самом  деле.  Ей  казалось,  что
гигант то приходит в себя, то снова теряет сознание. За все это  время  он
не произнес ни слова, и СуСу ни разу не обратилась к нему.
     Текли часы у постели больного, и Эйрис все больше становилось  не  по
себе от этой тишины. Запертая комната, безмолвные страдания, тишина -  как
в могиле, хотя она и не могла сказать, умирает варвар или нет. Почему СуСу
не  говорит  с  ним,  не  напевает,  не  шепчет  слова  утешения,  которые
успокаивают не только трогательной ложью, но и нежностью интонации?
     Наконец гигант зашевелился и перевел взгляд с СуСу на Эйрис.
     Огромная рука поднялась,  замерла  и  упала.  Лицо  гиганта  исказила
ужасная гримаса, на него было  страшно  смотреть.  Варвар  поднял  руку  и
положил ее себе на грудь. Он направил все пять пальцев вверх и  изобразил,
что они поднимаются с его груди, описывая четкую дугу.
     - Что? - спросила Эйрис. - Я не понимаю.
     Гигант повторил свой жест, но Эйрис снова покачала головой.
     Бесцветные глаза гиганта в отчаянии закрылись. Через несколько секунд
он открыл их снова. Ему потребовалось огромное усилие, чтобы поднять  руки
к груди. Положив  ладони  на  грудь,  он  слегка  постучал  всеми  десятью
пальцами по груди, каждый палец по очереди с  огромной  быстротой  касался
поверхности его тела, выстукивая... что?
     - Я не понимаю, - проговорила Эйрис. - Это танец?
     Огромные руки мужчины бессильно упали по бокам. Великан посмотрел  на
нее с глубокой печалью, потом еще раз попытался начертить в воздухе  дугу,
какой-то предмет, быстро поднимающийся в небо...
     Внезапно он судорожно вдохнул, попробовал сесть, но  только  хватался
за воздух. Его глаза затуманились, лицо опять исказила  гримаса  боли,  он
упал на подушки, закрыл глаза и начал часто дышать, совсем не так, как  до
того, как пытался сказать ей... что?
     - Я должна найти для него лекарства, - настойчиво проговорила  Эйрис.
- СуСу, ты слышишь меня? Ему нужны лекарства.
     - Нет!
     - Да.  Ему  нужен  лекарь,  иначе  он  умрет.  Нет,  я  не  пойду  за
жрецом-легионером, найду кого-нибудь другого.  -  Эйрис  недоумевала,  что
такого  джелийцы  могли  сделать  с  этим  ребенком,  что   она   так   их
возненавидела? - Я позову Гракса или другого геда. Геды рассказывают нам о
болезнях, о крови и бактериях. Ты же была в Доме Обучения...
     СуСу не слышала женщину. Да она ничего  и  не  понимала  в  рассказах
гедов  о  бактериях,  этих  маленьких,   смертельно   опасных   существах.
Единственный, кто по-настоящему понимал - это Дахар. Эйрис не раз  видела,
как он склонялся над увеличителем,  его  темное,  некрасивое  лицо  горело
радостью открытия,  но  сегодня  утром  его  почему-то  не  было  в  Доме.
Интересно, который сейчас час? Если прошли часы, отведенные для  Обучения,
то все геды уже удалились в Серую Стену.
     - Я приведу Гракса или делизийского целителя, например...
     - Нет! - взвизгнула СуСу и зажала уши руками, сжимая голову  ладонями
так сильно, будто пыталась заглушить вообще все звуки  на  свете.  -  Нет,
нет!
     - Нет, так нет. Не кричи, СуСу. Ты испугаешь своего друга. - Но  лицо
варвара оставалось бесстрастным, будто он больше ничего  не  слышал  и  не
видел. Он все еще дышал, но тихо и прерывисто. -  Сюда  не  придет  никто,
если ты не захочешь...
     Раздались удары в дверь. СуСу замерла. Эйрис повернулась к двери.
     - Откройте, пожалуйста. Откройте, скорее.
     - Это геды, СуСу. - Эйрис почувствовала облегчение. - Они  могут  ему
помочь! - Она поднялась на ноги.
     Мгновенно СуСу оказалась между ней и дверью, прислонившись к ней, она
распластала  по  металлу  свои  тоненькие  руки,  глаза   девушки   широко
раскрылись, оранжевый круг окрасил одну щеку в болезненный цвет.
     - Это гед, - сказала Эйрис. - Он может помочь.
     - Нет!
     - Без лекарств твой друг умрет...
     - Нет!
     - Откройте, пожалуйста. Скорее!
     Эйрис стояла, не зная, что делать, беспомощная и обеспокоенная.  СуСу
прижала маленькие ладони к металлической стене. Огромный  варвар  на  полу
задышал чаще. Дверь распахнулась, СуСу попыталась закрыть ее,  но  сил  не
хватило, и открывшаяся дверь отбросила ее в глубь комнаты. Вошел  Гракс  с
оранжевым лоскутом, обернутым вокруг большого пальца.  Позади  него  стоял
Дахар.
     У Эйрис  что-то  перевернулось  в  груди.  Лицо  Дахара  посерело  от
пережитых за последнее время испытаний, рот превратился в  узкую  щель,  а
выражение его глаз было таким, какого  Эйрис  никогда  не  видела  у  него
прежде: напряженное  и  лихорадочное.  Казалось,  он  охвачен  ужасом  или
похожим на него чувством,  которому  она  не  могла  найти  названия.  Его
рубашка намокла от  дождя,  ее  покрывали  пятна  грязи  и  темно-красные,
коричневатые брызги. Увидев Эйрис, он замер.
     - Его нужно отнести внутрь Стены, - сказал Гракс.
     Он имел в виду варвара  и  обращался  к  СуСу.  Эйрис  подумала,  что
девушка попытается загородить собой гиганта,  но  она  этого  не  сделала.
Когда Гракс  вошел  в  комнату,  даже  мысль  о  сопротивлении,  казалось,
покинула ее. Теперь на лице СуСу читалось только отчаяние, маленькое  тело
сжалось в комок. Почувствовав жалость, Эйрис обняла СуСу и прижала к себе,
ей показалось, будто она обнимает ребенка.
     - СуСу, геды помогут ему там, в Стене. Гракс прав.  У  них  наверняка
есть оборудование и лекарства. Ты ведь можешь помочь ему, да?  -  спросила
она у Гракса.
     -  Его  нужно  отнести  внутрь  Стены,  -  ответил  он,  как  всегда,
бесстрастно. Гед взял гиганта за плечи,  Дахар  -  за  ноги.  Ну  конечно,
подумала Эйрис, вот зачем Гракс привел Дахара - джелийский  лейтенант  был
достаточно силен, чтобы помочь  нести  огромного  варвара.  Но  почему  он
позвал не другого геда? Да и  Дахар  в  этот  момент  отнюдь  не  выглядел
слишком сильным. Он казался  человеком,  который  дошел  до  предела.  Что
произошло с ним за те часы, которые она  провела  здесь,  пытаясь  напоить
больного, пытаясь дать СуСу спокойствие, которого ей так не хватало?
     Великан бессильно повис на руках у Дахара и геда. Он был так огромен,
что, казалось, даже этим двоим не под силу сдвинуть его с  места.  СуСу  с
безразличием  наблюдала  за  всем  происходящим.  Эйрис  не  смогла  этого
вынести.
     - Гракс, ну скажи ей, что геды могут помочь! Ваши знания, то, чему вы
учили нас...
     Гракс посмотрел на нее, но ничего не ответил. Он выглядел так,  будто
к чему-то прислушивался. Дахар смотрел на Эйрис, которая все еще  обнимала
СуСу, и Эйрис внезапно пришло в голову,  что  СуСу  была  проституткой,  а
Дахар - жрецом-легионером, и  что  это  все  могло  значить.  Ее  охватило
бешенство, то же безрассудное бешенство, которое закипело в ней  в  вельде
рядом с Джехан,  и  как  и  в  тот  раз,  она  почувствовала,  что  в  ней
просыпается сумасшедшая храбрость, которая, как она знала, скоро исчезнет.
     - Ты дашь ему лекарства, Гракс? Наркотики? Дашь или нет?
     Несмотря на то, что  Гракс  нес  варвара,  и  ему  было  тяжело,  гед
остановился и пристально посмотрел на Эйрис,  напряженно  прислушиваясь  к
чему-то.
     - Мы дадим ему наркотики.
     - СуСу, послушай, они ему помогут... не плачь.
     Она не  плакала.  Бесшумно,  с  сухими  глазами,  бывшая  проститутка
последовала за великаном, даже не оглянувшись на Эйрис.  Дверь  в  комнату
она не закрыла. Эйрис поняла, что СуСу больше не считает эту комнату своим
убежищем. Но кто же знал, что геды могут открыть любую дверь в Эр-Фроу?
     Гракс и Дахар пронесли великана через арку и направились  к  северной
стене. Дождь кончился. Ноги скользили по мокрой траве.  Эйрис  показалось,
что начинает темнеть, день заканчивался, хотя здесь ни о чем  нельзя  было
судить с уверенностью.
     Около Стены Гракс извлек из своего  силового  щита  маленькую  темную
коробочку. Сначала Эйрис подумала, что он держит увеличитель,  и  невольно
взглянула на Дахара, но вроф был на коробочке темнее, чем на увеличителях,
а на двух ее  сторонах  виднелись  небольшие  углубления.  Гракс  пальцами
надавил на них, и часть Стены исчезла.
     - Ваш воздух сейчас заполнит эту  часть  периметра,  -  сказал  Гракс
Дахару. - Внесем его.
     Они оказались в большой пустой комнате. В  ней  были  только  запахи.
Ноздри Эйрис затрепетали: неприятно пахло кридогами.  Откуда-то  доносился
их неистовый вой. Заглушая тяжелый запах кридогов, в воздухе  витал  также
запах еды: неужели именно здесь наполняли чаши, которые  появлялись  потом
на столах в залах? Но женщина не увидела никаких чаш. Но ведь  раньше  она
не видела и никакого прохода в Серой Стене.
     Страх перед гедами, убаюканный десятициклами общения, проснулся в ней
снова. Сила, которой они владеют, ужасала...
     Гракс и Дахар опустили белого  гиганта  на  пол.  Гед  прикоснулся  к
темной коробочке, и варвар  поднялся  вверх  на  огромном  столе.  Дыхание
великана ухудшилось, Эйрис слышала теперь вой кридогов только в  перерывах
между его тяжелыми всхлипами.
     - Вы должны уйти, - сказал Гракс.
     СуСу не шевельнулась.
     - А не может она остаться с ним? - спросила Эйрис.
     - Нет.
     - Почему нет? - рассердилась Эйрис.
     - Нет, - повторил Гракс, не глядя на нее. Он смотрел на Дахара.
     - Но она не будет мешать...
     - Нет.
     СуСу схватила великана за руку. Гракс отвел ее  руку,  однако  сделал
это не грубо. СуСу кинулась на  него,  охваченная  бессильным  гневом.  Ее
кулаки колотили по прозрачному врофу, который  полностью  защищал  Гракса.
Что-то ужасное, неестественное чувствовалось в этой атаке. Эйрис двинулась
вперед, но не успела она дотронуться до СуСу,  как  Гракс  нажал  на  свою
серую коробочку, и трое людей оказались за пределами Стены, которая  вдруг
выросла из пола между ними и  Граксом,  между  ними  и  больным  гигантом,
поднимаясь с трех сторон до потолка.  Дахар,  Эйрис  и  СуСу  оказались  в
пещере из врофа. Это была кубическая выемка в Стене, с  четвертой  стороны
открытая навстречу меркнущему свету Эр-Фроу.
     Так  быстро...  СуСу  отчаянно  всхлипнула,  выбежала  из  пещеры   и
помчалась по направлению к залу. Эйрис рванулась  за  девушкой,  но  Дахар
схватил женщину за руку.
     - Оставь ее.
     - Вот как? - Эйрис повернулась к жрецу. - Как можно сейчас  оставлять
ее одну в таком состоянии? Или это не важно,  потому  что  она  джелийская
проститутка?
     - Не поэтому.
     - Она страдает!
     - Неужели это твоя забота, делизийка?
     - Меня зовут Эйрис.
     - Я знаю  твое  имя,  -  сказал  Дахар.  Их  глаза  встретились.  Они
посмотрели друг на друга.
     Его горячая ладонь лежала у  нее  на  руке.  Эйрис  молчала,  странно
напрягшись, он повторил:
     - Тебя заботит ее боль?
     - Да!
     - Почему? Она ведь джелийка.
     По его волнению Эйрис  поняла,  что  он  спрашивает  о  чем-то  более
серьезном. На изможденном  лице  Дахара  мрачно  мерцали  черные,  глубоко
запавшие  глаза.  Значит,  что-то  случилось  пока  Дахар  и   рыжеволосая
сестра-легионер, подруга Джехан  отсутствовали  в  Доме  Обучения.  Что-то
случилось... Близость этого человека почему-то смущала женщину и  вызывала
головокружение. Эйрис не ответила. Дахар сильнее сжал ее руку.
     - Почему делизийка-стеклодув заботится о  джелийской  проститутке?  В
чем причина?
     Она никогда не видела его таким. Правда, за все долгие часы, что  они
провели вместе, работая с приборами гедов, в которых, казалось, только она
и Дахар  видели  нечто  большее,  чем  просто  игрушки,  они  ни  разу  не
заговорили друг с другом. Когда  нужно  было  что-то  сказать  или  задать
вопрос, они делали это через Гракса. И все же Эйрис  знала,  как  работает
мозг лейтенанта: о чем он спросит в следующий раз,  какой  опыт  проведет,
чтобы выяснить то, что ему интересно знать.  Внезапно  Эйрис  поняла,  что
несмотря на то, что они почти не общались, она  знала  Дахара  лучше,  чем
кого бы то ни было в Эр-Фроу. Но таким, как сегодня, она  его  никогда  не
видела.
     Ей показалось, что Дахара охватил ужас и отчаяние.
     - Дахар, - медленно проговорила  женщина,  -  что  произошло  сегодня
утром? Что ты сделал?
     К удивлению Эйрис, рука, сжимавшая ее запястье, дрогнула. Лицо Дахара
передернулось,  по  нему  прошла  нервная  судорога.  Он  внезапно   круто
повернулся и зашагал в  чащу.  Спина  лейтенанта  оставалась  прямой,  как
клинок.  Эйрис  бросилась  было  за  ним,  но  ее  охватил  страх,  и  она
остановилась. Дахар обернулся. Ему удалось овладеть своим лицом.  Быстрым,
каким-то надломленным голосом он сказал:
     - Есть питье, которое успокоит СуСу, или, по крайней мере,  затуманит
ее разум, пока не минует самое худшее.  Но  она  не  примет  лекарства  от
жреца. Сделай это вместо меня. Возьми четырнадцать листьев  шар-травы,  ты
знаешь это растение? Оно растет и в Делизии. Как следует прокипяти листья.
Добавляй воду, по мере того, как она будет выкипать. Кипяти полчаса,  пока
у тебя не получится густая  паста.  Растолки  ягоды  лин.  Возьми  столько
порошка, чтобы он покрывал тонким слоем ноготь большого пальца, и смешай с
пастой.
     - Но ягода лин - яд!
     - Но только не в сочетании с шар-травой, хотя  эта  трава  и  туманит
мозг. Раствори смесь в полной чаше воды и заставь СуСу  немедленно  выпить
это. Не дай раствору осесть, - старательно произнес Дахар слово  гедов,  и
неожиданно слово это взволновало обоих. Дахар усмехнулся, почему  -  Эйрис
не могла понять.
     - Обращайся с пастой из ягод лин как можно осторожнее,  не  клади  ее
слишком много и смотри, чтобы она не попала в ранки на твоих руках.
     Жрец взглянул на руки женщины, и что-то промелькнуло  в  его  глазах.
Потом он повернулся и зашагал к опушке леса, по направлению  к  джелийским
залам.
     Эйрис обхватила себя руками и  вздрогнула:  задняя  стена  кубической
пещеры  двигалась,  подталкивая  ее  наружу.  Женщина  рванулась   вперед,
подальше от движущегося врофа и оказалась на  мокрой  траве.  Моргая,  она
смотрела на Стену, которая через мгновение стала ровной, непроницаемой,  и
слегка замерцала таинственным серебристым светом.



                                    30

     Как только Гракс миновал симоз, он снял скафандр  и,  оставив  белого
великана, направился к своим собратьям. Его феромоны  пахли  изумлением  и
испугом. По дороге он думал о том, что произошло за последнее время.  Люди
уничтожили еще несколько кораблей Флота, ворвались в пространство там, где
геды их вовсе не ожидали. К  тому  же  они  использовали  какое-то  новое,
мощное оружие, которое ни геды, ни одни из их исконных союзников раньше не
видели. Корабли гедов пропали, погибших было очень много. А на  Коме  даже
не могла  состояться  церемония  совокупления  во  имя  мертвых,  ибо  все
восемнадцать гедов и Энциклопедист были заняты непонятным происшествием  с
"Кридогами": среди людей, которые постоянно вели себя в Эр-Фроу,  как  два
разных вида, неожиданно появилось семеро,  начавших  сотрудничать  друг  с
другом, как будто это был один вид. Почему?
     Энциклопедист  связался  со  всеми  восемнадцатью  гедами  в   начале
утреннего  обучения  и  сообщил  им  об  этом.   Все   замолчали.   Гракс,
почувствовав, как его феромоны ускользают из-под контроля, подавил  шок  и
немедленно связался  с  молодым  Р'грефом.  То  же  самое  сделали  и  все
остальные геды. Но подросток на сей раз тоже сумел сохранить контроль  над
собой.
     Однако  соглашение  "Кридоги"  так  поразило  их,  как   поразил   бы
нечисленно-рациональный джонкиль, который начал бы считать до десяти. Этот
альянс противоречил  данным,  собранным  за  месяцы  исследований.  Такого
просто не могло быть!
     Но это случилось. Каждый  гед  поднялся  и  направился  к  Стене,  не
обращая никакого внимания на беспокойство  среди  животных,  оставшихся  в
залах. Весь день они обсуждали поразившее их событие, требовали ответа  от
Энциклопедиста, сами искали ответ, но так его и не  нашли.  Как  люди  так
быстро  смогли  изменить  свое  поведение,  ведь  раньше  они  вели   себя
совершенно иначе?
     Когда Энциклопедист  снова  прервал  обсуждение,  показав  на  экране
великана-альбиноса, неподвижно лежащего на полу  своей  комнаты,  феромоны
запахли облегчением. Такое по крайней мере можно  было  понять.  Геды  уже
давно, еще во время Обеззараживания, выяснили, что  у  великана  развилась
опухоль, которая давила на  его  мозг.  Она  возникла  из-за  радиации  на
острове, радиации, при которой  великан,  должно  быть,  прожил  всю  свою
жизнь. Его гибель была вполне предсказуема. Что же  касается  человека  по
имени Эйрис, которая помогла белому великану, то ее поступок прибавил  еще
один интересный факт к сведениям Энциклопедиста, отнюдь не  противоречащий
тому, что было уже известно. Белый не принадлежал ни к одному из подвидов.
     - Его нужно перенести внутрь периметра, - сказал кто-то из гедов.
     - Да. Нужно. Гармония поет с нами, - ответили все остальные.
     - Гармония поет с нами.
     - И пусть это длится вечно.
     - Это продлится вечно. Мы сможем многое узнать о человеческом мозге.
     - Его нужно перенести сейчас?
     - Энциклопедист говорит, сейчас.
     - Я думаю, сейчас. Гармония поет с нами.
     - Это продлится вечно.
     Идти должен был Гракс, хотя делать ему этого очень не  хотелось.  Его
охватила щемящая тоска, ведь  приходилось  покидать  периметр,  когда  все
восемнадцать гедов собрались вместе и церемония  по  оплакиванию  погибших
дрожала на границе феромонов подобно холодному туману. Но  великан  был  в
группе обучения Гракса, кроме  того,  Энциклопедист  сказал,  что  человек
Дахар ждал в Доме Обучения, в опустевшей комнате. Каждый из гедов подумал:
"Дахар ждет именно Гракса. - Он может помочь перенести великана".
     Дахар  неподвижно  стоял  в  коридоре  перед  комнатой  Обучения,   и
заговорил еще до того, как Гракс появился  из-за  угла.  Жрец  отбросил  в
сторону цивилизованное спокойствие и заговорил только от себя, не пребывая
в гармонии ни  с  одним  другим  существом  своего  вида.  Его  волосатое,
двуглазое лицо стало отталкивающе белым.
     - Геды изгонят людей из Эр-Фроу  за  сегодняшние  смерти?  -  спросил
жрец.
     Гракс подошел ближе:
     - Что произошло?
     Гед, конечно, уже знал обо всем. Две плоские скалы, стоявшие на дикой
поляне,  скрывали  в   себе   систему   контроля   окружающей   среды   и,
следовательно,  были  частью  Энциклопедиста.  Гракс  слушал,  как   Дахар
рассказывает ему то, что он уже знал  -  Соглашение  "Кридоги",  смерть  и
насилие,  -  и  чувствовал  запах  своих  собственных   феромонов,   запах
удивления... Но на вопрос Дахара он не ответил. Жрец повторил свой вопрос:
     - Гракс... мы сделали все, чтобы доказать нашу... нашу  добрую  волю.
Изгнание будет или нет?
     - Не будет. Изгнания не будет, - ответил наконец гед.
     Мускулы на лице человека внезапно дрогнули, Гракс прежде  никогда  не
видел такого лица и не смог понять, что оно выражает.
     - Ты хочешь остаться?  -  спросил  гед  и  снова  почувствовал  запах
удивления. - Ради науки? Чтобы учиться?
     - Да, - ответил Дахар, и мускулы его лица застыли.
     Понять происходящее было трудно.  Но  ни  у  одного  человека,  кроме
жреца, не было такого сильного желания  учиться,  и  все  же  другие  тоже
согласились на альянс. Что все это значило? Даже Энциклопедист не понимал,
как новые взаимоотношения людей могут повлиять на Ключевой Парадокс.
     Когда Гракс, оставив больного великана, вернулся к своим, то оказался
в тумане самых сильных запахов,  какие  только  мог  припомнить  на  Коме:
изумление, печаль, гнев. Энциклопедист продолжал рокотать,  сообщая  новые
подробности катастрофы Флота. Феромоны омывали, затягивали  его,  изменяли
его собственные запахи, такие сильные, будто периметр был гнездом, а он  -
всего лишь подростком.
     - Гра