капкан.  Напрасно.
Устройство намертво приросло к металлическому грунту.
     Рональд Брук вернулся в станцию и снял скафандр. Он сгреб  с  магнитных
ботинок  пригоршню металлической пыли и бросил в анализатор. Если анализатор
обнаружит аномалии, то загорится красная лампочка.
     Он лег и почти мгновенно уснул.  Ему  снилась  прекрасная  девушка  без
лица;  девушка  говорила  ему:  <<ну  ты  же знаешь, как я тебя люблю>> и он
отвечал: <<знаю>>. Он пытался разглядеть лицо девушки,  но  не  мог.  Но  он
знал, что лицо было красиво.
     Он  проснулся  и долго не открывал глаз: он все еще кружил эту девушку,
приподняв ее над землей, а она обнимала его и целовала в губы. Звук  зуммера
заставил подняться. Красная лампочка.
     Красная лампочка; наконец-то что-то случилось.
     Рональд  Брук посмотрел данные анализа. Да, это не была обычная мертвая
пыль. Ему показалось, что он знал это заранее. Он  прогнал  эту  мысль.  Это
было  нечто,  на  что  его  анализатор  не  был  запрограммирован. Возможно,
металлическая форма жизни. Возможно, еще более странная субстанция.
     Он взглянул в окно. По небу быстро передвигался низкий Фобос, на глазах
меняя фазы. Железные кристаллы  уже  стали  покрываться  инеем,  делая  ночь
светлой, наполненной светом. По дорожке шла женская фигура.
     Девушка   подошла  к  окну  и  постучала.  Постучала  легко,  спрашивая
позволения войти. Это могла быть только Мери Янсон, так говорила логика,  но
Рональд Брук уже знал, что это была девушка из его сна.
     Он  впустил  ее  сквозь  шлюз. Девушка была без скафандра. Ее загорелые
руки были покрыты голубыми иглами инея. Иней сразу стал таять.
     Рональд Брук сделал шаг вперед.
     -- Не касайтесь меня, я  еще  слишком  холодная,--  сказала  девушка  и
виновато улыбнулась. Черты ее лица были чуть стерты, нечетки, и Рональд Брук
снова старался разглядеть ее, так же как и во сне.
     Девушка села на пластиковый диванчик и диванчик сразу прогнулся.
     -- Извините, я тяжелая,-- сказала она.
     Рональд Брук уже не удивлялся.
     -- Как вас зовут? -- спросил он.
     -- Да никак, наверное.
     -- Не могу же я называть вас Никак?
     -- А мне нравится это имя. Оно красиво звучит. Никак.
     -- Хорошо, если вы хотите. Меня зовут Рональд Брук. Вам уже теплее?
     -- Да,-- она протянула руку.
     Он коснулся ее пальцев и почувствовал ожег холода.
     -- Вы неживая,-- зачем-то сказал он.
     -- Но ты же знаешь, как я тебя люблю,-- спокойно ответила девушка.
     -- Знаю,-- механически сказал он.-- Так это ты убила супругов Янсон?
     -- Я.
     -- Зачем?
     --  Они слишком любили друг друга, а я была им не нужна. Но тебе ведь я
нужна, правда?
     -- Конечно нужна,-- ответил  он,  взвешивая  шансы,--  еще  как  нужна.
Расскажи мне о себе. Откуда ты взялась?
     -- Я не знаю. А откуда взялся ты?
     -- Я прилетел с Земли. Там живут люди. Такие как я.
     -- Нет, таких как ты больше нет,-- вздохнула девушка.
     Он не стал возражать.
     -- А откуда взялись люди на Земле?
     --  Из  создал  Бог.  Вначале он создал мужчину, потом женщину (зачем я
пересказываю ей эти сказки? -- возмутилось его второе я). Им  жилось  хорошо
вместе.  Они жили в саду, а посреди сада росла яблоня. Но Бог запретил рвать
плоды.
     -- Почему?
     -- Потому что, съев яблоко, люди бы начали  понимать  добро  и  зло,  и
стали  бы  равными  самому  Богу. Но женщина сорвала яблоко, откусила сама и
поделилась с мужчиной. И люди стали понимать добро и зло.
     -- Нет,-- сказала Никак,-- в твоем рассказе нет логики. Если женщина  и
мужчина  съели  одно  яблоко  на  двоих,  то  добро и зло каждый из них стал
понимать лишь наполовину. Вот я пришла к тебе, сюда, сейчас.  Скажи  --  это
добро или зло?
     Он не знал что отвечать.
     --  Видишь,--  продолжала  девушка,--  вы  съели  по  половинке яблока,
поэтому вы вечно путаете добро и зло. И никогда не можете отделить  одно  от
другого.
     Он  почувствовал,  что  девушка  права  и  ему  стало  обидно. Потом он
рассердился на себя за это глупое чувство.
     -- Не сердись,-- сказала Никак,-- я не хотела тебя  обидеть.  Можно,  я
уйду и вернусь завтра в полдень?
     --  Возвращайся,--  сказал  Рональд  Брук,--  возвращайся,  я буду тебя
ждать.
     Последние слова он сказал искренне.
     Боже мой, неужели я могу в нее влюбиться? -- подумал он, когда  девушка
ушла.  Но  ведь  я  был  влюблен в нее уже во сне. А все остальное было лишь
продолжением сна. Что мне делать?
     Он решил заняться образцами.
     Через несколько часов работы  он  начал  понимать  с  чем  имеет  дело.
Мельчайшая металлическая пыль действительно была формой жизни; металлические
клетки  делились,  росли,  быстро  создавали сложные структуры и даже ткани.
Капкан мог просто вырасти на  грунте,  скорее  всего  так  и  произошло.  Но
металлические  организмы  питались  металлом,  вот  почему  они  могли убить
супругов Янсон, уничтожив металлические части их скафандров. А кто же  тогда
Никто?  Металлическая девушка с металлическим сердцем, которое может любить?
И можно ли любить металлическую девушку?
     Он  посмотрел  на  фотографии,  сделанные   фотороботом.   Пока   Никто
находилась  внутри  станции,  сотни приборов изучали ее. Ее прекрасный загар
был просто ржавчиной. Ночью она была холодна, а днем разогреется на  солнце.
В любом случае она не человек.
     Следующий корабль должен был прилететь на закате. Что такое добро и что
такое  зло?  --  подумал  Рональд Брук,-- я никогда не смогу понять этого до
конца. И как бы я ни поступил, я никогда не смогу себя уверить, что поступил
правильно.
     В полдень Никто вернулась.
     -- Я уже разгадал кто ты,-- сказал Рональд Брук.
     -- Я знаю. Но это не помешает мне любить тебя.
     -- Мы никогда не сможем любить друг друга,-- сказал Рональд Брук.--  Мы
слишком  разные.  Есть  такая неоспоримая вещь, как биология. Если хочешь, я
дам тебе учебник.
     -- Я знаю, что такое биология,-- ответила Никто,--  я  даже  знаю,  что
сегодня вечером прилетит следующий корабль. Я знаю, что ты собирался предать
меня. Но ты еще не уверен. Ты еще не знаешь, как тебе поступить.
     -- А что мне делать?
     -- Возьми это и решай сам.
     Она подала ему маленький черный предмет. В полдень ее рука была теплой.
     -- Что это?
     --  Это  пуля,  но она живая. Она убивает металл. Если ты выстрелишь по
кораблю, то он никогда не сможет вернуться на Землю.
     -- Ты предлагаешь мне уничтожить корабль.
     -- Я предлагаю тебе выбрать между добром и злом. И что бы ты ни выбрал,
ты будешь прав только наполовину.
     На  закате  он  надел  легкий  скафандр  и  вышел  из  станции.  В  его
автоматической  винтовке  было  девяносто пуль. Одна из них живая, убивающая
металл. Но он еще не принял решения.
     Когда корабль опустился на поверхность, Рональд  Брук  лег  за  большим
камнем   в   форме  правильной  пирамидки.  Закат  был  невероятен.  Голубые
кристаллики сгущали воздух,  маленькое  солнце  переливалось  всеми  цветами
спектра.  Железная  пустыня  медленно  опускалась  в  ночь. Из корабля вышла
одинокая фигура в скафандре  и  большом  шлеме  с  одним  окошечком.  Фигура
напоминала циклопа.
     --  Какая  разница?  -- подумал Рональд Брук,-- как бы я ни поступил, я
все равно буду прав только наполовину. Он прицелился и выстрелил по кораблю.
Выстрелил  той  самой  пулей.  Теперь  все  было  кончено.  В  любом  случае
зараженный  корабль  не  доберется  до Земли. Он выпустил остальные заряды в
фигурку циклопа.
     Через несколько минут корабль взлетел.
     Вскоре метеллический вирус начнет разьедать обшивку, а через  несколько
месяцев от стальной громадины останется только труха.
     Он встал.
     Последний  раз  оглянувшись  на  закат,  он  отправился  по  тропинке к
станции.
     На тропинке стояла девушка.
     -- Спасибо,-- сказала она,-- не бойся, подойди ко мне.
     Он сделал шаг и капкан захлопнул челюсти на его ноге. Он упал и  больно
ударился  плечом  о  металл.  Из  металла  вырос  еще один капкан и сжал его
локоть. Ткань прорвалась и Рональд Брук стал задыхаться.
     -- Помоги мне! -- прошептал он.
     Девушка виновато  улыбнулась  и,  отвернувшись,  отправилась  прочь,  в
железную пустыню. Над железной пустыней догорал божественный закат.


3. ФАНТИКИ

     У меня свой домик в Понс-де-Гре; я купил его еще в те времена, когда не
была выстроена гостиница, а в озере была отличная рыбалка. Гостиницу строили
долго  --  несколько  лет стоял один фундамент, и я уже начал надеяться, что
мой тихий рай на земле так и останется тихим раем. Но когда я приехал в  эту
зиму,  гостиница  была  заполнена  и множество постояльцев ходили туда-сюда,
скрипя по снегу, с видом постоянных клиентов. На тихий отдых расчитывать  не
приходилось.
     Впрочем,  это была не совсем гостиница. Это был еще и спортивный центр,
что совсем плохо. В день моего приезда начинался чемпионат  по  кик-боксингу
(чемпионат  мира,  как  утверждали  афишки;  афишки,  конечно  же,  врали --
чемпионаты мира не проводятся в таких деревеньках. Странный вид спорта, этот
кик-боксинг: столько чемпионов мира развелось, что встречаешь их  на  каждом
шагу; а сколько там нашего мира?)
     В  первый  же  вечер  я купил довольно дешевый билет на предварительные
встречи и полтора часа со скукой наблюдал, как  худые  мальчики  лупят  друг
друга  по  головам.  Их  головы,  колени  и интимные части тел были защищены
пластиковыми доспехами, поэтому, на мой  взгляд,  они  старались  совершенно
напрасно. Победы присуждались по очкам.
     Рядом  со  мною  сидел  толстый  и  потный,  но, видимо, интеллигентный
субьект в очках. Время от времени  он  отпускал  замечания  по  поводу  боя,
разговаривая сам с собой.
     -- Ну, как вам это понравилось? -- вдруг спросил он меня.
     --  Никак, совсем никак, я не разбираюсь в избиении людий. Я -- как раз
наоборот -- врач по профессии.
     -- Тогда что вы здесь делаете?
     -- Задаю себе именно этот вопрос.
     -- Знаете,-- сказал мой новый знакомый,-- это ведь предварительные бои.
Они совсем  неинтересны  для  неискушенного  зрителя.   Интересно   смотреть
финальные встречи. Ради этого, собственно, все и съехались.
     --  Меня  это  не  радует,-- сказал я,-- на финальные встречи я тоже не
приду.
     -- А хотите, я вам прямо сейчас покажу, что такое настоящий бокс?
     -- Вы хотите меня избить? Предупреждаю, у вас получится.
     -- Нет, я вам покажу тренировку.
     -- С меня достаточно и выступлений.
     -- Я покажу вам, как тренируется наш второй номер, Джани Фантори.
     Я хотел было отказаться, но имя показалось  мне  знакомым.  Кажется,  у
моего любимого детского писателя было похожее. Я согласился.
     Мы  спустились  по  бетонным  ступеням в подвальное помещение. Лестница
пахла недавно оконченной стрпойкой -- она еще не успела впитать человеческие
запахи. Еще не доходя два пролета до открытой  двери,  я  отчетливо  услышал
глухие звуки ударов. Удары, наверное, были очень сильны.
     Мы остановилилсь у двери.
     В  небольшом  зале  тренировался  отвратительно  громадный  мужчина  со
сплюснутым носом. Он так бил грушу, что мне стало ее жаль. Каждый  удар  мог
бы свалить быка. Пахло потом, как в казарме.
     -- Ну как? -- спросил мой знакомый.
     --  Впечатляет.  Его  кулак  может  пробить меня насквозь, как пушечное
ядро. Это чудовище весит килограмм сто двадцать?
     -- Немного больше. Он не сбрасывает вес перед соревнованиями.
     -- Это чтобы противник умер от страха?
     -- В нем нет лишнего веса. Вот так он тренируется  по  восемь  часов  в
день, без выходных и праздников. Он фанат, он хочет быть первым.
     --  Если  это  второй,  то  я представляю себе, как выглядит ваш первый
номер.
     Мой знакомый улыбнулся.
     -- Первый номер весит всего девяноста четыре килограмма  и  очень  мало
тренируется. И все равно вот эта гора мяса перед ним просто мальчишка.

     Я  вспомнил  об  этом  случае  четыре  дня  спустя,  когда  неожиданный
телефонный звонок вызвал меня в гостиницу. В холле меня  встретил  громадный
Фантори. Он нависал надо мной как гора.
     -- Что случилось? -- спросил я,-- вы наконец убили грушу?
     Фантори  был либо глуп, либо косноязычен. Он с огромными усилиями сумел
объяснить мне, что сегодня утром что-то произошло с первым номером.
     -- Что-то со здоровьем?
     -- Да,да, он споткнулся и упал.
     Я внимательно посмотрел на Фантори. Что-то  не  нравилось  мне  в  этой
истории.
     -- Вы встречались с ним на ринге? -- спросил я.
     -- Однажды я его даже победил.
     -- И он не умер?
     -- Нет.
     --  Если  он не умер от ваших ударов, он может смело прыгать под поезд;
это безопасно, только поезд сойдет с рельс. А вы говорите, просто споткнулся
и упал. Хотя бы с лестницы упал, надеюсь?
     -- Нет, он споткнулся у себя в комнате и упал на ковер.
     -- Это не смертельно.
     -- Он не может подняться.
     -- Хорошо, идемте,-- согласился я.
     Мы зашли в комнату номер четыреста  двенадцать.  На  роскошной  кровати
лежал  мужчина  лет  тридцати.  Он  был  раздет до пояса. В углу комнаты, на
стуле, сидела миловидная блондинка с  огромными,  но  наглыми  глазами.  Она
наклонилась и подогнула ноги, всей своей позой изображая скорбь.
     -- Вот этот, который лежит, это Хол. Ему плохо,-- сказал Фантори.
     -- Фантик, выйди,-- спокойно сказал Хол.
     Фантори вышел.
     --  Вы  называете знаменитого спортсмена просто <<Фантик>>? -- удивился
я.
     -- Мы старые друзья. Мы выступаем вместе уже четыре года.
     Блондинка пошевелилась на стуле, чтобы  привлечь  внимание  свеженького
мужчины. Крашенные блондинки, в принципе, устроены одинаково.
     --  Это  Линда,--  сказал Хол.-- Она единственная женщина, которая меня
по-настоящему любит. Все остальные любили только мои деньги.
     Я очень сомневался насчет Линды, но сомневался про себя.
     -- Расскажите мне, что случилось.
     -- Сегодня всю ночь у меня болела голова,-- отвечал Хол,--  а  утром  я
встал,  чтобы  выпить  таблетку.  Я сделала два шага и споткнулся о ковер. Я
упал, ударился и не смог подняться.
     Я посмотрел на ковер. Ковер был сделан  под  зеленую  лужайку.  Он  был
настолько мягким и пушистым, что в нем мог бы утонуть котенок.
     -- И дальше? -- спросил я.
     --  Потом я добрался до кровати и лег. Больше ничего. А сегодня вечером
у меня бой. Это финал; Фантик как всегда проиграет.
     -- Но если вы не можете подняться с кровати?
     -- Но если я не смогу подняться с кровати до вечера, то  я  оторву  вам
голову, доктор.
     -- Надеюсь, мою голову похоронят вместе с телом,-- сказал я.
     Я посмотрел на лежащего человека. Даже не поднимаясь на ноги, он вполне
смог бы исполнить свою угрозу.
     -- Попробуйте встать,-- сказал я.
     -- Не могу, все плывет.
     -- Ах вот в чем дело. Но вы все же попробуйте.
     Хол приподнялся с кровати, потом встал, опираясь о столик.
     --  Кажется,  нормально,--  сказал  он,--  только  комната плывет перед
глазами.
     -- Я измерю вам давление.
     Кажется, он меня не слышал. Он говорил сам с собой и иногда повторялся.
     -- Это Линда,-- снова сказал он.-- Ей можно доверять. Она  меня  любит.
Всех  остальных  подсылал  Фантик.  Они  любили только мои деньги. Некоторые
хотели меня убить.
     -- Зачем? -- спросил я.
     -- Чтобы Фантик был первым.
     Мне это  показалось  преувеличением.  Вдруг  Хол  заговорил  совершенно
связно.
     --  Не  думайте, что я сгущаю краски,-- сказал он.-- Я в здравом уме. У
меня действительно куча денег. Вот.
     Он вынул из кармана пачку и бросил ее на ковер. Пачка почти  утонула  в
искусственной траве. Хол снова лег на кровать.
     --  Я  ничего  не  преувеличиваю,-- продолжал он,-- в ту зиму, когда мы
познакомились с Фантиком и я его побил на тренировке, мы жили с ним в  одной
комнате. Под вечер к нам зашли четверо мужчин и предложили мне проиграть. За
хорошие  деньги,  разумеется. Они ушли, но остановилилсь в дверях, и сказали
несколько слов Фантику. Я приказал ему запереть  дверь.  Ночью  те  же  люди
вернулись,  но  с металлическими дубинками. Двоих я все же сумел покалечить,
но мне сломали несколько ребер.
     -- Ну и что же? -- спросил я.
     -- Дело в том, что Фантик открыл им дверь. Он сделал  это  очень  тихо,
так,  что  я  не  успел  проснуться.  А на следующий вечер был бой. И Фантик
победил. Это был единственный раз, когда он  победил.  Он  поступил  честно:
отдал мне десять процентов. С тех пор я и стал называть его Фантиком.
     -- Почему <<Фантиком>>?
     --  Фантик,  фант,  фанат. Он хочет быть только первым, любой ценой. Он
может продать собственную мать, если это поможет  ему  быть  первым.  Но,  с
другой  стороны,  он неплохой человек и неплохой друг. Он нормальный человек
во всем, кроме одного -- он хочет побить меня и стать  первым.  У  него  нет
другой цели в жизни. Но он никогда не достигнет своей цели.
     --  Разве что сегодня,-- сказал я.-- Когда станете отрывать мне голову,
сделайте это, пожалуйста, быстро и  безболезненно.  Сегодня  вечером  вы  не
сможете выступать.
     -- Со мной так плохо?
     -- А вы не чувствуете?
     -- Чувствую. Линда, выйди.
     Блондинка вышла, но, как мне показалось, осталась стоять у дверей.
     -- В чем дело, доктор?
     -- У вас когда-нибудь были неприятности с почками?
     -- Никогда.
     -- Странно. Сейчас у вас отказали почки.
     -- Что будет теперь?
     -- Еще полчаса или час и ваше сердце не выдержит. Дело в том, что через
почки  проходят  артерии,  а  эти  артерии  сейчас закупорены. Сердце качает
кровь, а кровь не проходит. Еще немного, и оно перегорит как  мотор.  У  вас
давление триста на двести, около того.
     -- Почему?
     -- Мало ли почему: травмы, инфекция, переохлаждение, многое другое. Вас
ведь регулярно выбивают как ковер, не так ли?
     -- Я знаю в чем дело,-- сказал Хол.-- Это было вчера. У меня спортивный
<<Феррари>>,  ужасно  дорогая машина. Мы вчетвером ехали мимо озера. Знаете,
где это?
     Я прекрасно знал. То самое  озеро,  где  я  любил  рыбачить.  Озеро  не
замерзало  всю  зиму  из-за  ключей,  бьющих  со  дна.  Дорога  проходила по
невысокому каменному выступу, как раз над озером.
     -- Вы сказали, вчетвером? -- спросил я.
     -- Я, Линда и еще двое незнакомых парней, которые попросились в машину.
Вы понимаете, я не боюсь незнакомых парней. Когда мы проезжали  над  озером,
они вытолкнули меня из машины.
     -- Вытолкнули?
     --  Еще  одно  покушение.  Там  отвесный обледенелый берег и невозможно
выбраться. Моя одежда сразу потянула на дно. Они забрали Линду и  автомобиль
и уехали.
     -- А вы?
     -- Я набрал побольше воздуха и стал снимать одежду. Знаете, доктор, что
самое  удивительное?  Там такая легкая ледяная корочка. Когда ты подо льдом,
тебе мешают мышцы.
     -- Первый раз слышу.
     -- Так стягивает мышцы, что могут сломаться собственные ребра.  Я  ведь
не Дон Кихот по комплекции. Когда я вынырнул, я не мог вдохнуть.
     -- Вы все же выплыли.
     -- Я сбросил одежду, почти всю, и минут через двадцать выплыл к камням.
Там можно  было подняться к дороге. На дороге до сих пор вплавлены мои следы
-- я бежал, чтобы не замерзнуть до смерти. Пока я добежал до отеля, я  почти
согрелся. Меня не хотели впускать без галстука, как вам это?
     -- Это звучит как похоронный марш.
     -- Это могло повлиять на почки?
     --  Это  убило их. Вы говорите, у вас есть спортивный автомобиль. Он не
пропал, конечно?
     -- Он был на стоянке.
     -- Тогда одевайтесь и едем в город. Если мы успеем за полчаса, вас  еще
смогут спасти.
     -- Но мы не успеем.
     -- Конечно не успеем, но хотя бы попробуем.
     Я  вышел  за  двери  и  позвал  Линду.  Она,  как я и предполагал, была
неподалеку. Вдвоем мы одели Хола и потратили на это ч