гоценностей де Бонне, которую еще не успели продать, - Элейн обожала это ожерелье. Граф подарил ей его вскоре после свадьбы, а до нее фамильная драгоценность украшала шейки представительниц шести поколений семьи и стоила целое состояние, Тихонько притянув к себе удивленную Элейн, Гевин увлек ее на постель и крепко прижал к себе. Он объяснил ей весь план до мельчайших деталей. И по мере того как он рассказывал, напряженное выражение постепенно покидало ее лицо и, видя это, Гевин преисполнился надеждой.
     Наконец он замолчал, и Элейн не смогла сдержать восхищения гениальной простотой его выдумки.
     - Ах, Гевин, дорогой! - Она обняла его за плечи. - Ты просто чудо! И ведь никто никогда не догадается! Сын Тревиса едва ли сможет узнать Дани, ведь прошло четырнадцать лет! А самого Тревиса нет сейчас в Штатах. Я надеюсь, все удастся провернуть достаточно быстро. А когда вы вернетесь с деньгами, мы заживем по-королевски! Надо будет только отправить куда-нибудь подальше Бриану, чтобы не проговорилась.
     Осторожно снимая с плеч ее руки, Гевин ласково предупредил:
     - Это займет какое-то время, Элейн. Не забывай, Бриана не должна знать, что я надеюсь вернуться из Невады не только с теми деньгами, что по закону принадлежат Дани, но и рассчитываю добраться до всего состояния Колтрейнов. Однако нельзя заранее все предусмотреть. Будет лучше, если я вначале осмотрюсь, а потом постараюсь кое-что придумать уже на месте.
     Элейн не стала спорить.
     - И еще кое-что, - добавил он, нежно перебирая бесценные самоцветы, украшавшие шею Элейн. - Мне понадобятся деньги и очень скоро. Надо купить билеты. И еще заплатить за клинику для Шарля. Да, дурочкой Бриану не назовешь. Пока она не будет уверена, что я выполнил свою часть сделки, можно на нее не рассчитывать.
     У Элейн растерянно вытянулось лицо.
     - Но ведь у нас нет ни гроша, Гевин, - жалобно пролепетала она. - Ты же сам знаешь.
     - А это? - Он потянул за ожерелье.
     Яростно замотав головой, Элейн инстинктивно отбросила его руку и крепко прижала к себе украшение:
     - Только не это!.. Ты же знаешь, Гевин, это все, что у меня осталось. И потом, с этим ожерельем связано столько воспоминаний!
     - Я куплю тебе дюжину таких, как только вернусь из Штатов с деньгами Колтрейна, - пообещал он. - А сейчас сними его.
     Он заметил, как ее глаза моментально наполнились слезами, но даже не шелохнулся. Слезы никогда не трогали Гевина.
     Дрожащими, непослушными пальцами Элейн с трудом расстегнула ожерелье, и оно сверкающим ручейком скользнуло в протянутую жадную ладонь.
     Отвесив плачущей мадам де Бонне шутливый поклон, Гевин небрежно бросил драгоценность на изящный столик возле постели.
     - А теперь, - страстно прошептал он, опрокидывая ее на подушки, - я горю желанием добраться до других драгоценностей, моя прекрасная распутница, драгоценностей, которые принадлежат только мне!

Глава 7

     Бесконечные долины с разбросанными тут и там одинокими холмами и плоскими вершинами гор - вот так выглядела страна, в самое сердце которой в погоне за бандитами углубился Колт, сопровождаемый отрядом людей шерифа. Они гнались за шайкой головорезов, ограбивших банк и хладнокровно убивших несчастную Шарлин.
     Неистовая, изматывающая погоня продолжалась уже пятый день, нервы людей были напряжены до предела. Индеец-следопыт исчез уже на второй день погони, и во главе отряда встал Колт, с детства прекрасно умевший идти по следу. Подобно отцу, он не старался двигаться вперед исключительно по отпечаткам подков или следам от костра. Нет, чаще Колта выручал природный инстинкт. Он старался вообразить, как поступил бы беглец на его месте, и это почти всегда срабатывало. Теперь интуиция подсказывала Колту, что бандиты недалеко.
     Но двигаться вперед с такой же скоростью, что и раньше, было уже опасно, ведь они находились в местах, где могла легко спрятаться целая армия, не говоря уж о небольшой группе вооруженных до зубов людей. Отряд поехал шагом. Боясь стать легкой добычей бандитов, люди вели себя осторожно.
     Все, кроме Колта, который только нетерпеливо отмахнулся от предостережений шерифа Бута. Люди шерифа были полны решимости во что бы то ни стало догнать банду, ограбившую банк. Но никто из них не хотел ради этой цели подвергать опасности собственную жизнь или жизнь товарищей.
     На пятую ночь они разбили лагерь на вершине одиноко стоящего холма. Место для стоянки было выбрано удачно, вряд ли кто мог прокрасться в лагерь незамеченным. Положив себе; , изрядную порцию жареного кролика, шериф Бут огляделся и, заметив Колта, сидевшего в стороне под мескитовым деревом, неторопливо направился в его сторону. Он знал, что Колт в который раз отказался от еды и опять сидел в одиночестве, погрузившись в мрачные мысли. Казалось, он оградил себя от окружающих глухой стеной, через которую никто не мог проникнуть.
     Буту было хорошо известно, что между Колтом и Шарлин была любовная связь, которая закончилась трагически. Проклятие, старик Боуден просто кипел от ярости, когда на глазах у всего города обвинил Колта в смерти дочери, да еще грозился пристрелить парня!
     Усевшись неподалеку от Колта, Бут пристроил тарелку на коленях и принялся за еду, но Колт, похоже, не замечал его.
     Он так и сидел, с мрачным видом глядя куда-то вдаль.
     Шериф то и дело искоса поглядывал на него, обсасывая нежные кроличьи косточки и пытаясь понять, что же происходит с молодым человеком. Колт все так же угрюмо молчал.
     - Ну, вот что, Колтрейн, - наконец не выдержал Бут, - думаю, нам с тобой нужно поговорить.
     Окинув его с ног до головы холодным взглядом, Колт отвернулся.
     - Ты не даешь мне покоя, парень. Вижу, с тобой что-то неладно. Летишь вперед сломя голову, будто не знаешь, что из-за любого куста в тебя могут всадить пулю. Можно подумать, смерти ищешь. И мне не очень-то это по душе, терпеть не могу самоубийц, да и мои парни пока еще не спешат на тот свет. Послушай, я не знаю, что там произошло в городе между тобой и стариком Боуденом. Но что бы то ни было, по-моему, будет лучше все это уладить по-хорошему, когда ты вернешься. Правда, если по-прежнему будешь гоняться за смертью, боюсь, и тебе, и нам вряд ли удастся вернуться. Глупо было бы так погибнуть!
     - Я знаю, что делаю, - процедил сквозь стиснутые зубы Колт. - Не стоит волноваться, шериф.
     Шериф недоверчиво приподнял одну бровь:
     - Не стоит волноваться, говоришь?! Ты несешься вперед, ничего не видя перед собой, как закусивший удила мул, а мне, по-твоему, не о чем волноваться?!
     Колт чуть заметно усмехнулся:
     - Если боитесь за своих людей, шериф, давайте разделимся, я готов продолжать поиски один.
     Шериф недовольно покачал головой:
     - Я пошлю кого-нибудь за своим следопытом. Будем медленнее продвигаться вперед, зато сохраним свои головы. А что до тебя, думаю, всем было бы намного спокойнее, если бы ты вернулся в Силвер-Бьют.
     - И не надейтесь, шериф, - коротко отрезал Колт, поднимаясь на ноги. Перекинув через плечо седло, он широкими шагами направился к тому месту, где были привязаны лошади.
     - Эй, погоди! - закричал вдогонку ему шериф. - Куда ты собрался?!
     Колт обернулся, и Бут с некоторым смущением заметил" какой яростью вдруг полыхнул его взгляд.
     - Не волнуйтесь за меня, шериф! У вас своя цель, у меня своя. Наверное, действительно будет лучше, если мы разделимся!
     Шериф попытался было преградить ему дорогу.
     - Не спеши, сынок, - заговорил он, чувствуя закипающий в груди гнев, - ты думаешь, я позволю тебе гоняться за бандитами и вершить правосудие, словно ты и есть сам Закон?! Ну нет, на это можешь не рассчитывать. Или ты немедленно возвращаешься в город, или едешь вместе с моими людьми, но, черт возьми, подчиняешься моим приказам, как любой из них!
     Заметив, что кое-кто из его ребят уже поднял голову и внимательно прислушивается, шериф понизил голос и постарался взять себя в руки. Подойдя поближе, он примирительно положил тяжелую руку на плечо Колту:
     - Послушай, малыш, я знаю, тебе больно, но, поверь, смерть - это не выход.
     Колт скосил глаза и столь выразительно взглянул на руку, все еще лежавшую на его плече, что шериф, словно обжегшись, тут же убрал ее.
     - Лучше держитесь от меня подальше, - холодно отчеканил он. - Так будет лучше, поверьте, шериф!
     Отстранив его, Колт снова зашагал к лошадям. Через несколько минут, вскочив на спину своего коня, он словно растворился в ночи. До шерифа лишь донеслось слабое цоканье копыт, когда Колт спускался с холма, и все стихло.
     Бранч Поуп сидел у костра, мрачно уставившись на яркие языки пламени. Он был против того, чтобы разводить костер, уверенный, что бандиты наверняка тоже заметят его, но большинство людей, оказавшись новичками, потребовали, чтобы хотя бы раз в день была горячая пища.
     Бранч раздраженно потряс головой и презрительно фыркнул. Он пустился в погоню за бандитами просто потому, что хотел помочь молодому Колтрейну. Ему было хорошо известно о связи Колта с Шарлин Боуден, и, кроме того, он слышал кое-что о странной смерти девушки и безумной ярости старика Боудена и его обещании пристрелить Колта. Это встревожило его. Он не понимал, в чем дело, но чувствовал опасность, угрожавшую молодому хозяину. Бранч помнил клятву, которую перед отъездом дал Тревису, что глаз не спустит с его сына, и нахмурился.
     Тяжело вздохнув, шериф повернулся к Бранчу:
     - Может, тебе лучше поехать с ним? Попробуй хоть немного образумить мальчишку. Глядишь, тебя он и послушает.
     Бранч только насмешливо хмыкнул:
     - Ну уж нет! Колт такой же упрямый и своевольный, как и его папаша, и беда тому, кто станет на его пути, уж коли он что задумал! А сейчас он, похоже, и вовсе потерял голову. Нет уж, ищи кого другого, а я еще не сошел с ума! Только взгляну на него, а уж по коже мурашки бегают!
     Он замолчал и смачно плюнул в костер табачной жижей, так что искры полетели в разные стороны.
     - Он гонится за парнем, пристрелившим мисс Шарлин, и не успокоится, пока не прикончит его. Тут уж ни тебе, ни мне его не остановить, шериф.
     Бранч откинулся назад, почувствовав спиной шероховатый камень, и скрестил на груди руки. Больше всего на свете ему нравилось смотреть, как надутый, высокомерный шериф строит из себя всезнайку при всем честном народе.
     - А потом, - как можно невозмутимее произнес он, - шериф-то ведь ты, а значит, остановить его - это твоя обязанность!
     В толпе гревшихся у огня раздались сдавленные смешки, по суровым лицам расплылись улыбки. Физиономия шерифа стала медленно наливаться кровью. Он прекрасно понимал, что Бранч просто-напросто пытается выставить его перед всеми полным дураком, а такая перспектива его не слишком-то радовала. Раздраженно передернув плечами, он недовольно буркнул:
     - Дьявольщина, да ведь его подстрелят, только и всего!
     Ведь их человек пять, не меньше, а он один. Но я его предупреждал! Я свой долг выполнил, и, если попадет в переделку, пусть пеняет на себя, глупый мальчишка!
     Бранч прекрасно понимал, что шериф и злится-то потому, что беспокоится за Колта, и великодушно решил оставить его в покое. Сам он ни минуты не сомневался, что его молодой хозяин вполне способен постоять за себя, поэтому решил дать ему дня два, а потом, если Колт не объявится, поехать и самому взглянуть, что происходит. Больших трудностей он не предвидел.
     Покинув отряд, Колт напал на след бандитов и пошел по нему, с каждой минутой неумолимо приближаясь к цели. Он уже знал точно, где скрывается вся шайка, а на рассвете заметил их. Он не торопился, все, что ему было нужно - это держаться на безопасном расстоянии и быть уверенным, что его не заметили. Он вспомнил, как когда-то затаив дыхание слушал захватывающие рассказы отца о его приключениях. Похоже, они пошли ему на пользу.
     Колт точно знал, что ему делать, и, судя по всему, подонки впереди тоже. С момента их поспешного бегства из Силвер-Бьют они мчались к юго-западу, в сторону соленых болот Эсмеральды и прямиком к Долине Смерти, за которой лежала Мексика. По всей вероятности, они рассчитывали на то, что люди шерифа, не выдержав бешеной скачки, в конце концов прекратят погоню.
     Бандиты устроились на ночь лагерем в большой расщелине, сильно заросшей низенькими мескитовыми деревьями и ароматным шалфеем, неподалеку от вершины одиноко стоявшего холма. Их было пятеро: четверо отдыхали в лагере, а пятый караулил снаружи, скрываясь в кустах. Погони они не опасались, Колт понял это. Ведь они сделали все, чтобы замести следы: подолгу кружили на одном месте, снова и снова пересекая дорогу, по которой скакали, и опять возвращались назад, даже часто ехали по воде, и теперь были совершенно уверены в своей безопасности. И сейчас изощрялись в насмешках над людьми шерифа.
     Но Колту были хорошо известны подобные уловки, и поэтому он с самого начала уверенно шел по следу. Он дал им убедиться в собственной безопасности и потерять бдительность.
     "Думай, как твоя жертва, - снова и снова всплывали в памяти Колта сказанные когда-то отцом слова, - постарайся поступать так, как поступили бы те, которых ты преследуешь. Постарайся предугадать каждый их шаг, по возможности прежде, чем они сами об этом подумают. Не старайся думать, как охотник. Думай всегда, как тот, за кем охотятся".
     Легкий ночной ветерок донес до Колта взрыв пьяного хохота. Да, похоже, он не ошибся, и они как раз там, где он и рассчитывал их найти.
     Ночь выдалась на редкость темной, луны не было видно за низко нависшими тучами. Спешившись, Колт привязал лошадь в кустах и бесшумно прошел с полмили. Ближе оставлять ее было опасно: койот мог бы напугать ее, и тогда присутствие Колта было бы немедленно обнаружено. Очень осторожно, стараясь не издавать ни малейшего звука, Колт начал карабкаться по холму. До него то и дело доносились пьяные выкрики и хриплый смех бандитов. Добравшись до вершины, Колт решил передохнуть и дать своим жертвам хорошенько напиться и уснуть.
     Он устало прикрыл воспаленные глаза, и опять, как и прежде, все то же видение возникло перед его мысленным взором: мертвое тело Шарлин в луже грязи, роскошные золотистые волосы, испачканные кровью. И вдруг живая Шарлин, капризная, своевольная, веселая, с бьющей через край энергией, радостно хохочет над какой-то его шуткой. А Затем он снова видит ее, мертвую...
     Колт хорошо понимал, что с ним происходит. Нет, его печаль совсем не означала, что он внезапно понял, что любил Шарлин. Нет, совсем нет. И вины за собой он не чувствовал.
     Он не был влюблен в нее, не любил так, как мужчина любит женщину, с которой собирается прожить до конца своих дней.
     Но она была чертовски привлекательна, несмотря на то что порой сильно осложняла его жизнь. Колт понимал, почему чувствует себя виноватым в ее нелепой смерти, ведь в какой-то степени несчастье случилось именно из-за него. Ему сказали, что она шла как слепая, ничего не видя вокруг, не слыша предостерегающих криков. И Колт понимал, что думала она именно о том, что произошло с ними в этот злосчастный день.
     И в этом была его вина.
     Он презрительно оттолкнул ее от себя, не оставив ни малейшей надежды. Скандала не удалось избежать, ее репутация была безвозвратно погублена. И мир, в котором Шарлин жила до сих пор, рухнул.
     А потом оборвалась и ее жизнь.
     А для него не будет покоя на земле, пока он не отомстит за ее смерть.
     Он терпеливо ждал, лежа в тени низкорослых деревьев, и вот наконец пришло время действовать. Бандиты громко храпели, валяясь вповалку у дымившегося костра.
     Сунув руку за голенище сапога, Колт осторожно вытащил тяжелый нож. Страшное оружие в умелых руках, он достался Колту от отца, а Тревис завладел им на поле боя. Те, кто видел этот нож, говорили, что это финка, а отец называл его "зубочисткой". Нож был одним из любимейших сокровищ Колта, ведь он славно послужил в свое время отцу, а теперь так же верно послужит и самому Колту.
     Он бесшумно крался вперед, подобно гибкой пантере, преследующей добычу. Теперь он уже ни о чем не думал, превратившись в живое воплощение яростной мести.
     В темноте Колт с трудом различил фигуру бандита, стоявшего неподалеку на страже. Присев на корточки, Колт почти слился с узловатым стволом дерева. Беспечный сторож вздрогнул, почувствовав холодную сталь ножа у своего горла, и попытался было поднять тревогу, но было поздно.
     - За Шарлин, - тихо прошептал Колт и быстрым движением перерезал бандиту горло.
     Брезгливо вытерев кровь с ножа об одежду бандита, он снова сунул его за голенище и, вытащив из кобуры револьверы, стал осторожно приближаться ко входу в расщелину.
     Колт уже видел отблески костра, слабо мерцавшие по стенам, и, подойдя ближе, разглядел четырех бандитов, беспечно спавших у огня. Вступив в освещенный тлеющими углями круг, он тихо произнес:
     - Это месть за смерть Шарлин, девушки, которую вы убили пять дней назад.
     Его револьверы выстрелили одновременно, двое бандитов отправились на тот свет, не успев даже проснуться, одному пуля попала в лоб, другому - чуть ниже правого глаза. Третий открыл глаза и вскрикнул от ужаса, ринувшись к скале в поисках укрытия, но пуля Колтрейна догнала его. Четвертый бандит все-таки успел вскинуть револьвер и выстрелить. Колт вздрогнул, почувствовав боль в плече, но устоял на ногах и выпустил в бандита все оставшиеся в барабане пули, пока тот не рухнул замертво прямо в костере Костер уже почти догорел, и мертвое тело окончательно потушило слабое пламя. Колт внезапно оказался в полной темноте. Он стоял, прислушиваясь, - страшная тишина окружала его. Сегодня от его руки пали пять человек. И странное чувство охватило Колта. Вины? Раскаяния? Нет, ибо свершилось правосудие. Скорее была какая-то странная пустота в душе.
     Ему вдруг показалось, что жизнь потеряла всякий смысл.
     Но рана в плече, горевшая огнем, заставила его подумать о себе. Засунув револьверы в кобуру, он крепко прижал ладонь к плечу, чувствуя, как горячая кровь толчками вытекает из раны. Пуля не прошла навылет, засев глубоко внутри. Нужно было во что бы то ни стало извлечь ее из тела, иначе он истечет кровью. Но сам он не сможет этого сделать, ему нужна будет чья-нибудь помощь.
     Выбравшись из мрачной расщелины, Колт жадно глотнул свежий ароматный ночной воздух. Зажав ладонью рану, он начал осторожно спускаться по склону холма. Нужно было быстрее найти коня, а потом во что бы то ни стало разыскать отряд шерифа.
     Колт двигался как можно осторожнее, боясь, что от резкого движения кровь польется сильнее. В ушах глухо шумело, и голова с каждым шагом кружилась все сильнее. Он уже не чувствовал боли в онемевшем плече - и это пугало Колта.
     Внезапно он оступился: предательский камешек выскользнул из-под ноги, и Колт тяжело рухнул на колени. Но он слишком ослаб от потери крови и, не удержавшись, покатился вниз, чувствуя, как обжигающая, нестерпимая боль в плече огнем растекается по всему телу.
     А затем наступило спасительное беспамятство, и он провалился в бездонную черную дыру.

***

     Грохот выстрелов, гулким эхом отразившись от скал, разлетелся по равнине и, мгновенно разбудив спящего Бранча, заставил его живо вскочить на ноги. Ему хватило и минуты, чтобы протереть глаза и сообразить, что к чему. Колт наконец добрался до бандитов.
     - Пора ехать, - Бранч, казалось, обращался ко всем сразу и ни к кому в отдельности, - должно быть, это Колтрейн и бандиты, больше некому.
     Люди неохотно вставали один за другим, обмениваясь встревоженными взглядами. Безумная скачка день за днем в удушающей жаре совершенно вымотала их, а стремление нагнать и покарать бандитов заметно ослабело. Накануне один из них уехал из лагеря, коротко сказав, что возвращается в Силвер-Бьют, у него, мол, урожай не убран.
     Бранч резко вскинул седло на плечо.
     - Пора ехать, ребята, - повторил он, хмуро поглядев на нерешительно переминающихся вокруг него людей. - Я слышал чертовски много выстрелов.
     Хэнк Бьюрич неуверенно шагнул к нему:
     -