а он убьет всех нас. Вас это устраивает?
     - Да, - она помолчала, - устраивает.


                                    15

     Ночью снег прекратился. Наружную дверь удалось открыть с трудом, хотя
бетонный козырек над дверью принял основной удар непогоды  на  себя.  Окна
нижнего этажа были завалены снегом наполовину; одно из стекол в  оранжерее
продавилось  внутрь   и   позволило   любопытным   пальмам   по-настоящему
познакомиться с северной погодой. Знакомство им не понравилось  -  жесткие
пластинки листьев сложились вдвое, будто ладони, согревающие  друг  друга.
Лучшим развлечением  дня  стало  копание  дорожек  -  иногда  напоминающих
тоннели. В мужчинах и женщинах проснулись дети; дети вели себя так,  будто
никогда не засыпали. Насмешливое голубое утро с легким презрением смотрело
на всю эту суету, на сверкающие громады близких склонов  и  на  голубеющие
туманы склонов дальних. Мир вдруг приобрел перспективу, и жизнь - тоже,  и
уже так хотелось счастья, что даже игра в  смерть  стала  казаться  просто
игрой.
     - Мистер Уолес, как вам нравится кофе? - спросил Вацлав.
     - Благодарю, мне понравилось, - ответил Тим.
     Тишина снова нависла над столом, как купол.
     Тим сделал еще глоток.
     - А знаете, я ведь выяснил, кто убил Роберта, - сказал Вацлав.
     - Почему вы считаете, что его кто-то убил?
     Тим явно нервничал. Это было плохо, он начал нервничать слишком рано.
Теперь Вацлаву приходилось форсировать события.
     - Потому что я знаю этого человека: это  мужчина,  примерно  тридцати
лет, очень высокий и сильный. Короче говоря, это вы, мистер Уолес.
     Тим сделал последний глоток и встал из-за стола. Сейчас он  нервничал
сильнее. Он подошел к дверям и взглянул в приемную. Там, очевидно,  никого
не было. Он защелкнул замок и попробовал улыбнуться.
     Внешние данные еще ни о чем  не  говорят,  подумал  Вацлав,  впрочем,
мускулы часто наращивают именно затем, чтобы скрыть свою уязвимость.
     - Надеюсь, вы еще ни с кем не делились этой глупостью? - спросил Тим.
     - Ни с кем, кроме присутствующих.
     Тим обернулся, выискивая взглядом  нечто.  Он  поднял  с  подоконника
переносную лампу и взял ее в правую руку. Шнур свисал до пола. Тим намотал
шнур на левую ладонь и сжал ладонь в кулак, дернул, бросил лампу на пол.
     - Маргарет, иди сюда, - позвал он.
     Маргарет подошла.
     Тим разорвал шнур на три куска - легко, как нитку. Он  явно  гордился
своей силой и даже сейчас выставлял ее напоказ.
     - А теперь свяжи им руки. Сзади.
     Маргарет подчинилась.
     - У вас неплохо получается, - сказал Вацлав.
     - Что?
     - Подойди сюда.
     Тим постоял, сделал шаг вперед, подчиняясь приказу.
     - Слушай меня внимательно, - сказал Вацлав. - Возьми  провод,  теперь
возьми нож - в  столе,  во  втором  ящике  сверху.  Теперь  зачисти  концы
провода. Так. Эти концы тоже. Теперь вставляй провод в розетку. Почему  ты
остановился? - отвечай!
     - Зачем мне это делать?
     - Ты убил человека, - сказал Вацлав. - Теперь ты должен умереть  сам.
Это справедливо. Теперь берись за провод. Прощай.
     Тим медленно протянул руку и взялся за огненные концы. Он  подчинялся
приказу. Раздался треск; Тим неуклюже дернулся и упал. Его колени медленно
разогнулись. Все это время Маргарет молчала.
     - Мегги? - удивилась Нора.
     - Мне плохо, - сказала Маргарет. - Кружится голова, сейчас пройдет.
     Она сделала несколько  неуверенных  шагов  к  двери,  открыла  замок.
Похоже, что ей действительно плохо, подумал Вацлав.
     - Бедная Мегги! - сказала Нора, - но зачем ты это сделал?
     - Сейчас увидишь.
     Маргарет вышла из  комнаты.  Нора  сползла  со  стула  и  попробовала
освободиться.  Вацлав  смотрел  на  нее  молча.  Остаток  кофе  дымился  в
маленьких чашках.
     Маргарет вернулась с сумочкой.
     - Маргарет, что с вами? - спросил Вацлав.
     - Ничего, ничего, сейчас пройдет.
     Она вынула из сумочки пистолет, села в кресло.
     - Вот так, - сказала она, - вот так,  создатель  чудес.  Только  что,
доктор, ты убил невинного человека. Тебе приятно узнавать об этом?
     Она  коротко  засмеялась  и  подняла  голову.   Выражение   ее   глаз
изменилось. Сейчас она была совсем  другой  -  свирепой  и  страшной,  как
подстреленный хищник.
     - Нора, милочка, - продолжала она, - сейчас я тебе расскажу, как было
дело. Это очень забавная история. Ты  думаешь,  что  Тим  кого-то  убивал,
кого-то мог убить? Ха! Он был смирным, как теленок. Он влюбился в  меня  с
первого взгляда. Мне даже немного жаль было смотреть, как ты, доктор,  его
убивал. Теперь все в порядке. Теперь доктор отдаст мне лекарство, а  через
час здесь будет вертолет. Если доктор  будет  себя  хорошо  вести,  то  он
останется жив. И ты, Нора, тоже останешься жива. Если доктор  заупрямится,
то первую я убью тебя.
     - Мегги, я не понимаю, - спросила Нора, - кто убил Роберта?
     - Ну я, конечно, - ответила Маргарет.
     - А кошка?
     - И с кошкой, это тоже я.
     - Но ты ведь любила Тима?
     - Я? Никогда. Это он сходил с ума, прямо как ребенок.
     Она подошла и посмотрела на лежащего гиганта.  Тим  лежал  на  спине,
голова завалилась на бок, глаза были закрыты.
     - Смотри-ка, у него подрагивают веки.  Значит,  от  тока  умирают  не
сразу. Что ты скажешь об этом, доктор?
     - Мышцы могут сокращаться еще несколько часов. Это не значит, что его
можно оживить.
     - А все равно интересно. Когда умер Роберт, я такого не замечала.
     - Наверное, вы не так уж часто убивали, - сказал Вацлав.
     Маргарет задумалась.
     - Часто. По вашим  меркам.  Но  это  обычная  работа.  Но  с  помощью
электричества - всего один раз. Теперь буду знать.
     Она поднялась с кресла и оперлась рукой о стол. У нее явно  кружилась
голова.
     - Теперь... Где вещество?
     Она поднла руку с пистолетом и опустила снова.
     - Оно в бутылке, - ответил Вацлав, - бутылка стоит в шкафу,  там  же,
где стояли кофейные чашечки.
     Маргарет вышла в приемную.
     Нора встала на ноги, опираясь  о  стену.  Она  привалилась  спиной  к
стене, несколько  раз  ударилась  о  стену  затылком.  Звук  был  довольно
громким.
     - Ты! - с ней началась  истерика,  -  Ты,  ты  все  знаешь,  ты  всех
разгадал, ты умеешь читать мысли  и  предсказывать  будущее!  Ты  мог  это
сделать! Теперь она нас убьет!
     Она говорила шепотом, но ее шепот напоминал приглушенный крик.
     - Это была ошибка. Так сложились обстоятельства.
     - Обстоятельства? Обстоятельства! - она закричала.
     Вошла Маргарет с бутылкой в руке.
     - Молчать!
     Она поставила бутылку на стол, переложила пистолет в  правую  руку  и
прицелилась.
     - Эта бутылка?
     - Да.
     - Тогда прощай, создатель чудес. Ты был интересным человеком,  иногда
ты даже верно предсказывал. О нас с Тимом,  помнишь?  Ты  сказал,  что  мы
будем вместе, пока будет идти  снег  и  еще  два  часа  после  этого.  Как
красиво! Ты, наверное, гордился собой.
     Она нажала на курок. Выстрела не было. Она пошатнулась снова.
     - Вам плохо? - спросил Вацлав.
     - Сейчас пройдет.
     Она попыталась выстрелить снова.
     - Не стоит, - сказал Вацлав, - ваш пистолет не заряжен. Я позаботился
об этом несколько часов назад. Вы ведь  всегда  хранили  пистолет  в  этой
сумочке, не так ли?
     - Да.
     - Подумайте, Маргарет, почему вам плохо?
     Она  нахмурилась,  наклонила  голову,  рот  чуть  приоткрылся.   Лицо
выражало работу мысли или, скорее, пародию на работу мысли.
     - Я подумала. Не знаю.
     - Вы приняли слишком большую дозу лекарства. Я немного не  рассчитал,
в вашей чашке было четыре капли. Эта доза хороша для такого  мужчины,  как
Тим. Теперь положите пистолет.
     Она подчинилась.
     Тим пошевелился и окрыл глаза:
     - Мне можно встать?
     - Да, - сказал Вацлав, - вы сыграли прекрасно. Только не  стоило  так
нервничать, ведь ничего страшного не могло произойти. Смотрите.
     - Развяжите мне руки, - он обращался к Маргарет. - Ей тоже.  Слушайте
только мой голос. Вы подчиняетесь только моим командам. Ложитесь на диван.
На спину! Можете подойти и посмотреть на нее, - сказал он Тиму. - Она  вас
не видит и не слышит. Сейчас у нее контакт  только  со  мной.  Она  слышит
только мой голос и подчиняется только моим командам.
     - Я отказываюсь что-либо понимать, - сказала Нора, - здесь устраивают
цирк или действительно происходит что-то серьезное?
     Вацлав оставил ее слова без внимания. Сейчас он говорил с Маргарет:
     - Вы слышите только мой голос. Вы спите, но продолжаете меня слышать.
Выполняйте мои команды. Вы меня слышите?
     - Да, - очень тихо.
     - Вы проснетесь через двадцать минут и забудете все то,  что  сегодня
произошло в этой комнате. Когда вы ждете вертолет?
     - Через час.
     Ее лицо было бледно почти до зелени. На нем четко проступали  морщины
- у рта, в уголках глаз. Видимо, доза лекарства была опасной.
     - Как вы думаете, сколько ей было лет? - спросил Тим.
     Он сказал "было", будто об умершей.
     - Не меньше тридцати, - ответил Вацлав.
     - Мне она всегда казалась моложе.
     - Не расстраивайтесь, нет такого мужчины, которого не  обманывала  бы
женщина.
     - А что, есть такие, которые не расстраиваются? - спросил Тим.
     - Наверное, нет, вы правы, - ответил Вацлав.
     - Верно, верно, нет... - произнесла Маргарет, не открывая глаз, -  вы
правы, правы, правы...
     Все замерли, слушая это  жуткое  эхо,  отраженное  от  каменного  дна
черных подземелий беспамятства.
     - Она сейчас слышит что-то?
     - Только мой голос, - ответил Вацлав. - Маргарет,  я  приказываю  вам
после того, как вы проснетесь, ждать вертолет. Вы улетите на нем и никогда
не вернетесь. Вы сообщите,  что  лекарство  уничтожено.  Если  же  вам  не
поверят, вы сделаете все, чтобы это вещество не было использовано во  вред
людям. Цель вашей жизни - не позволить, чтобы  оно  было  использовано  во
вред людям. Вы сделаете для этого все - и, если придется,  вы  пожертвуете
собой ради этого. Если вы меня поняли, повторите самое главное.
     - Не позволить, не позволить...
     - Не позволить чего?
     - Не позволить, чтобы оно  было  использовано  во  вред  людям.  Если
нужно, пожертвовать собой.
     Она вдруг стала тяжело дышать, на лице выступил пот, на шее и руках -
тоже.
     - Спите, - сказал Вацлав, - когда вы проснетесь,  все  будет  хорошо.
Теперь вы только спите. Больше вы не слышите моего голоса.
     Он выдержал паузу и добавил:
     - Мне жаль, но я не смог рассчитать нужную дозу. Для этого был  нужен
эксперимент на человеке.


                                    16

     Сейчас все было позади, но Нора  не  могла  успокоиться.  Она  нервно
ходила по комнате взад-вперд. Тим остался в  кабинете  вместе  со  спящей.
Наверное, ему хротелось побыть с нею наедине,  хотя  бы  так,  хотя  бы  в
последний раз.
     - Ты совершенно не обращал на меня внимания, - сказала Нора. - Я  для
тебя пустое место. Ты обо мне совершенно не думаешь. Ты думаешь  только  о
том, как от меня избавиться!
     Обычная женская непоследовательность, - подумал Вацлав, - возмущенные
женщины совершенно забывают о логике, в этом они  значительно  превосходят
мужчин.
     - Нора, не надо скандалов, - сказал он.
     Он чувствовал себя очень усталым.
     - Ах, не надо скандалов?!!
     - Прости, я забыл, что  лучший  способ  спровоцировать  скандал,  это
сказать "не надо скандалов".
     Нора   вдруг   успокоилась.   Она   всегда   была   такой   -   такой
непоследовательной и неприятно непредсказуемой. И, тем не менее, она  была
единственной в мире.
     - Скажи, - спросила она, - ты меня все еще любишь?
     - Да, - ответил Вацлав, - но я боюсь.
     - Чего?
     - Я  чувствую  себя,  как  солнечный  лучик,  попавший  в  бриллиант.
Бриллиант - это ты. Но сколько бы я ни отражался от твоих граней, я должен
уйти. Солнечный луч невозможно удержать на одном месте, даже если  он  сам
хочет этого больше всего на свете.
     - Я буду держать тебя столько, сколько смогу...
     - Спасибо. Давай сменим тему.
     - Давай. Ты обо всем знал заранее? Откуда?
     - Это очень просто. Сначала я сам подозревал Тима. Все обстоятельства
складвались против него. Но рано или поздно я должен был догадаться. Когда
позапрошлой ночью Маргарет оказалась в твоей комнате,  я  понял,  что  Тим
неповинен.
     - Я не вижу здесь связи.
     - Все дело в дежурной. Эта злобная  старуха  не  стала  бы  открывать
двери ночью. Если бы она и сделал это, то закатила бы скандал. Маргарет не
могла пройти внутрь обычным путем. Следовательно, Маргарет лгала.
     - Как же она оказалась здесь?
     - Есть множество  путей,  чтобы  проникнуть  в  здание.  Например,  в
оранжерее было выдавлено стекло. Тебе это о чем-то говорит?
     - Теперь говорит.
     - После того, как я понял, что  Маргарет  лжет,  я  проверил  ее  еще
дважды. Ты помнишь, как я читал по ее ладони?
     - Да, помню, ты рассказал все о лекарстве. Ты это знал заранее?
     - Нет. Я взял ее руку за запястье. Я говорил и чувствовал ее пульс. Я
блуждал, пытаясь выйти на правильный  путь.  Когда  я  случайно  отгадывал
правду, ее пульс сообщал мне об этом. Это было так же просто, как задавать
вопросы и получать на них правильные ответы.
     - Ты можешь сделать это с любым человеком?
     - Это и многое другое.
     - И со мной тоже?
     - Нет, с тобой - никогда.
     Она улыбнулась - той самой улыбкой, которую он подарил ей год  назад.
Разговаривая с ней в первый раз, он улыбался ей так, будто предчувствовал,
что она станет его единственной радостью в жизни. И к концу разговора  она
заучила эту улыбку так, что больше не могла забыть. А  на  следующий  день
она сама улыбалась ему той же улыбкой...
     - Я проверил ее еще раз. Я подсунул ей кошку, и кошка ее  испугалась.
С этой минуты у меня исчезли все сомнения.
     - Хватит говорить об этом. Давай еще раз сменим тему.
     Он заметил огоньки в ее глазах и его вдруг обожгло счастьем.
     - Слишком мало времени, мы скоро услышим вертолет.
     - Нет, я слышу твой, только твой голос. Ты мне  тоже  дал  лекарство,
да?
     - Да, но другое. То же самое, что и ты дала мне.


                                  * * *

     - Я помню, когда-то я видела  сон.  Почему-то  я  вспомнила  об  этом
сегодня. Это был странный сон.. мне снился спрут, но  не  зеленый  (спруты
ведь зеленые, правда?), прозрачный, прозрачный наполовину. И у него внутри
что-то переливалось, такое  желтое,  как  будто  огоньки.  И  он  двигался
быстро-быстро, как будто катился. А потом он развалился на много маленьких
спрутиков. Я их сложила в корзину - корзина  старая,  плетеная,  -  а  они
расползлись. Я стала их искать по всему дому, я их звала,  звала,  но  они
все исчезли. И я так горько плакала, потому что я их полюбила...
     - Скажите, Кейт, вы видели этот сон после того, как вы  расстались  с
мужем?
     - Да, кажется, позже.
     - Тогда все очень просто. Спрут - это ваш муж, тот  негодяй,  который
вас бросил. Вам хотелось иметь детей; маленькие спрутики - это  дети.  Они
уползают и исчезают, потому что на самом деле их не было.
     Она молчит, вспоминая.
     Она сидит спиной к темнеющему окну, и снова  чуть  заметное  мерцание
отражается от ее лица и рук, но не отражается от неживых предметов.
     Собственно, ничего в мире не  меняется,  подумал  Вацлав,  ничего  не
меняется, что бы ни происходило лично с  тобой.  Этот  мир  безразличен  к
тебе, пытаешься ли ты его изменить, или платишь ему тем же безразличием.
     - Кейт, скажите еще что-нибудь.
     - Вчера был дождь... Я снова говорю эту фразу, правда?
     - Правда.
     -  А  еще  вчера  я  впервые  увидела,  как  плачет  мужчина.  Плачет
по-настоящему. Вы видели когда-нибудь?
     - Да.
     - А я видела впервые. Почему-то мужчинам плачется труднее. Почему?
     - Потому что они плачут искренне.
     - Да, наверное... Маргарет ведь его любила, я это знаю, почему же она
улетела?
     - Не знаю. Просто  не  судьба.  Они  влюбились  сразу  и  были  очень
счастливы  несколько  дней.  А  настоящее  счастье  долго  не  длится.  Вы
согласны?
     - Вполне.
     - Он плакал после того, как узнал, что вертолет разбился.
     - Наверное,  что-то  случилось  на  борту,  ведь  погода  тогда  была
хорошая, это потом потеплело и пошел дождь. Как вы думаете, доктор?
     - Я согласен. Что-то произошло на борту. Но этого мы с  вами  никогда
не узнаем.
     Она наклонилась вперед,  и  снова  капля  в  золотой  оправе  сливает
цветные фигурки в подобие натюрморта:  золотое  яблоко  на  красном  фоне.
Почти совершенная иллюзия.


                             СЕРГЕЙ ГЕРАСИМОВ

                             ИСТОРИЯ ЭММЫ К.


     Рыбе нужно плыть, мошке - кружиться  у  свечи,  птице  -  лететь  над
землей, женщине нужно быть красивой. Именно поэтому женщины устраивают для
себя конкурсы красоты. И, как есть рыбы, которые плавают  быстрее  других,
как есть мошки, подлетающие к  огню  слишком  близко,  так  есть  женщины,
которые в конкурсах  красоты  побеждают.  К  таким  женщинам,  несомненно,
относилась и Эмма К.
     В детстве Эмма была милой толстушкой, но, подрастая, она вытягивалась
и худела (не без помощи диеты), и, когда в шестнадцать лет  она  завоевала
титул первой  красавицы  города,  ни  одна  из  злых  завистниц  не  могла
оспаривать  ее  превосходство.  Действительно,  Эмма  была   неподражаема,
казалось, она рождена для таких конкурсов. Давая телеинтервью на следующий
день после победы, она очаровала весь персонал студии (молодого  оператора
еще месяц бросало то в жар, то в холод),  очаровала  и  весь  свой  родной
городок.
     Одна из школьных подруг Эммы, дурнушка Элизабет, пришла  выразить  ей
свое восхищение. Подруги встретились  на  веранде,  заваленной  вчерашними
букетами, еще не  успевшими  потерять  свежесть.  Эмма  К.  выглядела  как
настоящая королева.
     - Ах, Эмма, ты такая красивая! - восхитилась Элизабет.
     Эмма посмотрела на подругу с выражением бесконечного превосходства.
     - Лиза, тебе тоже нужно заботиться о своей внешности. Девушка красива
тогда, когда она о себе заботится. Ты ведь хочешь быть красивой?
     Конечно, Лиза хотела, еще как, но она промолчала из скромности.
     - Я ведь от природы склонна к полноте, - продолжала Эмма, -  а  разве
это заметно?
     - Ни капельки, - ответила Лиза.
     - Вот именно, ни капельки, а знаешь, как тяжело мне это дается?
     - Но ты такая сильная, Эмма. Я бы хотела быть похожей на тебя.
     - Это не так просто, Лиза. Но кое-чему я тебя научу. Для начала  тебе
нужно сменить прическу. Идем в комнату.
     И они пошли в комнату.
     Это был роковой день в жизни Эммы К.


                                  * * *


     Лиза оказалась  понятливой  ученицей.  Она  сменила  прическу,  стиль
одежды, манеру себя вести, даже ее походка стала иной. Эмма была  поражена
способностями подруги. И, чем  большие  успехи  делала  Лиза,  тем  больше
помогала ей Эмма К. Она творила. Она лепила новую красавицу, как скульптор
лепит глину. Она чувствовала себя не только королевой, но  почти  богиней,
создающей новую красоту. Когда, год спустя, Лиза согласилась участвовать в
конкурсе и чуть было не дошла до  финала,  это  было  их  общим  триумфом.
Конечно, первой красавицей снова стала Эмма К. Она была вне конкуренции.
     Эмма снова выступила  по  телевидению.  Она  была  немногословна,  но
остроумна. Интервью брал прошлогодний молодой оператор, видимо, повышенный
в должности. Бедняга впивался в Эмму взглядом, краснел и путал текст. Эмма
снисходительно  улыбалась  и  поправляла  его  ошибки.  Под  конец  своего
интервью она упомянула о Лизе.
     - Это удивительно, ведь вы должны быть соперницами, - выдавил из себя
молодой человек.
     - Соперницами? С Лизой? О, нет!