втомата, пока некто не  прекратил
это занятие довольно жестким образом.
   - Так кто за кем гонялся, первая  банда  за  волком  второй,  или  вторая
убегала от волка первой?
   - Трудно сказать. Если волк гонялся за людьми, то  почему  они  сразу  не
убежали или не прикончили его? Если  наоборот,  то  как  хорошо  вооруженные
люди, пять-семь человек, допустили гибель  по  крайней  мере  одного  своего
товарища. По крайней мере
   - Постойте, Виталий Федорович, вы хотите сказать
   - Да, именно! Не было там двух банд, не было сведения счетов. Было там от
пяти до  семи  человек,  действовавших  заодно,  и  волк,  непонятно  откуда
взявшийся и неизвестно куда исчезнувший затем.  Но  только  это  лично  моя,
неофициальная версия. Следствие движется другим путем. Оно  занято  поисками
двух банд, а мне почему-то кажется, что главным действующим  лицом  там  был
именно волк. Кстати, молодой человек, поразмышляйте на досуге, что стало  бы
с волком,  которого  прошили  очередью  навылет  Соколов  медленно  двигался
обратно к  автобусной  остановке.  По  всем  существующим  законам  волк,  в
которого угодило чуть ли не десяток пуль, должен был замертво свалиться,  но
этого не произошло.  Осталось  лишь  обширное  кровавое  пятно.  А  Эдя  ему
перышком под дых А тот стоит, и ничего ему вроде не сделалось, - вспомнились
Соколову слова Крохалева на первом допросе. Зверь не зверь,  и  не  человек.
Главным действующим лицом тут был именно волк, - так сказал Коробов.
   У водителей автобусов вовсю шел обеденный перерыв это Соколов понял после
сорокаминутного ожидания на остановке. Оставалось только поддержать почин  и
отправиться обедать в ближайшее кафе, с грустью подсчитывая предстоящий урон
для своего небогатого благосостояния. Впрочем, кормили в  кафе  вкусно,  вот
только порции были слишком маловаты.
   Путь назад таким образом занял тоже немалое время. Поэтому о  результатах
сегодняшних изысканий Соколов докладывал лишь в конце рабочего  дня.  Колбин
старательно  слушал,  пытаясь  нащупать  связи  со  своим  делом.   Тут   же
присутствовал и Бахарев, рассеяно вникая в суть  полученной  информации.  Он
заслуженно отдыхал после  того,  как  невероятным  образом  поймал  пацанов,
совершивших кражу в одной из висевших на  отделе  квартир,  чем  значительно
повысил процент раскрываемости краж  личного  имущества.  Закончив  рассказ,
Соколов уставился в окно. Отдел погрузился в задумчивое молчание.
   - Оборотень, - вдруг сказал Соколов, выйдя из своей задумчивости.
   - Ты никак видео купил? язвительно намекнул  Колбин  на  несознательность
подобной версии.
   Соколов только вздохнул, а Бахарев присвистнул, подсчитывая в уме сколько
лет придется откладывать деньги, особенно если жена подарит ему двойню.
   - Продолжим, - кивнул майор Соколову.  Тот  снова  грустно  вздохнул.  Их
следствие  свернуло  в  сторону  и  катилось  теперь  по  наезженной  дороге
Атищенского ОВД
    Федя мрачно слонялся по своей квартире. Картины кровавой ночи то и дело 
всплывали в памяти. Но Федя и не думал сдаваться, нет! Зло переполняло его. Так 
глупо потерять двух своих людей, с которыми он уже провернул немало дел. Но кто 
же знал, что пацан окажется способен на такое. Нет, знал, видел ведь, что пули 
не принесли никакой пользы, но недооценил, недопонял и теперь вот оказался в 
дураках. В случае удачного исхода Федя должен был отвалить каждому по два с 
половиной, но дал пятнадцать на двоих, исчерпав весь имеющийся у него запас 
наличных; только бы Петруха и Топор скрылись с глаз долой и не болтали лишнего. 
   Он знал к кому теперь идти, но сначала звякнул Хенселю, чтобы тоже явился
туда.
   Прежде, чем снова  браться  за  это  дело,  надо  было  все  основательно
обдумать.
   Лезть напролом Федя больше не хотел. Кроме того, нужны были люди, а чтобы
нанять людей требовались деньги, и  притом  немалые.  Поэтому,  выгнав  свою
тачку из гаража, Федя по очереди загрузил  в  нее  свой  видак  и  телевизор
Джей-Ви-Си.
   Обошлась ему эта видеосистема год назад в большой угол,  но  теперь  надо
было выручить за нее хотя бы семьдесят тысяч, а свой комок как  назло  стоял
на ремонте. Заехав в  соседний  коммерческий  к  своему  знакомому,  где  за
комиссию с него брали не тридцать, а пять процентов, он рванул к Гене.
   Через пятнадцать минут Федя нервно  ерзал  на  кресле  в  квартире  Гены,
ожидая прибытия Хенселя. Сам Гена лениво развалился на диване,  наблюдая  за
разворачивающимся  на  экране  сюжетом  Кровавого  кошмара  зомби.   Хенсель
запаздывал, и Федя нетерпеливо стал выведывать нужные ему сведения у Гены.
   - Слышь, Геник, а как это с ними  разделываются?  спросил  он,  осторожно
поворачивая разговор на требуемую тему.
   - Зомби неистребимы, - сказал Гена, не  отрываясь  от  экрана.  Их  можно
только временно отключить, пробив пулей мозг.
   - А против оборотней что действует?
   - Огонь и серебряные пули, - процедил Гена, давая понять, что  его  более
интересует фильм, чем Федины вопросы.
   Но Федя уже смолк; больше от Гены ничего не требовалось.  За  свою  жизнь
Гена просмотрел более тысячи фильмов, предпочитая ужасы.  И  если  уж  такой
знаток ограничился всего двумя способами,  значит  других  не  существовало.
Теперь было ясно, почему даже автомат был бессилен против этого заморыша.  В
инопланетян Федя верил как-то слабо. Значит, пацан мог быть только оборотнем
других вариантов не предвиделось.
   Федя не стал вдаваться в философские рассуждения о том,  что  первично  и
почему невозможно с научной точки зрения существование оборотней. Федя знал,
что видел оборотня, а если видел, то они есть, и следовало найти их уязвимое
место. Теперь для непокорного пацана  оставалась  единственная  перспектива:
быть облитым бензином и сгореть заживо. Однако бегать  за  ним  с  канистрой
тяжеловато. А если Стеклянные молоточки заиграли в прихожей Калинку.  Это  с
помощью музыкального звонка возвестил  о  своем  приходе  Хенсель.  Гена  не
изъявил желания подняться с дивана, и дверь пошел открывать Федя.
   Это действительно был Хенсель низкий,  крепкий,  лысоватый,  несмотря  на
молодой возраст, парень, уже успевший то ли  раз,  то  ли  два  отсидеть  по
мелочевке. Теперь ему никто не мешал  действовать  самостоятельно,  и  никто
точно не знал, чем именно он занимается. Мельком проскакивали слухи  о  том,
что Хенсель то открыл подпольный кружок каратэ, то разгромил  неугодный  ему
пункт стеклотары, то собирает дань со старшаков. Достоверно подтвердить  или
опровергнуть эти слухи не мог никто, но именно в связи  с  последним  слухом
Федя его и разыскивал.
   Рухнув в соседнее с Федей кресло, Хенсель мельком взглянул  на  экран,  а
затем на Федю.
   - Придет? спросил Федя.
   - Куда денется,- ответил Хенсель. И они,  закурив,  стали  ждать.  Кирпич
шел, прищурив глаза, и поминутно сплевывал, окидывая взглядом
проходящих телок. Но мысли его крутились в другом направлении. 
   Месяц назад он занял крупную сумму у Хенселя авторитета, который незримой
тенью присутствовал всегда, когда Кирпич диктовал свою волю в учаге. Все шло
тихо и гладко, но Хенсель внезапно перебил стрелки, а денег,  как  назло,  у
Кирпича не оказалось. Ему едва  удалось  наскрести  тройку  частушек,  шесть
углов, два полтинника, да один стольник. Кирпич  прибавил  шагу,  опаздывать
было нельзя.
   Если бы он не успел, то автоматически сработал бы двойной счетчик, а  это
означало серую жизнь, ибо все бабки с дойки ушли бы в карман Хенселя.
   Кирпич бодро взлетел на третий этаж, посмотрел на часы без  одной  минуты
четыре и позвонил, нажав розовую,  выпуклую  кнопку  звонка.  Дверь  тут  же
открылась, и
Кирпич оказался в квартире. Здесь он еще не бывал, да и народ оказался 
незнакомый кроме, разумеется, Хенселя. 
   - Вот пока, - протянул деньги Кирпич, - а остальные на днях принесу.
   - Не об этом, - оборвал его высокий, что  сидел  на  кресле,  и  подвинул
Кирпичу стул ногой. Садись.
   - Постоит, - Хенсель пинком опрокинул стул.
   Кирпич насторожился дело пахло керосином.
   - С кого из первогодок башли не трясешь? спросил Хенсель.
   Кирпич перечислил ряд кликух.
   - Все?
   - Да, вроде все.
   - Так ли? Поговорим об  этом.  Федя,  как  его?  -  обратился  Хенсель  к
высокому.
   - Сверчок, - подсказал Федя.
   - С него почему не берешь?
   - Парень он классный, пожалел, - попытался выкрутиться Кирпич,  чувствуя,
что дело добром не кончится.
   - Лажу не гони, -  глаза  Хенселя  расширились,  -  говори  по  делу,  да
побыстрее.
   Быстро повертев мозгами, Кирпич  понял,  что  в  данный  момент  выгоднее
заложить Сверчка, тем более, что Хенсель уже что-то пронюхал.
   - Сверчок оборотень! выпалил  Кирпич,  ожидая  самого  худшего,  что  его
примут за дурака.
   - Почему мне ничего не сказал? Хенсель угрожающе придвинулся к Кирпичу.
   - Погодь, - остановил его Федя, - я видел того пацана в деле и  на  месте
этого поступил бы так же.
   - Меня не интересует, как поступил ты! Хенсель повернул  голову  к  Феде.
Меня интересует почему эта сявка, которую я держу при себе, молчала  до  сих
пор.
   - Стоп! Сначала дело, - Федя вскочил с кресла и положил  правую  руку  на
плечо Хенселя. Хенсель утих.
   - Все равно не поверили бы, - прорвало Кирпича. Кто его видел кроме меня?
   Никто! Кто хоть малость помог бы мне? Никто! Что вы можете сделать против
него?
   Это не человек! Поняли вы? Не человек!!!
   - Заткнись, - посоветовал Федя, сдерживая Хенселя,  -  целее  будешь.  Ты
видел его как волка?
   - Чтобы совсем волк, нет! Но морда, клыки, глаза светящиеся это было.  Он
предупредил меня никому! Иначе все, конец.
   - Тебе здесь будет конец! рявкнул Хенсель.
   - Постой, послушаем. Мальчик дело говорит. Контакт у тебя с ним есть?
   - Нет! Он сам по себе, я сам по себе.
   - Хорошо, свободен!
   Кирпич повернулся и побрел к двери.
   - А за то, что молчал, двойной счетчик с завтрашнего дня, -  крикнул  ему
вслед Хенсель.
   - Но - повернулся было Кирпич.
   - Залепи дуло и катись отсюда порезче.
   Кирпич, понурив голову, шагал обратно. Обогнав его, вперед поспешили  две
шикарные  бабы.  Харьковские  левисы  обтягивали  тонкую  фигурку  одной,  а
соблазнительные ножки второй в черных колготках до щиколоток едва прикрывала
джинсовая мини-юбка. Но Кирпич был готов плевать, сморкаться и  спускать  на
обеих сразу. Такой пакости у него на душе давно не было. Трахнутый  Сверчок!
Вот кого он с удовольствием дернул бы во все дырки. За  полчаса  он  потерял
расположение авторитета,  получил  двойной  счетчик  при  полном  отсутствии
средств. Но больше всего беспокоила  мысль  о  том,  что  Сверчок  узнает  о
предательстве
    Федя задумчиво прошелся по мягкому ковру. Все, что надо, он теперь знал. 
   Пришло время действовать, и ничто не могло уже его остановить.
   - Слышь, Федя, - подал голос Гена, - возьми меня с собой.
   - Зачем тебе это, Геник. Дело то будет мокрое.
   - Оборотня убить святое дело, Федя. Я сотню фильмов смотрел про них, но в
натуре еще ни одного не видел.
   - Смотри, Геник, сам напросился, - нехотя согласился Федя.
   - А чем, Федя, тебя этот волчик припер? поинтересовался Хенсель.
   Вместо ответа Федя дотронулся до изуродованной щеки.
   - Да ну! Неужели  это  он  тебя  так.  А  Соню  и  Витоля  тоже  он?  уже
догадываясь, спросил Хенсель.
   Федя устало кивнул.
   - Тогда бери меня с собой, - решительно сказал  Хенсель.  Ведь  Соня  мне
таким друганом был.
   Федя вопросительно вскинул голову.
   - Тебе ведь люди понадобятся, - утвердил  Хенсель.  А  я  достану  людей.
Сколько надо, столько и будет. И стволы тоже, - поспешно добавил он.
   - Стволы тут ни к чему, - покровительственно объяснил Гена.  Оборотня  не
берет ничто, кроме огня и серебряной пули.
   - Обложим волчару, обольем бензинчиком или солярой и сожжем. Никуда он от
нас не денется.
   Федя только уныло кивал; примерно такие слова говорил и Соня  за  час  до
смерти.
   - Я думал об этом. Такой вариант только на крайний случай.  Вот  если  бы
найти ювелира, который смог бы отлить серебряные пули.
   - За этим дело не станет, а пока ребята наберут сырья, - пообещал Хенсель
и ринулся к телефону. Через час перед Федей стояли три,  коротко  стриженных
парня.
   - Паша, Хома и Ринат, - представил их  Хенсель.  Вот  что,  ребята.  Ваша
задача надоить побольше беленького. Понятно?
   - Что-то первый раз слышу, чтобы беляк дороже рыжухи  шел,  -  усмехнулся
Ринат.
   - Твое дело маленькое. Меньше стоит больше  надоишь,  -  отрезал  Хенсель
Весна бурно брала свое. Сугробы почернели и таяли прямо на глазах. Лужи
тянулись на многие километры. Дни становились все светлее. Дело шло к весеннему 
равноденствию. 
   На ладони у Феди  перекатывались  автоматные  пули  странного  сероватого
цвета. Они были только что получены от рекомендованного Хенселем ювелира  из
Питера. Сам Хенсель зло крутил в  руках  одну  из  пуль,  крепко  сжимая  ее
пальцами.
   - Ну, теперь пусть только  появится  волчина  эта  позорная,  -  уверенно
заявил он.
   Мы на него шикарную облаву соорудим. Это будет славная охота.
   Глава тринадцатая.
   Волчья охота.
   Знакомую порванную щеку я увидел, выходя из учаги. Упорный парень Федя.
   Пристально вглядевшись в окружающих меня людей, я обнаружил,  что  он  не
один.
   Несколько незнакомых мне парней вычисляли кого-то, скорее всего меня. Они
были моложе Феди и находились, судя по всему, на подхвате, чтобы Федя  особо
не напрягался. Встречаться  с  ними  у  меня  не  было  настроения,  хотя  я
подозревал, что они тоже хотят взять меня на службу,  но  особо  на  это  не
надеялся. Поэтому  я  резко  свернул  в  сторону  и  потерялся  в  небольшом
скверике.
   Однако мне не повезло. Очевидно у какой-то группы  был  сегодня  молочный
день, и каких-то четыре самоуверенных типа громко выясняли у меня: из  какой
я группы и сколько должен им денег. Прежде,  чем  мы  поладили,  они  узнали
много нового о себе, обо мне и о Кирпиче, о котором они,  впрочем,  слыхали.
Но  эти  громкие  разговоры  успели  привлечь   внимание   фединых   гонцов.
Выбивальщики удалились на поиски более подходящих кандидатур для дойки, а  я
оказался под перекрестными взглядами моих новых преследователей.
   Господи,  как  мне  это  надоело.  Постоянно  убегать,  спасаться,   быть
настороже.
   Почему у меня не может быть обыкновенной жизни  без  всяких  приключений,
после каждого из которых кто-нибудь прощается со своей жизнью.  Временами  у
меня даже вспыхивала мысль: плюнуть на все и сдаться на милость  победителю,
но Но я был оборотнем, а значит должен бежать,  спасаться,  выкручиваться  и
выкарабкиваться из самых безысходных ситуаций.
   И я бежал. Позади меня ускоренно топали федины пацанчики. Сам  Федя  гнал
тихим ходом на тачке, в любой момент готовясь  свернуть  за  мной  в  первый
попавшийся двор или переулок.
   Мой путь лежал в центр города. Я знал только одно: мне необходимо  срочно
затеряться в толпе. Только толпа могла спасти меня. В толпе действия фединой
мафии сковывались, что давало мне шанс выкрутиться в очередной раз.  Я,  без
сомнения, мог бы последовать в тихое местечко и там, превратившись в  волка,
показать все свои способности, но Федя будто этого и хотел.
   Какая-то настороженность  не  покидала  укромной  комнатки  внутри  моего
черепа:  если  Федя  снова  рискнул  ловить  меня,  значит  он  основательно
подготовился к такому варианту. Поэтому я нырнул в подземный  переход,  чуть
не сбив с ног неповоротливого мужика, и быстро изучил окрестности.  Пока  за
углом мои преследователи одолевали лестничные  ступеньки,  ведущие  вниз,  я
успел увидеть  чуть  приоткрытую  дверь  служебного  помещения  и  мгновенно
оказался за ней, напустив на себя деловой вид, чтобы не вызвать ни малейшего
подозрения у кого бы то ни было, кто мог оказаться в этой комнатушке.
   На мое счастье этот кто-то отсутствовал. Я быстро прикрыл дверь и оглядел
помещение. Скорее всего, раньше здесь  хранили  метлы  и  щетки  для  уборки
подземного коридора. Но теперь,  в  эпоху  всеобщей  коммерциализации  стало
невыгодно использовать подобным  образом  площадь,  расположенную  на  таком
бойком месте. Комната была приватизирована каким-то из тысячи  кооперативов,
торгующих повсюду жвачкой и польской косметикой по либерализированным ценам.
Теперь здесь шел ремонт стены уже наполовину  сменили  свой  серый  цвет  на
белый. Побелка была еще влажной. По  видимому  работа  находилась  в  полном
разгаре, и лишь неотложные дела заставили работягу покинуть  свое  место.  У
стены стояло ведро с  известковым  раствором,  рядом  к  стене  прислонилась
длинная  кисть,  в  дальнем  углу  валялся   порванный   мешок,   наполовину
заполненный  белым  порошком.  Под  своими  ногами  я  заметил  куртку,  всю
заляпанную белыми пятнами. Ни секунды не раздумывая, я накинул ее  на  себя,
щедро измазал штаны порошком из мешка, бодро схватил кисть и,  окунув  ее  в
ведро, старательно продолжил кем-то начатую работу, расположившись спиной  к
двери.
   Минуту спустя дверь  за  мной  резко  распахнулась,  и  изучающий  взгляд
уставился в мою спину. Я тихо сжался и через силу  водил  кистью  по  стене.
Очевидно, что смотревший не обладал способностями  экстрасенса.  Поэтому  он
ограничился лишь моей поверхностной оболочкой и не углубился  во  внутреннюю
сущность, разительно отличающуюся от внешней. Хлопок двери ознаменовал,  что
преследователь ринулся по ложному следу. Я выдохнул воздух,  который  держал
все это время, и  осторожно  оглянулся  назад.  Дверь,  действительно,  была
плотно затворена.
   Следовало как можно скорее покинуть мое временное убежище, ибо  оно  было
крайне ненадежным. В любой момент сюда мог прийти хозяин и тогда  предстояли
бы длинные и скучные объяснения как и зачем  я  здесь  оказался.  Я  положил
куртку на место,  отряхнул  штаны  от  известкового  порошка  и  выглянул  в
коридор, немного приоткрыв дверь. Люди, как обычно, сновали взад и вперед по
коридору, спешив по своим неотложным делам. Преследователей не было. Впрочем
я  оказался  неправ:  одного  они  все  же  оставили.  Но  опасности  он  не
представлял, так как в данный момент все его внимание было поглощено  яркими
вышитыми надписями на карманах джинсов проходивших  мимо  девушек.  Пока  он
мучительно размышлял, что это: настоящие  таиландские  штаны  или  продукция
польских  кооперативов,  я  проскользнул  за  спинами  торговцев  цветами  и
выбрался наверх.
   Немало времени прошло с тех пор, как Федя в последний раз  удостоил  меня
своим вниманием. Вовсю шел апрель. Снег растаял и  только  несколько  черных
грязных сугробов портили общую картину. Время  бежало  своим  чередом,  а  я
спокойно двигался куда глаза глядят.  Лужи  необозримой  длины  с  радужными
разводами на поверхности тянулись по дорогам. То и дело фонтан мутных  брызг
поднимали пролетающие мимо машины. По тротуарам, перемешивая ногами  невесть
откуда нанесенную грязь, шли люди, много людей.  Надежно  затерявшись  среди
них, я покинул центральную площадь и свернул на одну из боковых улочек.
   Прежде всего необходимо было пообедать. Желудок уже урчал по-звериному  и
срочно требовал какой-либо пищи. С той поры,  как  все  изменилось  во  мне,
перестроился и желудок. Теперь он  был  более  неприхотлив,  и  я  к  своему
удивлению обнаружил, что перестал  воротить  нос  от  лука  и  даже  вареной
свеклы,  от  которой  меня  еще  полгода  назад  по  страшному   рвало.   Но
недоброкачественную пищу он сразу чувствовал и отказывался  принимать  после
первой же ложки. Поэтому я почти перестал есть колбасу  и  котлеты,  которые
иногда удавалось перехватить в учаговской столовке.
   Я не переставал удивляться своему организму. Во всех фильмах мне казалось
наиболее невероятным следующее:  только-только  кого-нибудь  укусили,  а  уж
новоявленный оборотень чуть ли не в первую же ночь  превращался  в  волка  и
бежал грызть