людей. Моему организму понадобилось для полного изменения два с
половиной   месяца,   значит   процесс   был   довольно   длительным.   Если
злокачественная опухоль способна за некоторое время разрушить рядом  стоящие
клетки организма, то  почему  какие-нибудь  микробы  или  вирусы  неспособны
перестроить организм вообще. И существуют эти вирусы (если, конечно, это  их
действие) только в оборотнях, и передаются через укус, как змеиный яд  Но  в
научном обосновании способностей своего организма я был не силен  и  поэтому
всю свою энергию направил на поиски ближайшего пункта общественного питания.
   В найденной столовой я набрал парочку салатов, порцию борща и три  порции
вполне сносных бифштексов с разными гарнирами. В общем ухлопал на  это  дело
целую тридцатку.
   После обеда приятное чувство  сытости  охватило  меня,  и  я,  не  спеша,
направился   к   расположенной   неподалеку   комиссионке.   Настало   время
подготовиться к нелегкой ночи,  ведь  в  общагу  возвращаться  было  опасно.
Парочка фединых шакалов несомненно обосновалась там в ожидании меня.
   Потолкавшись по магазину, я купил старые, заношенные, но еще рабочие часы
с ремешком за семнадцать рублей и  шерстяные  темно-синие  перчатки.  Погода
была еще холодной, и руки мерзли. Натянув  перчатки  на  руки,  я  вышел  на
улицу. Начинало темнеть
    Федины парни рыскали по городу, пытаясь отыскать хоть малейший след того 
пацана. Собственно говоря, они являлись людьми Хенселя и подчинялись лично ему. 
   Некоторые из них были крепко повязаны  с  Хенселем,  другие  отрабатывали
свои долги, третьи надеялись срубить деньжат по-легкому. Они прочесывали все
оживленные районы, установили наблюдение за вокзалом и небольшим аэропортом,
осматривали кинотеатры и видеосалоны. Но нигде не было невысокого  пацана  в
синих спортивных штанах с тремя крашенными полосками по  бокам  и  в  черной
куртке на молнии. Ежечасно координатор звонил Хенселю по телефону и  сообщал
результаты действий мозговому центру. Мозговой центр в составе Феди, Хенселя
и Гены пил коньячок, вырабатывал  новые  маршруты  поисков,  а  в  перерывах
перекидывался в картишки. Пока все старания были напрасны. Сверчок  затаился
и не показывал носа нигде
    А я в этот момент удобно устраивался на чердачной площадке девятиэтажного 
дома. На вокзал идти я побоялся и поэтому решил заночевать в одной из 
девятиэтажек. Скинув одежду, я обратился в волка и лег на пол. Теплая шерсть 
надежно защищала меня от холодного воздуха, хотя каменная площадка подо мной 
причиняла некоторые неудобства. Впрочем, для волка здесь было вполне комфортно. 
   Я положил голову на уставшие лапы и быстро заснул Разбудили  меня  голоса
двух парней, доносящиеся снизу.
   - Ну что, как фильм, спейшенский?
   - Да нет, туфта.
   Именно этот обрывок разговора я услышал, а мои ноздри  мгновенно  уловили
резкий запах табака. Парни курили. Я сжался в комок и затаился. Парням могло
взбрести в голову подняться наверх, а обнаруживать себя я не хотел. Но внизу
все стихло, и лишь хлопок двери пояснил, что незванные  ходоки  удалились  в
одну из квартир.
   Стрелки на моих часах подбирались к двенадцати. Свесив голову с площадки,
я обнаружил, что подъезд пронизывают солнечные лучи, а значит наступил новый
день.
   Перекинувшись в человека, я торопливо оделся  и  на  лифте  спустился  на
первый этаж. Было самое время чего-нибудь пожевать.
   Для этого предстояло снова выбираться в центр города, потому  что  смешно
было бы искать столовую в  кварталах  новостроек,  а  в  ресторане  на  свои
сбережения я мог бы заказать разве что салат из  овощей.  Поэтому  я  сел  в
автобус и с некоторым беспокойством  поехал  в  центр.  Там  я  благополучно
совместил завтрак с обедом, проглотив десяток пирожков, начиненных  капустой
и морковкой, и запил все это двумя стаканами неопределенного напитка Медовый
в павильончике с гордым названием Кафе Мечта.
   Выбравшись оттуда, я  заметил,  что  у  комиссионки  собралась  небольшая
толпа.
   Спешить все равно было некуда, и я решил посмотреть,  ради  чего  десяток
человек обступили кольцом небольшой участок вблизи дверей магазина.
   Там  расположились  наперсточники.  Веселый  парень  в  вреных  штанах  и
шикарной кожаной куртке, сидя на корточках,  быстро  катал  с  помощью  трех
стаканчиков серый шарик, по зеленой пластине. Три стаканчика ловко  мелькали
в его руках, а он сыпал шутками, да прибаутками.
   - Последний раз покажу и  домой  ухожу,  -  громко  взывал  наперсточник,
привлекая  внимание  окружающих.  три  стаканчика  и  шарик.  Шарик  и   три
стаканчика. Пять минут постой карман будет не пустой.
   Шарик, помелькав, исчез из виду, спрятавшись под одним из стаканчиков.
   - А кто шарик угадает, тот полсотни получает.
   - Давай, - крикнул парень, стоящий слева. Сунув полтинник  наперсточнику,
он быстро поднял средний стаканчик, под которым обнаружился шарик.
   -  У  нас  все  без  обмана,  как  у  волшебника  Сулеймана,   -   заявил
наперсточник. Вот ваши,  а  вот  и  наши,  -  он  протянул  выигравшему  две
пятидесятирублевых бумажки.
   Вновь шарик замелькал между стаканчиков и исчез.
   - Вот три стаканчика. Один полный, два пустые. Два пустые, один полный
   - Держи, - стоявший справа парень сунул  два  угла  и  поднял  стаканчик.
Шарика там не было.
   - Не угадал, - вздохнул кто-то.
   - Осталось два стаканчика,  -  заводил  толпу  наперсточник.  всего  два.
Смотрите еще раз, - руки его замелькали, передвигая стаканчики  с  места  на
место. Каждый стоит сто рублей. Сто рублей за Машу. Сто рублей  за  Дашу.  А
пустой не берите, ему цена четыре копейки.
   Толпа завороженно смотрела на стаканчики.
   - Вот вы, женщина. Как вы думаете, где лежит шарик? наперсточник, вскочив
на ноги обратился к пожилой женщине из первого ряда. В этот момент  стоявший
слева парень нагнулся и незаметно для наперсточника  приподнял  находившийся
вблизи от него стаканчик (я прямо рот раскрыл от  такой  наглости).  Он  был
пустой.
   - Вон в том, - женщина показала рукой на правый стаканчик.
   - Держите, женщина, выиграли, - решительно сказал наперсточник, и  в  его
руке появился стольник.
   Женщина протянула руку, намереваясь взять деньги.
   - Э, нет, - отвел руку наперсточник. А у вас у самой деньги  есть?  Здесь
без денег не играют. Внесите сто рублей и поднимите.
   Женщина достала кошелек, отсчитала сто  рублей  червонцами  и  отдала  их
наперсточнику. Затем она нагнулась к стаканчику. Тут же вниз склонились  еще
четверо, явно заинтересованные игрой. Их спины загородили стаканчики.
   -  Что  же  вы,  женщина,  пустой   подняли?   недоумевал   наперсточник.
Разогнувшись, четверо явили толпе единственный  стаканчик,  который  тут  же
взметнулся вверх рукой наперсточника. Шарик был под ним.
   - Три стаканчика, один шарик. Последний раз покажу и домой ухожу,  -  все
двинулось по новому кругу.
   Женщина неподвижно смотрела на пластину со стаканчиками и никак не  могла
понять, почему шарика не оказалось под выбранным ею  стаканчиком.  Ведь  она
ясно видела, что под соседним стаканчиком шарик отсутствовал.  Не  было  там
шарика! Она подняла правый стаканчик, но необъяснимым образом  шарик  возник
под левым. Удача была так близка, а теперь чуть ли не половина  аванса  ушла
на сторону и не придумывалось никакой возможности ее вернуть. И  теперь  она
стояла и не могла понять: как же так случилось?
   Ее понурый взгляд заметил наперсточник и моментально отреагировал:
   - Женщина, выиграла веселись, проиграла не сердись.
   Понаблюдав полчаса за игрой, я постепенно понял всю систему. Наперсточник
был не один. Его опекали четыре напарника.
   Первый находился слева от него. У этого было  простоватое  лицо  и  серая
болоньевая куртка. Всем  своим  видом  он  косил  под  деревню.  Лишь  синие
фирменные адидасовские штаны выдавали более солидную обеспеченность.
   Второй стоял справа от наперсточника. Он был одет в полный адидас,  яркий
и красочный. Лет ему было столько же, сколько и  первому  двадцать  пять.  У
него  было  самоуверенное  лицо.  Он  то  и   дело   помогал   наперсточнику
подстегивать толпу.
   Остальным двум было под сорок, и одеты они были попроще. У одного имелась
небольшая бородка, у второго рыжая щетина.
   Система была откатана на все сто. Вначале один из них вносил полтинник  и
поднимал стаканчик, часто проигрывая, оставляя тем самым  инициативу  толпе.
Если никто не хотел вносить свою кровную сотню, то левый или правый помощник
быстрым движением приподнимали свой стаканчик. После этого всегда  находился
какой-нибудь  лопух,  твердо  уверенный,  что  шарик  лежит  под  оставшимся
нетронутым стаканом.
   Внося стольник, он нагибался вниз. Вместе с ним нагибались все  соратники
наперсточника, надежно  заслоняя  стаканчики  от  посторонних  глаз.  Подняв
стаканчик, играющий тупо смотрел на пустое место. Тем временем кто-нибудь из
четверых,  подсовывал  сжатый  в  кулаке  шарик  под  третий  стаканчик,   и
наперсточник придвигал его на место, где еще  секунду  назад  стоял  второй.
После этого напарники выражали соболезнования, и все крутилось дальше.
   Ни один стольник, ни даже полтинник  не  уходил  от  находчивых  ребят  в
посторонние  руки.  Кроме  того  они  обладали  талантом  в  нужный   момент
настраивать игру. Как только один мужик оставил у  них  в  тщетных  попытках
отыграться обручальное кольцо, тут же один  из  сорокалетних  поставил  свой
перстень за пятьсот и не остался в накладе. Вершиной их  творчества  явилось
выуживающие у одного работяги пятьсот за кон.
   Он подошел видно после получки и сразу поставил не полтинник, а сотню.
   Разумеется, он проиграл.
   -  Если  очень  постараться,  каждый  может   отыграться,   -   балагурил
наперсточник.
   - Еще сотню, - заявил работяга.
   - Э, нет. Два стаканчика двойные ставки.
   Мужик кивнул, открыл кошелек, достал пачку сотен и отсчитал две бумажки.
   Оставшиеся деньги сильно заинтересовали наперсточника.
   - Ставь триста, - предложил он.
   Мужик подумал о том, что хорошо бы не только отыграться,  но  и  выиграть
стольник.
   - Держи, - он отдал еще сто.
   Наперсточник улыбнулся и продолжил:
   - Да чего там, ставь четыре.
   - Нет, - сказал мужик, памятуя о проигрыше.
   Левый напарник быстро приподнял  стаканчик,  показывая  мужику,  что  его
счастье находится не в нем.
   - Ставь, - зашептал адидас, подмигивая и кося глазами на правый стакан.
   - Пойдет, - согласился играющий и вытащил еще одну купюру.
   - А давай полкуска, - предложил наперсточник.
   - Ставь, верное дело, - посоветовал один из сорокалетних.
   Мужик нехотя добавил еще сотню.
   - А может шестьсот?
   - Нет, - решительно  сказал  работяга,  закрыл  бумажник  и  нагнулся  за
стаканчиком.
   Парни и мужики склонились за ним.
   - Эх, не повезло, - наперсточник и напарники приняли исходное  положение.
Мужик ошарашено смотрел на них, внутренне  понимая,  что  его  обобрали,  но
доказать уже ничего нельзя.
   Дальше уже смотреть стало неинтересно, и я  протиснулся  сквозь  толпу  к
проезжей части. В этот момент я  почувствовал  на  своей  спине  пристальный
взгляд.
   Обернувшись, я заметил,  что  за  мной  наблюдает  парень  лет  двадцати,
стоящий  у  дверей  Детского  мира.  Я  резко  развернулся  и  направился  к
автобусной остановке.
   Около нее я снова обернулся назад и увидел, что парень следует за мной, а
рядом с ним шагает еще один. Я вскочил  в  подошедший  автобус  и  сразу  же
осознал, что сделал ошибку; парни  прыгнули  вслед  за  мной.  На  следующей
остановке один из них вышел, но второй остался, украдкой поглядывая на меня.
   Я задумался, прикидывая дальнейший план действий.  Надо  было  как  можно
скорее оставить автобус. Если у преследователей есть тачка, то они по  более
короткому пути нагонят автобус и будут следовать за ним,  пока  на  конечной
остановке водитель не высадит всех пассажиров.  И  тогда  их  будет  человек
шесть-семь против меня одного. От погони следовало оторваться пока на хвосте
висел лишь один.
   На ближайшей остановке я покинул автобус. Парень, разумеется, вылез вслед
за  мной.  Я  неторопливо  шел  вдоль   забора,   за   которым   завершалось
строительство современной девятиэтажной  общаги.  (Вот  повезет  кому-то,  -
подумал я). Парень следовал за мной шагах в десяти. Заметив щель в заборе, я
юркнул туда и рванул к недостроенному  зданию.  Сзади  послышалось  пыхтенье
парень упорно протискивался в эту же  щель,  но  в  дутой  куртке  это  было
сделать не так то просто. Я нырнул в  отверстие  подъезда,  приглашая  парня
сделать то же самое, пролетел через  все  здание  и  выпрыгнул  из  окна  на
противоположной стороне. Пока парень будет разыскивать меня по всем  этажам,
я успею далеко уйти; в худшем случае он увидит меня из  окна,  но  даже  при
таком раскладе я уже сделаю порядочный запас в метрах.
   Не оглядываясь, я обогнул пятиэтажку, перебежал через дорогу и скрылся за
углом овощного магазина.
   На мое  счастье  я  оказался  в  известном  мне  районе.  Я  бывал  здесь
неоднократно, и сориентироваться на местности для меня не составляло  теперь
особого труда. Он был застроен пятиэтажками кирпичными и панельными.  Но  не
строгими прямоугольными кварталами: дома стояли  под  невообразимыми  углами
друг к другу.
   Кроме того повсюду были разбросаны в беспорядке  детские  сады  и  школы.
Даже дороги для машин  пролегали  здесь  сплошными  изгибами  и  извилинами.
Казалось, поверхность земли встряхнули, смешав в кучу все, что попалось  под
руку. В общем здесь получилась такая путаница, что  затеряться  в  ней  было
пара пустяков.
   И, действительно, не дожидаясь, когда вдали замаячит уже знакомая фигура,
я повернул еще раз, проскочил несколько дворов,  перемахнул  через  школьную
изгородь, пробежал мимо торгового центра и остановился лишь в  следующем  за
ним дворе, неловко подвернув ногу. Идти  я  не  мог  и  поэтому  забрался  в
сумерки подъезда, где бессильно плюхнулся на  прохладные  каменные  ступени,
отдышался, стараясь не тревожить поврежденную ногу,  чтобы  она  успокоилась
как можно скорее.
   Положение оставалось скользким. Пока  преследователь  один,  мне  бояться
нечего ему не найти меня в одиночку.  Но  шло  время,  сюда,  вероятно,  уже
прибыло подкрепление. Скоро они могут  взять  район  в  плотное  кольцо,  из
которого будет очень затруднительно вырваться.
   Время летело в раздумьях, но ничего подходящего в голову не приходило.
   Подозрительных личностей вокруг не наблюдалось, но как знать,  может  они
следили за мной из окна ближайшей  пятиэтажки.  Я  взглянул  на  часы.  Семь
вечера с копейками, почти  восемь.  То  и  дело  кто-нибудь  поднимался  или
спускался по лестнице, подозрительно косясь на меня. Поэтому я перебрался на
скамейку во дворе, где решил отдохнуть еще минут десять.
   До вечера мне все же удалось продержаться. Скоро ночь. Где-то вдали  пела
Пугачева. В просвете за домами небо еще алело;  вероятно,  багровый,  теперь
уже невидимый мне шар солнца низко висел над горизонтом. А над моей  головой
уже разлилась темная-темная синева. Зажигались звезды и окна в  домах.  Луна
напрочь отсутствовала, что показывало не лучшее  для  меня  время  действий.
День промелькнул как час и оказался  довольно  нескучным.  Но  и  теперь  не
следовало расслабляться.
   Я встал на ноги. Они устало гудели, но  надо  было  идти.  Скорее  всего,
мафия поджидала меня на выходе из района, в  том  месте,  где  располагалась
автобусная остановка и пролегали трамвайные пути. Но  я  решил  обмануть  их
надежды и двинуться в противоположную сторону, чтобы пробраться  в  соседний
микрорайон окольным путем. В принципе я мог заночевать и здесь, в  одном  из
подъездов, но мне хотелось обезопасить себя стопроцентно.
   На границе микрорайона высились девятиэтажки, расписанные рукой какого-то
абстракциониста (это умное слово нам зачитали на этике и психологии семейной
жизни). Здесь тоже  проходил  автобусный  маршрут.  Полчаса  прождав  нужный
автобус, я  забеспокоился.  Прочесывая  район,  федины  парни  вполне  могли
напороться на меня.
   Поэтому пришлось залезать  в  первый  же  автобус,  который  хотя  бы  на
несколько остановок приближал меня к желанной цели.
   Выйдя из автобуса, я оказался в районе новостроек. Повсюду стояли краны.
   Стройными рядами тянулись  темные  окна  в  незаселенных  еще  девяти-  и
двенадцатиэтажных домах. Поодаль  высился  даже  шестнадцатиэтажный  великан
(вот где бы мне никто не помешал провести ночку! Но в тот момент я почему-то
не догадался осуществить такой план; наверное, сильно хотелось  вырваться  и
оказаться подальше от настойчивых ребят крутого положения).
   По другую сторону дороги дома уже были по настоящему жилыми: в  их  окнах
горел свет, туда спешили люди. Казалось, дома эти излучали тепло жизни, а не
мрачную пустоту, как оставшиеся за моей спиной. Перейдя дорогу, я оказался в
толпе, ждущей автобус того же маршрута, что требовался мне. Наименее стойкие
ловили проходящие тачки; следовательно, по  народным  приметам  автобуса  не
предвиделось.
   И тут я принял решение: пройтись пешком, несмотря на усталые ноги.
   Сказано-сделано, и вот я уже шаг за шагом удаляюсь от остановки.
   Шагать стало довольно трудно везде была грязь. Поэтому путь мой лежал  по
краю проезжей части, от которой то и дело приходилось шарахаться,  чтобы  не
зацепила какая-нибудь легковушка или грузовик. Постепенно мои глаза нащупали
на обочине тропинку, и я перебрался на нее. Хотя был большой риск  оказаться
в скрытой тьмой грязевой луже, но это все-таки  твердая  почва  под  ногами.
Слева от меня  тянулись  одноэтажные  домишки,  предназначенные  для  сноса.
Однако кое-где светились окна, значит жизнь не покинула еще эти места.
   Когда-то  здесь  обосновался  довольно  уютненький  район.  Везде   росли
невысокие деревья, ветви которых то и  дело  цеплялись  за  мою  куртку.  Но
прогресс  неумолимо  двигался  вперед,  сурово   подминая   под   себя   все
несовременное и неугодное ему.
   Пришло время высотных домов, и одноэтажные деревянные домики должны  были
уступить свое место им.
   Впрочем, так  и  произошло.  Через  дорогу,  справа  от  меня,  где-то  в
полукилометре уже вовсю хозяйничали новые громадины, а на пустых пока местах
чернели ямы котлованов, из которых торчали столбы  свай.  А  ведь  и  здесь,
наверняка, раньше располагались маленькие домишки с уютными садиками вокруг.
   Вместо размытой тропинки  ноги  ощутили  под  собой  крепкий  асфальт.  Я
оказался на мосту. Внизу протекала крохотная речушка, склоны  оврага  сплошь
занимали ступеньки садовых участков, неясно проступавшие в темноте,  а  надо
мной пролегла темно-темно-синяя поляна  с  мерцающими  серебристыми  цветами
звезд. Поблизости не было домов, и поэтому небо выглядело  почти  как  дома.
Как давно я не видел такого неба. Да, в панораме вечернего города есть  свое
очарование. Огоньки звезд переливаются вокруг, а внизу  светятся  квадратики
окон. И среди них тоже нет двух одинаковых. Разноцветные абажуры и  закрытые
занавески создают свои, неповторимые оттенки. Руки мои сжались, ноги перешли
на  осторожную  раскачивающуюся  походку,  а  глаза  жадно   впитывали   эту
прекрасную картину. Пусть вокруг расстилалась грязь.
   Пусть мне некуда было идти. Все проблемы отошли далеко-далеко.  Бывают  в
жизни прекрасные минуты, и теперь я догнал одну из них.
   Мост  закончился  и  дорога  пошла  на  подъем.  Слева  от  меня   теперь
раскинулось поле, за которым виднелась ограда небольшого стадиончика, справа
уходили в темноту ряды гаражей. Все  ближе  и  ближе  я  подходил  к  домам.
Вот-вот покажется  какой-нибудь  случайный  прохожий.  Я  вновь  должен  был
окунуться в городскую жизнь, и  стало  отчего-то  немного  грустно.  Что  ни
говори, а даже одиночество бывает иногда довольно приятной штукой.
   Навстречу мне двигалась  шеренга  из