вый день:
     - Вы пришли сюда, чтобы получить Знание.
     Командир нахмурился и, сжимая в руке нож, шагнул вперед. Эйрис скорее
догадалась, чем увидела, как справа от нее напряглись джелийцы. Но  солдат
смотрел не на них, а на геда, и Эйрис  неожиданно  вспомнила  о  невидимой
броне,  которая  покрывала   чужака.   Гракс   не   шелохнулся.   Командир
обескураженно застыл на месте.
     - Вы пришли сюда, чтобы получить Знание, -  повторил  Гракс  и  вновь
уставился на столик.
     Гнев исказил лицо командира. Но, видимо, он понял,  что  нападать  на
Гракса бесполезно,  а  затевать  драку  с  джелийцами  здесь,  в  запертой
комнате, где у них численное преимущество, - глупо. И он отступил к стене.
     Эйрис разжала стиснутые кулаки и положила руки на стол.  Под  ногтями
выступили капельки крови.
     Проволока была серебристо-серой. Эйрис  сосредоточилась  на  ней,  не
глядя по сторонам. Проходили секунды, минуты, никто не бросился с  оружием
в руках на соседнюю половину комнаты. Наконец слева от себя  она  услышала
какой-то шорох и, повернувшись, увидела, что  делизиец-горожанин  тихонько
тянет проволоку со стола себе под рубашку.
     Предметы начали исчезать со всех столов,  утро  входило  в  привычное
русло. Эйрис протянула руку, накрыла свой моток проволоки, чтобы никто его
не украл, и подумала: "Обучение  Знанию!  Чужаков  явно  не  заботит,  чем
занимаются люди в Доме Обучения - учатся или воруют.  Тогда  к  чему  этот
обет послушания?"
     Делизиец, сбитый с толку неподвижностью Эйрис, потянулся  к  чаше  из
врофа, стоявшей перед ней. Но она накрыла чашу ладонью, и воришка  убрался
восвояси.
     На столе стояли две чаши, наполненные кислотой. С этой кислотой Эйрис
работала  в  стеклодувной  мастерской.  Она  поместила   в   чаши   четыре
металлические пластины. Теперь у  нее  получилось  два  элемента.  Где  бы
достать третий? Ах, опоздала! Все делизийские столы уже опустели. Пластины
с чашами стояли только перед гигантом-альбиносом, который никогда к ним не
притрагивался, но никто не решался подойти и забрать их у него.
     Эйрис прикрепила проволоку к обоим элементам и чуть не вскрикнула  от
боли. Засунув палец в рот, она принялась рассматривать проволоку,  которая
ударила ее сильнее, чем медная. Почему это произошло и как теперь  до  нее
дотронуться?  Немного  подумав,  женщина-стеклодув  догадалась,  что  надо
поступить так же, как она обращалась  с  кислотой  у  себя  в  мастерской.
Осторожно достала из-под туники щепку и  подтолкнула  конец  проволоки  ко
второму элементу. Коснувшись его, проволока не засветилась. Эйрис поднесла
к ней палец, ощутила поток тепла и удивилась его силе. Огонь  -  это  было
похоже на огонь, о котором никто не  вспоминал  с  момента  переселения  в
Эр-Фроу.
     Что еще можно предпринять? Мозг Эйрис  напряженно  работал;  она  так
увлеклась, что  перестала  замечать  окружающее,  ее  дыхание  участилось,
опытные пальцы  стеклодува  действовали  умело  и  проворно,  а  в  голову
приходили новые и новые идеи.
     Надо так раскалить проволоку, чтобы она согревала охотника  в  вельде
во время Третьеночи или больного ребенка, надо каким-то способом увеличить
жар, но чтобы проволока не обжигала кожу. Батарею  сделать  компактнее.  А
что, если добавить третий элемент? Жаль, что она не сможет  поместить  все
это во вроф,  здесь  просто  нет  больших  чаш.  Кроме  того,  потребуется
проволока подлиннее, ведь она не должна так раскаляться...
     Эйрис  уловила  какое-то  движение  справа.  Джелиец  смотрел  на  ее
элементы. У него их было тоже  два.  Он  соединил  их  так  же,  как  она,
коснулся проволоки, отдернул руку и нахмурился, затем низко склонился  над
столом, а когда выпрямился, Эйрис  увидела,  что  он  согнул  проволоку  в
кольца и прижал их плотнее друг к другу. Получились этакие  тяжелые  витые
браслеты, вроде тех, что  носили  некоторые  горожане.  Джелиец  прикрепил
спираль к элементам и поднес к ней  руку.  Эйрис  скрутила  свою  так  же.
Интересно, даст ли спираль что-нибудь новое?  Спираль  разогрелась,  тепло
теперь концентрировалось в одном месте, но вместе с теплом  сохранилась  и
угроза удара. Нужен другой способ  присоединения  проволоки,  не  щепку...
Эйрис еще раз оглянулась на джелийца,  он  поднял  голову,  и  она  узнала
Дахара. Глаза их встретились.  На  столах  перед  ними  лежали  одинаковые
кольца  и  элементы.  Темное  лицо   джелийца   оставалось   бесстрастным.
Красно-синяя эмблема сияла у него на плече. У Эйрис в животе  зашевелилось
что-то холодное. Страх, и все же не совсем  страх.  Она  отвела  глаза  от
джелийского   лейтенанта,   взглянула   на   витки   проволоки,    которые
разогревались все сильнее, потом огляделась, и ей показалось, что никто из
присутствующих не заметил, что она  и  лейтенант  сделали  два  одинаковых
витка проволоки.
     Никто, кроме геда.



                                    17

     - Это новое оружие, - объявил гед.
     Все собрались на центральном  дворе  Дома  Обучения,  который  всегда
использовали для Обучения Оружию. СуСу  стояла  в  сторонке  и  равнодушно
наблюдала за гедом, продемонстрировавшим кусок красной  ткани  размером  с
ладонь. Десятицикл назад ей, как и всем, дали триболо,  но  она,  конечно,
даже не попыталась метнуть его. Сестры-легионеры  не  позволили  бы,  хотя
братья-легионеры, возможно, и не стали  бы  мешать.  СуСу,  как  и  другие
проститутки,  несколько  раз  пыталась  научиться  обращению   с   оружием
братьев-легионеров. Например, после того, как принимала клиента,  но  чаще
перед тем. И хотя манипуляции  дилетанток  нельзя  было  назвать  образцом
ловкости, метать мячи  многим  понравилось.  Но  они  прекрасно  понимали:
застань их любая  сестра-легионер,  наказание  последует  незамедлительно.
СуСу выбросила свой триболо здесь же, во дворе.  Должно  быть,  кто-то  из
легионеров забрал его себе. С красным лоскутом она сделает то же самое.
     - Новое оружие? Сейчас? - в  голосе  делизийского  солдата  слышалась
тревога.
     - Да, - ответил  гед.  Лейтенант  главнокомандующей  ("Он  взял  тебя
однажды", - прозвучало в мозгу СуСу, но не так странно, как раньше, и  она
не испугалась) угрюмо взглянул на  геда,  потом  на  делизийца,  задавшего
вопрос.
     - В моем мире, - продолжил гед, - его используют, чтобы ловить  диких
животных, не убивая их. Оно не похоже на триболо и не причиняет боли. Сами
изготовить это оружие  вы  не  сможете.  По  крайней  мере  сейчас.  Потом
научитесь. Лоскут воздействует на внутренние  органы,  управляющие  телом.
Пусть кто-нибудь из вас подойдет ко мне, и я покажу, как это происходит.


     Никто  не  отважился.  СуСу  отрешенно  уставилась   в   землю;   все
происходящее ее мало волновало.
     Дахар выступил вперед.
     - Покажи на мне.
     Джелийские  легионеры  украдкой  переглянулись.  СуСу  заметила,  как
вспыхнули щеки Джехан. Делизийцы загалдели.
     - Очень хорошо, - согласился Гракс. -  Сними  рубашку.  Лоскут  можно
приложить в любом месте.
     Гед пальцем провел по позвоночнику лейтенанта  от  шеи  до  поясницы.
Впервые  СуСу  видела,  как  гед  прикасается  к  человеку.  Дахар   стоял
неподвижно. Несмотря на то, что лейтенант был среднего роста,  он  все  же
оказался на голову выше геда. Его мускулы напряглись, обрисовывая  широкие
плечи   и   спину.   СуСу   спокойно   наблюдала   за   происходящим,    а
сестры-легионеры, покраснев от бешенства, демонстративно опустили головы.
     Гед приложил красный лоскут к позвоночнику лейтенанта. И тут  же  его
мощные мускулы ослабли, и Дахар рухнул к ногам геда.
     Джелийские  легионеры   бросились   было   вперед,   но   замерли   в
нерешительности. Поколебавшись, один из  братьев-легионеров  опустился  на
колени и перевернул тело Дахара на спину. Сестры-легионеры обнажили клинки
и  не  сводили  настороженных  глаз  с  чужака,  стараясь  не  глядеть  на
распластанного  полуобнаженного  лейтенанта.  Его  широко  открытые  глаза
неподвижно уставились в пространство. Когда брат-легионер принялся  трясти
Дахара, глаза лежащего закатились.
     Делизийский командир шагнул вперед, чтобы лучше все видеть, но Джехан
загородила собой поверженного лейтенанта, и делизиец остановился.
     - Еле дышит, - объявил брат-легионер.
     - Подожди, - отозвался гед. Все замерли в ожидании.
     Прошло несколько минут, потом глаза Дахара открылись. Он зашевелился,
помотал головой и встал. Красный лоскут,  прилипший  к  его  позвоночнику,
напоминал свежую кровь.
     - Что это было? - спросил лейтенант.
     - Ты как будто умер, - ответил побледневший от испуга брат-легионер.
     - Сколько это продолжалось? - спросил Дахар таким грозным тоном,  что
воин испугался еще больше.
     - Несколько минут, - ответил гед.
     - Вполне достаточно, чтобы схватить и связать. - Дахар  повернулся  к
геду. - Вы используете это оружие, чтобы парализовать жертву. Зачем?
     - Взрослые геды используют  его,  чтобы  ловить  диких  животных  для
изучения, - добавил гед в абсолютной тишине.
     - Но нам предлагаете в качестве оружия.
     - Вы просили оружие.
     Дахар промолчал. СуСу  видела,  как  настороженно  смотрели  на  него
легионеры, даже сестры, хотя он еще не успел натянуть рубашку.
     Она поняла, что лейтенанту не понравилось  новое  оружие,  другим  же
пришлось по душе. Почему? СуСу даже не пыталась разобраться. Она больше не
думала о братьях-легионерах. Их дела ее не касаются. СуСу освободилась  от
них.
     - Вы хотите это новое оружие? - поинтересовался, гед.
     - Д_а_, - отозвался Дахар. - И я хочу знать, как оно  действует.  Как
оно действует внутри тела?
     Джехан посмотрела на  рубашку  Дахара,  валявшуюся  в  пыли.  Двойная
спираль выглядывала лишь  наполовину.  Делизийский  командующий,  которому
Джехан преградила путь к лейтенанту, тоже взглянул на  спираль,  и  Джехан
нахмурилась.
     - Как это работает - вопрос для Обучения Знанию,  -  ответил  гед.  -
Сейчас Обучение Оружию. Выходите по двое. Каждая пара испытает лоскут друг
на друге.
     Джехан  и  Талот  встали  со  своих   мест.   Затем   поднялись   два
брата-легионера,  сестра-легионер  с   женщиной-горожанкой,   дрожащей   и
съежившейся от страха.
     В паре  с  Дахаром  оказался  каменщик.  Теперь  лейтенант  собирался
испробовать  новое  оружие  на  нем.  Даже  делизийцы  без   сопротивления
разделились на пары: сестра-солдат с  братом-солдатом.  СуСу  неоднократно
слышала, что делизийки, даже солдаты, все  поголовно  проститутки.  "Разве
это возможно? - подумала она. - Правда, об  этом  со  смехом  рассказывали
братья-легионеры. Они бахвалились, описывая,  как  поступят,  если  в  бою
повстречают делизийку, и, возможно, просто привирали".
     Когда все разделились на пары, гед выдал каждому второму по  лоскуту.
И легионерам, и солдатам не терпелось испытать новое оружие на себе, чтобы
понять, как против него бороться. Одни переговаривались вполголоса, другие
уже  стягивали  с  себя  рубашки,  третьи  отворачивали  воротники,  чтобы
приложить лоскут к шее. Без пары остался только белый варвар.
     СуСу, окаменев от страха, опустила глаза и  прижала  свои  маленькие,
кулачки к бокам. Белый варвар, которому СуСу доставала до пояса,  двинулся
к ней. На нее пахнуло крепким запахом мужского пота, и она от  ужаса  чуть
не упала в обморок. Он сорвет с  нее  тунику,  приложит  лоскуток,  и  она
рухнет на землю, как первый лейтенант! И тогда с ней  можно  будет  делать
все что угодно! Прошло несколько минут,  но  ничего  страшного  с  ней  не
случилось. Чуть успокоившись, она краем глаза увидела падение Джехан.  Над
ней  преданным  стражем   высилась   Талот.   Девушка   стала   совершенно
беспомощной.  Она  не  пала,  как  легионер  в  честном  бою,   а   просто
превратилась в безжизненную куклу.  СуСу  стиснула  кулаки.  Сейчас  белый
варвар проделает это с ней! На  делизийской  половине  двора  тоже  кто-то
рухнул.
     Белый гигант подходил к СуСу все ближе. Она  боялась  поднять  глаза,
пыталась заглушить крик, рвавшийся из груди, но  была  не  в  силах  этого
сделать,  а  откуда-то  из  глубины  ее  существа  уже  поднимался  темный
вкрадчивый голос... Вдруг СуСу поняла, что кто-то заглядывает ей  в  лицо.
Белый гигант, опустившись на колени и стараясь не касаться ее, смотрел  на
проститутку снизу вверх. С головы его свисали  десятки  шелковых  косичек.
Странные дымчато-розовые глаза о чем-то молили СуСу, и тут  она  заметила,
что на  его  громадной  ладони  лежит  красная  тряпочка.  Лоскут  казался
маленьким пятнышком.
     СуСу поняла - гигант хотел, чтобы она приложила лоскут к нему.
     Потрясенная девушка взяла  красный  лоскут.  Белый  варвар  поднялся,
стянул с себя рубашку и повернулся к проститутке спиной. Вскоре он, как  и
другие, оказался на земле. По сравнению  с  горой  мускулов  гиганта  даже
Дахар выглядел подростком.
     СуСу с удивлением разглядывала белую кожу варвара, такую  же  чистую,
как ее собственная, без волос  и  пятен.  Тело  гиганта  напоминало  кусок
скалы. А сейчас он лежал у ее ног  такой  беспомощный  и  жалкий,  что  на
мгновение ей показалось, будто она была охотником, а он добычей.
     Или проституткой.
     Странная дрожь сотрясла СуСу. Она смотрела на гиганта сверху  вниз  и
впервые в жизни ощущала свою силу. Текли секунды.
     Распростертые на земле постепенно начинали  шевелиться,  приходить  в
себя, многие уже поднимались на ноги, а белый варвар бездыханной тушей все
еще лежал у ее ног. Но вот и он зашевелился, сел и наконец встал  во  весь
свой исполинский рост.
     СуСу подняла глаза - он смотрел на нее и нежно улыбался! До  сих  пор
никто  в  Эр-Фроу  не  видел  его  улыбки.  У  гиганта  были   бескровные,
бесцветные, словно тихие облака, губы.



                                    18

     - Люди удивлены тем, что новое оружие им дали  сразу  же  после  акта
насилия, - произнесла поэтесса. Все  повернулись  к  ней,  хотя  все  они,
включая Энциклопедиста, уже об этом думали. (В противном случае  она  едва
ли решилась бы заговорить.)
     Все восемнадцать гедов впервые собрались вместе после безумных  дней,
когда в город впустили людей. Им  нравилось  сидеть  в  тусклом  оранжевом
свете, так похожем  на  свет  их  далекой  родины,  и  размышлять,  слегка
похлопывая друг друга, обмениваясь феромонами, снова и снова на все  лады,
повторяя очевидное. Их речи умиротворяюще сливались в один голос. Ах,  как
приятно  вновь  почувствовать  себя  частицей  цивилизации.  Кто-то,  дабы
отметить это событие, поднял температуру в комнате на два градуса.
     По комнате расходились  волны  сложных  комбинаций  запахов.  Р'греф,
молодой  гед,  потерявший  в  последнюю  встречу   контроль   над   своими
феромонами, испускал слабые феромоны стыда.  Но  со  всех  сторон  к  нему
упорно струились ободряющие флюиды.
     Феромоны спаривания  свободно  витали  в  воздухе,  готовя  атмосферу
Единения,  которое  непременно  свершится,  когда   наступит   час.   Хотя
беспокойство о Флоте никогда  не  покидало  гедов,  сейчас  оно  несколько
притупилось, отступило, лишь напоминая о себе на общем фоне  удовольствия.
Удовольствия снова быть вместе, блаженства спаривания, которое только  еще
грезилось; уюта и покоя вдали от грубых,  беспокойных  людей.  Им  никогда
сюда не добраться.
     Геды лениво потягивались и, глубоко дыша, придвигались  все  ближе  и
ближе друг к другу. Каждый голос вплетал новую тихую  ноту  в  песнь,  что
каждый уже слышал в себе раньше. "О геды, там, где созидание общего  узора
считается высшим искусством, и феромоны художников и поэтов  сплетаются  в
причудливые гобелены, мы созерцаем в молчании. Но  здесь,  душераздирающий
скрежет  людей  наполняет  нас  тоской  по  изящным  кружевам  из  слов  и
феромонов!"
     -  Больше  всего  интеллекта  в  Доме  Обучения  высказали  те,   кто
интересовался парализующим лоскутом,  -  заявил  Р'греф,  и  к  ободряющим
флюидам примешалась радость от того, что он присоединился к обсуждению.
     - Гармония поет с нами.
     - Гармония поет с нами.
     - И пусть это длится вечно.
     - Это продлится вечно.
     - Почему они так сильно  разнятся  интеллектом?  -  спросил  один  из
гедов. Давнишнее  изумление,  давнишнее,  но  непроходящее,  разлилось  по
комнате. Геды подозревали, что у генетически неустойчивых видов непременно
должны иметься различия в умственном  развитии,  но  их  все  еще  поражал
диапазон этих различий.
     - Возможно, следовало повременить с парализующими лоскутами.
     - Возможно. Гармония поет с нами.
     - И пусть это длится вечно.
     - Это продлится вечно.
     - Мы можем компенсировать преждевременное возвращение людей, приобщая
всех, кто захочет, к новым знаниям.
     - Мы согласны.
     - Мы все согласны. Гармония поет с нами.
     - Гармония поет с нами. Мы достигли соглашения.
     - И пусть это длится вечно.
     - Кого из людей следует больше всего оберегать от возвращения  домой?
Кто кажется наиболее перспективным?
     - Дахар. Группа Гракса.
     - Да. Дахар. Мы согласны.
     - В группе Враггафа - Криджин.
     - Да. Криджин. Мы согласны.


     Так, часами смакуя мирное  сладострастие,  приближаясь  к  наивысшему
наслаждению Единения, они говорили и говорили.  В  конце  концов  надумали
поступить так, как решили заранее  -  последовать  совету  Энциклопедиста,
дать людям  некоторые  знания  об  их  собственном  организме,  полученные
Энциклопедистом  при  анатомировании  и  обеззараживании.  Жрецы-легионеры
Должны донести эту информацию до наиболее способных.  Знания  о  том,  как
рожать и растить здоровых детей, должны заинтересовать беременных  женщин,
которые уже появились в Эр-Фроу. Какой вид не оценит такого знания?  Нужно
попытаться научить их всему: науке, медицине, военному делу - чему угодно,
только бы сохранить заинтересованность людей в Эр-Фроу, пока  не  разрешен
Ключевой парадокс.
     После часов солидарности в комнате неожиданно  пахнуло  раздражением,
но никто не упомянул о Ключевом парадоксе вслух.  Пробудившийся  настенный
экран  показал  последний  кадр,  переданный  зондом.   На   нем   застыло
изображение бородатого старика в драном мундире с полумесяцем, звездами  и
двойной  спиралью.  Разрушенный  корабль  излучал  бесконтрольный  стазис,
утраченную историю.
     Три голоса одновременно пробормотали что-то в сторону Энциклопедиста.
Экран  погас,  картинка  исчезла.  Спариваться  в  Единении  непередаваемо
сладостно; непозволительно портить такое удовольствие.
     Откуда-то  появился  сосуд  для  жидкости,  температура   в   комнате
поднялась на добрых  пятнадцать  градусов,  и  начался  транс.  И  каждому
спаривание грезилось желаннее, чем когда бы то ни было.



                                    19

     - Дождь, - сказала Талот. - Пахнет дождем.
     - В Эр-Фроу не бывает  дождей,  -  возразила  Джехан,  но,  посмотрев
вверх, нахмурилась.
     - Подожди, у меня развязалась сандалия. - Талот нагнулась, а  Джехан,
хотя они уже вернулись за  цепь  караульных  постов,  невольно  продолжала
вести наблюдение. В руке она держала  мертвого  лоруса,  другой  свисал  с
пояса Талот. Охота в чащобе Эр-Фроу оказалась удачной, несмотря на тяжелый
воздух и давящее небо, которое на самом деле не являлось таковым.
     - Сейчас в баню, - сказала Талот.
     - Тс-с!
     Талот застыла, готовая к бою. Но то, что услышала  Джехан,  оказалось
лишь журчанием  воды  и  шелестом  листьев.  Почти  забытая  глухая  дробь
застучала прямо над головой, и через мгновение первые робкие  капли  упали
на плечи и запрокинутые лица девушек.
     - Чтобы помыть деревья! - рассмеялась Талот. - Наконец-то.
     Геды  решили  помыть  деревья.  На  них  больше  пыли,  чем  гноя  на
проститутке. Только посмотри - дождь!
     - Жаль, что нет грома, - вдруг сказала Джехан. - Я люблю гром.