вопрос удивил ее и снял  напряжение.  Если  уж
она решила быть с ним абсолютно  честной,  пожалуй,  можно  начать.  Она  не
идеализировала свое детство, оно сделало ее такой, какая она есть, -  больше
всего заинтересованной в карьере и продвижении по службе.
   Рассеянно потягивая восхитительное холодное вино, Челси сухо ответила:
   - Очень сомневаюсь, помнят ли они мое имя, так что  пресса  может  писать
что угодно. - Она увидела, как сверкнули его глаза, а в уголке  рта  залегла
морщинка. Ей стало неловко за свои резкие слова, и она извинилась:
   - Простите за некоторое преувеличение, но я ничего не слышала об отце уже
двенадцать лет. Мне было четырнадцать, а Джоанни двенадцать, когда  родители
окончательно расстались и он уехал.
   - Джоанни - это ваша сестра? И вы обе  ничего  о  нем  не  знаете?  Челси
кивнула.
   - Ничего.
   Он долил в бокал шампанского и,  держа  его  за  ножку,  стал  крутить  в
пальцах, наблюдая, как поднимаются вверх пузырьки. Его голос прозвучал мягко
и сочувственно, когда он спросил:
   - Вы скучаете по отцу? Вас сильно ранил его уход?
   Ей хотелось спросить, что значит "сильно", но  она  передумала  и  честно
призналась:
   -  Нет.  Думаю  даже,  мы  почувствовали  облегчение.  По  крайней   мере
прекратились ужасные ссоры и мы знали, что  мама  постоянно  будет  с  нами,
своими изменами отец вынуждал ее уходить из дома. Через несколько  дней  она
возвращалась, но, проснувшись утром, мы никогда не знали, дома ли она.
   - А ваша мать - как она восприняла его уход?
   Челси пожала плечами.
   - Много плакала. Но она из  тех  женщин,  что  не  могут  обходиться  без
мужчины, даже если он никудышный. Такой женщине обязательно  нужна  пара.  -
Челси искоса взглянула на Куина. - Они не могут жить самостоятельно.
   - Не то что вы, - мягко вставил Куин, слегка улыбнувшись, и, не дожидаясь
подтверждения, спросил:
   - А где она сейчас?  Вы  ведь  хотели  сказать,  что  ни  один  из  ваших
родителей не интересуется вами.
   Незаметный жест Куина, и на столе появилась  еда:  вареные  креветки  под
соусом. Откуда он мог знать, что это одно из ее  любимых  кушаний  -  нежная
мякоть, сдобренная густым чесночным соусом? Неужели их вкусы  совпадают?  Но
он ждал ответа на свой вопрос. И хотя разговор о ее прошлом был  ей  скучен,
он отвлекал Куина от более рискованных тем.
   - Выплакавшись, мама начала возвращаться к жизни. Мы с Джоанни  вытерпели
трех разных "дядей".  Но  когда  мне  исполнился  двадцать  один  год,  мама
заявила, что уезжает. Мы продали дом в Степни <Рабочий район в Лондоне.>,  а
вырученную сумму поделили между Джоанни и  мной.  Мама  наконец  повстречала
обожающего ее итальянца. Вито - вдовец и, судя  по  всему,  очень  богат.  Я
видела его только раз, он маленького роста, полный и почти лысый.
   Челси подцепила вилкой последнюю креветку, стараясь  никак  не  показать,
насколько ей отвратительно то, о чем она  говорит.  Ее  мать  все  еще  была
красива и охотно  продала  себя  дородному  любовнику,  который  с  радостью
возложил все заботы о ней на свои жирные плечи.
   - Он любит путешествовать, и мама  ездит  с  ним.  -  Челси  вытерла  рот
светло-серой, в тон скатерти, салфеткой. -  Последний  раз  я  узнала  о  ее
местопребывании шесть месяцев назад, получив наспех написанную  открытку  из
Сиднея. Кажется, замужняя дочь Вито живет в Австралии.
   - Значит, вы вступили в жизнь, полная решимости быть совершенно непохожей
на свою цепкую маму, - заметил Куин  почти  про  себя,  наполняя  ее  пустой
бокал.
   Челси заметила, что он пил умеренно, в то время как она опустошила  почти
всю бутылку. Она совсем не чувствовала  опьянения,  а  лишь  расслабилась  и
могла говорить о вещах, о которых всегда молчала. И все же она  не  в  такой
степени  забылась,  чтобы  сказать  ему  и  о  том,  что   она   не   только
самостоятельно устраивала свою  жизнь,  но  еще  искала  встречи  с  любимым
человеком, с которым можно  было  бы  соединить  свою  судьбу.  Поэтому  она
кивнула, соглашаясь с  Куином,  и  принялась  за  восхитительную  землянику,
поставленную перед ней.
   - Так или иначе, но вам досталось. Нельзя же  допустить,  чтобы  родители
загубили вашу жизнь, - твердо произнес Куин.
   При этих словах Челси от негодования застыла, не  донеся  ложку  до  рта.
Медленно положив ложку, она сухо заметила:
   - Загубили? Если я сознательно браку предпочла карьеру, почему это должно
означать, что я загубила свою жизнь?
   И зачем ей понадобилось все ему выкладывать!
   До сих пор она ни с кем так не откровенничала, не любила этого  и  теперь
очень сожалела, что не ушла раньше, как собиралась. Как и  все  мужчины,  он
считал, что у каждой нормальной женщины должен быть  мужчина  и  к  тому  же
занимать основное место в ее жизни.
   Челси натянуто продолжала:
   - Удачная карьера, как и брак,  может  принести  удовлетворение.  Карьера
даже больше!
   - Я не говорил о браке, - сказал он с легкой улыбкой, и Челси  захотелось
ударить его. - Между партнерами могут быть иные отношения, и тоже приносящие
удовлетворение. Не все мужчины такие, как ваш отец.
   С Челси было достаточно. Он снова вернулся к своему любимому предмету,  и
теперь надо дать ему понять, что она не собирается обсуждать подобное.
   - Если я, не дай Бог, когда-нибудь  влюблюсь,  я  бы  хотела,  чтобы  эти
отношения стали долговременными, - резко ответила  она,  выходя  из  себя  и
забыв о своем намерении следить за каждым словом. - А  что  касается  вашего
снисходительного замечания: "не все мужчины такие, как мой отец", то я точно
знаю, что именно такие. Во-первых, сам отец, затем Том - бывший муж Джоанни,
- Челси загибала пальцы. - Он начал заигрывать с  секретаршей,  увидев,  как
Джоанни совершенно невинно позавтракала с другом детства. И, конечно, Майлз.
Он не делал секрета из своих связей на стороне. И Роджер -  его  интересовал
только секс. Наверное, не родился еще такой мужчина, который  был  бы  верен
одной женщине. - с жаром высказала свое мнение Чел-си. - Так что  не  вините
меня, если я решила избежать подобных потрясений!
   - Кто такой Роджер?
   Поднятая черная бровь и язвительно изогнутые  губы  сказали  Челси  лучше
всяких слов, что она вела себя как полная идиотка, проболтавшись  о  том,  о
чем никогда не собиралась говорить. Но,  взяв  себя  в  руки,  она  беспечно
прощебетала:
   - Один знакомый. Ничего из себя не представляет.
   - И тем не менее вы включили его в ваш список негодяев мужского  пола,  -
быстро откликнулся Куин, явно провоцируя ее.
   Челси пожала плечами и постаралась, чтобы он  не  заметил  ее  учащенного
дыхания.
   - Я упомянула его как пример мужчины, интересующегося только одним.
   - Сексом. - Куин изобразил ужас на своем лице. Он  явно  развеселился,  а
Челси нервно мяла  в  руках  салфетку  и  замерла,  когда,  догадавшись,  он
спросил:
   - Вы хотели за него замуж?
   Так оно и было. Она мечтала о браке  целый  год.  Но  Куину  незачем  это
знать. Ей было восемнадцать, она только что поступила в колледж,  и  теперь,
оглядываясь назад, Челси понимала, что  она  просто  созрела  для  любви.  В
детстве  ей  не  хватало  любви  и  привязанности,  которые  бывают  лишь  в
счастливых семьях, и бессознательно она к ним стремилась, ей хотелось любить
самой и быть любимой. Роджер учился в том же колледже, что и она, заканчивал
компьютерный курс. Во время их второго свидания он сказал, что любит  ее,  и
она, неопытная и наивная не по годам, поверила ему. Ей казалось, что она,  в
отличие от своей неудачливой  матери,  встретила  человека,  которому  можно
верить.
   И стала мечтать о свадьбе, о белом подвенечном платье, о том,  как  после
они оба будут работать и купят дом для своих будущих  детей,  а  дети  будут
расти в счастливой и прочной семье, которой она была лишена. И  хотя  Роджер
не раз уговаривал уступить ему, она неизменно отказывалась, полагая, что  их
совместная жизнь должна быть совершенной,  что  физическую  близость  должен
завершить церковный обряд. Она не понимала его недовольства и разочарования,
так как сама ничего подобного не испытывала. Ее отказы его не остановили, он
продолжал уговаривать ее, а однажды - этого она никогда  не  забудет  -  его
терпение иссякло,  и  он  попытался  взять  ее  силой.  Только  ее  испуг  и
нескрываемое отвращение  привели  его  в  чувство,  но  он  перестал  с  ней
встречаться, сказав напоследок всю правду, а именно: что его слова  о  любви
ничего не значили, он произносил  их  только  потому,  что  ей  хотелось  их
услышать, что мирился  с  ее  свадебными  планами,  лишь  бы  сделать  более
сговорчивой и заманить к себе в постель. А на  самом  деле  и  не  собирался
жениться на ней.
   - Я ведь уже говорила, что не хочу выходить замуж. - Челси решила  ничего
не объяснять. Наступило натянутое молчание. Избрав нападение как лучший  вид
обороны, она продолжала:
   - Вы пытаетесь понять, почему я дала обет безбрачия, забывая, что  у  вас
самого то же предубеждение. Я вышла бы замуж, если  бы  встретила  человека,
которого могу полюбить  или,  что  более  важно,  кому  могу  доверять.  Но,
поскольку это маловероятно, я рада возможности сделать карьеру.  А  вот  то,
что вы такой противник брака, - просто смешно.
   - Но я не давал обет воздержания, - заметил Куин, и у  Челси  кольнуло  в
груди от ревности ко всем тем женщинам, которые ненадолго занимали  место  в
его жизни и его постели. Именно "ненадолго", с раздражением подумала  Челси,
и ей стало стыдно от того, как она  реагировала  на  его  слова  и  на  него
самого.
   Им принесли кофе, и Куин, расслабившись, откинулся в кресле.  Из-за  тени
от низкого пламени свечи его  глаз  не  было  видно,  а  непроницаемое  лицо
казалось загадочным. О чем он  сейчас  думает?  -  промелькнуло  у  Челси  в
голове.
   - Принимая все эти обстоятельства  во  внимание,  мы  составим  идеальную
пару, - начал Куин, глядя на свои  тщательно  ухоженные  ногти  Он  медленно
перевел взгляд и посмотрел ей прямо в глаза. - Мы оба настороженно относимся
к длительным связям, и у обоих есть на то  причины.  И  мы  оба  хотим  друг
друга.., хотим до боли. - От напряжения глаза его потемнели, чувственный рот
был твердо  сжат.  Челси  затаила  дыхание,  когда  он  предупредил  готовый
вырваться у нее яростный протест. - Будьте честны  в  своих  чувствах  и  не
допустите путаницы у себя в голове, сомнениям и ложной стыдливости не  дайте
затмить здравый смысл. А когда вы это поймете, тогда, любовь моя, мы  станем
любовниками. Это дело времени. Ваш ясный ум подскажет вам,  что  это  должно
произойти,  поскольку  было  предопределено  в  тот  самый  миг,  когда   мы
встретились. - Он встал. - Я никогда не даю обещаний, так как  не  претендую
на роль провидца, но это я вам обещаю - мы станем  любовниками.  И  все  это
время я буду верен только вам. Что  бы  ни  случилось,  я  обречен  на  нашу
будущую связь. И я покажу вам, что значит настоящая близость. А теперь, - он
протянул руку, пристально глядя ей в глаза, - я отвезу вас домой.

Глава 8

   Куин отвез Челси, и больше ничего не произошло.
   Всю обратную дорогу она сидела как на иголках, не сомневаясь, что он либо
станет зазывать ее к себе в пентхаус - на что  она  не  согласится,  -  либо
ворвется к ней в квартиру. Поднимаясь в лифте, она была на грани срыва,  так
как взвинтила себя, повторяя в уме, что она ему скажет,  если  он  предложит
выпить и продолжит разговор, начатый им за обедом.
   Как нечто само собой разумеющееся, он решил, что они  обязательно  станут
любовниками, а у нее кровь закипала при мысли об этом, и она хотела дать ему
понять, что этого никогда не произойдет.
   От волнения Челси дрожала, пока они шли к ее квартире. Взяв  ключ  из  ее
негнущихся пальцев, Куин открыл дверь и пропустил ее вперед. Она повернулась
к нему, собираясь сказать, чтобы он ушел, а он, нагнувшись, слегка  коснулся
губами ее губ и только после этого  направился  к  поджидавшему  его  лифту.
Челси осталась стоять с раскрытым от изумления ртом.
   Это у него такая тактика, рассуждала  она,  снимая  купальную  шапочку  и
натягивая через голову тонкую ночную рубашку. Он,  словно  военный  стратег,
составил точный план ее обольщения и при их  следующей  встрече  перейдет  к
решительным действиям. Ему не следует знать, что, если бы сегодня он обнял и
поцеловал ее, она бы зажглась  и  ее  предательское  тело  уступило  бы  без
малейшей борьбы. Хороша же  она!  Челси  сердилась  на  себя  и,  как  бы  в
наказание,  схватила  щетку  и  стала  расхаживать  по  квартире,  с   силой
расчесывая длинные темные волосы. В обществе этого негодяя ее  сопротивление
таяло, как масло под горячим ножом. Он  обладал  сверхъестественным  умением
докопаться до истины, а она.., до боли хотела его.
   Челси отбросила щетку в  угол,  забралась  в  постель  и  резко  щелкнула
выключателем, гася свет. Лежа в темноте, она негодовала на себя: каждый раз,
когда она считала, что больше не думает  о  нем,  он  внезапно  появлялся  и
воспоминания о его смелых ласках, которые,  как  она  полагала,  никогда  не
вернутся, вновь оживали и мучили ее. От  одной  лишь  мысли,  что  он  может
предпринять в следующий раз, ее бросало то в жар, то в холод.
   В том,  что  они  еще  встретятся,  она  не  сомневалась.  Она,  конечно,
постарается этого избежать, но, как показали предыдущие события, ее  увертки
не помогут: ему достаточно было пригрозить, что он расскажет  Майлзу  правду
об их помолвке. До заседания правления осталось четыре недели,  и  последнее
слово председателя агентства решит ее участь.
   Вряд ли Куин не будет  больше  настаивать  на  их  встрече.  Она  ударила
кулаком по подушке, и в эту минуту зазвонил телефон. Услышав  его  глубокий,
хрипловатый голос, Челси поняла, что для ее пессимизма оснований достаточно.
   -  В  субботу  вечером  мы  идем  на  благотворительный  бал.   Оденьтесь
поэффектнее и будьте готовы к девяти часам.
   У Челси перехватило горло и,  как  уже  стало  привычным,  сердце  бешено
застучало. Суббота. Всего через два дня. Она этого не вынесет!
   - Вы даже не возражаете? - Его бархатный голос журчал от удовольствия,  и
Челси представила себе его дразнящую ленивую улыбку!
   Она грубо выпалила, так как дошла до предела:
   - А какой в этом смысл?
   - Я рад, что вы это поняли. Вы в постели? А что на вас?
   У Челси сердце ушло в пятки.
   - Вам какое дело? - Дрожащей рукой она убрала волосы с лица.
   - Я просто хочу представить, как вы выглядите, поэтому скажите, в чем вы,
- не унимался Куин.
   Его голос звучал мягко и нежно. Челси бросило в жар,  она  едва  что-либо
соображала и резко буркнула в трубку:
   - Ни в чем!
   Она имела в виду, что ее ночное одеяние не  должно  его  интересовать,  а
вовсе не то, что она голая. Но в волнении не подумала, что говорит, и тут же
была наказана.
   - Я могу себе это легко представить,  так  как  ваше  обнаженное  тело  в
подробностях запомнилось мне с  тех  пор,  как  я  увидел  вас  в  бассейне,
прикрытую  лишь  парой  ярко-красных   лоскутков.   -   И   с   нескрываемым
удовольствием Куин добавил:
   - А в них материи было всего на дюйм. Прежде  чем  вы  бросите  трубку  в
праведном гневе оскорбленной невинности, хочу предупредить, что в субботу  я
буду занят до семи вечера, поэтому кольцо вам принесут завтра днем в  четыре
часа.
   - Какое кольцо? - удивилась Челси. Лицо ее горело  от  стыда,  когда  она
вспомнила себя в бикини. И откуда ему известно, что она невинна?
   - Обручальное, разумеется.
   - В этом нет необходимости, - оборвала она, приходя в себя.
   - Напротив, насущная, - бархатным голосом возразил он. - Все,  кто  будут
на балу, читали объявление о помолвке и ожидают увидеть один из самых лучших
камней компании на вашем милом пальчике. И вы наденете его для меня и будете
выглядеть красивой для меня и будете улыбаться мне... - Его голос опьянял, и
Челси, пренебрегая доводами разума, размякла, а он прошептал:
   - Спокойной ночи, любовь моя, - и положил трубку.
   Челси тоже опустила трубку на рычаг и уткнулась лицом в подушку.  Она  не
его "любовь" и никогда ею не будет. Но как ей этого хотелось!
   Непонятно почему, но на следующий день глаза у нее были на мокром  месте,
чего раньше за ней не  водилось.  Она  снова  опоздала  на  работу  и,  хотя
проснулась как обычно, двигалась словно в полудреме,  вспоминая  его  слова,
улыбку, как он по-особому смотрел на нее.
   Вернувшись в кабинет из студии,  где  она  немного  поспорила  по  поводу
световых эффектов для первых дублей рекламы шампуня, она нехотя взглянула на
стопку бумаг у себя на столе. Никогда прежде не считала  она  работу  тяжким
бременем, никогда прежде не теряла к  ней  интереса.  А  вдруг,  с  надеждой
подумала Челси, она заболела, это и объясняет ее небывалую пассивность.  Что
ж, значит, будет у нее веская причина не идти на бал.
   Открыв присланный из отдела  ксерокопирования  сценарий,  она  попыталась
сосредоточиться, но думала о том, почему Куин не проявил настойчивости и  не
заставил ее лечь с ним в постель. Ведь он шантажировал ее,  вынуждая  делать
то, что ему нужно: этот обед  после  приема  в  "Райдер-Джем",  затем  ленч,
поездка в Монкс Нортон и наконец вчерашний вечер.
   Но верила ли она тому, что он  на  самом  деле  осуществит  свои  угрозы?
Покраснев, она отодвинула в сторону бумаги и уронила голову  на  руки.  Нет,
конечно, не верила. Не станет он идти напролом  и  губить  чью-либо  карьеру
только из мести.
   Интуитивно она догадывалась об этом все время, но только теперь заставила
себя честно признаться. А что это значило? Он играл с ней,  и,  несмотря  на
все свои протесты, она подыгрывала ему, притворяясь жертвой,  но  зная,  что
это не так. Выходит, она трусиха: и в чувствах своих,  и  в  морали.  Глупая
старая  дева  двадцати  шести  лет,  она  настолько   боится   удовлетворить
собственные желания, что притворяется, будто ее принуждают к этому!
   А он ни разу ни к чему ее не  принуждал.  Возможно,  подталкивал,  но  не
заставлял. Скрупулезная честность вынуждала ее признать,  что  влечет  ее  к
нему с тех пор, как они впервые встретились в бассейне спортивного комплекса
в их доме. А когда она увидела его на приеме, то именно это чувство побудило
ее попросить его притвориться женихом. Получилась ситуация в духе Фрейда!
   Сердце  подсказывало  ей,  что,  если  бы   она   решительно   отказалась
подчиниться его требованиям, он улыбнулся бы небрежно  и  попробовал  другой
ход. Он ни за что не погубил бы ее карьеру, но она, не желая прислушаться  к
внутреннему  голосу,  трусливо  предпочитала  притворяться,  что  он   якобы
вынуждает ее делать то, чего ей самой хотелось!
   Вся во власти своих мучительных мыслей, она застонала и не услышала,  как
открылась дверь.
   - Вам плохо? - спросила Молли. Челси с трудом улыбнулась.
   - Спасибо, все в порядке. Хотя совсем не в порядке, а она  лишь  изнуряет
себя этими неприглядными откровениями!
   - Бедняжка, вы нервничаете из-за этого интервью! - посочувствовала  Молли
и положила перед ней стопку писем на подпись. - Не стоит. Не станут  же  они
искать кого-нибудь со  стороны  на  эту  должность!  Вы  подолгу  руководили
отделом без посторонней помощи и справлялись с огромным объемом работы - все
это знают. Даже сэр Леонард в конце  концов  высунет  нос  из  викторианской
эпохи и увидит, что  к  чему!  Так  что  встряхнитесь.  Принести  вам  чашку
крепкого чая?
   - Конечно. - Челси глубоко  вздохнула.  Ей  необходимо  собраться  -  она
совершенно забыла о сегодняшней неофициальной встрече с  сэром  Леонардом  и
другими директорами! Если бы Молли  не  напомнила,  она  так  и  сидела  бы,
погруженная в отчаяние, пока не придут ночные уборщицы!
   Челси придвинула к себе документы и немедленно принялась  за  работу,  но
почему-то все эти дела вдруг утратили для нее свое былое значение.
   - Челси? Это