идкость, обрушивающуюся с дерева...
   Охранник прокашлялся:
   - Так ты водишь снегоходные машины?
   - Что? - уставился я на него.
   - У нас спецзаявка на водителя.  Согласно  нашим  данным,  ты  для  этого
подходишь... (Кто-то заплатил ему за то, чтобы он спросил меня  об  этом.  Я
должен ответить "да".) Я не разочаровал охранника:
   - Всю жизнь только и делаю, что вожу снегоходы. Конечно, подхожу.
   Он наверняка почувствовал,  что  ложь,  словно  брызги,  слетает  с  моих
мыслей, как вода сквозь решето. Но ему-то какое дело?
   - Для тебя уже  имеется  разнарядка.  -  Он  посмотрел  на  мой  рубец  с
удивлением или даже замешательством: это явно не вязалось с планом.  У  меня
перехватило дыхание. - Я вызову трансфер.
   Почему-то мне стало легче дышать. Мы молча шли  по  коридору.  Заявка  на
меня. Я ломал голову: у кого связи в ФТУ были настолько сильны, что  он  мог
изменить их записи... Кто мог знать обо мне?  Зибелинг  -  а  что,  если  он
передумал? Ну,  Зибелингу  такая  головная  боль  ни  к  чему.  Я  попытался
вкрасться в мысли официального представителя, но он понятия не имел,  почему
его послали за мной, он лишь следовал чьему-то распоряжению.
   Человека, который нас ожидал, я видел впервые. Его звали Кильхода,  и  он
работал в Федеральном Департаменте Шахт. Это мне ни о  чем  не  говорило.  Я
посмотрел ему прямо в глаза, но не нашел там ни единого объяснения,  как  не
нашел и в его мыслях, куда я заглянул. Кильхода, однако, существовал так  же
реально, как и рубец у меня на руке. Мне пришло в голову, что, возможно, все
это чудовищная ошибка и что, может быть, существует еще  один  клейменый  по
кличке Кот. Надеюсь, они не отправили беднягу вместо меня на С-1396.
   Челюсть Кильходы напоминала стальной капкан, а  седые  волосы  -  утро  в
Старом  городе.  Он  обращался  со  мной,  как  с  уличной  крысой,  и  явно
сомневался, что я способен водить снегоходы. Он задал мне несколько вопросов
о принципах их работы, создав для  меня  немалые  проблемы,  но  я  считывал
ответы с его сознания и преподнес их в словесной  форме.  Наконец  телепатия
пригодилась мне. Я пытался прочитать также, куда  мы  направляемся,  но  его
мысли были забиты расписаниями, задержками, крайними  сроками,  встречами  и
всякими вроде меня, с которыми Кильхода вынужден был возиться.  Он  подозвал
охранника:
   - Этот подойдет. Подготовьте его.
   Охранник увел меня. Я пожалел, что  у  меня  не  хватило  времени  узнать
правду, но в Старом городе говорят: "Кто задает вопросы, тот  нарывается  на
неприятности". Куда бы меня ни привели, это будет все  равно  не  хуже,  чем
С-1396. Я молча ожидал своей участи.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ТУМАННОСТЬ РАКА

Глава 6

   Звезды были повсюду. Я не мог их счесть, красивые яркие звезды  и  вечная
ночь кругом. Я двинулся в холодной  темноте,  мои  пальцы  нащупали  гладкую
поверхность. Потолок примерно в полуметре  над  моим  лицом.  Глаза  у  меня
затуманились, а когда зрение вновь прояснилось, я понял, что  звезды  -  это
лишь отражение на стенах отсека, где я  находился.  Я  вспомнил,  что  я  на
корабле и куда он направляется. В темноте меня будто вновь обожгло клеймо, я
попытался улыбнуться, но лицо как онемело.
   Я понял, что мне дали что-то вроде наркотика, который вырубил меня еще на
перевалочной станции; таким образом меня  подготовили  к  долгому  перелету,
превратив в груз. Я совершенно не помнил  погрузку  на  корабль  и  явно  не
должен был просыпаться сейчас: как и остальные, лежащие подо мной в  ярусных
койках, подобно покойникам в морге. Но  меня  угораздило  проснуться  раньше
всех. Я помню, как бесконечно смотрел на неподвижные  звезды,  пока  громада
корабля готовилась к следующему  сверхсветовому  прыжку.  Где-то  в  прошлой
жизни Дир Кортелью однажды сказал мне, что длина перелета зависит  от  формы
пространства, которое пересекает звездолет, и, если расчет неверен, никто не
может сказать точно, где закончится полет. О том, что наш перелет начался, я
понял по тому, как звезды поблекли,  исчезли  и  вернулись  вновь  в  другом
обличье за доли секунды, я даже не успел  задержать  дыхание.  Интересно,  в
нужном ли направлении мы летим? Я представил себе,  что  каждый  перелет  на
сотни световых лет удаляет меня от дома и всего, что я знал.
   Трудно сказать, как далеко и как долго мы  летели.  Одна  моя  рука  была
привязана, и  в  вену  периодически  вводилась  какая-то  субстанция.  Я  не
чувствовал ни голода, ни жажды, ни чего-либо еще; я просто  лежал  на  своей
койке в длинном темном отсеке и смотрел на звезды или  на  их  отражение  на
корпусе звездолета.
   Моя голова была как в тумане, и  я  не  задумывался,  как  именно  звезды
отражаются там, где я  их  вижу.  Иногда  до  меня  долетали  голоса  членов
экипажа. Когда один из них шел по рядам между коек с проверкой и  поравнялся
со мной, я, как будто во сне, выпрямил  руку  и  хлопнул  его  по  лицу,  он
отскочил, едва не пробив стенку. Остальное время я  лежал  в  полной  ночной
темноте, считая звезды, пока окончательно не сбился.
   Я вновь принялся считать, когда картина поменялась  -  прежнее  созвездие
поблекло, уступив место новому.  Моим  глазам  предстала  новая  планета.  Я
разглядывал отражение на стене, прежде чем понять, что именно я вижу.
   Необитаемые миры всегда выглядят синими из космоса, как изображение Земли
на федеральной печати. Я видел снимки Ардатеи из космоса - синяя  планета  с
размытыми краями - и помнил,  что  планета,  на  орбите  которой  находилась
перевалочная база, - красная с коричневым.  Но  та  планета,  к  которой  мы
приближались, не походила ни на одну из них, и я почему-то знал, что все мои
сведения на этот счет здесь не подходят. На поверхности вообще не было синих
участков, она была  изрыта  кратерами  и  горами.  Между  кружевами  светлых
облаков вздымались высокие пики гор, словно кожица засохшего фрукта. Мы  еще
не приблизились настолько, чтобы не видеть полностью очертаний  планеты,  но
между горными вершинами уже можно было разглядеть глубокие ущелья  и  долины
золотисто-зеленого цвета.
   Атмосфера дрожала и пылала в ярком свечении,  исходящем  от  поверхности;
между горами лежали сверкающие серебром  долины  -  как  будто  передо  мной
мерцал гигантский драгоценный камень. Уж не снится ли мне  все  это?  И  для
чего я здесь понадобился?..
   Когда полет закончился, меня не могли добудиться. Я совершенно не помнил,
как мы спустились на планету и как я  оказался  в  той  кровати,  в  которой
проснулся; это был небольшой госпиталь в одном из терминалов порта.  Гораздо
лучше по сравнению с летающим моргом, но в полупроснувшемся состоянии я едва
ли мог оценить это по  достоинству.  Врачи  госпиталя  жаловались,  что  мои
внутренние органы функционировали так  необычно,  что  действие  снотворного
оказалось непредсказуемым и что требуется время, чтобы все пришло в норму.
   И наконец настал момент, когда я не мог больше спать и, казалось,  навеки
проснулся. За мной явился  Кильхода,  и  первое,  что  я  увидел,  была  его
физиономия;  я  понял,  почему  хотел  спать  вечно.  Моему  путешествию   и
призрачным  возможностям  пришел  конец,  теперь  я  -   игрушка   в   руках
обстоятельств. Я  единственный  из  новичков  Кильходы,  кто  немедленно  по
прибытии не явился в шахту, и нельзя  сказать,  что  он  был  этим  доволен.
Однако, когда  мы  выбрались  из  порта,  я  испытал  потрясение,  на  время
заставившее меня забыть обо всем.
   Поселение возле порта представляло собой  не  более  чем  кусок  дешевого
пенопласта на грязной улице, но мир вокруг меня  был  прекрасен.  Горы  были
подобны причудливо изогнутым пальцам, а городок расположился на ладони  этой
удивительной руки: нечто похожее я видел  однажды  в  стереофильме  "Пионеры
Туманности". Но то, что я видел, существовало на  самом  деле,  я  стоял  на
твердой почве незнакомой планеты и вдыхал свежий сладковатый воздух.  Я  еще
не оправился после перелета, к тому же было холодно, а свет  был  тусклым  и
каким-то странным, но это не имело значения. Я жадно смотрел по  сторонам  и
вдруг захохотал. Звук собственного смеха странно поразил меня,  настолько  я
от него отвык.
   - Чего ржешь?
   - Красотища.
   - Н-да. Эта отравленная дыра? Есть над чем посмеяться. Слушай, клейменыш,
ты приехал сюда не пейзажем любоваться, а вкалывать, помни об этом.  Тебе  и
так сделали поблажку, дожидаясь, пока ты отоспишься в госпитале.  Ты  должен
оправдать нашу доброту.
   Он начал пространную нудную речь, я поплелся за ним, едва слушая.
   - Иди осторожно, здесь притяжение в полтора раза сильнее, чем на Ардатее.
   Это затрудняет движение, пока к этому не привыкнешь.
   - А для чего здесь водитель снегохода?
   Может быть, это нужно только зимой; несмотря на холод, я не видел и следа
снега. Безумием было питать пустые надежды, и все же...
   - Увидишь...
   Больше я его не расспрашивал.  Мы  вышли  из  городка.  Белесая  песчаная
дорожка вела через поле, покрытое жесткой травой с редкими желтыми  цветами,
с кратерами, из которых тянулся пар, и  со  светлыми  пятнами  грязи.  Самое
большое из них было диаметром не более метра; некоторые  представляли  собой
просто мусорные ямы, но вдалеке дорожка сворачивала, обходя свежий разрез  в
почве, где мертвую траву покрывал слой белой  сухой  грязи.  Запах  каких-то
цветущих растений смешивался со зловонием азотных выделений и долетал до нас
с порывистым ветром.
   На противоположном конце  поля  находилось  голубое  здание,  за  которым
местность как бы обрывалась, словно именно там был  конец  света.  От  вида,
который открывался оттуда, у меня  захватило  дух.  Зеленые  холмы,  длинные
золотисто-зеленые долины,  блестящие  воды,  обрушивающиеся  с  серо-голубых
утесов на... Я зажмурил глаза и посмотрел опять:
   - Что за черт...
   Холмы заканчивались, а за ними до горизонта простиралась плоская равнина,
бесконечно плоская и сверкающая, как серебряный слиток, а отражение дневного
света больно било по глазам, как отблеск солнца на металле.
   - Так это...
   - Снег, - сказал Кильхода, стоя за мной.
   Разочарование и обида обожгли меня, я выругался  сквозь  зубы.  Кильхода,
нахмурившись, почесал голову: я невольно выдал себя. Я закрыл свое сознание,
обернувшись в сторону гор. Они были зелеными.
   - Но... как? - Даже я понимал, что такого быть не может.
   - Тепло от испарений - то же самое происходит, когда говоришь на  морозе;
эти горы обладают повышенной вулканической активностью.  -  Кильхода  указал
вдаль рукой, и, посмотрев  туда,  я  увидел  шапки  дыма  над  двумя  самыми
высокими пиками.
   - Эта планета - остаток звезды, светившей на  пару  вон  с  тем  солнцем,
которое ты видишь, а потом  взорвавшейся.  Этот  кусок  еще  не  остыл  и  в
состоянии  растапливать  породу  в  своей  сердцевине.  Иногда   поверхность
настолько разогревается, что сквозь  нее  пробиваются  горячие  источники  и
гейзеры. В такой ванне можно заживо свариться.  Проходя  мимо  холмов,  вода
остывает, но температура никогда не опускается до отметки замерзания.
   Однако я пропустил мимо ушей все, что он сказал.
   - Кусок звезды... Так это планета Синдер? Это Туманность Рака?
   - А что ж ты думал, парень? Что ж это, по-твоему, хлам в небе полощется?
   В небе сапфирового цвета бесформенной серебряной паутиной  светилось  то,
что  было  когда-то  гигантской  звездой.  Солнце,  ближняя  яркая   звезда,
излучающая мерцающий холодный и бледный свет,  заставила  меня  зажмуриться.
Звезда имела в диаметре всего шесть миль и называлась пульсаром. Казалось, я
слышал голос Кортелью:
   - Четыре тысячи пятьсот световых лет от дома.
   Так значит, я наконец добрался до Колоний Туманности Рака. Я посмотрел на
свое клеймо, на золотисто-зеленую равнину и на снег.
   - Прекрасный вид, - издеваясь, заметил Кильхода.
   Я сплюнул. Мы повернули в голубое здание,  находившееся  как  бы  в  нише
серо-синей скалы, поднимавшейся сразу от холмов, - чья-то оригинальная идея.
Я не находил особой привлекательности в этой  груде  камней.  Внутри  здание
оказалось деревянным, и это никак не  вязалось  с  компьютерным  терминалом,
вделанным в стену. Мы надели термозащитные комбинезоны и вышли на площадку.
   - Это еще что?
   Кильхода подошел к прозрачному, размером с небольшую комнату,  пузырю  из
стекла, прикрепленному к стальному тросу.
   - Кабельный  транспортер.  Самое  дешевое  средство  доставлять  руду  на
вершину холма. - Он кивнул мне:
   - Залезай.
   Я взялся руками за края входного люка; все сооружение пришло в  движение,
хрупкое, как хрусталь. Я отдернул руки и посмотрел на Киль-ходу:
   - Э нет, оставьте это кому-нибудь другому...
   По выражению лица Кильходы было ясно, что он очень не советует  создавать
лишние проблемы. Я вновь взялся за края люка и ступил внутрь. Мои ступни  не
продавили  пол,  однако  пузырь  закачался,  словно  гамак,  и  я,   потеряв
равновесие, полетел на небольшую платформу в задней части.  Кильхода  вошел,
как к себе домой,  и  мы  кое-как  разместились.  Он  устроился  на  сиденье
впереди,  сбалансировав  транспортер.  Перед  ним  был  пульт  управления  с
красными огоньками, которые после нажатия кнопки стали зелеными.  Стеклянный
"пузырь" дрогнул и  выскользнул  за  пределы  здания,  повиснув  в  воздухе.
Поверхность планеты ушла вниз. Мы висели посреди гор, напоминающих громадных
пауков, даже не в летающем модуле, а просто в прозрачном "пузыре", идущем на
снижение.
   - Откуда  такое  недоверие  к  современному  пластику,  а,  клейменыш?  -
подмигнул мне Кильхода. Я сунул руки в карманы,  стараясь  не  двигаться,  и
почувствовал облегчение,  когда  мы  приземлились  на  притоптанный  снег  у
подножия холма.
   - Ну что, удачно? - спросил мужчина, ожидавший у снегохода.
   - Да, Джоральмен, я его привез, - кивнул на меня Кильхода. Судя по  тону,
каким он разговаривал с Джоральменом, тот не был каторжником. Кто же  он?  -
Погрузил снаряжение?
   - Да. Проверь по списку, если хочешь, - Джоральмен посмотрел на  меня.  -
Обратно нас повезет новый водитель? Я достаточно потрудился по пути сюда.
   Я отрицательно покачал головой, однако Кильхода заметил:
   - Для этого я его и привез. Тебе повезло, что я так быстро нашел замену.
   Немногие квалифицированные водители надевают эти рабочие портки!
   Я отчаянно искал способ переменить тему:
   - Послушайте, а почему бы  не  воспользоваться  летающим  модулем,  чтобы
перевезти груз? Разве это не быстрее?
   - Воздушные потоки слишком переменчивы, а притяжение слишком  сильное.  Я
воспользовался бы услугами мага - волшебника, который энергией  пси  перенес
бы все это куда нам надо.
   Джоральмен пожал плечами. Это  был  здоровяк,  высокий  и  крепко  сбитый
парень, довольно молодой, с бородой и почти такими же светлыми волосами, как
у меня, с бледным и веснушчатым  лицом.  Его  глаза  скрывались  за  темными
очками, но улыбка говорила о том, что он воспринимал меня всерьез.
   - Мы уже пробовали это.
   - О, - произнес я, понимая, что даже с использованием своего пси  не  мог
поднять в воздух модуль. Я ощущал себя никчемным волшебником. - Ну я...
   - Поехали, - оборвал Кильхода.
   - Мне еще нехорошо. Ничего, если я сейчас не буду вести эту штуку?
   - У тебя была целая неделя, чтобы прийти в себя, - рявкнул Кильхода. - Ты
просто тянешь время!
   Я двинулся к снегоходу, который напоминал оранжевое яйцо на полозьях.  Он
был гораздо больших размеров, чем я ожидал. Я залез в кабину и уставился  на
панель управления. Кильхода устроился сзади. Я отчаянно пытался  уловить  их
мысли, но мое собственное напряжение не давало сосредоточиться  и  прочитать
что-нибудь ценное. На панели управления - масса кнопок и ручек с непонятными
обозначениями. Наугад я нажал одну из ручек и включил зажигание. Это придало
мне смелости, и я нажал другую. На этот раз ничего не вышло - снегоход издал
жуткий скрежет и,  дернувшись,  прополз  метр.  Кильхода  оттолкнул  меня  и
остановил двигатель. После этого он вышвырнул меня на снег и  одарил  такими
эпитетами, которых я никогда не слышал, а также гораздо большим  количеством
тех, которыми меня уже характеризовали.
   Иссякнув, он приказал мне встать, а  Джоральмен  спросил,  садился  ли  я
вообще за руль снегохода. Лгать не было больше смысла, и я сказал правду.
   Кильхода  посмотрел  на   меня   и,   кажется,   все   понял   -   особой
сообразительности здесь не требовалось.
   - Сними перчатки, - приказал он. От холода мои руки сразу закоченели.
   Взглянув на мое клеймо, он в недоумении произнес:
   - Оно поставлено поверх того...
   Джоральмен, нахмурившись, снял темные очки, рассмотрел клеймо и обратился
ко мне:
   - Ты что, решил всех одурачить?
   Мне оставалось лишь пожать плечами. Кильхода схватил  меня  за  куртку  и
занес свой мощный кулак:
   - Ты, мелкий сукин сын, еще пожалеешь о том, что ты вообще...
   - Оставь его, Кильхода. - Джоральмен отвел руку  охранника.  У  него  был
очень усталый вид. - Он заплатит за все, когда попадет на шахту...
   Кильхода ослабил хватку, состроив гримасу:
   - Единственное, что мне мешает, - это треклятая  совесть,  когда  я  имею
дело с этими животными!
   На лице Джоральмена мелькнула едва заметная усмешка.  Глядя  на  него,  я
проговорил:
   - Я могу научиться водить снегоход! Покажите как -  я  все  схватываю  на
лету!
   Кильхода открыл заднюю дверцу машины:
   - Да нет, клейменыш, ты опоздал.
   Джоральмен подтолкнул меня:
   - Залезай.
   В заднем отсеке  снегохода  была  кромешная  темень,  набросаны  какие-то
коробки.  Когда  глаза  привыкли,  я   увидел   двух   других   каторжников,
устроившихся на ящиках,  -  видимо,  грузчики.  Один  из  них  дремал  и  не
проснулся, даже когда за мной захлопнулась дверца. Второй уставился на  меня
темными глазами без всякого выражения. У обоих кожа имела синий  оттенок.  Я
никогда не видел людей с синей кожей.
   - Откуда вы? - спросил я.
   - Из ада, - еле слышно ответил каторжник и закрыл глаза. И это все?
   Снегоход резко рванул с места, меня отбросило к двери. Я  остался  сидеть
на полу, обняв колени руками, - это было самым удобным положением. Мы  ехали
довольно долго, однако не целую вечность. Я знал из рассказа  Кортелью,  что
Синдер составлял в  диаметре  всего  сто  двадцать  километров,  и  вся  его
поверхность наверняка была меньше большого острова на Ардатее. Но притяжение
было в полтора раза больше,  чем  привычное,  поскольку  Синдер  состоял  из
суперплотных  пород  с  редко  встречающейся  кристаллической  структурой  и
сверхтяжелых элементов, которые в обычных условиях могли появиться только  в
лаборатории.  Здесь,  в  сердце  звезды,  вырабатывался  естественным  путем
редчайший и ценнейший элемент  -  телхассий.  Тут  могли  добывать  все  что
угодно, но только телхассий окупал транспортировку в порты Федерации.
   Телхассиумная руда - это те серо-синие  камни,  которые  я  уже  видел  у
здания, куда нас привели; возможно,  половина  планеты  состояла  из  нее  и
кристаллы совершенной формы составляли основу утесов. Федеральное Управление
Шахт могло черпать отсюда телхассий веками. Точнее, каторжники могли  делать
это веками, пока ад не замерзнет совсем. Каторжники, должно быть, проклинают
тот день, когда корабли Федерального Транспортного Управления  впервые  сели
на этот забытый Богом осколок звезды, и я  скоро  понял  почему.  Трясясь  в
жестком холодном чреве снегохода, я думал о лицах двух каторжников,  лежащих
вповалку в паре метров от меня. Наверное, уже наступила ночь, которая быстро
сменяла день на такой маленькой  планете.  Купол  шахты  горел  в  ночи  как
солнце, наполовину погрузившееся в снежную пустыню.
   Я прервал размышления, пытаясь понять, откуда появился этот образ -  ведь
я сидел в  кромешной  тьме,  и  наконец  понял:  я  увидел  это  в  сознании
Джоральмена перед тем, как углубиться в свои блуждаю