асивых  женщин,  да  хоть  бы
даже и по телевизору или в журналах, но  такую  красавицу  ему  довелось
встретить впервые...
   Он так и просидел до самого окончания разгрузки, любуясь своей  новой
соседкой и лишь усилием  воли  заставлял  себя  отводить  взгляд,  когда
женщина поворачивалась в его сторону.
   Он не знал, убедительно ли у  него  получается  изображать  человека,
бесцельно убивающего время, но искренне надеялся,  что  со  стороны  его
затянувшиеся посиделки выглядят именно так. В самом деле, еще примет его
за какого-нибудь маньяка, испугается,  но...  но  что  он  мог  с  собой
поделать! Хотя она все одно, наверняка заметила интерес к своей персоне,
не зря ведь говорят, что у женщин на такие дела какой-то особый нюх - их
не обманешь... Домой Александр пошел лишь после того, как вновь появился
счастливец-муж этой молодой богини, расплатился с рабочими и увел жену в
их  новую  квартиру.  Чиж  почувствовал  одновременно  укол  ревности  и
бесконечную  зависть  к  мужчине,  обладавшим  этим  поистине  бесценным
сокровищем...
   С того дня Чижа словно околдовали, хотя бабником он никогда  не  был.
Естественно, случались в его жизни разные  женщины,  которых  он  иногда
приводил к себе в квартиру - все  же  он  здоровый  мужчина,  не  дохляк
какой-нибудь, и организм настойчиво требовал своего. Но,  выпустив  пар,
он остывал и никогда не помышлял о каком-то  продолжении  отношений,  ни
одна не зацепила его настолько, чтобы думать о постоянных  встречах  или
тем более о совместной жизни. А может, тут  играло  свою  роль  то,  что
женщин  он  никогда  до  конца  не  понимал,  воспринимая  их  если   не
инопланетянками, то, по-крайней мере, какими-то  загадочными  существами
и, если быть полностью откровенным, немного их побаивался. И вот,  после
такой неожиданной встречи Чиж потерял, что называется, покой и  сон.  То
есть сон он как раз-таки не потерял.  В  снах  все  чаще  и  настойчивее
являлась к нему очаровательная соседка, которая при этом совсем не  была
замужем и весьма благосклонно к нему относилась.  Иногда,  после  такого
ласкового к  нему  отношения  этой  восхитительной  и  увы,  недоступной
богини, Чиж, к своему стыду, просыпался разряженным и с ощущением липкой
влаги в известном месте. Хорошо еще, что  он  был  парнем  начитанным  и
знал, что ничего противоестественного в этом нет  -  просто  природа  не
терпит пустоты. На деле же, а не в снах, его богиня не обращала на  него
особого внимания, лишь по прошествию какого-то времени они, встречаясь в
парадном, стали здороваться и Чижу только и оставалось, что провожать ее
волнующие воображение ноги грустным взглядом. В своем замужестве соседка
выглядела  вполне  счастливой,  разводиться,  на  что  втайне   надеялся
Александр, явно не собиралась, да и то сказать, если бы это и произошло,
осмелился бы он на решительные действия? На этот вопрос он не  мог  себе
точно ответить.
   С некоторых пор, разведав, в какое примерно время Ольга -  теперь  он
уже знал, как ее зовут - отправляется или  возвращается  с  работы,  Чиж
старался будто бы  случайно  встретить  ее  возле  почтовых  ящиков  или
пройтись за ней  до  трамвайной  остановки,  завороженно  глазея  на  ее
стройную фигуру. Так продолжалось  весьма  продолжительное  время,  пока
однажды он не встретил ее с заплаканными  глазами,  с  появившимися  под
ними кругами, неожиданно  поникшую  и  утратившую  так  нравившуюся  ему
задорную походку,  заставляющую  бедра  соблазнительно  покачиваться  из
стороны в сторону. Дом облетела страшная весть, что ее муж Валерий погиб
в автомобильной катастрофе.
   Через какое-то время Чиж, который не мог без жалости смотреть на  так
сильно нравившуюся ему женщину, увидел ее в траурном платье - в тот день
состоялись похороны. С этого момента она стала юридически свободной,  но
радости Александр не испытывал, здоровое начало подсказывало ему, что на
чужой беде ничего хорошего для себя не  выстроишь.  Видя,  какой  убитой
ходила Ольга в последующие  дни,  Чиж  преисполнялся  к  ней  искреннего
сочувствия и будь он  с  ней  хоть  чуточку  ближе  знаком,  обязательно
постарался  бы  найти  какие-то  слова  утешения.  К  его  удивлению   и
негодованию не все жильцы дома воспринимали произошедшее  и  думали  как
он. Стареющие женщины неопределенного возраста и такой же неопределенной
внешности, которые, скорей всего, просто завидовали молодой  обаятельной
шатенке, перешептывались за ее спиной, что "не пройдет и месяца, как эта
лощеная фифа найдет себе другого хахаля, а может даже и не одного,  ведь
по ней ясно видно, что она как раз из такой породы".
   Подслушав случайно однажды возле лифта подобный разговор, Чиж  только
в бессильной ярости сжал кулаки - а что еще оставалось делать?  Не  бить
же ему этих ограниченных людей, которых, кстати, оказалось не так  уж  и
мало. Все  эти  разговоры,  правда,  несколько  поутихли,  когда  прошло
полгода, а затем год,  а  Ольга  по-прежнему  оставалась  одна.  Вопреки
злорадным предположениям, к ней не кинулись вереницы  мужиков,  и  в  ее
квартире не происходило никаких развеселых гулянок и оргий. Зато, как  с
удовлетворением  отметил  Чиж,  к  ней  постепенно   вернулась   прежняя
уверенность в себе, а также, к его радости, и задорная женская походка -
жизнь брала свое. Но тем не менее, прошло еще немало времени, пока он не
набрался смелости и не решился с  ней  заговорить,  впоследствии  весьма
смутно и лишь приблизительно припоминая, что же он мямлил  ей,  встретив
возле почтовых ящиков, настолько был тогда взволнован. А затем произошло
чудо и они стали встречаться.
   Если бы Чижу позволяло  финансовое  положение,  он  просто  отлил  бы
памятник  из  бронзы  тем  бракоделам,  что  изготовили  для  ее   крана
преждевременно прохудившуюся прокладку, которая и послужила  поводом  их
первой, уже неслучайной встречи. Последовавшие за ней и  другие  встречи
принесли Александру немало, а  самое  главное  -  он,  кажется,  наконец
понял, что такое настоящее счастье.
   Помимо того, что он уже мог  на  правах  знакомого  или  даже  друга,
запросто разговаривать с предметом своего обожания,  он  посещал  с  ней
кинотеатры, всяческие выставки, театр, который Ольга  просто  обожала  и
любовь к которому пыталась  привить  и  ему.  С  ней  он  расширил  свой
кругозор и вообще поднял интеллектуальный уровень, хотя  тупицей  и  без
того никогда не был. Так что, их отношения развивались как нельзя лучше,
грех было жаловаться, тем более что Александр с радостью  убедился,  что
он единственный мужчина, с которым она встречается,  а  ведь  это  много
чего значило! Но кто знает, как долго пришлось бы ему  еще  мучиться  от
неосуществленных желаний известного рода, ибо Ольга пока ничего  ему  не
позволяла, если бы к нему на помощь не пришел его величество случай.
   Как думал теперь, после благополучного исхода дела, Чиж, эти  поганцы
как нельзя более кстати напали на них с  Ольгой,  хотя  ему  и  пришлось
пережить несколько неприятных минут - ведь в первый  момент  он  здорово
растерялся и, чего уж там темнить, просто струхнул. Да, сначала он стоял
как валенок, разинув рот,  поэтому  и  получил  свою  пару  плюх  вполне
закономерно. Вообще, дело могло закончиться весьма плачевно для него,  а
еще больше для Оли, в особенности, если учесть, что те ребятки хотели  с
ней сделать. Но когда его крепко  приложили  по  голове,  в  ней  словно
что-то замкнуло, сработал какой-то невидимый переключатель  и  Чиж  стал
совсем другим человеком. И хотя он довольно смутно  помнил  подробности,
все же кое-что в памяти отложилось,  да  и  Ольга  потом  ему  обо  всем
подробно рассказала, когда они вспоминали о произошедшем уже  с  юмором,
как это обычно бывает, хотя в тот момент им было совсем не до смеха.  Он
только помнил смутно, что в руки-ноги вселилась удивительная легкость, а
самое главное - умение, знание, как ими махать-дрыгать, чтобы эти ребята
попадали словно кегли от попадания шара. И страха в  тот  момент  он  не
испытывал ровным счетом никакого, только какую-то абсолютную уверенность
в себе, необычное спокойствие и легкость, ту  изумительную  легкость,  с
которой он  наломал  им  костей.  Здесь  Чижу  было  о  чем  задуматься,
получалось, что с ним происходило что-то неладное. Ведь это был  уже  не
первый случай, когда он стал кем-то наподобие робота или инопланетянина,
запросто ломающего мослы недружественно настроенным землянам.  Взять,  к
примеру, тот эпизод  в  этой  долбаной  пивнухе,  когда  ему  отломилось
бутылкой по башке...
   После того случая ребята  на  работе  даже  побаиваться  его  немного
стали, хотя и смешно, конечно - чего его бояться. Да черт бы  с  ним  со
всем, но вот голова сегодня раскалывалась  как  никогда,  и  после  того
случая тоже. После вчерашней драки вроде даже поболее, чем после побоища
в пивной. Чижу это совсем не нравилось - ведь оба раза ему досталось  по
кумполу и головная боль была нехорошим симптомом, особенно  если  учесть
старую армейскую травму после неудачного прыжка с парашютом.  Он  твердо
решил, что надо будет набраться смелости и непременно показаться  врачу.
Или даже спросить у Ольги совета; может, лучше  обратиться  к  врачу  не
казенному, из поликлиники, а такому, чтобы  делал  свое  дело  с  душой.
Заплатить, конечно, придется, да голова-то - она ведь дороже, она у него
одна. Да, теперь он всегда будет советоваться с Ольгой -  об  этом  было
просто приятно думать - теперь он может говорить с ней  на  любую  тему,
делиться с ней своими проблемами. Ведь они стали близки, очень близки...
   При воспоминании о волшебной ночи у Чижа вдобавок к боли голова еще и
закружилась - теперь он не в мечтах и предположениях, а совершенно точно
знал, какая у нее нежная кожа, какая упругая  грудь,  как  темпераментно
она себя ведет с мужчиной - то есть с ним, Чижом! Как покорно изгибается
ее тело, какие волшебные стоны она издает,  звучащие  самой  сладкой  на
свете музыкой, которая только может существовать для мужчины...
   Думать об Ольге он мог сутками напролет, но жесткий локоть,  ткнувший
под ребра, вернул Александра к суровой прозе жизни:
   - Я говорю, Чижик, ты что, в натуре,  охренел?  Опять  замечтался?  -
Гундосый голос Валерки Приходько неприятно резанул ухо.
   -  Что?  -  Чиж  осоловелыми  глазами  обвел  задымленное   помещение
тесноватой курилки, возвращаясь к действительности.
   К сожалению, он находился не рядом  с  волшебной  женщиной  из  своих
сладких грез, а среди заводских ребят в перепачканных рабочих робах.
   Грянул дружный хохот пяти жеребцов. Оказалось, пока он мечтал,  здесь
собралась почти вся их бригада. Не доставало только еще пары оболтусов.
   - Ну я ж вам говорил, он сегодня просто спит с открытыми  глазами!  -
Пучеглазый Волков умолк на мгновение, затем поерзав своей тощей задницей
по деревянной скамейке, видимо все же принял решение  доставать  Чижа  и
дальше, поскольку передвинулся от него на более безопасное расстояние. -
Так что, Чиж, завел-таки себе бабу, тихоня? - с невинным  видом  спросил
он. - Ну и какова она в постельке? Или ты всю ночь просил, да  она  тебе
не дала - оттого и не выспался? - И сам же первый гоготнул своей плоской
шутке.
   Сейчас я тебе придурку все расскажу, держи карман шире, -  пронеслось
в  голове  Александра.  -  Расскажу,  как  она  обняла  меня  ногами   в
кульминационный для нас обоих момент... И  как  ласкала  меня  губами  в
самом интимном месте, заставляя от сладости закипать в венах кровь...  И
какой у нее оказался приятный узкий вход... И как, стесняясь своих слов,
попросила меня полежать на ней еще немного,  ведь  она  так  отвыкла  от
приятной ей тяжести мужского тела... Сейчас,  образина,  жди,  все  тебе
паскуднику выложу, как  же!  Да  вы  все  тут  кроме  слов  "трахаться",
"подмахивать", да "сосать", про женщин и  сказать-то  ничего  больше  не
способны. И уже за одно только то, что ты  назвал  мою  богиню  "бабой",
можно было бы без угрызений совести  раскроить  кулаком  твою  ничтожную
маленькую головенку - вместилище разной  трухи,  вроде  массы  всяческих
дешевых баек и похабных анекдотов с  бородой.  Не  хочется  просто  руки
марать, да и ребята не поймут, ведь вроде  ничего  особенного  он  и  не
сказал. Это для них ничего особенного...
   Вслух же Чиж произнес негромко, но с  интонацией,  заставившей  этого
шустрого мозгляка мгновенно прикусить язык, да и других сменить тему  на
более нейтральную - обычное нытье о вечной нехватке денег и  как  бы  их
половчее раздобыть:
   - Заткнись, Волков. Лучше не напрягай меня сегодня...
   Волков замолчал, да и другие  на  редкость  дружно  поняли,  что  Чиж
сегодня не в духе и лучше его не доставать. После  случая  в  пивной  он
слыл здесь за крутейшего парня и ни один человек с "Приреченских тканей"
не рискнул бы связаться с ним, предварительно не  помолившись.  Слухи  о
той драке распространились по фабрике моментально.  Это  было  несколько
месяцев назад...
   Большой пивной бар на Андроповской встретил их как всегда. Нестройный
гомон пьяных голосов, клубы табачного дыма, на который впору было вешать
топор, традиционно залитые пивом деревянные столы с открыто стоящими  на
иных водочными бутылками,  хотя  водка  здесь  не  продавалась.  Отыскав
глазами свободный стол, они прошествовали к нему сквозь обширное  пустое
пространство в центре зала и расселись по тяжелым деревянным  стульям  с
высокими спинками. Пустота посередине предназначалась для танцев. Как ни
странно, этот вертеп к вечеру, после двухчасового  перерыва  на  уборку,
подвергшись основательной чистке, превращался в  пивной  же  ресторан  с
более крутыми, естественно, наценками, и пользовался, как и пивная днем,
немалой популярностью, потому  что  пиво  здесь  было  всегда  свежее  и
неразбавленное.
   Единственное, что не нравилось Чижу, да и остальным ребятам тоже -  в
этом  заведении  частенько  собиралась  всякая   полууголовная   шушера,
чувствуя себя здесь  как  в  своей  вотчине.  Лишь  искренняя  любовь  к
пенистому напитку перевешивала у обычных клиентов опасения нарваться  на
неприятности.  Периодически   проносились   слухи,   что   здесь   опять
происходили какие-то непонятные  разборки  и  кого-то  опять  увозили  в
милицейском "бобике", а кого-то  в  карете  "скорой  помощи".  А  может,
недобрая слава этого заведения нарочно  преувеличивалась  завсегдатаями,
чтобы сюда похаживало как можно меньше народа  и  им  всегда  находилось
свободное место. Во всяком случае, фабричная бригада, в которой  работал
Чиж, посещала это заведение с периодичностью не менее раза-двух в неделю
и за все время пребывания в "Фениксе", как назывался этот бар, им  всего
два раза приходилось наблюдать потасовки, да и то, в обоих случаях между
собой сцепились обычные алкаши -  кто-то  без  разрешения  увел  стул  у
соседнего стола, а кому-то показалось, что пока он выходил в  туалет,  у
него сперли бокал пива.
   Разместившись с относительным комфортом, компания потребовала по  две
кружки пива на брата, сделав заказ довольно смазливой официантке Тоне, к
которой прилипло прозвище "чистюля" из-за  вечно  замызганного,  некогда
белого передника и постоянно растрепанных волос. Тоня как всегда  шустро
притащила пиво и, переставляя кружки  с  залитого  пивом  пластмассового
подноса на стол, рассеянно улыбнулась в ответ на какую-то шутку Волкова,
который почему-то считал себя опытным  ловеласом  и  записным  остряком.
Весь его опыт общения  с  прекрасным  полом  сводился  к  тому,  что  он
периодически  приводил  в   свою   комнату   в   коммунальной   квартире
подцепленных в злачных местах  неприхотливых  спившихся  бабенок,  и  за
выпивку с незатейливой закуской завоевывал их благосклонность. Ни  одной
приличной женщины среди его пассий до сих пор отмечено не было. Обо всем
этом бригаде поведал Рома Климов, которому Волков оказал честь, взяв его
как-то раз с собой на промысел.
   Вообще-то, как признавали некоторые  из  их  бригады,  один  раз  ему
попалась довольно симпатичная  девчушка  лет  восемнадцати,  которую  он
хорошенько отмыл  в  ванне  и  даже  расщедрился  на  покупку  кое-каких
дешевеньких шмоток, после чего стал с ней вроде как сожительствовать. Та
даже  приходила  встречать  его  на  проходную.  Как  предполагал   Чиж,
встречать Волкова заставлял ее он сам,  дабы  все  воочию  убедились,  с
какими клевыми девицами он имеет дело. Эта идиллия продолжалась примерно
с месяц или  около  того,  пока  Настя  -  по-крайней  мере  именно  так
назвалась она Волкову, а паспорта он у нее, естественно, и не  спрашивал
- в один прекрасный день не собрала все мало-мальски ценное, в то  время
когда ее возлюбленный находился на работе и зарабатывал им на счастливую
совместную жизнь, и не исчезла в неизвестном направлении, прихватив  для
кучи и паспорт своего возлюбленного. Как ни  старался  последний  скрыть
эту плачевную  концовку  так  счастливо  начавшейся  истории,  чтобы  не
уронить наработанного, как ему казалось, авторитета удачливого донжуана,
все тайное рано или поздно становится явным - о  случившемся  узнали  от
соседей, которые приходили  на  фабрику,  слезно  упрашивая  руководство
удерживать из зарплаты этого  раздолбая  хоть  какие-нибудь  деньги  для
возмещения ущерба, так как милиции было на  все  начхать  и  эту  Настю,
естественно, никто больше и не надеялся увидеть,  тем  более  -  в  зале
суда. У  одной  старушки  куртизанка  изъяла  что-то  жутко  дорогое  из
семейных реликвий, у отставника-майора - деньги и награды, у других  еще
чего-то по мелочам, никого не оставив в обиде  от  отсутствия  внимания.
Сам же Волков отделался легким испугом - у него и брать-то было нечего.
   А вот для каких целей понадобился юной прелестнице  его  паспорт,  он
узнал очень скоро, после того, как его вызвали в милицию  и  потребовали
вернуть взятые в пункте проката вещи, среди списка которых в  том  числе
фигурировал и баян. Может, новый дружок Насти - какой-нибудь  безвестный
бомж, который ходил по пунктам проката, работая под Волкова -  испытывал
непреодолимую тягу к музыке и сейчас,  сидя  в  каком-нибудь  притоне  в
обнимку со своей пассией за столом, уставленным  бутылками,  растягивает
меха  этого   замечательного   инструмента,   украшенного   инвентарными
номерами, и надрывно тянет что-нибудь задушевно-лирическое, лениво  щуря
глаз от дыма зажатой в зубах папиросы?.. Одним словом,  на  хрена  бомжу
баян - об этом, скорее всего, уже никто никогда не узнает...
   Волков, как-то угомонившись на время и  перестав  даже  травить  свои
идиотские байки, от которых Чижа давно попросту тошнило и в которых  тот
большей частью нудно перечислял, как, где, кого и в какие позы он  якобы
ставил, и рассказывал прочую галиматью, ходил какое-то время тише  воды,
ниже травы, и только в последнее время, чуток  оклемавшись,  стал  опять
совершать  потуги  по  части  восстановления  своей  репутации  великого
сердцееда. Поэтому он  сейчас  из  кожи  вон  лез,  пытаясь  развеселить
официантку и упорно пытаясь ущипнуть ее за неплохой, в общем-то,  задок,
скрытый под неопрятного  вида  юбкой.  Таким  образом  события,  которые
вскоре развернулись, произошли не  без  косвенной  вины  этого  дешевого
шустрилы.
   Через стол от них находилась еще одна рабочая бригада, только имевшая
некоторое отличие от той, в которой работал Чиж. Как можно  было  понять
из долетавших до него порой обрывков фраз, специализацией тех  был  сбор
дани с продавцов на рынке, а судя  по  исколото-синим  кистям  рук,  они
имели весьма существенный опыт пребывания в помещениях закрытого типа, и
помещения те являлись отнюдь не барами. Видимо, это оттягивалось  пивком
после своей нелегкой работы нижнее  звено  длинной  бандитской  цепочки,
которая уже давно  опоясала  всю  Россию,  не  миновав,  естественно,  и
Приреченска.
   Краем глаза Чиж отметил, что здоровенный детина с  багровой  рожей  и
волосатыми