,
как их окрестил про себя Мышастый, лишились своих мишеней.
   - Похоже на винтовки или карабины. - Голос Бугая оставался совершенно
спокойным и Мышастый в который уже раз убедился, что в свое время  сумел
сделать правильный выбор относительно личности своего телохранителя.
   Подбежал Ворон и доложил,  что  потери  минимальные:  одного  боевика
задело в плечо, другой сам сильно расшиб себе голову, неудачно  ныряя  в
машину после  раздавшихся  выстрелов,  а  еще  у  одного  посечено  лицо
осколками стекла. Также у двух машин  имеются  кое-какие  повреждения  -
разбиты стекла, появились пробоины в кузовах, у двух уже меняют покрышки
- в общем, отделались легким испугом.
   - Эти ребята, кажется, совсем неуправляемые, шеф, - поделился  своими
впечатлениями Ворон. -  Боюсь,  мы  еще  с  ними  нахлебаемся.  А  самое
главное, что там ведь ваша...
   - Сам знаю, что там моя дочь, - недовольно оборвал его  Мышастый.  Он
абсолютно  точно  представлял,  что  сейчас  думал  о  нем  и  чего   не
договаривал его помощник. Ему и самому теперь было совершенно ясно,  что
он  с  излишней  самоуверенностью  взялся  за  это   оказавшееся   вовсе
непростым, дело, решив подавить противника морально. Он совершил ошибку,
решив продемонстрировать свою силу, вознамерившись  попросту  взять  его
нахрапом. А теперь, загнанный в угол,  тот  может  со  страху  натворить
дел... Конечно, надо было с самого начала действовать гибче, вступить  с
ними в переговоры, пробовать тянуть  время,  хитрить,  и  уж  совершенно
точно, не двигать ради дешевого эффекта всю свою  армаду,  пытаясь  этих
ублюдков запугать.
   Да что  теперь  попусту  говорить?  Ворон  стоял,  ожидая  дальнейших
указаний, а Мышастый, совершенно растерявшись, не знал, что ему  делать,
что приказывать. Он понимал, что в данный момент благополучно  завершить
столь амбициозно и по дилетантски начатое им дело, а  значит,  и  спасти
жизнь его дочери,  могло  только  чудо,  какое-нибудь  непредвиденное  и
одновременно счастливое для него обстоятельство...
   Едва  он  открыл  рот,  чтобы  произнести  хотя  бы   что-то   общее,
неконкретное, лишь бы продемонстрировать Ворону и присутствовавшему  при
разговоре Бугаю, что он не  деморализован  и  способен  держать  себя  в
руках,  контролируя  ситуацию,  как  неожиданно  со  стороны   блиндажей
прозвучала серия беспорядочных выстрелов и затем, один за другим, ухнули
два взрыва,  отчего  Мышастого  бросило  в  жар  -  вот  оно,  то  самое
обстоятельство. Только счастливое ли оно для него и, главное -  для  его
дочери?..
   - Я сейчас! - крикнул, отбегая, Ворон. - Сейчас я все узнаю!
   Дрожащими руками Мышастый кое-как достал из  пачки  сигарету,  а  вот
прикурить уже никак не смог - колесико зажигалки не высекало  искру  или
он просто не попадал по нему пальцем.
   Заметив мучения шефа, Бугай поднес ему огонек и тот, наконец, глубоко
затянулся. Сейчас время для него остановило  свой  бег,  поэтому,  через
минуту вернулся запыхавшийся Ворон или через все пятнадцать, он не  смог
бы точно определить.
   - Порядок! - еще издалека прокричал тот. - Порядок, шеф!  -  повторил
он, уже подбежав совсем близко и глядя  в  бледное  лицо  Мышастого,  на
которое с трудом возвращалась краска.
   - Что... Что там произошло? - с трудом ворочая языком, прохрипел тот.
   - Их взорвал Паленый! - объяснил заместитель. - Он лежал на крыше  и,
когда те уроды попробовали было выбраться, уничтожил их двумя гранатами.
   - А... моя дочь? - еле выдохнул Мышастый...
   Когда машины откатились в недосягаемое для  выстрелов  место,  Голова
попытался лихорадочно сообразить, что же им теперь  делать.  "Все  равно
живыми не выпустят, - решил он. Их не спасет даже присутствие здесь этой
проститутки, что вжалась в угол и дрожит, словно увидевший  волка  заяц.
Этот долбаный Мышастый  все  равно  их  как-нибудь  перехитрит.  Затянет
переговоры, будет что-то обещать, торговаться, а в итоге  окажется  так,
что свою шлюху он  вырвет-таки  у  них  из  рук,  а  им  самим  наступит
элементарный конец. Надо срочно уходить!
   Немедленно!  Действовать!.."  Больше   в   его   голову   ничего   не
приходило...
   - Уходим, братва! - оповестил он о своем решении обреченно  глядевших
на него подельников. Особых иллюзий относительно исхода  так  неожиданно
начавшейся для них круговерти никто уже не питал. - Уходим! - И, подавая
пример, первым бросился к лазу.
   - А с этой шлюхой что делать? - крикнул Дрын, тыча пятерней в сторону
трясущейся от страха девушки.
   - Эту тварь берем с собой! - решил Голова,  остановившись.  -  Сокол,
Мелкий - вцепились!
   Те мгновенно бросились к Тане, которая от волнения и страха не  могла
даже кричать, и, рывком поставив ее на ноги, потащили к  лазу,  ведущему
из убежища. - Слушай, здесь мы с  ней  не  пролезем!  -  вскоре  крикнул
Сокол,  пытаясь  с   напарником   протолкнуть   полубесчувственное,   не
держащееся на ногах тело. - А ведь они на  крыше  засели!  Нам  же  руки
свободные нужны, иначе нас враз накроют!
   - Тогда хер с ней! - взвизгнул Голова. - Бросайте эту шкуру и  валите
первыми! Держите крышу, а чуть что - стреляйте, ясно?.. -  Двое  бросили
девушку и, озираясь, неуверенно нырнули в лаз. Голова бросился к Тане.
   - Ну зачем ты!.. - заорал Умник, даже не  зная,  что  тот  собирается
сделать. Только он был твердо уверен, что ничего толкового  -  это  было
отчетливо видно по обезумевшим, налившимся кровью глазам пахана.  Теперь
ему было не до субординации, Умник  знал,  что  сейчас  решается  их,  а
значит и его самого судьба - а этот недоумок в такой момент потерял  над
собой контроль и лишает их всяческой надежды на спасение.  -  На  хрена,
мудак! Да она ведь наш единственный шанс! Без нее нам конец!
   - Пошел ты!  -  заорал  на  него  в  ответ  Голованов,  действительно
потерявший над собой контроль. - Нам и так звиздец, ты что, еще этого не
понял? - У него мелькнула было мысль немедленно пристрелить  бесполезную
шлюху, но он пожалел патрона - Голова не знал  в  точности,  сколько  их
оставалось в магазине, а ведь, возможно, предстояла большая  перестрелка
- в первую очередь с гаденышем, засевшим на крыше.
   Рванув за волосы, он выпрямил едва держащуюся на подгибающихся  ногах
Таню и с силой ударил ее кулаком по лицу,  потом  еще  и  еще,  а  когда
отпустил и девушка упала, ударившись головой о стену, еще дважды  ударил
ее ногой по голове и несколько раз по  ребрам.  Когда  он  замахнулся  в
очередной раз, метясь опять  по  уже  разбитому  в  кашу  лицу,  снаружи
прогремели  выстрелы  и  главарь,  мгновенно  потеряв  интерес  к  своей
бездыханной жертве, подскочил к лазу. Выбравшись в окоп, он настороженно
огляделся... Мелкий с Соколом уже  успели  отбежать  метров  на  десять,
озираясь на крышу - стреляли, как понял Голова, они, а тот, сверху,  был
ими  либо  уже  подстрелен,  либо  его  спугнули.  -  Может,  и  удастся
проскочить? - мелькнула надежда, и он быстро рванул вслед за двумя, а за
ним поспешили Дрын с Умником...
   Залегший на крыше Паленый, которого Сокол с Мелким своими  выстрелами
действительно заставили отползти от края, осторожно приподнял голову.  -
Пятеро! - насчитал он. - А сколько их там вообще? Хрен их знает... -  Но
убедившись, что дочери Мышастого с выскочившими наружу парнями  нет,  он
метнул в окоп, по которому пытались удрать  похитители,  две  гранаты  -
одну вслед за другой, попав точно в намеченные им места.  Выучка  Афгана
сослужила хорошую службу и на новом для него поприще - к Ворону он попал
совсем недавно, а Мышастого вообще видел только один раз, и то издалека.
Когда рассеялся дым и он, не заметив никакого шевеления в  развороченном
взрывами окопе, осторожно спрыгнул с крыши, к нему тотчас подбежали двое
товарищей.
   - Ты иди проверь, остался там  кто  живой?  -  распорядился  Паленый,
кивнув одному в сторону окопа, а второму приказал:
   - Давай, прикрой меня, и полезли. Только осторожно! - И они, медленно
преодолевая  сантиметр  за  сантиметром,  настороженно   вглядываясь   в
полутьму, стали продвигаться по лазу.
   - Никого! - удивленно крикнул напарник Паленого. Он первым  осторожно
высунул голову и сейчас озирался  вокруг.  -  Нет,  лежит  кто-то!  Баба
лежит!.. - Уже не мешкая, он выскочил наверх, протянул руку товарищу,  и
они тут же бросились к неподвижно распростершейся на полу Тане.
   - Жива! - с облегчением произнес Паленый, нащупав  у  девушки  слабый
пульс. - Жива! - прокричал он заглянувшему в окно Ворону.  И,  осторожно
подхватив Таню на руки, нырнул с ней обратно в лаз, стараясь не смотреть
на ее напрочь разбитое, обезображенное лицо.
   Подъехавший на машине Мышастый выскочил и, бросив  беглый  взгляд  на
дочь, скомандовал:
   - В больницу ее, быстро! Ворон,  организуй  все,  головой  отвечаешь,
понял? Живее! - А сам, пытаясь успокоиться, прикурил новую сигарету.
   К нему подбежал один из боевиков:
   - Шеф, там один из них еще шевелится! Что с ним делать?
   - Да кончай ты его... - вяло произнес  Мышастый.  Перед  его  глазами
стояло окровавленное лицо дочери. Сейчас,  после  всего  пережитого,  он
испытывал такую опустошенность и  слабость,  что  у  него  уже  не  было
прежнего желания жечь,  бить,  резать  на  куски  этих  мерзавцев,  этих
чертовых похитителей.
   Пусть их кончают. Надо только будет потом посмотреть, что они из себя
представляют. Сейчас, вот только докурит сигарету...
   Паленый, подойдя к одному  из  пятерки,  еще  остававшемуся  в  живых
парню, усмехнулся и достал пистолет:
   - Ну что, допрыгался, гаденыш? - И выстрелил в  лицо  смотревшему  на
него парню. - Да и все равно ты был не жилец, малыш,  -  сказал  он  уже
мертвому Умнику, у которого  был  разворочен  живот...  Обойдя  еще  раз
цепочку мертвых парней, лежавших недалеко друг от  друга,  оглядывая  их
искореженные  взрывом  тела,  он  с  удивлением  смотрел  на   карабины,
валявшиеся рядом с ними,  иные  еще  зажатые  в  мертвых  руках.  Вдруг,
заметив что-то для себя неожиданное, он склонился над Головой.
   - А ну! Что еще за дела? - Насилу освободив сумку от  его  скрюченных
пальцев, заглянув внутрь, Паленый не веря  своим  глазам  достал  оттуда
надрезанный банковский мешок и присвистнул:
   - Ого! Ворон!.. Ты только посмотри, что у этих гавриков  было!  -  Он
задрал сумку высоко над головой...
   - Ничего не понимаю, - пробормотал Мышастый,  когда  ему  доложили  о
неожиданной находке. - Да  что  вообще  здесь  происходило?..  Ладно!  -
какое-то время обескураженно помолчав, принял он,  наконец,  решение.  -
Дуйте все в мой  кабак  и  ждите.  Только  не  напиваться  пока!  Ворон,
проследи! А я сейчас сгоняю к дочери, проверю, как она там. В  кабаке  и
устроим разбор полетов. А этого, как его... Паленого отметить надо.
   Сколько, ты говоришь, там насчитали? Двести сорок кусков?
   Нет, и впрямь, что это значит?
   Взглянув все же напоследок на тех, с кем только что пришлось воевать,
на тех, кто похитил его дочь и так жестоко с ней расправился - взглянув,
правда, без особого интереса, - он поморщился:
   - Ну и рожи... - Лица убитых в основном хорошо сохранились, только  у
Мелкого вместо такового было лишь кровавое  месиво,  да  Умнику  Паленый
разворотил выстрелом голову. - Нет, но откуда у них столько  бабок?  Что
они, свое дело на конвейер, что  ли  поставили?  Еще  за  кого-то  выкуп
получили? - И посмотрев на Бугая, который, в отличие от  своего  патрона
рассматривал покойников с неподдельным любопытством,  даже  присаживаясь
возле каждого на корточки, скомандовал:
   -  Ладно,  боцман,  заканчивай  заниматься  ерундой,   поехали-ка   в
больницу...
   Его автомашина, высоко взметая сухую пыль, первой помчалась  прочь  с
этого  отвратительного,  гиблого  места.  За  ней  тут   же   потянулись
остальные, и вскоре полигон опустел, осталось только несколько  человек,
которым Ворон приказал заняться трупами и вообще,  приведением  всего  в
должный порядок, чтобы не пугать будущих грибников...
   - Все нормально! - улыбнулся ему врач в белом халате  и  у  Мышастого
отлегло от сердца. - Ну, как нормально... - продолжал тот,  посерьезнев.
- Если можно считать нормальным,  что  у  девушки  сотрясение  головного
мозга, сложный перелом челюсти,  носа,  выбито  шесть  зубов,  разодрана
щека,  перелом  руки,  трех  ребер...  Еще   всякое...   Но   внутренних
кровоизлияний, слава богу, не имеется,  к  тому  же  она  молодая,  а  в
молодости, знаете ли... - счел нужным подбодрить он Мышастого,  заметив,
каким  стало  у  того  выражение  лица  при   перечислении   всех   этих
многочисленных травм. - А уж при возможностях  современной  пластической
хирургии у нее потом не останется ни единой отметины,  это  я  вам  могу
гарантировать точно. Так что, ваша дочь останется такой же красивой, как
и прежде. А сейчас для нее главное - покой и уход.  Пройдет  сотрясение,
заживут  кости,  потихоньку  все  нормализуется.  Уже  сейчас  могу  вам
сказать, что она относительно легко отделалась -  ей  повезло.  Ведь  вы
говорите, произошло лобовое столкновение? А  при  лобовом  столкновении,
знаете ли, обычно заканчивается гораздо хуже. Могло ведь...
   - Я хочу на нее посмотреть, - перебивая,  попросил  Мышастый.  -  Это
возможно?
   - Нет проблем, - опять улыбнулся врач.  -  Но  только  через  стекло.
Стерильность, понимаете, и все такое.
   -  Да-да,  -  механически  согласился  Мышастый.  -  Я  все  понимаю.
Стерильность...
   Молча глядя  на  Таню,  неподвижно  лежащую  на  кровати,  на  бинты,
опутавшие  ее  голову,  куски  пластыря,  какие-то  трубочки,  всю   эту
больничную мишуру, он испытывал какое-то двойственное чувство. Ему  было
очень жаль свою дочь, которую так сильно изуродовали, но у него  имелось
подозрение, что в этой  истории  далеко  не  все  чисто.  Ну  как  могли
похитить ее эти уроды, которые дальше своего полигона,  да  еще,  может,
каких-нибудь подвалов, вряд ли куда  высовывались?  Ведь  это  же  самое
настоящее отребье... Что-то здесь сама доченька накрутила - подсказывало
ему чутье и опыт достаточно повидавшего на своем веку человека, а еще он
весьма неплохо свою дочь знал. Чего-то  напридумывала  она  такого,  что
впоследствии вышло из-под ее контроля и повернулось против нее же. Ну, я
с ней еще поговорю, - пообещал он себе. Пусть она только  выздоровеет...
Ничего, врач совершенно прав, все кончилось действительно не  так  уж  и
плохо. Деньги целы, Таня скоро оклемается - медик сам это  гарантировал,
все потихонечку забудется...  А  где  ее  долбаный  телохранитель,  этот
хренов Молчун?.. А, ерунда, потом сама все честно расскажет - уж  он  из
нее вытрясет. Насиловали ли ее эти уроды? Теперь у доктора не  спросишь,
ведь тому выдана версия об автомобильной катастрофе...  Да  еще  Альбина
лежит с инсультом. Что же за непруха ему такая?
   - Ладно, - подвел он итог, поворачиваясь  к  стоящим  рядом  врачу  и
Бугаю, - доктор, сделайте так, чтобы все было на высшем уровне. Сиделки,
отдельная палата, витамины, лекарства, все-все. Что там еще  надо?  Ваши
старания будут должным образом оплачены. Боцман, возьмешь  это  дело  на
контроль. - Тот кивнул. - Чуть что - звонить. Телефоны я вам оставлю.
   Все. Вопросов нет?
   - Вопросов нет, - подтвердил врач. - Сделаем все, что в наших силах.
   - Пошли, Афанасьевич, присядем. - Мышастый кивнул Бугаю,  который  не
выпускал из рук чемоданчика со старыми  и  новыми  деньгами,  сложенными
вместе. - А потом поедем в "Корвет", к Ворону...
   Охваченный усталостью, он присел на одно из кресел,  расставленных  в
вестибюле на первом этаже, рядом со входом.
   Сейчас в "Корвет", - соображал  он.  Надо  устроить  ребятам  хороший
праздник, поощрить каждого  материально.  Молодцы.  А  этот...  Паленый,
да... Шустрый парень, надо его взять на заметку, чем  он  там  у  Ворона
сейчас занимается?.. И деньги.
   Откуда у них такие деньги? Неужели и впрямь грабанули банк?
   Да ну, не по Сеньке шапка. А что тогда? И куда деть свои?
   Вернуть в банк? А ну его, не сегодня же с этим  возиться.  И  вообще,
любопытно было бы посмотреть, кто  поднимет  руку  на  Мышастого  и  его
деньги. А что делать после "Корвета"?  Ведь  надо  как-то  расслабиться?
Гулять в своем кабаке со своими боевиками - тоже ну его на хрен.  Домой?
Так можно сойти с ума: расхаживать по опустевшему  дому.  Ни  дочки,  ни
даже этой стервы  Альбины;  а  ведь  ей  он  сейчас  был  бы  даже  рад,
пожалуй... Послушать ее привычные вопли - разве ж это плохо?..
   Внезапно он понял, как именно надо ему  расслабиться.  Трубить  общий
сбор, и уже втроем,  с  Воловиковым  и  Желябовым,  они  сообразят,  что
делать. Найдут. Да и вообще, с ними хоть выговориться можно...
   - Алло! - зачем-то излишне громко выкрикнул он, немедля набрав нужный
номер. - Эдик, это ты, старый плут? Готов немного поразвлечься?
   - Антон, сколько ж можно? - ворчливо отозвался  Воловиков.  -  Почему
долго не звонил? Как там у тебя, все утряслось? Дочка - как?
   - Нормально, обошлось легким  испугом,  подробности  при  встрече,  -
отчитался Мышастый.
   - Ну и слава богу, - успокоился экс-мэр. - Так ты предлагаешь поехать
в особняк, отметить, правильно я понимаю?
   - Не поехать - помчаться!  -  поправил  Мышастый.  Он  убедился,  что
позвонив приятелю, не ошибся. Услышав хоть один человеческий  голос,  он
почувствовал прилив сил. - Знаешь, я  ведь  так  от  всего  устал,  надо
расслабиться. Вас вон сколько не видел. Да и вообще... Девку  нашу  тоже
не мешало бы проведать. Посмотреть, что там вообще творится.
   - А что! Съездим! Я, вообще-то, изрядно  засиделся.  -  Экс-мэр  явно
испытывал подъем и это было хорошо  -  Мышастому  не  хотелось  смотреть
сегодня на постные лица.
   - Слушай, а Желябов там еще? С этими дурацкими делами я как-то и не в
курсе...
   - А где ему еще быть? - проворчал Воловиков.  -  Он,  небось,  только
рад, что у тебя такая запарка. Небось, развлекается, вовсю трет  о  нашу
красавицу свой партейный аппарат.
   - Вот и давай, приедем да посмотрим,  -  резюмировал  Мышастый.  -  В
общем, дуй туда, я тоже скоро подскочу...
   - Поехали! - уже значительно более бодрым тоном скомандовал он Бугаю.
- Нас ждут великие дела, боцман. Сейчас по-быстрому в "Корвет", а дальше
я тебе скажу...
   - Как вы тут? - на всякий случай сурово спросил Ворона  Мышастый.  На
самом деле у него было прекрасное настроение.
   Позади осталась относительно  благополучно  закончившаяся  история  с
дочерью, впереди ждало расслабление в кругу приятелей  -  в  общем,  все
было отлично. - Не перепились без меня?
   - Как можно, шеф? Ждем вас, согласно приказу.
   - Слушай, пока я не забыл, - наморщил лоб Мышастый. - Этот Паленый...
Кто он, откуда взялся?
   - Его привел Жеребец, - пояснил Ворон, - парень недавно  освободился.
Я проверил - нормальный малый, и там  тоже  пользовался  уважением.  Ему
довелось побывать в Афгане, поэтому он кое-что и  умеет,  в  отличие  от
некоторых наших недотеп.
   - Да, с гранатами он сегодня сработал ловко, -  признал  Мышастый,  -
чувствуется, умеет. Шустрый парень. Ты к нему поприглядись пока,  а  там
поручи что-нибудь  эдакое,  посерьезнее.  Нечего  ему  на  вторых  ролях
засиживаться, когда вокруг сплошные мудаки.  Кстати,  насчет  мудаков...
Этот Молчун - где он, не прояснилось?
   - Да нет пока. - Заместитель пожал плечами. - Словно  в  воду  канул.
Ищем. Дома о нем  тоже  ничего  не  знают.  Боюсь,  пока  ваша  дочь  не
заговорит, с ним ничего не прояснится. Как она там?
   - Она в порядке. Очнется - поговорим. А  Паленого  поощри  пока,  тем
более что сегодня сорвали неплохой  куш.  Да  и  остальным,  кто,  можно
сказать, запасным отсиделся, тоже подкинь. Гуляем!
   - Сделаем, шеф! - радостно согласился Ворон. - Вы пройдете пойдете  в
зал? Братва ждет.
   Зайдя в зал  своего  ресторана,  Мышастый  поблагодарил  боевиков  за
сегодняшнее, словно справедливый отец-командир, который умеет не  только
прив