етверть часа.  Хол  был
неподьемен. Потом мы помогли ему выйти на лестницу.
     -- Минуточку, я сейчас вернусь,-- вдруг о чем-то вспомнила Линда.
     Хол  стал  оседать  на ступеньки и частично на меня. Мы оба боролись за
наши жизни примерно одну минуту.
     Линда быстро вышла из комнаты и, не обращая на нас  внимания,  побежала
вниз. Я не сомневался, что она просто взяла деньги, которые лежали на ковре.
Я  освободился от Хола и выглянул в окно. Линда села в красный <<Феррари>> и
рванула с места. Так, вот у нас и увели машину. Я вернулся в комнату.  Денег
не  было.  Шансов  не  было  тоже.  Я  позвонил дежурному и попросил позвать
Фантори.
     Вдвоем с Фантиком мы доставили Хола к автомобилю. Точнее, Фантик нес, а
я придерживался, как делал мальчик из  какой-то  детской  сказки.  Все  было
бесполезно. Оставались считанные минуты, но Хол был пока в сознании.
     -- Ты, Фантик, на заднее сиденье,-- приказал он.-- А вы, доктор, будете
вести. Я сяду рядом с вами.
     Он   распоряжался   всеми   просто   царственно:   невозможно  было  не
подчиниться. Есть у людей такой дар, мне не дано, увы.
     Мы поехали в сторону озера.
     -- Теперь ты  проиграл,--  неожиданно  сказал  Фантик.  Ты  никогда  не
старался быть первым, но всегда был им. Это несправедливо.
     --  Брось,--  сказал  Хол,-- я старался не меньше тебя. Еще неизвестно,
кто из нас был большим фанатом. Сегодня я тебе докажу, что для меня  значило
быть первым.
     --  Ты  ничего  не  докажешь. Сегодня я буду первым. Я был сотым, потом
десятым, потом вечно вторым, теперь буду первым.
     -- Нет,-- сказал Хол,-- ты слишком разогнался.  Поэтому  ты  пропустишь
цифру  1,  ты сразу станешь нулевым. Знаешь, почему ты всегда проигрывал? Ты
не умел предсказывать направление моих ударов.
     Меня слегка удивляла эта арифметика за несколько минут  за  смерти,  но
фанаты, видимо, устроены иначе, чем нормальные люди.
     -- У тебя больше нет сил на удары,-- сказал Фантори.
     -- Разве что на один,-- ответил Хол.-- Доктор, остановите машину.
     -- Прямо здесь?
     -- Я сказал здесь.
     Мы остановились над озером.
     -- Ты хочешь меня ударить? -- удивился Фантик,-- попробуй.
     -- Не тебя.
     В  следующую  секунду  я  лежал  на  снегу. Удар был великолепен. Грудь
болела так, будто на нее наступил бегемотик средних размеров. Правда, ничего
не было сломанно -- Хол знал, как нужно бить. Машины  не  было.  Я  встал  и
подошел  к  знакомому  обрыву.  Передняя часть машины была уже под водой. Но
машина не тонула из-за воздуха, который оставался внутри.  Я  слышал  мощные
глухие  удары.  Металлический верх машины прогибался, оставляя выпуклости. Я
вспомнил тренировку Фантика -- это были его удары.  Он  вполне  мог  пробить
лист металла.
     Наконец,  металл треснул. Машина стала быстро погружаться. Рука исчезла
последней. Ешще минуту поднимались пузыри. Я стряхнул с себя снег и пошел  в
обратном  направлении.  Сегодня  был  финал. Я собирался посмотреть на новых
фантиков, которые стремились быть только первыми. Сегодня  у  них  появилась
такая возможность.


4. СОЗВЕЗДИЕ НИЧТО

     В  ночь  перед  полетом техники еще раз проверили все системы. Излишняя
предосторожность, подумал Капитан. В эту ночь он  не  спал;  он  смотрел  на
возню   технических   служб,   на  огромные  чистые  звезды,  на  прекрасный
светло-зеленый Сириус,  быстро  встающий  над  горизонтом.  Зачем  еще  одна
проверка,  подумал он. Все будет хорошо. Я так часто повторяю это, что скоро
поверю сам.
     К пяти утра техники закончили. Первый  сверхсветовой  корабль  <<Икар>>
было  готов  к  полету  к  звездам.  Капитан помнил печальную историю Икара,
поэтому он с самого начала был против названия. Вначале он  протестовал,  но
потом  сдался.  В самом деле, разве может название влиять на сущность вещей?
Название -- это всего лишь сочетание букв. Верить  во  что-либо  двругое  --
предрассудок.  На  Икаре было семеро членов экипажа, среди них одна женщина.
По сути, экипаж на столь современном корабле был ненужен; полетом руководили
машины. Полет должен был продлиться семь месяцев.  Что  ж,  это  будут  семь
месяцев отдыха,-- успокаивал себя Капитан.
     Но  уже  в  первый месяц, на пути к звезде 21я Менса, стали происходить
странные вещи. В четырнадцатый день полета, вставая после ужина из-за стола,
Бесси заявила, что  голодна.  То  же  подтвердили  о  себе  остальные  члены
экипажа.
     --  Не  страшно,--  сказал  Капитан,--  поужинаем еще раз. Бесси, ты не
боишься растолстеть?
     -- А кто тут на меня смотреть будет? -- сказала  Бесси.--  Разве  здесь
есть настоящие мужчины?
     У медсестры был не очень приятный характер.
     Странности  продолжались.  С каждым днем экипаж ел все больше и больше.
На борту находилось трое врачей, не считая медсестры  и  психиатра.  Имелась
лучшая  медицинская  техника.  Главной целью полета было проверить, как люди
переносят  сверхсветовые  скорости.  На  тридцать  четвертый  день  Гридейл,
старший медик, зашел к Капитану.
     -- Мы больше не можем продолжать полет,-- сказал он.
     -- Это болезнь?
     -- Да.
     -- Что еще, кроме ненормального повышения аппетита?
     --  Больше  ничего,  на мы ведь не встаем из-за столов. Мы уже не можем
спать, так нам хочется есть.
     --  Хорошо,--  сказал  Капитан.--  Наверное,   это   и   есть   влияние
сверхсветовой  скорости.  Но  нам  рано  возвращаться. Мы попробуем изменить
курс.
     Машина выбрала курс на Бета Хамелеона.
     На следующее утро никто не явился на завтрак.
     -- Бесси, вы не хотите есть?  --  спросил  Капитан  медсестру,  которая
появилась в рубке только к двенадцати часам утра по корабельному времени.
     --  Нет,  я  хочу спать,-- ответила Бесси,-- и вообще, я видеть не могу
еду.
     Итак,  это  было  связано  не  со  скоростью,  а   с   направлением   в
пространстве,  отметил  Капитан. Он занес свое наблюдение в память бортового
компьютера и сделал запрос.>>Задача не решается>>,-- ответила машина.
     Еще неделю ничего страшного не происходило. На сорок второй день полета
оказалось,  что  трое  из  семи  имеют  галлюцинации.  Бесси  слышала  мышь,
скребущуюся  в  отсеке  с  продуктами.  Техник Эдди Вильямс и один из врачей
видели ящериц,  тающих  в  воздухе.  Вильямс  утверждал,  что  ящерица  была
прозрачной.  На  следующий  день  он  видел уже вполне материальную ящерицу,
которая катала по полу банку с консервами.
     Старший медик Гриндейл снова зашел к Капитану.
     -- Это снова болезнь? -- спросил Капитан.
     -- Да.
     -- Только галлюцинации, и больше ничего? Так же, как и в прошлый раз?
     --  Не  совсем.  На  консервной  банке  остались  четкие  следы  зубов.
Посмотрите.
     --  Ого!  --  сказал  Капитан,--  не  хотел  бы я, чтобы эта тварь меня
укусила. Впрочем, это только массовая галлюцинация. Больше ничего нет.
     -- Есть и еще кое-что,-- сказал Гриндейл,-- посмотрите на свою руку.
     -- Да, я уже давно  заметил  эти  пятна,--  сказал  Капитан,--  они  то
появляются,  то  исчезают.  И  они  меняют цвет. Какая-то кожная болезнь. Не
знаю, где я мог ее подцепить.
     -- То же самое происходит с каждым,-- сказал Гриндейл,--  и  это  очень
серьезно. Подобное заболевание кожи неизвестоно земной науке.
     -- Вы предлагаете изменить куос?
     Следующей  точной в пространстве была выбрана далекая звезда Муска-245,
не видимая с земли даже в хороший бинокль.
     Корабль, летящий быстрее света, был безинерционен. Капитан только нажал
нужную клавишу на пульте и картина звездного неба на экранах стала иной.  Он
посмотрел  на  свою  руку.  Два  красных  и  одно  зеленоватое пятно на коже
медленно таяли.
     Больше никто не видел ящериц в коридорах.
     Итак, это снова было связано с  направлением  в  пространстве,  подумал
Капитан  и  сделал  запрос.  <<Решения  нет>>,--  ответила  машина.  Капитан
чувствовал,  что  полет  не  будет  спокойным.   Вскоре   его   предчувствия
оправдались.
     На  пятьдесят  восьмой  день  полета он увидел муху. Вначале он услышал
жужание и поднял голову. Муха кружила у осветителя.  Она  выглядела  и  вела
себя  как  обыкновенная  земная муха -- только большая, величиной с майского
жука. На совершенно стерильном корабле не могло быть мух.
     Ничего, мы тебя поймаем, подумал он, поймаем и проверим, что  ты  такое
есть на самом деле. Ты-то уж точно не галлюцинация.
     На  следующее  утро  один  из медиков отправился ловить муху. Остальные
члены экипажа собирались присоединиться к охоте, для развлечения,  но  Бесси
снова испортила всем настроение.
     --   Кошмар!   --  она  смотрелась  в  зеркало,--  это  нарушение  всех
человеческих прав! Я никогда не давала согласия на подобные эксперименты!
     -- Что случилось? -- спросил Капитан.
     -- У меня растут усы,-- ответила Бесси.-- И вы станете утверждать,  что
нас здесь не кормят гормонами?
     Гриндейл  взял  анализ  крови,  записал  биотоки  мозга и просканировал
глазное дно.
     -- Мне нужно с вами серьезно поговорить,-- сказал он Капитану.
     -- Это действительно гормоны?
     -- Нет.
     -- Что-то с ее мозгом?
     -- Тоже нет.
     -- Глаза.
     -- Вот именно. Что-то происходит с ее сетчаткой. Вся сетчатка покрылась
рисунком в виде правильных шестиугольников.
     -- Это невозможно.
     -- Но это так.
     К вечеру вернулся Элмер -- тот парень, который охотился за  мухой.  Его
рука была перевязана носовым платком. Сквозь платок просачивалась кровь.
     -- Что с тобой? -- спросил Капитан.
     --  Плохо дело. Я ее поймал, но она меня укусила. Она вырвала вот такой
кусок мяса. У нее челюсти, как у маленькой акулы. Я  сбросил  ее  на  пол  и
придавил каблуком.
     -- Раздавил?
     --  Нет.  Она  тверже железа. Может быть, она ядовита. Мне сейчас очень
плохо. Я должен лечь.
     Через сорок минут он скончался.
     -- Господи, он же был моложе нас всех! -- заплакала Бесси.
     Шестеро оставшихся вживых собрались в рубке.
     -- Я знаю, что нужно делать,-- сказал  Капитан,--  мы  должны  изменить
курс.
     -- Но этого нельзя делать слишком часто,-- возразил Техник.
     --  Из-за  какой-то  мухи!  --  продолжала  плакать Бесси.-- Что это за
мужчины, которые не могут убить муху?
     Энди Вильямс с решительным видом открыл дверь.
     -- Я ее...
     Муха влетела в рубку. Громко  жужжа,  она  стала  кружить  над  головой
Бесси. Бесси закричала.
     -- Сделайте что-нибудь!!!
     Капитан нажал кнопку.
     Муха пролетела еще полтора круга и растаяла.
     -- Что это было?
     -- Это было связано с направлением в пространстве,-- ответил Капитан.--
Я вас обрадую, Бесси, у вас больше не растут усы.
     --  Нужно  сделать  запрос машине,-- сказал Гриндейл,-- она-то уж точно
даст ответ.
     -- Не нужно,-- сказал Капитан,-- ответ знаю я. Вначале мы  направлялись
к  21й звезде созвездия Менса. Вы помните, какой аппетит был у нас? Так вот,
Менса означает <<Столовая Гора>>. Вам это ни о чем не говорит?
     -- Нет.
     -- Дальше. Потом мы выбрали направление к созвездию Хамелеона. И  почти
сразу  в  коридорах  стали  замечать  ящерицу. Это не было видением. Это был
хамелеон или что-то подобное. Наша кожа стала изменять цвет,  она  покрылась
пятнами.  Мы  сами  стали постепенно превращаться в хамелеонов. Как только я
изменил курс, это наваждение исчезло. После  этого  мы  летели  в  созвездие
Муска.  Муска  означает  <<Муха>>. Муха оказалась смертельно опасной. А ваши
усы, Бесси, а ваши глаза? Доктор, то, что вы видели на ее сетчатке...
     -- Да, похоже, у нее стал формироваться фасеточный мушиный глаз.
     -- Я стала превращаться в муху? -- испугалась Бесси.
     -- И все мы тоже.
     -- Тогда я хочу в созвездие Девы,-- сориентировалась Бесси.
     -- Вам же тридцать один,-- ответил Гриндейл,-- из вас получится  только
старая дева.
     Бесси обиделась и замолчала.
     -- Нет, это неплохо,-- продолжил мысль один из младших врачей.-- Вместо
ядовитой мухи по коридорам будет ходить дева. Я согласен.
     Гриндейл несколько охладил его пыл.
     -- А во что вы станете превращаться? В кого превратятся пятеро мужчин?
     Вариант был отвергнут.
     --  Тогда  в  созвездие  Геркулеса,--  догадалась Бесси.-- По коридорам
будет ходить вот такой мужчина, все одни мускулы, мускулы. И вы тоже станете
похожи на него, только поплоше.
     -- А что станет с вами, Бесси? -- спросил Гриндейл.-- Вы  только  вчера
покрасили волосы. Для начала они все выпадут. У Геркулеса нет таких.
     -- Тогда почему бы нам не вернуться обратно на Землю? К нашему Солнцу?
     --  Это  невозможно,-- сказал Капитан.-- Солнце -- единственная звезда,
которая не принадлежит ни к одному созвездию. Солнце -- это Созвездие Ничто.
Мы просто исчезнем.
     -- Зачем спорить, ведь мы уже изменили курс?
     -- Да,-- сказал Капитан,-- но у меня не  было  времени  на  выбор  и  я
предоставил выбор машине. Она выбрала самую известную звезду.
     -- Самую известную?
     -- Да, Сириус.
     -- Но ведь?..
     -- Да, это Альфа Большого Пса.
     -- Очень большого?
     --  Просто  громадного.  Это  самая  яркая  звезда  на  ночном  небе. Я
любовался ею перед отлетом.
     -- Но, может быть, мы снова изменим курс?
     -- Не выйдет. Курс нельзя менять слишком часто.
     Дверь была открыта. Все, как по команде, повернулись к двери.
     Энди Вильямса не было в рубке. В коридоре послышался  крик  и  свирепое
рычание. Еще минуту было тихо, только чуть гудели вентиляторы.
     Потом они услышали шаги огромных лап.


5. НЕТ НИЧЕГО СТРАШНЕЕ


     СТО ТЫСЯЧ ЛЕТ НАЗАД

     Это  случилось  так  давно,  что  даже самый правдивый и точный рассказ
покажется тебе ложью или сказкой. Но, согласись, те времена все же  когда-то
были,  и  тогда  тоже  что-то случалось, и жили люди, непохожие на нас, и их
имена звучали странно. Но так же странно будут звучать и  наши  имена  через
сто тысяч лет и такими же странными покажутся наши поступки.
     Не спрашивай, откуда я знаю о том, что случилось тогда. Я не смогу тебе
ответить. Но все, что ты прочтешь,-- правда; все это было и было именно так.
     Чем отличались те люди от нас с тобой? Они были неразумны? -- Да, но не
это главное.  Они  были  некрасивы и свирепы? -- Да, но не это главное тоже.
Главное в том, что они любили друг друга.
     Только в те далекие времена люди знали, что  такое  любовь.  Не  любовь
мужчины  и  женщины,  а любовь каждого к каждому. Сильный воин, оставшийся в
лесу один, умирал на третье утро; умирал не от голода или звериных клылов, а
только потому, что ему некого было любить. И когда умирал воин, ребенок  или
старик,  каждый  человек  племени  чувствовал  такую  боль, будто он потерял
ступню или кисть руки. Вот так умели любить тогда. Но люди Мабууу не боялись
боли и никогда не показывали, что им больно, поэтому даже смерть  друга  они
встречали с улыбкой.
     Тот  год  был  очень дождливым. Всю весну и лето шли дожди, иногда чуть
капая, иногда водяными стенами. Это было так необычно, что  никто  не  знал,
что  же  делать. Мудрейшие люди племени собирались в шалаше на возвышенности
посреди леса и думали. Самой мудрой и самой старой была Нья. Обычно  женщины
племени  Мабууу  не  жили  после  того,  как переставали рожать, но Нья была
предназаначена к долгой жизни и  к  мудрости  еще  с  детства.  Когда-нибудь
старая Нья найдет другого ребенка, достойного великого дара. Она будет учить
ребенка, а, научив, умрет, потому что станет ненужной. Сейчас мудрейшей была
она.
     Нья  давно знала о приближении беды -- слишком удачными были предыдущие
годы. В лесу было много дичи и людям племени Мабууу не приходилось  делиться
добычей  с  хищниками.  Не приходилось делиться и с племенем Тода. Люди Тода
иногда подходили совсем  близко,  но  никого  не  трогали.  Люди  разучились
воевать.  Уже  много  лет не было войны и мужчины начинали толстеть, и на их
телах было слишком мало шрамов,  и  шрамы  были  неглубоки.  Идя  на  охоту,
мужчины брали с собой длинные копья Ривааа, даже если собирались убить всего
лишь  волка.  А  волка нужно убивать голыми руками. И вот теперь, когда духи
неба разгневались на народ Мабууу,  племя  забыло,  как  нужно  бороться  за
жизнь.
     Но  Нья  помнила,  для  этого  она и жили на свете. Она так любила свой
народ.
     Дожди начинали  слабеть,  но  лес  уже  умер.  Лес  стоял  неподвижный,
прозрачный,  напитанный  влагой,  изьеденный  топями.  Земля  превращалась в
болото. Уже не оставалось дерева,  сохранившего  всю  свою  кору,  а  многие
деревья  стояли  серые,  гладкие  и твердые, как обглоданная кость. Время от
времени они медленно  наклонялись  и  погружались  в  темную  плотную  воду,
разбивая  масляно  блестящую  поверхность,  и  совсем  не было брызг. Черные
болотные змеи лениво отплывали в стороны  и  застывали  с  приподнятыми  над
водой   внимательными   треугольными   головами.   Когда   дожди,   наконец,
прекратились, лес был совсем мертв, и племя  Мабууу  не  знало  что  делать,
потому что люди разучились бороться за жизнь.
     Племя  не  могло  уйти,  потому  что  с  трех  сторон была трясина, а с
четвертой  --  горы,  на  которые  невозможно  подняться.  Можно   было   бы
остановиться  у  этих  гор,  но  туда  же придет племя Тода, и два народа не
смогут жить на одной земле.
     Об этом думала Нья, и однажды утром она сказала  людям  идти  --  идти,
чтобы когда-нибудь вернуться или не вернуться никогда.
     Но она так любила свой народ.
     На  четвертый  день  пути они увидели туманные горы, нависающие кольцом
над краем мира, и Нья приказала остановиться. Она еще  не  приняла  решения,
потому  что  единственное  решение  было слишком страшным. Две ночи племя не
двигалось с места, а седая старуха неподвижно сидела у  огня  и  размышляла.
Воины  боялись  ее,  потому  что  сами  они не умели размышлять. Потом племя
сделало еще один дневной переход и остановилось.
     Вечером Нья взяла длинное копье Ривааа и  клочки  шкур  самых  страшных
зверей,  убитых когда-то: двух леопардов и льва. Клочки еще сохранили запах.
Нья долго точила каменный наконечник копья; она не спешила.  Воины  смотрели
на  нее  и  проникались  священным  ужасом  перед  мудростью этой женщины, и
верили, что она их спасет.
     Когда стало совсем темно, Нья пошла по дороге, ведущей в  сторону  гор.
Она  шла  несколько часов. Она шла, не сбиваясь, хотя слышала об этой дороге
от своего учителя три поколения назад.
     Она подошла к горе с пещерой. Пещера уходила очень глубоко внутрь горы,
поворачивала и снова выходила  на  поверхность  неподалеку.  Это  была  одна
огромная  пещера  с  двумя  выходами.  Если  ты  войдешь  в  один из них, то
обязательно выйдешь из другого. Старая Нья зажгла факел из смолистого дерева
Иххх и вошла в пещеру. Она освещала ямы, неглубокие гроты и тупики, и видела
лишь пустоту. Она вошла в один вход, а вышла  из  другого.  Оба  входа  были
рядом. Боковых путей или потайных мест в пещере не было.
     Она  села на влажный камень. Было лето и в болоте пели лягушки. Плотный
воздух дрожал от шелеста перепончатых крыльев. Гудели большие  ночные  жуки.
Она  положила  голову  на колени и долго и бесполезно сидела так, потому что
она очень любила свой народ, больше чем кто-то другой. Жуки садились  на  ее
длинные  волосы, и ползли, и снова взлетали. Потом она встала, взяла длинное
копье Ривааа и глубоко процарапала камень -- на такой  высоте,  куда  нельзя
дотянуться  коротким  боевым  копьем. Царапины были похожи на следы звериных
когтей. Рядом она бросила клочки шерсти страшных зверей, клочки, которые она
несла с собой.  Она  выдавила  следы  в  мягкой  глине;  следы,  похожие  на
звериные,  но  очень  большие  --  каждый  след длиной в четыре человеческих
ладони.
     Потом она подошла к другому входу и сдалала тоже  самое.  Следы  когтей
остались  на  обоих  входах  пещеры  и  оба  входа  пахли