ила. На те деньги, что она от него получает на  всякие
расходы, могла бы найти не очень притязательного молодого  хлыста  -  их
сейчас  развелось  столько...  Глядишь,  и  преобразилась  бы  в  лучшую
сторону. Нет, сам-то он в любом случае не намеревался с ней спать, что в
последний раз делал лет этак с пяток  назад.  Для  такого  его  шага  не
хватило бы никаких ее чудесных преображений - ни потеря  веса,  ни  хоть
тысячи пластических операций, ни возвращения с помощью волшебной палочки
лет на десять назад - нет, это нежелание делить с ней  супружеское  ложе
давно стало уже каким-то патологическим,  но  все  одно,  было  бы  чуть
приятнее, заимей она другой вид. И на различных  презентациях  может  не
пришлось бы тогда с первых же минут сбагривать ее кому-нибудь на руки  и
убегать, изображая обилие срочных дел. И вообще...
   - А хочу я то, - начал он, твердо про себя решив не  отвечать  ни  на
какие ее провокационные выпады, - что я только что  у  тебя  спросил.  Я
хочу, чтобы ты напомнила мне - кому я там должен  по  твоей  же  просьбе
помочь? У кого рванули дверь универсама или что там еще? - На самом деле
он помнил фамилию этого человека - ну если не лично,  так  у  секретарши
где-то  было  помечено,  -  просто  он  хотел  уточнить,  не  отпала  ли
необходимость в этой помощи. Тот мог передать это через Альбину, а  она,
естественно, забыть, и тогда он попадет  не  то  что  бы  в  глупое  или
неприятное, но абсолютно ненужное  ему  положение,  как  бы  навязываясь
этому... Как же его...
   - Я уже  сто  раз  тебе  повторяла,  -  раздражено  заявила  супруга,
закончив наконец втирать в щеки серую гадость и с восторгом  разглядывая
в  зеркале  результаты  своей  работы,  -   он   приятель   одной   моей
приятельницы, муж которой...
   - В  общем,  его  фамилия?  -  нетерпеливо  переспросил  Мышастый,  с
запоздалым ужасом отмечая, что  совершил  непоправимую  ошибку,  которая
может привести к весьма печальным для него последствиям  -  он  совершил
немыслимое кощунство, - он перебил Альбину!.. Как  ни  странно,  она  не
обратила на это внимания - может потому, что как раз  увлеклась  в  этот
момент перемешиванием  в  какой-то  грязной  на  вид  колбочке  какой-то
очередной целебной дряни. На сей раз  это  было  что-то  вроде  вареного
сгущеного молока, которое он любил когда-то в детстве.
   - В общем, его фамилия Романов, - на удивление спокойно ответила жена
и  посмотрела  содержимое  склянки  на  свет.  Мышастый  вдруг  виновато
подумал, что возможно он ошибся и эта склянка не такая уж грязная. Может
он просто пристрастен ко всему, что касалось его жены?  Это  было  бы  в
высшей степени несправедливо - признал он, благодарный ей за то, что она
без истерики позволила себя перебить, пусть даже возможно  просто  этого
не заметила... - Да, именно Романов Сергей Георгиевич. Очень приличный и
вежливый молодой человек.
   - Ого, какая фамилия! - Он неожиданно развеселился. - Не из  династии
ли он бывшего нашего царя батюшки? - Глядя в  ее  бесцветные,  холодные,
какие-то рыбьи, что ли, глаза, он опять с запозданием - констатируя, что
у него какая-то замедленная сегодня реакция, - вспомнил, что с некоторых
пор его жена не входит в  круг  людей,  с  которыми  можно  обмениваться
шутками. И раздражаясь  от  факта  наличия  целой  серии  допущенных  им
сегодня подряд промашек, решив, что терять ему теперь все равно  нечего,
попятившись к  выходу,  уже  сжав  в  пальцах  ручку  входной  двери,  с
отчаянием смертника, которому все уже далеко безразлично, с торжеством в
голосе заявил:
   - И вообще, ты ошибаешься. Это было никаких не полгода назад.
   Ты мне рассказывала об этом совсем недавно.  Неделю  -  ну,  максимум
десять дней!.. - Все!  Дело  было  сделано,  выстрел  был  произведен  и
Мышастый с отчаянным торжеством выставляемого из  класса  мальчишки,  не
смог отказать себе в последнем удовольствии -  он  хлопнул  дверью!  Ну,
пусть не хлопнул, но закрыл ее чуть громче, чем обычно!
   Вернувшись  к  себе  в  комнату,  он  произвел  несколько  телефонных
звонков:
   - Самойлов? - Это он говорил со своим заместителем, кабинет  которого
находился рядом с его личным, только имел отдельный вход, зато  не  имел
молодой красивой секретарши и комнаты отдыха.  Самойлов,  в  отличие  от
Ворона,  был  заместителем  по  легальной,  чистой   работе,   требующей
незаурядных умственных качеств, которыми он в  полной  мере  и  обладал.
Услышав приветствие зама, он продолжил:
   - Подбери мне все, что только возможно на... - Он  секунду  помедлил,
вспоминая. - На Романова Сергея Георгиевича. Сделай распечатку  к  моему
приезду. Все.
   Затем он позвонил Бугаю, своему шоферу-телохранителю:
   - Бугай? Ты где, уже в гараже?  Да,  да,  подавай  машину,  я  сейчас
выхожу...
   Выезжая с коротенького  участка  частной  дороги  на  общую  проезжую
часть, Бугай проворчал:
   - Когда же они дорогу-то в порядок приведут? А то  трясет,  качает...
Как шторм, баллов этак в семь.
   - А ты разве флотский? - с любопытством повернулся к нему Мышастый.
   - А как же, Антон Алексеевич, - с некоторой  даже  обидой  проговорил
тот. - Что ж вы думаете, я сызмальства,  да  все  по  тюрьмам,  что  ли?
Флотский я. Боцман. А Бугай - и кличка, и фамилия - совпало вот так.
   - Борис Афанасьевич, верно? - поднапрягшись,  блеснул  своей  памятью
Мышастый.
   - Верно, - на мгновение оторвавшись от руля, с уважением посмотрел на
него Бугай. - Надо же, помните...
   Мышастый  припомнил,  что  действительно  как-то   раз   в   бане   с
любопытством разглядывал усеянное татуировками тело своего  охранника  и
больше половины из них, как он успел заметить, было на морскую тематику.
У него же самого хватило ума не сделать ни одной,  -  с  удовлетворением
подумалось ему. А то хорошо бы он  выглядел  по  телевизору,  когда  его
как-то раз с группой отдыхающих бизнесменов снимали на пляже для местных
теленовостей.
   - А сел-то за что, Афанасьевич? - полюбопытствовал он опять.
   - Да за пустое, - оторвав от руля мощную лапу, отмахнулся  тот,  -  с
флота прямо и загремел. Ну, как водится, по пьянке...  Выпили  мы  тогда
сильно, поцапались... В кафе это было... - не умея  произносить  длинные
речи, односложно бросал Бугай. - С офицерами,  в  общем,  подрался...  С
нашими же, флотскими, из-за бабы. Хороша была девка, до сих пор помню...
- Он с удовольствием причмокнул губами.  -  Ну,  в  общем,  помял  я  их
маленько. Вот и все дела. Говорю ж, пустое.
   Мышастый про себя усмехнулся, представив, как именно  "маленько"  мог
помять этих несчастных  офицеров  бывший  боцман.  Ему  уже  приходилось
видеть того в деле и он прекрасно  отдавал  себе  отчет,  каким  образом
видится Бугаю это слово.
   - И сколько? - коротко спросил он.
   - Четыре дали, - так же коротко ответил Бугай.
   - Четыре? - попытался что-то подсчитать в уме Мышастый.
   - А когда же ты...
   - Да потом еще накинули, - поняв недоумение патрона, объяснил  Бугай.
- Уже там, в тюряге... И пошло-поехало.
   - Что? Там опять кого помял? - усмехнулся Мышастый.
   - Да пришлось. Сами знаете, лезет шантрапа всякая.
   - Да уж знаю, - подтвердил Мышастый.
   -  А  вы,  Антон  Алексеевич,  извиняюсь,  сколько  тянули?  -  опять
повернулся к нему Бугай.
   - Ладно, следи за дорогой,  -  беззлобно  посоветовал  шеф,  закрывая
тему...
   В офисе на столе его уже ожидала компьютерная распечатка -  все,  что
нашлось по этому самому Романову, которого угораздило попасть в  жернова
мельницы Лысого в общем-то  по  ошибке,  но  сам  бедолага  об  этом  не
подозревал, а посему сейчас  имелась  возможность  слегка  его  подоить.
Мышастый быстро  пробежался  глазами  по  скупому  перечню  данных:  год
рождения... Ого! - вспомнив слова жены, сказал он сам себе, -  не  такой
уж он и "молодой человек", как-никак, полтинник уже стукнул. Хотя, после
того, как он подарил ей антикварные серьги  -  ведь  это  наверняка  его
работа, - сразу и стал очень приличным  и  вежливым  молодым  человеком.
Так, дальше... Недвижимость... Универсам...  Ага,  вот,  это  уже  очень
интересно... Собственно, он и вспомнил-то об  этом  ничтожном  человечке
только потому, что случайно узнал об  этом  особнячке,  принадлежащем...
Так, находится он на тридцать шестом километре от Мшанска по  восточному
шоссе... Кажется, это именно то, что ему  нужно  для  реализации  своего
проекта,  который  он  затеял  и  в  котором  уже  заручился   согласием
Воловикова и Желябова. Если ему  не  изменяет  память,  это  не  слишком
престижный, довольно глухой район. Когда-то ожидалось, что в  том  месте
вырастет целый поселок таких вот  особнячков,  дач,  но  дело  почему-то
заглохло  и  сейчас  там  пустовало  множество  недоведенных  до   конца
строений. Отлично...
   Он снял телефонную  трубку  и  позвонил  в  соседний  кабинет,  опять
вызывая Самойлова.
   - Слушай, Валентин, - когда  порог  переступил  тридцатилетний,  чуть
сутуловатый мужчина среднего роста, с небольшими  залысинами,  он  ткнул
пальцем в листок бумаги с данными по Романову, - теперь  мне  нужны  все
сведения об этом самом особнячке, что в районе Белого  озера.  Все,  что
только можно по нему раскопать. Когда куплен, у кого, сколько  он  стоил
тогда и его нынешняя цена - в общем, все в таком роде. Усек?
   По выполнению доложи сразу же.
   Самойлов кивнул и вышел, а Мышастый откинулся  на  спинку  кресла.  В
принципе, никаких  дел  у  него  больше  не  было,  наступило  пассивное
ожидание, которое он и в обычное время  не  очень-то  любил,  а  сейчас,
когда впору было браться за немедленное выполнение того проекта, который
в последнее время довлел над всеми его  мыслями,  ему  и  вовсе  претило
бездействовать.  Ну  да  ничего,  приобретение  особняка,   который   он
непременно вырвет из рук этого Романова, будет  первым  и  очень  важным
шагом на пути осуществления его теперешней мечты.  Как  тогда  выразился
Воловиков?.. "Дело стоящее. Это будет нашей лебединой песней. После него
можно и на относительный покой в этом плане..." Кажется,  именно  так...
Насчет покоя, правда, он не  согласен.  Наоборот,  после  этого  первого
успешного - он в этом не сомневался - дела, можно  будет  придумать  еще
массу подобных развлечений, ведь это только начало. Интересно, какая  же
девчонка попадет в их сети, которые он вскоре расставит? Ну естественно,
что она будет очень красивой - это  понятно,  иначе  с  чего  бы  огород
городить?..
   Он закрыв глаза попытался представить себе облик этой будущей  жертвы
их  изощренных  развлечений,  которая  примчится  на  приманку   подобно
бабочке, летящей на огонь и в итоге  обжигающей  себе  крылья...  Ничего
путного в голову не лезло, всплыло только опять  лицо  жены,  натирающей
свои дряблые щеки каким-то непотребством. Его  передернуло  и  он  сразу
открыл глаза... Да, но вот что потом  с  ней  делать?  Неужели  придется
банально убирать? Нет, вряд ли - после той  обработки,  что  она  у  них
пройдет, девчонка просто сойдет с ума, можно будет запереть ее в дурку и
дело с концом. А может даже и без  этого  обойдется,  просто  как-нибудь
заставить ее молчать. Например, снять  все  то,  что  они  будут  с  ней
вытворять, на видео, и потом показать, пригрозив,  что  если  она  будет
вякать, покажут эту пленку... Кому? Найдется, кому... Если она  окажется
замужем - мужу, или родителям, соседям; да кому угодно  -  этого  должно
оказаться вполне достаточно. А он сам будет смотреть эту пленку до самой
старости, любоваться  своей  лебединой  песней,  которая  будет  служить
отличным возбудителем его потихоньку угасающей потенции. Ведь после того
случая на даче, когда они всласть покуражились над глуповатыми красивыми
дурехами и Желябов выиграл-таки пари насчет обещанного возбуждения,  они
обсуждали, почему так произошло. Это уже потом они наложили на эту  тему
табу, а тогда, сразу после произошедшего, Воловиков высказал  интересную
мысль. Не новую, впрочем, но...
   - Антон, у тебя по утрам стоит? - откровенно спросил он.
   - Не всегда, но порой такой шатер из одеяла поднимается! - подтвердил
Мышастый.
   - И у меня  то  же  самое,  -  подтвердил  Желябов,  когда  Воловиков
повернулся к нему. - А почему ты спрашиваешь?
   - А посреди дня, или вечером, подумав  о  чем-нибудь  этаком?  -  Тот
словно не слышал встречного вопроса.
   - Ну, не так, конечно, как  во  времена  мальчишества,  когда  стоило
только увидеть чьи-нибудь красивенькие ножки, или даже просто  вспомнить
о симпатичной однокласснице, или когда потрется случайно в штанах - и не
опустить никак... Но  тоже,  естественно,  бывает.  Не  часто,  но...  -
ответил Желябов.
   - Да, - коротко подтвердил и Мышастый.
   - Ну, а сейчас, когда ты хочешь отыметь кого-нибудь?
   Ну, секретаршу, например, свою? Или  просто  девку?  Или  проститутку
какую? - гнул что-то пока непонятное Воловиков.
   - Может встать, а может не встать, - честно признался Мышастый.
   - Вот! - назидательно поднял палец кверху экс-мэр.  -  А  почему  так
получается, вы задумывались? Ведь все ж работает, ведь утром же стоял?
   - Да... - озадачился Желябов. - Я над этим как-то и не задумывался. А
почему, действительно? Ведь если бы вообще не стоял - это одно. А так...
Значит, дело не просто в угасании этого самого дела?
   - Да то-то и оно! - ответил Воловиков. Вот что я надумал. Представьте
себе ну... Ну, хоть что-то гидравлическое.
   Подъемник, к примеру. Он примерно так же и поднимается,  -  захохотал
Воловиков, - так что пример весьма  наглядный.  И  если  он  поднимается
утром, значит все в нем нормально - давление есть, все остальное тоже. А
днем, или ночью - вдруг - стоп! Нет контакта!
   Теперь Мышастый с Желябовым  слушали,  уже  всерьез  заинтересованные
словами приятеля. А последний даже забыл про свою сигарету, дымящуюся  в
пепельнице.
   - Ну-ну, - поторопил Мышастый рассказчика.
   - Вот и  все.  Гидравлика  в  полном  порядке  -  механика,  то  есть
действует, значит, что-то в пульте управления неладно.
   Может, коротит периодически, не срабатывает. Контакта нет.
   Ну, а где у нас этот самый пульт, в котором нет контакта? - Воловиков
хитро прищурился.
   - В голове? - догадался Желябов. - В мозгах, правильно?
   - Вот и приехали. Все верно, - подтвердил Воловиков. - Сам только что
сказал - увидишь раньше красивенькие ножки, и все,  вскочил.  А  лет  за
пятьдесят-шестьдесят их столько навидаешься, через девяносто  девять  на
сотые только и вскочит.
   Даже эта самая хваленая Камасутра по объему ведь отнюдь не Британская
энциклопедия. Все более-менее  приемлемое  перепробовал,  а  дальше  уже
неинтересно. Вот к старости мозг и начинает действовать  избирательно  -
бережет организм. Как бы контролирует: мол, два раза в неделю  дам  тебе
порезвиться и хорош, а больше - ни-ни. Ведь у тебя повышенное давление и
все прочее... Хотя гидравлика, - он показал, какая именно,  -  готова  в
любой момент. Но команды-то для нее нет!..  Может  это  и  правильно,  -
продолжал рассуждать он, -  природа  создала  защитный  механизм,  но...
Иногда ведь просто прекрасно себя чувствуешь, мог бы не только это  дело
сделать, десять вагонов мог бы разгрузить и  все  нормально  было  бы  -
точно об этом знаешь, а он, мозг, то есть, не дает  разогнаться,  и  все
тут. Приказа механике не дает. Я конечно, не беру в расчет тех ребят,  у
которых там уже произошли какие-то необратимые  изменения  -  закупорки,
всякое прочее... А ты на нее, на эту ни  в  чем  неповинную  гидравлику,
грешишь понапрасну. Ведь было такое?
   - Сколько угодно, - подтвердили оба.
   - Вот тут-то и надо его обмануть или помочь. Что лучше?
   - Обман хуже, - заявил Мышастый, - врать нехорошо.
   - Не скажи, - встрял Желябов, - бывает и обман на пользу.
   - Это ты свое партсекретарство  имеешь  в  виду?  -  подковырнул  его
Мышастый. - Обман на пользу. Только обманывать - народ, а  на  пользу  -
себе? Да?
   - Да ладно вам, - остановил их, засмеявшись, Воловиков, -  все  мы  в
партии были, все одного поля ягоды. В общем, я понимаю это так: обман  -
это когда принял, скажем, пилюлю и обманул мозг,  заблокировал  какой-то
его участочек, что за это дело отвечает. И все, теперь он  дает  зеленый
свет, можешь баловаться до  посинения.  Потом,  правда,  пожалеешь,  как
спортсмен,  принимающий  допинг,  который  тоже  обманывает  организм  и
заставляет его работать в форсированном режиме.
   - Ну, а другой способ, который - не обмануть, а помочь?
   - напомнил Желябов задумавшемуся о чем-то Воловикову.
   - А это, когда ты помогаешь тому самому  центру  в  голове  уже  эдак
ненавязчиво, подсовывая ему что-нибудь  наподобие  Плейбоя  -  на,  мол,
глянь, какова? Он клюнет, если ему понравится, если девчонка  уж  больно
хороша или поза оригинальна - и готово,  возбудился!  Или  кассетку  ему
подходящую подкинуть - видал, мол, как они там здорово,  вот  бы  самому
так попробовать - и тоже, пожалуйста! А  посмотришь  эту  же  кассету  с
десяток раз, и все - ноль реакции. Еще можно просто вспомнить что-нибудь
приятное на эту тему. Вот я, например, - он с  одобрением  посмотрел  на
Желябова, - как вспомню  твои  утиные  бега,  сразу  вскакивает,  как  у
фантазирующего мальчишки, а ведь уже с месяц времени прошло.  Тут  ты  в
самую точку с этим делом угодил...
   Вот, - решил Мышастый, вспоминая благосклонно  им  тогда  воспринятую
версию про исправную гидравлику и капризном пульте управления ею, -  вот
и надо будет снять будущие развлечения на пленочку  -  будет  ему  такой
вспомогательный материал для этого самого пульта, что закачаешься!  Ведь
он задумал такой  маскарад,  что  куда  там  до  него  любой  комедии  с
переодеваниями - даже его пресыщенные всяческими штучками  на  эту  тему
приятели вынуждены были это признать. А если снять  и  их  самих,  то  с
помощью таких пленочек можно будет держать их в  руках  до  конца  дней.
Конечно, они и сейчас по дружбе сделают для него все, что в их силах, но
мало ли что ему может понадобиться... А если тот  же  Воловиков  все  же
займет когда-нибудь кресло мэра, то это откроет перед Мышастым  поистине
фантастические возможности!.. В общем, когда  дело  дойдет  до  ремонта,
надо будет заказать строителям сделать побольше всяких прибамбасов  типа
хитрых зеркал, прозрачных с другой стороны, а также мест  для  установки
потайных видеокамер. Эта идея нравилась ему все больше...  А  ремонт  он
закажет Ерохину - у того строительная фирма, да и язык за зубами  парень
умеет держать совсем неплохо...
   Наконец раздался долгожданный звонок Самойлова:
   - Антон Алексеевич, у меня все готово.
   - Заходи, - пригласил его Мышастый.
   Пробежав  глазами  по  полученной   информации,   он   удовлетворенно
улыбнулся:
   - Иди, Валентин, все нормально. - Затем настала очередь секретарши:
   - Танюша, соедини меня с Романовым, - попросил он.
   Когда та выполнила его просьбу и голос  Романова  вскоре  зазвучал  в
телефонной трубке, Мышастый коротко представился и спросил  с  нарочитой
сухостью в голосе:
   - Сергей Георгиевич, вы могли бы прямо сейчас ко мне подъехать?
   - Да, конечно, Антон Алексеевич, - поспешно  заверили  на  том  конце
провода.
   - Тогда я вас жду, - сообщил Мышастый. - Вам дать адрес моего офиса?
   - Нет, не надо, я знаю, где вы находитесь, я мигом,  -  скороговоркой
ответил тот...
   Ишь,  стервец,  засуетился,  небось  давно  ждал   моего   звонка   с
трясущимися поджилками. А что, с Лысым шутки плохи... И  голос  у  тебя,
дружок, противный, - злорадно подумал он и удивился, - да что я на  него
так взъелся? Обычный бизнесмен-середнячок, ну  попал  в  историю  -  что
такого? Наверное, все дело в моей жене, - сообразил он. Все оттого,  что
он именно ее протеже, да еще приличным и вежливым она  его  окрестила  -
вот все это в совокупности и вызывает у меня раздражение...
   Когда на пороге его кабинета робко, с заискивающим взглядом  появился
ожидае