Стоять! - раздался голос.
     Эйрис почувствовала, как Келовар  вздрогнул.  Его  рука  рванулась  к
оружию, но он сдержался. Лицо солдата посерело от бешенства. Эйрис поняла,
почему он не шевелился: к его шее было приставлено  острие  кинжала;  кожи
касался красный парализующий лоскут.
     - Насилие или любовь? - спросила Джехан.
     Эйрис взглянула на сестру-легионера.
     - Итак, что стряслось на этот раз, Эйрис? Эта, -  Джехан  кивнула  на
СуСу, - говорит, что тебя хотят изнасиловать, но я в  этом  сомневаюсь.  Я
слышала, будто ты можешь попасть  внутрь  Стены,  а  мне  говорила  совсем
другое... Если солдат тебя насилует, я убью его,  и  ты  отведешь  меня  к
Талот. Если он твой любовник, я его парализую, ты отведешь меня к гедам  -
или он умрет. Что выбираешь?
     Эйрис увидела, как СуСу потихоньку отходит к краю  дорожки,  подальше
от Джехан.  Сколько  на  нас  свалилось  за  один  день!  Похоже,  девочка
испугалась не за себя, а за нее, за Эйрис. Она не  пошла  за  Джехан  ради
спасения Дахара, но когда ей почудилось, что опасность грозит Эйрис,  СуСу
в отчаяньи бросилась за подмогой, хотя сестер ненавидела.
     И своей самоотверженностью все разрушила.
     - Так что у вас - любовь или насилие? - повторила Джехан.
     Эйрис перехватила взгляд Келовара. Теперь он ей не нужен, к гедам она
попадет и без него. Ее понесет Джехан. Сестра-легионер  готова  сражаться,
договориться с ней не проще, но и не сложнее, чем с Келоваром. Просто торг
будет другой. Да, Келовар ей не нужен.
     Эйрис закрыла глаза, чтобы не видеть солдата.
     - Любовь, - сказала она, и Джехан прижала к  шее  Келовара  гедийский
парализующий лоскут. Солдат рухнул на тропинку.



                                    63

     На острове безрукий мальчишка снова  зашевелился.  Он  обхватил  зонд
грязными  ногами  и  потянул  к  себе.  Зонд  покорно  опустился.  Мальчик
рассмеялся. Старик вдруг перестал напевать и раскачиваться.
     - Уходи! - крикнул он ребенку.
     Мальчишка даже не взглянул на старика.
     - Никакого уважения! - заворчал тот и,  подобрав  маленький  камешек,
швырнул в мальчишку. Камешек пролетел мимо.
     - Али! - позвала мать.
     Ребенок рассмеялся еще громче, выпустил  зонд  и,  легко  вскочив  на
ноги, умчался. На глаза старика навернулись слезы.
     - Они смеются надо мной, ломают остатки оборудования,  все,  что  мне
удалось спасти... Их отцы не покушались  на  мой  корабль,  мой  сын  тоже
никогда этого не делал... Он был гений, гений... - Старик закашлялся,  его
немощное тело сотрясали рыдания. Зонд приблизился к обломкам  и  приборам,
начал сканировать их с расстояния нескольких сантиметров.
     - Мой сын, - снова заговорил старик, как только унялся  кашель  и  он
немного успокоился, - вместе с другими людьми взял катер,  починил  его  и
отправился на материк в надежде, что вибрация при взлете наконец  разрушит
поле стазиса. Оно не выдерживает повышенной гравитации. Вы не встречали на
материке моего сына? Он очень высок, он гений. Он вывел уравнения стазиса.
Не чета этим юнцам, совсем не чета.
     Старик поджал губы и задумался. Зонд закончил детальное  сканирование
и снова повис на расстоянии вытянутой руки от лица астронавта. Морщины  на
щеках старика тряслись мелкой дрожью.
     - Уравнения были неверными,  -  спокойно  продолжал  он.  -  Вибрация
оказалась недостаточно сильной. Ста...
     Дрожащие щеки замерли.



                                    64

     Гракс наблюдал, как Дахар  и  Лахаб  в  только  что  созданном  шлюзе
осваивают  скафандры,  затягивающие  тело  прозрачной,   почти   невидимой
оболочкой. Гибкая броня из врофа начиналась у шеи и  закрывала  все  тело,
кроме головы. Без шлема  скафандр  оставался  просто  броней,  неспособной
поддерживать жизнедеятельность организма. В  прозрачный  вроф  шлема  были
встроены  приборы  и   логические   устройства,   способные   воссоздавать
атмосферу,  окружавшую   людей   в   момент   герметизации   шлемов.   Они
восстанавливали  баланс  выделенных  и  потребленных  газов.  Шлем   также
контролировал температуру, давление и поддерживал связь с Энциклопедистом.
     В шлемах, приготовленных для людей, связь была односторонней.
     Дахар потянулся за ножом и не смог его вытащить.
     - Я видел, как ты достаешь предметы  из  своего  воздушного  костюма,
Гракс. Но если через оболочку может что-то пройти...
     - Вещество не может проникнуть сквозь оболочку костюма. Но снаружи  в
скафандре можно устроить карманы.
     - Можно устроить? Разве они не предусмотрены?
     - Нет. Придется сделать это самому,  если  хочешь,  чтобы  тебе  было
удобно. Сверните воздушный костюм...  нет,  по-другому.  Вот  так...  Нет,
Лахаб, неправильно. Пой в гармонии с Дахаром.
     Лахаб медленно повернулся и тяжелым  взглядом  посмотрел  на  Гракса.
Дахару удалось сделать  все  правильно.  Вроф  снова  втянулся  в  плоскую
пластинку.
     - Во имя чести... - ошеломленно прошептал Дахар.
     - Это можно понять, - сказал Гракс. - Это логично... - Рокотание геда
было лишено интонаций, а его феромоны Дахар учуять не мог.
     - Покажи мне, как сделать карманы.
     Лахаб растерянно сжимал в руках врофовую пластинку. На всякий  случай
он держал ее подальше от себя. Дахар достал из-за пояса оружие, сложил его
на пол и снова активизировал вроф. Гракс заметил, как дрожат его  длинные,
уродливые пальцы.
     - Покажи мне, как сделать карманы.
     - На корабле они тебе не понадобятся. Оружие тоже.
     Дахар не ответил, заинтригованный  врофом.  Он  впитывал  премудрости
гедов, как губка. Знание -  это  все,  на  что  люди  могут  рассчитывать.
Единение им недоступно.
     Гракс показал ему, как создавать во врофе карманы, и  Дахар  принялся
обучать этому Лахаба.



                                    65

     Действие парализующего лоскута прошло. Келовар открыл  глаза.  Джехан
заломила ему руку. СуСу прижималась к Эйрис, и  взгляд  Келовара  медленно
переходил с одной женщины на другую,  не  выпуская  из  поля  зрения  всех
троих. Вязкий оранжевый свет  озарял  их  фигуры,  и  они  показались  ему
огненными. На врофовой дорожке четко отпечатались  тени.  Странно,  раньше
теней не было.
     - Послушай, делизиец, -  начала  Джехан.  -  Мы  отправляемся  внутрь
Стены. Ты понесешь ее, - она кивнула в сторону Эйрис, - тогда я смогу  при
необходимости драться. Твое оружие будет у меня. Если ты решишь бросить ее
или попытаешься напасть, умрешь на мест