цов,
но так оно будет надежнее. Меня учили, я знаю, как это надо делать. -  И
повернувшись к Сергею, ухмыльнулся:
   - Чего молчишь-то?
   - Да ведь все равно не ответишь, - также хмыкнул тот. -  А  то  я  не
знаю.
   - Насчет того, кто, где и для чего меня учил?
   - Ну да.
   - Скажу, - пообещал Чиж. - Но потом. Дай мне только Олю свою найти, и
расскажу. Тебе, ей, обоим все расскажу. Договорились? - Сергей кивнул...
   - Так, кажись прибыли, - догадался  Чиж.  Все  время,  проведенное  в
преследовании, он по-хитрому перестраивался из ряда в ряд, то  пропуская
перед собой несколько машин, удаляясь  от  контролируемого  объекта,  то
вновь нагонял, а разок даже выехал вперед, заранее предупредив Сергея, с
восхищением следившего за его перемещениями, чтобы тот ни в коем  случае
не  вздумал  поворачивать  голову,  разглядывая  находящуюся  в   салоне
женщину. - Спальный район начался.
   Действительно, "Опель" запетлял, маневрируя между домов  и,  наконец,
остановился возле стандартной пятиэтажки, выбросив напоследок  в  воздух
облако ядовитого синего дыма.
   - А тачка у нее дряхлая, наподобие нашей, - обронил Чиж и тут же  дал
команду:
   - Давай-ка быстренько за ней, и постарайся засечь квартиру, в которую
девчонка зайдет. Только смотри, не вызови подозрений.  А  то  меня  она,
может и запомнила, с букетиком-то? - поясняя,  бросил  он  вдогонку  уже
выбирающемуся из автомашины Сергею.
   Вспомнив про букет, он подобрал его с заднего  сиденья  и  уже  хотел
было выкинуть в окно, но передумав, положил обратно. - Может,  сгодится,
- произнес он задумчиво...
   Вернулся Сергей.
   - Порядок, седьмая квартира, третий этаж, - бодро доложил он.
   - Тебя не засекла?
   - Нет, я шел парой пролетов ниже, а как только она остановилась, тоже
замер, - объяснил Сергей.
   - Ну, тогда подождем немного, чтобы клиентка расслабилась  с  дороги,
да и заглянем в гости, - решил Александр. - Только не оказалось  бы  там
всяческих мужей, детей.
   - А что мы будем с ней делать? - поинтересовался его друг.
   - Да просто побеседуем, - мрачновато  ответил  Чиж.  -  Но  если  она
окажется чересчур строптивой, придется слегка и попугать, не без  этого.
А мужа, если потребуется, придется вязать и все такое... Ты как, Серега,
готов?
   - Всегда готов! - бодро отрапортовал тот. - Я его ка-ак приложу...
   - А вот этого-то как раз и не  надо.  Они  же  все-таки  обыкновенные
обыватели, не бандиты. Они вообще, скорее  всего,  тут  ни  при  чем,  -
слегка поучающе охладил его Чиж...
   Выждав полчаса, он объявил:
   - Все, пора! - И захватив цветы, первым направился к подъезду.
   Изобразив на лице улыбку, стараясь, чтобы в  сектор  обзора  дверного
глазка попал и букетик гвоздик, он ждал, когда на его  звонок  откроется
дверь. Через некоторое время замок щелкнул и сквозь образовавшуюся  щель
на него с удивлением смотрела знакомая  брюнетка,  уже  переодевшаяся  в
домашний халатик. Она встряхивала мокрыми волосами - видимо, только  что
мыла голову.
   - Вы к кому? - с недоумением спросила она.
   - К вам, - все так же улыбаясь, ответил Чиж, и,  сделав  шаг  вперед,
зажал ее открывшийся было в крике рот и потащил дальше, в коридор. Сзади
Сергей молча запирал за собой дверь...

***

   - Что скажете, Оленька? - ласково  спросил  посетивший  "комнату  для
свидетелей" Воловиков. - Не надоело вам тут у нас?
   - Что вам еще от меня надо? - устало спросила женщина.
   Она сидела на кровати и с тоской смотрела на бодро вошедшего мужчину.
- Вы ходите ко мне уже целую неделю. Как вы можете так  поступать?  Ведь
вы же капитан милиции.
   - Неужели я вам успел надоесть? -  притворно  удивился  Воловиков.  -
Надо же. А я-то, старый дурак, надеялся, что нравлюсь, что мы отлично  с
вами ладим... Ну ничего, совсем  скоро  вы  будете  свободны.  Программу
защиты свидетелей нам не утвердили  и,  возможно,  я  вас  выпущу  прямо
сегодня.
   - Вы меня отпустите? - недоверчиво переспросила Ольга.
   - А вы сами теперь меня не боитесь?
   - Вас? Помилуйте... Оленька,  да  вы,  верно,  шутите!  Чего  же  мне
бояться такой очаровательной женщины? -  Он  подошел  к  Ольге  ближе  и
галантно поцеловал ей руку. Затем постоял, что-то про себя обдумывая,  и
предложил:
   - Ладно, моя хорошая, по случаю предстоящей разлуки... Чтобы  у  тебя
осталась добрая обо мне память... В общем, давай-ка последний разик... -
Он уже стаскивал с себя милицейскую форму.
   Ольга обреченно смотрела, как с него слетают остатки одежды, открывая
сухое жилистое тело, так опостылевшее ей за прошедшую неделю,  и  на  ее
ресницах блестели слезы. Как ей все это вынести?
   -  Я  не  хочу...  -  слабо  запротестовала  она,   когда   полностью
раздевшийся капитан принялся стаскивать с нее халат.
   - Ну, ну, Оленька... - ласково уговаривал Воловиков,  уже  отбрасывая
его в сторону и жадно разглядывая ее обнаженное тело, которое за неделю,
прошедшую в беспрерывных с ним утехах, совсем не успело  ему  наскучить,
скорее даже наоборот. - Ну, ну, миленькая, ты же всегда  была  послушной
девочкой... - Он уже положил женщину на кровать и пристраивался  сверху.
- Сейчас тебе станет так сладенько, так сладенько, что сама не  захочешь
меня отпускать. Ведь такое бывает каждый раз, ты вспомни,  вспомни...  -
Капитан с интересом  наблюдал,  насколько  сильно  ему  удалось  смутить
Ольгу. А та, промолчав, лишь прикрыла глаза и отвернула лицо - возразить
ей было нечего.
   - Нет... - пока еще контролируя себя,  но  чувствуя,  что  уже  через
секунду  окажется  неспособной  это  делать,  Ольга  в  какой-то  момент
попыталась его оттолкнуть, но ее руки за последнее время так ослабли,  а
капитан был таким сильным...
   -  Не  капризничай,  моя  хорошая...  -  Еще  слыша   хриплый   шепот
Воловикова, женщина с отчаянием ощущала, как неумолимое бурное течение в
очередной раз  подхватывает  ее  ставшее  безвольным  тело,  подобно  не
умеющей  оказать  сопротивление  ничтожной  маленькой  щепке.   -   Будь
послушной...
   - Как с ней поступим?  -  спросил  Воловиков  Желябова,  сидящего  за
столом напротив и как раз опрокидывающего в этот момент рюмку коньяка. -
Опять будем усыплять?
   - Нет, зачем? - смачно выдохнув, возразил тот. -  Я  ее  так  заберу.
Покатаю по городу, даже в окошко дам поглядеть, а потом опять сюда.
   - Не знаю, чего тебе ее катать? Зачем все усложнять?
   - А так интереснее, - пояснил Желябов, закуривая.  -  Смысл-то  всего
затеянного  в  чем?  Чтобы  все  обставить  покрасивее,  насколько   это
возможно. А то можно было развлекаться и по-простому, без театрализации;
и денег тогда меньше бы ушло, но зачем? Нет, я за другое... Ты  вот  что
лучше мне скажи: вы с Антоном - как, не слишком ее заездили? Вам-то  она
свеженькой досталась. Небось, сейчас как выжатый лимон.
   - Ты это  брось,  -  нахмурился  Воловиков,  стараясь  выдержать  его
пристальный взгляд. - Делали все, как было между  нами  договорено,  без
излишеств. Вообще, что-то не  нравятся  мне  твои  вопросы...  -  Вопрос
действительно вызвал у него раздражение, и  вызвал  именно  потому,  что
попал в точку. Всю неделю, проведенную в бесконечных постельных  утехах,
Воловиков  пользовался  "Виагрой",  хотя  ранее  никогда  не   признавал
подобного рода средств и никогда бы в этом  не  признался.  И  при  этом
вытворял с пленницей все, что взбредет в голову, и плевать ему  было  на
все их договоренности. А как нормальному мужчине удержаться, когда в его
полнейшем распоряжении оказалась такая  уникальная  во  всех  отношениях
красавица? И вообще, что такое есть эта жалкая неделя, если он готов был
продолжать тешиться с ней до бесконечности...
   - Да ладно,  ладно,  -  примиряюще  произнес  Желябов,  -  успокойся.
Девчонка-то что из себя представляет? Оправдала эта самая скрипочка наши
ожидания?
   - Скрипочка наша  -  товар  ручной,  штучный.  Уж  никак  не  дешевый
ширпотреб... - Воловиков тянул паузу, явно стремясь  раздразнить  своего
собеседника побольше. - Но ведь многое зависит еще и от исполнителя.  От
смычка, которым мастер работает. И как он его употребляет - технично ли?
Мне, к примеру, - без излишней скромности  признался  он,  -  доводилось
своим инструментом извлекать из нее такие чарующие звуки!
   Мышастому, кстати, тоже. Волшебная скрипка и поет волшебно - куда там
до нее какой-нибудь серийной модели, сляпанной на конвейере. И вообще, я
уж и не припомню, когда мне приходилось столько этим делом  забавляться.
Просто вторая молодость, да и только! Да скоро  сам  все  узнаешь,  чего
говорить.
   - Ну и ладно, - торопливо произнес  изрядно  возбудившийся  от  таких
разговоров Желябов, - сдавай тогда смену,  да  отчаливай.  Через  неделю
увидимся,  и  тогда  мне  тоже  наверняка  найдется,  чем   перед   вами
похвастаться. Уж я сыграю на ней что-нибудь веселое. Найду - что.
   - Да, через неделю будем эту  историю  заканчивать,  -  задумчиво,  с
явным сожалением сказал Воловиков. - Интересно, как у нас  все  пройдет?
Красиво ли получится?
   - Должно бы, - подтвердил Желябов. - Думаю, представление выйдет  еще
то! Мы все, наконец, предстанем перед  ней  вместе:  ты  в  форме,  я  в
халате, Антон просто так, Филипыча воскресим, в общем, у девчонки  крыша
поедет наверняка, тут у любого бы поехала... Ну и еще всяческие  штучки,
те же пиявочки... У тебя-то она как, еще держалась?
   - Да уже начало проявляться помаленьку. То по-прежнему верит,  что  я
капитан милиции, и тогда меня всерьез стыдит...
   - Он коротко хохотнул. - То начинает утверждать, что все происходящее
с ней кем-то подстроено - получается, уже сама не знает, что и думать. В
общем, доходит наша красавица помаленьку. - Он встал. - Ну,  счастливец,
готовься принимать у меня смену...
   Ольга удивилась, узнав в  вошедшем  в  ее  комнату  мужчине  старшину
Иванько - его она не видела всю неделю, что провела здесь  в  заточении.
Навещал  ее  только  капитан  Решетников  и  только  с   одной,   вполне
определенной, донельзя омерзительной для нее целью.
   - Гражданка Скрипка, на выход! С вещами! - как  и  раньше,  чрезмерно
громким голосом скомандовал он.
   Внимательно  присмотревшись,  Ольга  не   смогла   заметить   в   его
бесстрастном взгляде ничего, что могло  бы  указать  на  осведомленность
старшины о проделках своего начальника, о том, что тот с  ней  вытворял.
"Может ли такое быть?  -  спросила  она  себя  растерянно.  -  Наверное,
может...  При  виде  красивой  женщины  не   устоял   перед   низменными
инстинктами самца,  воспользовался  служебным  положением,  запер  ее  в
комнате для свидетелей, не давал ей ни с кем контактировать, сам  дважды
в день приносил еду... И еще, может она сама частично во всем виновата -
возбудила его своими рассказами, тем,  что  сделал  с  ней  тот,  первый
мерзавец? Может тогда и этот захотел изведать  того  же,  ведь  он  тоже
мужчина, и ему тоже хочется попробовать чего-то такого, что... Но как же
ей было не рассказать, ведь он сам буквально вынудил ее к этому..."
   - Куда вы меня  забираете?  -  очнувшись  от  невеселых  размышлений,
спросила женщина старшину. - Неужели и впрямь собрались отпускать?
   - Я не в курсе, барышня, - серьезно ответил тот. - Мне велено забрать
вас с вещами, и все.
   - Тогда отвернитесь, - попросила Ольга, - мне нужно переодеться.
   - В таком случае я зайду через пять минут, - решил старшина.  -  Пяти
минут вам ведь хватит?
   - Должно хватить, - согласилась Ольга и, дождавшись,  когда  старшина
закроет за собой дверь, огляделась - собирать ей было  особо  и  нечего.
Она скинула  халат  и  переоделась  в  платье.  Обула  босоножки,  почти
побросала,  не  стараясь  слишком  тщательно  укладывать,  другие   свои
немногочисленные вещи, косметику - что там еще?  Вроде  бы  все.  "Опять
переезд, - обреченно подумала она. В то, что капитан так вот запросто ее
отсюда выпустит, Ольга не верила. Ведь если он ее отпустит и она  заявит
на него, как он будет тогда выворачиваться? Хотя, кому  ей,  собственно,
на  него  жаловаться?  Какому-нибудь   вышестоящему   начальству?   Ведь
насколько она поняла,  он  является  начальником  сто  пятого,  кажется,
отделения милиции. И стоит ли ей вообще жаловаться  -  разве  ей  кто-то
поверит? Да  ведь  все  произошедшее  с  ней  не  уложится  ни  в  одной
нормальной голове! И вообще, нормально ли с головой у нее самой или  она
уже потихоньку сходит с ума? Но если ее все-таки отпустят, лучше  просто
бежать из города, куда глаза глядят. Немедленно, пока будет возможность.
И не надо ей больше ничего. Не станет она требовать наказания  для  всех
этих мерзавцев, а то неровен час, только найдет на свою голову очередных
приключений, продолжения этой "киносъемочной" истории...
   Да, наверное, она так и  сделает.  Просто  унесет  отсюда  свои  ноги
подальше..."
   Испытывая сильную  слабость  в  измученном  теле,  Ольга  присела  на
кровать и принялась ожидать появления старшины.
   Девушку  томило  недоброе  предчувствие  -   каждый   новый   переезд
ассоциировался  теперь  у  нее  с  чем-то  нехорошим,   ведь   все   они
оборачивались для нее обычной сменой мужчины, появлением нового хозяина,
словно ее тело отныне ей  больше  не  принадлежало  и  она  давно  стала
какой-то вещью, предназначенной для утехи мужского  естества,  на  манер
ожившей куклы из секс-шопа. И если ее перевезут  и  запрут  в  очередной
комнате с отсутствием запора изнутри, да еще с непременным душем...
   -  Готовы,  гражданочка?  -  На  пороге  вновь  возник   молодцеватый
старшина. - Пройдемте, капитан Решетников ждет.
   Ольга,  прихватив  с  собой  чемоданчик  с  вещами,  поплелась  перед
сержантом - он вроде бы говорил, что положено именно так. Вот она уже  и
привыкла ко всему, словно какая-нибудь уголовница... Вот знакомая дверь,
и...
   - Присаживайтесь, Оленька. Старшина, вы свободны! - Капитан был очень
любезен, и это почему-то ей очень не понравилось; давно  завладевшее  ею
неприятное предчувствие только усилилось. Наверняка он задумал сделать в
отношении нее какую-нибудь очередную гнусность. Сейчас девушка была  уже
твердо убеждена: что бы он  ни  придумал,  ничем  хорошим  для  нее  это
закончиться не могло. - Ну что, Оленька, - он  оглядел  ее,  сидящую  на
знакомой ей табуретке, с головы до ног, - я  вижу,  пребывание  в  нашем
отделении пошло вам на пользу. - Судя по всему, капитан  остался  весьма
доволен результатами своего осмотра.
   - Вы что, издеваетесь надо мной? - спросила Оля.
   - Ничуть. Разве с вами здесь плохо обращались?  -  довольно  искренне
удивился мужчина, словно не он сам лично насиловал ее в  течение  многих
дней, попросту сменив делавшего с ней то же лжережиссера. "Нет,  из  нас
двоих - один точно ненормальный." - опять подумалось Ольге. Но кто?..  -
А хотите, мы с вами сейчас позовем старшину и поинтересуемся у него, как
вам здесь жилось, не было ли каких-нибудь нарушений  вашего  содержания,
производившегося в  строгом  соответствии  с  правилами,  разработанными
специально для программ защиты свидетелей? - поинтересовался капитан.
   - Нет, - торопливо заявила Ольга. - Не хочу.
   - Напрасно. - Капитан  выглядел  расстроенным.  -  Вы  убедились  бы,
что... Хотя ладно, - оборвал он сам себя, - а почему вы не  спрашиваете,
где  сейчас   находится   пригласивший   вас   в   наш   славный   город
"кинорежиссер"?
   - И где он? - безразлично повторила за ним женщина.
   - Он находится  в  центральном  следственном  изоляторе,  -  радостно
сообщил  капитан  Решетников,  глядя  ей  в  глаза,  -  но  скоро  будет
освобожден. Следствие по его делу заканчивается, само дело закрывается.
   - Как так закрывается?  Но  почему?  -  наконец  немного  оживившись,
избавившись от владевшего ей безразличия, заволновалась  Ольга.  -  Что,
разве он ни в чем не виновен? - У нее просто голова пошла кругом.
   - Да в чем же? - опять удивился капитан. - В том,  что  он  будто  бы
изнасиловал вас в спортзале, да еще столь циничным, как вы  тут  недавно
сочиняли, способом? И после этого продолжал  насиловать  вас  еще  целую
неделю? Так ведь это, уж извините, только ваши слова. А он  заявил,  что
вы его сами  к  этому  принудили,  чему  лично  я,  знаете  ли,  склонен
верить...
   - Он усмехнулся прямо в  лицо  вспыхнувшей  Ольге,  которая  смотрела
сейчас на него с гневом и отвращением. - Ведь вы и про меня фантазируете
абсолютно то же самое. Вот... А потом он и вообще напрочь отказался, что
вступал с вами в  интимную  связь.  Вот  и  все.  Доказательств-то  тому
никаких нет! Вот у вас, например, лично, есть какие-либо доказательства,
гражданка Скрипка? - официальным голосом обратился он  к  вновь  сникшей
девушке.
   - Нет. - Ольга отрицательно покачала головой.
   - Ну вот видите! - вроде бы даже обрадовался такому ответу капитан. -
А экспертизу проводить уже поздновато. Хотя, если  вы  утверждаете,  что
изнасилования сопровождались  такими  извращениями,  то  какие-то  следы
должны остаться. Если, конечно, вы  не  практиковали  такие  виды  секса
раньше и давно не привыкли к подобному. В этом случае ни одна экспертиза
не сможет выявить, если...
   - Прекратите же! Хватит! - наконец  нашла  Ольга  силы  вмешаться.  -
Ничего мне от вас не надо! Совсем ничего! Никаких экспертиз, ничего!
   - Ах вот как, - внимательно разглядывая Ольгу, с усмешкой подвел итог
капитан. - Ну, раз вы сами говорите, что  не  надо...  Только  ведь  тем
самым вы окончательно признаете, что никаких изнасилований на самом деле
не было. И ничего у вас, гражданочка, на него не имеется, совсем ничего.
   - Вы что же, на его стороне? - с  трудом  сдерживая  слезы,  спросила
Ольга - все происходящее казалось ей каким-то кошмарным сном.
   -  Я  на  стороне  закона!  -  твердо  ответил  капитан.  -  Это  моя
непоколебимая позиция! -  В  такт  своим  словам  он  дважды  пристукнул
ладонью по поверхности слова, как бы подтверждая сделанное заявление.
   - Но... Да, а как же быть с перестрелкой? - вспомнила, наконец,  Оля.
Вот вы его отпускаете, а... а перестрелка?
   Ведь он же людей убил! А как же убитые омоновцы?
   - Какая еще перестрелка? - искренне удивился капитан, услышав  начало
ее фразы. - Что вы имеете в виду? Ах, эта! -  припомнил  он,  дождавшись
окончания. - Да ну их! Какая ерунда! Омоновцем больше, омоновцем  меньше
- кто их там станет считать? Кому это вообще надо?  Ведь  на  то  они  и
омоновцы, чтобы получать свои законные пинки, просто служба у них такая.
Как говорится: кому пироги да пышки, а кому - синяки  да  шишки.  Такая,
знаете ли, суровая правда  жизни.  -  Он  скривился  и  пренебрежительно
махнул рукой. Затем, кажется подводя итог разговору, произнес:
   - В общем, так... Режиссера мы  отпускаем.  А  вот  вас,  гражданочка
Скрипка...
   Ольга, с ужасом слушавшая столь дико звучавшие из уст не кого-нибудь,
а  милицейского  капитана,   откровения   по   поводу   своих   погибших
коллег-омоновцев, наконец опомнилась и с трудом  оторвала  от  его  лица
недоверчиво расширившиеся глаза:
   - Да-да, а меня... что будет со мной? - переспросила она с  дрожью  в
голосе, уже боясь втретиться с ним взглядом.
   Она предпочла смотреть себе под ноги, в пол.
   - А вас... - все продолжал тянуть капитан, словно  что-то  обдумывая,
хотя на самом деле решение давно было принято -  просто  он  наслаждался
откровенным страхом в женских глазах. И то, что глаза свои эта полностью
деморализованная красотка уже стала от него прятать, было его  очередной
маленькой победой.  -  Вас,  гражданочка,  мы  отправим  на  проверку  в
психоневрологический диспансер, - наконец закончил он. - И прошу  понять
меня правильно, я просто вынужден так поступить.  Да,  именно  вынужден,
слышите? Вы-нуж-ден!
   - Нет, не надо. Не надо меня в  диспансер!  -  запротестовала  Ольга,
чувствуя, что предстоящая проверка ничего хорошего ей наверняка не сулит
и вообще, само название  этого  учреждения  прозвучало  для  нее  просто
чудовищно.