страсти, перед которыми все остальное отступает. Она не
верила, что когда-нибудь встретит такую любовь, но все эти мысли испарились,
едва он дразнящими, нежными поцелуями стал касаться ее обнаженного плеча. Ее
гладкая, атласная кожа пылала под его ласками, и  Челси  казалось,  что  она
тонет в водовороте чувственного наслаждения.
   Открыв коленом дверь, он внес ее в спальню, а  она  не  могла,  да  и  не
хотела вымолвить даже слово протеста. Она любила его до боли, и эту боль мог
смягчить лишь он сам. Почти благоговейно он опустил ее на  кровать,  сбросив
на  пол  скромную  ночную  рубашку.  Он  затаил  дыхание,  и  Челси  увидела
лихорадочный блеск его  глаз,  когда  он,  нагнувшись  и  легко  касаясь  ее
стройных ног, снял последнее, что осталось на  ней,  -  крошечные  кружевные
трусики.
   - Ты просто бесподобна. - Голос Куина звучал глухо от переполнявшего  его
желания, и тут же она почувствовала тяжесть его тела и его поцелуи на губах,
глазах, шее, вдоль хрупкой  ключицы,  затем  его  губы  скользнули  вниз,  к
болезненно напрягшейся груди. Он жадно вкушал каждый дюйм  ее  тела,  а  она
вскрикнула, сгорая от  страсти,  и  ее  мольба  слилась  с  его  прерывистым
дыханием.
   Она и не представляла, что можно испытывать такой восторг от  неизбежного
и полного подчинения.
   Какой-то дикий, безумный инстинкт заставил ее буквально вцепиться в него,
когда он слегка отодвинулся. Куин поймал ее руки и  голосом,  полным  ласки,
произнес:
   - Я все понимаю. - Он на секунду встретился с ней взглядом, потом  поднес
ее руки ко рту, и она ощутила теплую  нежность  его  языка,  касавшегося  ее
ладоней.
   Затем он поднял голову, и Челси увидела, как напряглось его лицо. Хриплым
голосом он пробормотал:
   - Я овладею  тобой,  но  только  не  спеша,  чтобы  ты  поняла,  как  это
прекрасно. Это надо делать медленно,  -  его  губы  сложились  в  плутовскую
улыбку, - а ты и так уже довела меня до крайности, как похотливого юнца.
   Он осторожно разжал ее руки, снял галстук, расстегнул  рубашку  и  скинул
пиджак. Челси почувствовала, как с невероятной силой ее влечет к  нему,  как
хочется трогать его,  ласкать.  Ее  руки  скользнули  под  его  расстегнутую
рубашку. Кончиками пальцев она водила по сильному, теплому, крепкому телу; с
нежностью касаясь его мускулистой шеи, лица, твердой линии  подбородка,  она
никак не могла насытиться ощущением его силы. Она  запустила  пальцы  в  его
густые темные, словно соболий мех,  волосы  и  вдруг  увидела,  как  холодно
блеснул бриллиант, будто в его бесчисленных гранях  отразилась  сущность  их
отношений, ясно и безжалостно напомнив ей, для чего она ему нужна.
   Челси вздрогнула, будто острый нож  вонзился  ей  в  сердце,  и  замерла.
Теперь мыслила она совершенно трезво и от душевной муки едва не заплакала.
   Для Куина она всего лишь щит, отделяющий его от опасных  происков  Сэнди.
Он  не  в  силах  сопротивляться  этой  неотразимой  рыжеволосой  красавице,
решившей женить его на себе. А потом будет мучиться всю жизнь сомнением, что
она вышла за него из-за денег.
   То, что ему подвернулась Челси и понравилась настолько,  что  он  захотел
уложить ее к себе в постель, видимо, представлялось ему большой  удачей.  Но
ее это не устраивает, и она никогда этим не удовлетворится. Она была  готова
биться за свою любовь, надеясь,  что  их  отношения  пробудят  в  нем  более
глубокое и прочное чувство. Но противостоять роковому очарованию Сэнди  было
выше ее сил.
   Чтобы сохранить хоть остатки достоинства,  она,  медленно  опустив  руки,
прикрыла свое тело,  так  неприлично  обнажившееся  перед  его  восторженным
взором.
   Устало, с замирающим сердцем и болью в теле, так и не познавшем  мужчину,
она произнесла:
   - Я не могу, Куин. Я знаю, чего вы хотите, но мне этого недостаточно. Для
меня - либо все, либо ничего.
   Преданность и верность, пока длится их связь, - вот все, на что она могла
претендовать. Но и этого ей не было дано. Сэнди стоило лишь  появиться,  как
Куин оказался во власти ее чар. Из услышанных ею пренебрежительных замечаний
было  ясно,  что  он  не  в  силах  устоять  против  Сэнди.  Даже  тщательно
продуманная игра в помолвку была не в состоянии его защитить. Он знал это  и
сопротивлялся, как мог. Но она не станет орудием в его руках - у нее  хватит
гордости и уважения к себе, чтоб не позволить ему использовать себя подобным
образом.
   Куин долго и пристально смотрел на нее. Плотно сжатые губы не вязались  с
беззащитным выражением ее лица, окаймленного мягкими темными волосами.
   Словно поняв наконец смысл ее слов, Куин медленно проговорил:
   - Значит, это ваше окончательное решение. Из-за устаревшего  принципа  вы
отказываетесь  от  того,  что  мы  вместе  могли  бы  испытать.  -  Его  рот
искривился. - Вы нисколько не лучше других  -  щедры  только  на  посулы.  -
Резким движением он поднялся и взял пиджак. -  Вот  она  -  женская  логика:
довести человека до крайности, а  затем  вынудить  его  жениться.  Жаль  вас
разочаровывать, дорогая, но я не стану умолять вас назначить дату свадьбы.
   Он посмотрел на нее с горечью и пошел к двери, затем  повернулся,  и  она
увидела его мрачное лицо. Он молчал, а Челси чувствовала, что сейчас  у  нее
начнется истерика. И тут она услыхала слова, сказанные с такой  жестокостью,
что сейчас Челси едва ли поверила  в  его  невероятное  очарование,  которое
только что испытала на себе:
   - Если вы боитесь доверять, значит, вы  боитесь  жить.  А  трусость,  моя
дорогая, плохой спутник в любви. Подумайте об этом.
   "Подумайте об этом". Больше она ни о  чем  не  думала,  глядя  в  темноту
широко раскрытыми глазами. Она не плакала, так как понимала, что происшедшее
для нее не что иное, как счастливое  избавление.  Если  бы  она  согласилась
стать его любовницей, то погибла бы. Но если бы осталась с ним, то лишь любя
его и надеясь, что ее любовь заставит его в  конце  концов  полюбить  ее,  и
тогда они всегда будут вместе.
   Теперь надежды на это не осталось.  То,  что  она  услышала  этой  ночью,
убедило ее в том, что любовь обернется болью,  а  боль  -  горечью.  Поэтому
рыдать она не будет.
   Ночь тянулась бесконечно долго, и Челси встретила новый день  без  особой
радости, но полная решимости так или иначе вернуться к своей прежней  жизни,
вновь обрести уверенность в себе, в выборе своего пути,  сделать  как  можно
более удачную карьеру. Все свои помыслы, как и раньше,  она  отдаст  работе,
так было всегда, и так будет снова. Мимолетный эпизод с Куином закончился, с
иллюзиями тоже почти покончено.
   Посмотревшись в  зеркало,  прежде  чем  отправиться  в  агентство,  Челси
осталась довольна. Нежно-голубая блузка, одетая  под  серый  костюм  в  едва
заметную узкую полоску, смягчала строгость наряда. Темные  волосы  скреплены
простой черепаховой заколкой, макияж чуть ярче обычного, чтобы скрыть темные
круги под глазами.
   Осталось вернуть кольцо, чтобы закончить эту печальную главу.
   Конечно, следовало это сделать ночью и  избежать,  таким  образом,  новой
встречи  с  Куином,  тревожно  размышляла  Челси,  пока  лифт   стремительно
поднимался в пентхаус. Но она тогда об этом не подумала, ведь ее мысли  были
заняты жалкими попытками Куина сопротивляться неизбежному. Неужели  к  Куину
Райдеру можно применить слово "жалкий"?
   Мозг ее лихорадочно работал, а в  темно-голубых  глазах  затаилась  мука,
когда она остановилась на ковре у входа в пентхаус. Но потом  мысли  наконец
оформились во что-то определенное, она глубоко вздохнула и расправила плечи.
   Он проиграл, когда не смог вычеркнуть рыжую красавицу из своей жизни,  а,
возможно, она, Челси, любя его, поможет ему.  Но  о  том,  чтобы  стать  его
любовницей,  не  могло  быть  и  речи.  Этого  она  не   вынесет.   Инстинкт
самосохранения вовремя помог ей уклониться от подобной сделки.
   Но серьезно поговорить с ним она, конечно, могла бы. Сказать,  что  знает
правду о его стремлении избавиться от женщины, которая хочет связать  с  ним
свою жизнь. Можно было бы посоветовать, что  если  ему  так  трудно  устоять
против Сэнди, то не следует ли уступить и признаться самому себе,  что  жить
без нее он не может.
   Говорить обо всем этом будет невероятно трудно, Челси поняла  это,  когда
от слез, которые она сдерживала с ночи, защипало глаза. Но она любит  его  и
потому скажет ему все. Кроме того, из чувства собственного  достоинства  она
должна объяснить ему, что прошлой ночью отвергла его вовсе  не  потому,  что
хотела заставить жениться на себе.
   Она поспешила нажать на кнопку, пока выдержка не покинула ее, и удивилась
внезапному состраданию, которое он вдруг в ней пробудил. Похоже, это  любовь
делала ее самоотверженной, звала прийти ему на  помощь.  Но  медаль  за  это
никто не даст, криво усмехнулась Челси, ожидая, когда он  откроет  дверь,  и
стараясь сохранить хладнокровие.
   В конце концов, она ничем еще  не  пожертвовала,  надежды  на  длительную
связь он никогда ей не давал, и нравилась она  ему  ровно  настолько,  чтобы
сделать ее на время своей любовницей и отвлечься  от  Сэнди.  Но  все  вышло
по-другому. Стоило Сэнди появиться на балу, как он тут же оказался  рядом  с
ней, не в силах с собой совладать.
   Дверь стала медленно открываться, и Челси  едва  не  задохнулась,  словно
выброшенная на берег рыба. Кольцо, зажатое  в  ладони,  больно  врезалось  в
кожу. Как же трудно скрывать свои чувства  и  согласиться  на  его  связь  с
другой женщиной, ведь он так необходим ей самой!
   Но ее наскоро придуманные слова тут же улетучились,  а  горло  болезненно
сжалось, когда вместо  обаятельного  лица  Куина  она  увидела  перед  собой
хорошенькое личико, окруженное взъерошенными медного цвета  волосами.  Карие
глаза смотрели сонно. На Сэнди была рубашка Куина, и  больше  ничего.  Одной
рукой с алыми ноготками она придерживала края рубашки  на  груди,  а  другой
прикрывала рот, подавляя зевок. Она походила на маленького сонного  котенка.
Внезапно поднятая с постели,  вырванная  из  объятий  Куина,  она  выглядела
намного  моложе,  чем  в  огненного  цвета  платье  прошлым  вечером.  Челси
казалось, что она умрет сейчас же, прямо на этом месте. Преодолевая дурноту,
она протянула руку и  разжала  ладонь  с  кольцом  -  огромным  бриллиантом,
оправленным в платину. И, с трудом  произнеся:  "Пожалуйста,  передайте  это
Куину", ушла, моля Бога, чтобы ноги держали ее, пока она не сядет в лифт.  А
в лифте, прислонившись к обитой атласом  стене,  она,  негодуя  на  себя,  с
трудом сдержала слезы.
   Кого она пытается  одурачить?  Все  эти  выдумки  насчет  того,  что  она
самоотверженно предложит ему остановить свой выбор  на  Сэнди,  были  просто
вздором. Она лицемерно лгала себе, наслаждаясь своим благородством, а в душе
надеясь, что единственно желанная и любимая женщина Куина - это она,  глупая
Челси Вайнер!

Глава 10

   - Это как раз то, что мне нужно, - вздохнула Джоанни, доедая лазанью <Вид
лапши.> и салат, приготовленные Челси, когда они вернулись. - Я всегда плачу
на свадьбах. Мама выглядела потрясающе, правда? А Вито - просто прелесть.  Я
рада, что они решили пожениться в Лондоне, но почему они не остались хотя бы
на несколько дней, а тут же возвращаются в Рим?
   - Вито, наверное, хочет отметить это событие со своими родными в  Италии,
- заметила Челси, задумчиво теребя  тонкую  золотую  цепочку,  которую  Вито
подарил ей во время завтрака после регистрации брака.
   Она изменила мнение об отношениях матери  и  пухлого  итальянца  -  видно
было, что они души друг в друге не чают, и  была  рада  за  них.  А  Джоанни
продолжала сетовать:
   - Мне так хотелось, чтобы они еще здесь побыли. К тому же  и  Том  должен
был сразу после церемонии ехать в Шрусбери, от этого зависит его продвижение
по  службе  и  повышение  зарплаты,   что   очень   кстати.   Нам   нравится
провинциальная жизнь, и детей там легче растить.
   Слегка покраснев, Джоанни собрала посуду и отнесла  ее  на  кухню.  Челси
пошла вслед за ней и включила кофеварку.
   - Когда мы с Томом снова  поженимся,  -  улыбнулась  Джоанни,  -  устроим
большой семейный прием, но число назначим, когда  найдем  жилье.  Он  обещал
привезти сведения агентств по продаже недвижимости, и мы быстренько подберем
то, что нам нужно. Ты не будешь возражать, если я  поживу  у  тебя  недельки
две?
   Она энергично гремела посудой, а  Челси,  подхватив  кухонное  полотенце,
сказала:
   - Конечно, нет, дорогая. Диван  раскладывается,  хотя  я  не  ручаюсь  за
удобство.
   Челси понимала нежелание сестры снова вернуться в унылую комнату, которую
та снимала после развода, - это навевало тяжелые  воспоминания  о  печальных
днях  одиночества.  А  поскольку  Том  поселился  у  школьного  приятеля   в
Кларкенуэлле <Район в Лондоне.>  и  пока  не  приступил  к  новой  работе  в
Шрусбери, Джоанни вполне устраивало пожить у Челси до покупки дома. Но Челси
предупредила сестру:
   - Я дала объявление о продаже квартиры и уже получила одно предложение.
   - Что? - от неожиданности Джоанни разинула рот.  -  Но  тебе  ведь  здесь
очень нравилось. Шикарный, тихий район - то, что тебе нужно,  -  и  рядом  с
твоей любимой работой. - Она уставилась на Челси,  не  веря  своим  ушам,  а
Челси с застывшим лицом вытерла тарелки и стала разливать кофе.
   Она так гордилась этой квартирой, видя  в  ней  символ  своих  успехов  в
блестящей карьере. Но  оставаться  здесь,  когда  Куин  и,  возможно,  Сэнди
занимают пентхаус, она не могла. А если их не будет  здесь,  значит,  они  в
Монкс Нортоне  -  он  ведь  наведывается  в  свою  замечательную  загородную
резиденцию при малейшей возможности. Но она не вынесет этого  -  знать,  что
они там, завели семью, растят детей - детей Куина. О, милостивый  Боже!  Она
не в силах даже думать о темноволосых малышах с янтарными глазами  -  точных
копиях любимого человека. Хотелось запрокинуть голову и завыть!
   - И куда ты поедешь? Уже нашла себе жилье? - не отставала Джоанни.
   Челси отрицательно покачала головой,  не  в  силах  говорить.  Она  несла
кофейные чашки в гостиную, и они дребезжали на блюдцах - так у  нее  дрожали
руки.
   Она понятия не имела, где будет жить. Гнетущие  мысли  о  том,  что  надо
убраться подальше от Куина, вытеснили из ее головы  все  остальные.  Она  не
думала даже о работе. Вероятно, о ее переживаниях легко было  догадаться  по
выражению лица, так как  Джоанни  забрала  у  нее  чашки,  поставила  их  на
кофейный столик и, словно в детстве, когда им обеим  бывало  плохо,  ласково
обняла сестру за плечи и сочувственно сказала:
   - Рассказывай, в чем дело. Наверно, из-за мужчины?
   Челси разрыдалась. Они с Джоанни всегда  были  близки  и  льнули  друг  к
другу, когда им казалось, что их детский мир рушится. Вот и сейчас Челси  не
могла  больше  скрывать  свои  муки.  Когда  рыдания  утихли,  она   немного
успокоилась и, то и дело всхлипывая, поведала свою печальную  историю.  Кофе
остыл, и Джоанни налила ей в бокал оставшегося от обеда вина.
   - Ты уверена, что поступаешь правильно? - спросила  Джоанни,  устроившись
на диване напротив Челси. - Мне кажется, он по уши  влюблен.  Выпей  вино  и
подумай - ты ведь всегда гордилась своей  рассудительностью.  Представь:  он
без ума от тебя, а ты его отталкиваешь, вот он и утешился с рыжей хищницей.
   - Это не так, - покачала головой Чел-си. - Ты не видела их вместе на балу
и не слышала то, что слышала я. Из слов матроны в жемчугах  было  ясно:  все
знают, что он не в силах отказаться от нее. Да он и сам мне сказал, -  Челси
наморщила лоб,  припоминая,  -  что  рад  притвориться  помолвленным,  чтобы
навсегда отделаться от Сэнди. Вот его точные слова: "Меня  давно  преследует
весьма настойчивая особа. Если она  -  Сэнди  -  узнает,  что  я  влюблен  и
собираюсь жениться, она наконец поймет, что ей нет места в  моей  жизни".  И
потом он сказал мне еще, что по  опыту  знает:  женщины  хотят  выйти  замуж
только ради денег.
   Челси вертела в руках почти пустой  бокал.  Джоанни  встала  с  дивана  и
принесла еще бутылку вина. Открыв ее, она наполнила бокал Челси до краев,  и
Челси, поблагодарив сестру, залпом его выпила. Вино хоть  немного  притупило
ее боль, и теперь Челси поняла,  почему  люди  напиваются,  чтобы  заглушить
горе.
   Снова с полными слез глазами,  теперь  уже  от  жалости  к  Куину,  Челси
серьезно продолжала:
   - Он безумно любит Сэнди и не может это признать. Но, уйдя от, меня в тот
вечер после бала, он это понял. Наверное, позвал ее и сделал ей предложение,
а она стремглав примчалась к нему, и они договорились. И хотя он,  бедняжка,
в конце концов сдался, он всю жизнь будет мучиться вопросом, не из-за  денег
ли вышла за него Сэнди. У него это просто навязчивая идея, и  он  ничего  не
может с этим поделать!
   - Бедняжка?! - усмехнулась Джоанни. - Да он самый настоящий ублюдок!
   - Нет, нет. - С этим Челси не могла согласиться. Непонятно почему, но она
чувствовала сострадание к человеку, который перевернул  вверх  дном  всю  ее
жизнь, опустошил душу и оставил в груди непроходящую боль.
   Свою взрослую жизнь она начала, не  доверяя  мужчинам:  сначала  извлекла
урок из опыта Джоанни, из материнского  опыта,  теперь  из  своего  опыта  с
Куином. Может быть, когда-нибудь - не сейчас, конечно, - она выйдет замуж за
того, кого полюбит и будет уважать.  Они  вместе  станут  делить  радости  и
огорчения, и, возможно, у них появятся дети.  Но  так  далеко  она  пока  не
загадывала.
   - Ты его видела после того вечера? - спросила  Джоанни,  и  брови  у  нес
поползли вверх, когда она заметила, как ее, такая умеренная во всем,  сестра
снова наливает себе.
   Челси быстро ответила, пытаясь скрыть боль:
   - Нет. Он окончательно вычеркнул меня из своей жизни. Даже если он  и  не
сделал предложения Сэнди, а она решила не настаивать на замужестве и  просто
легла к нему в постель, она знает, что путь свободен, ведь я вернула  кольцо
через нее.
   Челси не понимала, ясно ли она выражается, мысли ее как  будто  путались,
поэтому, увидев недоумение на лице Джоанни, она объяснила:
   - Я видела его один раз, когда он входил в лифт,  и  еще  раз,  когда  он
выезжал с автостоянки. Меня он не видел.  А  если  бы  захотел  увидеть,  он
знает, где я живу.
   Говорить об этом было слишком больно. Прошло две недели с тех пор, как он
ушел от нее, сказав, что трусость - плохой спутник в любви. А она ждала, что
он вернется, снова обольет ее презрением и станет бранить  за  то,  что  она
вернула кольцо через Сэнди. Или скажет, что рыжеволосая изменила наконец его
отношение к браку. Она готова  была  выслушать  что  угодно.  Но  ничего  не
последовало. Абсолютно ничего. Никогда еще Челси не чувствовала  себя  такой
одинокой и несчастной. Ею владело лишь одно отчаянное желание  -  немедленно
продать квартиру и уехать от него как можно дальше.
   Неудивительно, что голова так болит, с отвращением думала Челси, роясь  в
ящике письменного стола в поисках аспирина,  который  куда-,  то  подевался.
Когда Молли принесет утренний кофе, надо принять пару таблеток, и тогда есть
надежда продержаться до конца дня. И надо же ей было опустошить почти  целую
бутылку вина!
   Утром, когда Челси еле поднялась с постели, Джоанни уже ушла в  страховую
компанию, где работала секретарем. Диван был убран, на нем лежало  аккуратно
сложенное пуховое одеяло. На кофейном столике Челси нашла записку от сестры,
которая сообщала, что вернется поздно: сначала она встретит  Тома  в  Юстоне
<Лондонский вокзал.>, затем они пообедают в их любимом ресторане и  обдумают
предложения агентов по продаже недвижимости.
   Челси стало жалко себя - казалось, все кругом счастливы, устраивают  свою
жизнь: Джоанни с Томом, мама с Вито. Она, конечно, рада за них  и  поклялась
себе, что когда-нибудь и она будет счастлива. Челси придвинула  кипу  бумаг,
стараясь не обращать внимания на боль, стучащую в висках.
   Ко