е
уволить - его право, но помешать ей искать другую работу не в его  влас-
ти!
   Он ждал, что она будет протестовать,  хоть  что-нибудь  скажет.  Клео
угадала это по поднятой брови. Но она еще не  настолько  доверяла  себе,
чтобы заговорить. И, словно поняв ее замешательство, ее скрытое  негодо-
вание, он нежно взглянул на нее, глаза потеплели сочувствием.  Он  смот-
рел, как она возвращается к креслу, с трудом передвигая непослушные  но-
ги.
   - Мне будет тебя недоставать, - тихо сказал  он,  -  твоего  быстрого
ума, неизменного такта, острых уколов твоего юмора, когда ты ставила ме-
ня на место.
   Так, значит, он все замечал! А она-то всегда полагала, что  скрыто  и
ненавязчиво управляла им, делая его требования к самому себе и  служащим
чуть-чуть более выполнимыми. И зачем ее увольнять, если ему будет недос-
тавать ее? Это уж совсем непонятно!
   - Я хочу, чтобы ты перешла на другую работу, и тому есть две причины,
- ответил он на вопрос, написанный в ее глазах. - Во-первых, я не думаю,
что мужу и жене пристало быть так тесно связанными по службе. И  во-вто-
рых: в связи с заинтересованностью  Правления  в  присоединении  "Фондов
Слейдов" ты принесешь больше пользы, работая там.
   Об этом она не задумывалась, но теперь невольно начала прислушиваться
к его словам.
   - У них трудности? - Ведь Грейс говорила, что ее  муж  беспокоился  о
состоянии дел; Клео приписала его опасения нездоровью, но, видимо, у них
были определенные основания. А в "Мескал-Слейд" стали проявлять  серьез-
ный интерес. Банки с неустойчивым положением все время должны быть наче-
ку, потому что рядом всегда есть нерушимые, как скала,  торговые  банки,
готовые проглотить их в любую минуту.
   - Да, некоторые, - спокойно ответил Джуд. Он прошелся по  комнате,  и
при каждом шаге темная ткань элегантных брюк туго  натягивались  на  его
бедрах. - С тех пор как Джон был вынужден уйти, Люк стал  слишком  много
на себя брать. Игра с капиталами, как известно, дело рискованное,  но  в
последнее время он стал рисковать слишком опасно, особенно в направлении
антрепренерства: крупные авантюры без реальных и устойчивых  предпосылок
для успеха. Это становится известно в Сити, но если мне удастся  убедить
Правление отступить, забыть, что  мы  вообще  намеревались  присоединить
"Фонды Слейдов", то другие киты призадумаются. Если они узнают, а я  по-
забочусь об этом, что интерес к "Фондам Слейдов" в "Мескал-Слейд"  поос-
тыл, они на время отступят, чтобы разведать обстановку. Понимаешь?
   Клео понимала. Понимала, но не могла до конца проникнуть в финансовую
шахматную партию, которую выстраивал Джуд. В предложенном ею пакете  ак-
ций "Фондов Слейдов" он видел  средство  личного  контроля  над  банком,
контролировать который желала компания "Мескал-Слейд". Ставя  ее  главой
компании, чтобы руководить ее  действиями,  он  может  стать  владельцем
контрольного пакета акций нового преуспевающего концерна. Неудивительно,
что он согласился жениться на ней после того, как она  обещала  передать
ему эти акции!
   - А если ты будешь там, - продолжал Джуд, усаживаясь в кресло и неот-
рывно глядя ей в глаза, - с твоим умом и пониманием внутренней жизни Си-
ти, с твоим благоразумием в финансовых вопросах у  тебя  хватит  времени
вернуть "Фондам Слейдов" былую устойчивость прежде, чем окружающие  пой-
мут, что к чему. Надеюсь, мне удалось тебя заинтересовать?
   - Ты мог бы и не спрашивать, - напряженно отвечала Клео. Если  спасти
"Фонды Слейдов" в ее силах, она обязана выложиться - иного  выхода  нет.
Джуд рассчитывал именно на это. Акции, внесенные ею  в  их  брак,  будут
иметь гораздо большую ценность, если фирма будет крепкой. Он манипулиро-
вал ею, добиваясь наибольшей отдачи от акций. Эта догадка  нанесла  Клео
глубокую рану, потому что ее былые радужные надежды по  поводу  будущего
их брака рассыпались прахом:  он  любил  ее  не  более,  чем  когда-либо
раньше. Он использовал ее. В постели или вне ее, он просто ее  использо-
вал.
   - Когда ты сказал, что хочешь меня уволить, я решила, что ты  принад-
лежишь к типу мужчин, которые считают, что женщина должна сидеть дома  и
воспитывать детей.
   Он ни в коем случае не должен был догадаться, каково ей на самом деле
- чувствовать, как далека от нее его любовь. Ей досталась роль сговорчи-
вой, благоразумной жены, живущей с мужем душа в душу, не смеющей ему пе-
речить, не позволяющей себе ни словом, ни жестом выдать отчаянную  жажду
его любви.
   - Но я и есть такой мужчина. - Его спокойный ответ поверг ее в  изум-
ление, но Джуд продолжал: - Но не совсем в том смысле, какой  ты  в  это
вкладываешь. Когда появятся дети, мы превратим одну из комнат дома в ка-
бинет для тебя, установим  компьютер,  связанный  с  Правлением  "Фондов
Слейцов", и большую часть работы ты сможешь выполнять, не выходя из  до-
ма. Мы, конечно, пригласим няню, но оба будем изыскивать время на  детей
- здесь нам бы весьма пригодился загородный дом.  Прекрасное  место  для
отпусков, уик-эндов... Справедливо?
   Она кивнула, не решаясь встретиться с ним взглядом, боясь, как бы  он
не заметил в нем боль и не удивился... О да,  он  поступал  справедливо,
делал все, чтобы их совместная жизнь процветала, и, если бы она  его  не
любила, она могла бы думать, что их брак - само совершенство. Но она его
любила, любила больше жизни, и та тщательность, с которой  он  просчитал
их будущее, использовал ее акции, холодила ей  душу,  повергая  в  тоску
одиночества.
   Тем не менее она только кивнула:
   - Вполне справедливо, - и допила остатки из бокала. -  Надеюсь,  дядя
Джон и Люк одобрят наши намерения, - сухо прибавила она  и  содрогнулась
от ответа:
   - Я уже говорил с ними.
   До нынешнего вечера она пребывала в рае для дураков и оказалась  пос-
ледней, кого он посвятил в свои планы. Его мозги, должно быть, заработа-
ли сразу, как только она заговорила об акциях  в  связи  с  предложением
брака. Она с трудом слушала его.
   - Твой дядя решительно поддерживает идею о твоем  переходе  в  "Фонды
Слейдов". Люк тоже, но только потому, должен тебя предостеречь,  что  не
видит иного способа избежать катастрофы, которую сам же и навлек.
   - Что ж, похоже, говорить больше не о  чем,  -  ответила  Клео,  сама
удивляясь невозмутимости своего голоса, но Джуд все же спросил:
   - Я всегда удивлялся, почему ты не пошла работать в "Фонды  Слейдов",
когда получила диплом?
   - Из-за Люка. - Она слегка поежилась, пряча внутреннюю боль.  -  Меня
переворачивало от мысли, что он будет обращаться со мной как с умственно
отсталым мелким клерком. Помимо того что он и так раздулся от  важности,
он один из тех, кто считает, что мужчина во всем выше женщины уже  пото-
му, что он мужчина.
   "К тому же, - подумала Клео, - я выяснила, что он меня  ненавидит,  и
работать с ним будет просто невыносимо". Но Джуда она  не  собиралась  в
это посвящать, а потому прибавила:
   - Но беспокоиться не о чем, поскольку у тебя теперь столько же акций,
сколько у них с дядей вместе, и одно это уже делает меня равной ему.
   К ее огромному удивлению, Джуд лениво усмехнулся, жеманно потягиваясь
в кресле.
   - Ты не в пример ему умна, решительна и мужественна, не говоря о вос-
хитительной упаковке этих качеств. Бедняге лишь останется подыскать себе
местечко поскромнее!
   Клео была полностью уничтожена! Он видел в  ней  лишь  умную  голову,
средство восстановить "Фонды Слейдов" - в которых он, разумеется, и  сам
был заинтересован. Он не видел в ней жену, женщину,  которую  можно  лю-
бить.
   - Пожалуй, я пойду наверх, я очень устала, - извинилась Клео, надеясь
выбраться из гостиной прежде, чем ее страдание станет заметным. Она  уже
дошла до двери, но его голос ее остановил, и, оглянувшись, она  увидела,
что он встает и направляется к ней.
   - Ты ничего не имеешь против? Издалека, где ты стоишь,  кажется,  что
нет, но я бы не хотел втягивать тебя в дело, которое тебе не по душе.
   Характерные линии по бокам его рта обозначились, и он медленно погла-
дил ее по щеке, спокойно глядя на нее. Она чуть не поддалась желанию ук-
лониться от его прикосновения, потому что за ним ничего не  стояло.  Она
жаждала глубокого чувства, а не пустоты. Однако она улыбнулась и покача-
ла головой.
   - Нет, я ничего против не имею. Это самое  благоразумное,  что  можно
предпринять.
   Его лицо на ее глазах переменилось и снова сделалось похожим на маску
игрока в покер.
   Эта маска всегда верно служила ему при заключении сделок и всегда за-
бавляла ее, потому что она знала, как работает мысль под этой маской.  А
сейчас он сказал:
   - Ты всегда поступаешь благоразумно. Ты всегда права, Клео.
   И она не знала, принимать ли его слова как комплимент или  нет.  Одно
дело постигать работу его ума в Сити, совсем другое - разбираться в  его
чувствах, побуждениях, когда речь шла об их браке.
   Когда Джуд вошел той ночью в спальню, Клео в первый раз притворилась,
что крепко спит.
 
 
   ГЛАВА СЕДЬМАЯ
 
   Последняя кухонная утварь и глиняная посуда исчезли в дорожном ящике,
готовом к отправке в Оксфам, и Клео осталось уложить лишь те вещицы, ко-
торые были ей дороги как память о студенчестве, -  их  надарили  друзья,
когда она въезжала в свой домик в Бау.
   Все это и большая часть мебели пойдет на хранение.  Джуд  сказал  ей:
"Зачем тебе расставаться с твоими вещами? Когда мы купим загородный дом,
они там пригодятся". Она согласилась, потому что на создание  уюта  было
потрачено много времени и сил и многие вещи она любила как добрых старых
друзей.
   Клео поднялась с колен; она решила, что ей не помешает выпить кофе  и
успокоить нервы. Роберт Фентон обещал быть около обеда, а это  означало,
что он мог появиться в любую минуту от полудня до двух.
   Заправив полосатую сине-зеленую рубашку в  зеленые  потертые  джинсы,
она налила в чайник воды и воткнула вилку в розетку.
   Руки слегка дрожали. Скорее бы этот день кончился  и  избавил  ее  от
кошмара.
   Она положила в кружку гранулированного кофе и сухого молока и,  кусая
губы, ждала, когда закипит вода. Ей казалось, это была неплохая  идея  -
предложить Фентону приехать за деньгами именно сюда. Она не хотела, что-
бы он появлялся в окрестностях Белгравии, но ведь можно  было  назначить
более точное время и выбрать какое-нибудь нейтральное  место  встречи  -
например, около выхода из метро.
   Но она была так неопытна в подобных грязных делишках и так вчера рас-
терялась, разговаривая с ним, что не догадалась об этом. Он будет  здесь
в любую минуту в течение ближайших двух часов. Зато потом все  останется
позади, и можно будет отдать все силы устройству семейной жизни.
   Клео понимала, что борьба предстоит нелегкая. Именно акции были  при-
чиной его согласия на брак, из-за них он пожелал сделать ее матерью сво-
их детей. Но ведь она всегда знала об этом, не так ли? И вчерашний  раз-
говор лишь подтвердил уже известный факт. Все оставалось как прежде,  и,
кроме того, она не из тех, кто пасует  перед  трудностями:  она  сделает
все, что в ее силах, чтобы оживить этот брак, она будет молиться,  чтобы
и в Джуде когда-нибудь зародилась любовь.
   Она улыбнулась про себя этой  мысли  и,  наливая  в  кружку  кипяток,
вспомнила, как сегодня утром они вместе завтракали и он спросил:
   - Не хочешь съездить с утра в "Фонды Слейдов" и просмотреть их дела?
   Она покачала головой, чувствуя, как все внутри  холодеет:  ведь  этим
утром она должна была ехать в банк за деньгами  и  потом  встречаться  с
Фентоном, а такая перспектива не вызывала у нее восторга.
   - Я позвоню Люку и попрошу сегодня переслать мне необходимые материа-
лы, - ответила она. - Я смогу поработать здесь в тишине и покое; не  хо-
чу, чтобы он стоял у меня над душой.
   - Хорошая мысль. И не позволяй ему себя унижать. - Джуд усмехнулся. -
Хотя, думаю, ему это все равно не удастся. И запомни: твой дядя  целиком
на твоей стороне и, если тебе потребуется помощь или  совет,  можешь  на
меня рассчитывать.
   Джуд покончил с завтраком, до отъезда в Сити оставалось не так  много
времени. Клео старалась выглядеть веселой: когда они встретятся вечером,
весь ужас, который Роберт Фентон вносил в ее жизнь, будет  уже  пережит.
Она улыбнулась мужу:
   - Удачи тебе.
   - Какая тут удача, - мягко возразил он, - когда я так без  тебя  ску-
чаю. Может, пообедаем вместе?
   - Нет, я не смогу, - быстро ответила Клео; пожалуй, она  поторопилась
ответить: его брови недоуменно приподнялись, в глазах  застыл  спокойный
вопрос. Чувствуя себя последним ничтожеством, она проводила его до  две-
ри, объясняя: - Я хотела с утра поехать в Бау.  Мне  нужно  разобрать  и
уложить вещи, распорядиться, какие из них отправить на хранение. На сле-
дующей неделе дом должен быть выставлен на продажу.
   Отчасти это было правдой, но Клео казалось, что она лжет. Как  только
Фентон уйдет, она, конечно, позвонит и отдаст эти распоряжения. Но  пока
она слишком взволнованна, чтобы заниматься делами.
   Примерно через час ее пронзил резкий звонок в дверь, и  она  выронила
стопку книг, с которой спускалась из бывшей спальни. Чувствуя, как нервы
сжимаются в комок, она перешагнула через рассыпанные книги,  но  туг  же
остановилась, глубоко вздохнула и сказала себе, что скоро все будет кон-
чено. Ей стало немного спокойнее, легче.
   Открыв дверь, она увидела на пороге Фентона: он стоял, навалившись на
косяк, и неприятно улыбался. Она отступила, и он  по-хозяйски  прошел  в
дом.
   Он был небрежно одет, и Клео подумала: "Опять эти коричневые  кожаные
брюки! Нет, они совсем ему не вдут". Не шла ему  и  коричневая  шелковая
рубашка, расстегнутая чуть ли не до пояса. Костюм выдавал в нем позера.
   Ни слова не говоря, она провела его в комнату, где в беспорядке  были
разбросаны коробки и пакеты, которые она кое-как  набила  утром,  потому
что сегодня спокойствие и деловитость изменили ей. За  одной  из  картин
находился маленький стенной сейф, врезанный прежним владельцем дома. По-
лучив деньги в банке, Клео сразу положила их туда. Двадцать пять тысяч -
слишком крупная сумма, чтобы оставлять их лежать  где  попало,  даже  на
несколько часов.
   Ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы их достать, и,  повер-
нувшись, она увидела, что Фентон развалился на диване,  закинув  ноги  в
ботинках на зеленую обивку. Его жадные глаза следили за каждым ее движе-
нием. Он молча протянул руку, но Клео покачала головой.
   - Сначала отдай квитанцию.
   Она холодно наблюдала, как он вытащил из  кармана  рубашки  сложенный
листок, разжал пальцы и листок легко опустился на ковер.
   - А вдруг я снял с нее фотокопию?
   Его лицо приняло непроницаемое выражение, но она его оборвала:
   - Скорее всего, ты так и сделал. Но мой тебе совет: не вздумай  зате-
вать все сначала. Выплачивай свои долги и держись от  меня  подальше.  -
Она с отвращением бросила ему сверток. - А теперь убирайся!
   Не отрывая от нее взгляда, он повернул голову, и его  лицо  приобрело
жесткое выражение.
   - Были времена, когда ты не спешила видеть мою спину.
   - Тогда я не знала, что ты подлец, - резко сказала она, теряя самооб-
ладание. Напоминание, что некогда она находила его  достойным  внимания,
просто невыносимо. Ей было стыдно признаваться себе в прежней слепоте  и
доверчивости. И он знал это: не так был глуп, чтобы не понимать; его гу-
бы побелели от злости, и он нанес ответный удар:
   - Но я-то знал, что ты за стерва! Подумать только, сколько времени  я
убил на тебя - все эти нудные поездки за город,  эти  дурацкие  пикники,
эта домашняя снедь, которой ты меня пичкала! И твое  вечное  "прочь  ру-
ки!", если я пытался не ограничиться поцелуями. Скука сплошная.  А  ради
чего, спрашивается? Чтобы меня потом сладким голоском  послали  ко  всем
чертям!
   Он вытряхнул содержимое свертка  на  диван  и  внезапно  развернулся,
сбросив ноги на пол, яростно сверля Клео взглядом.
   - Ты должна мне эти деньги! Уж не думаешь ли ты, что мне  было  очень
приятно вилять около тебя хвостом, выслушивать бредни про твои идиотские
экзамены, а потом и про твою драгоценную работу? Итак,  -  продолжал  он
масленым голосом, - после того как я внес  необходимые  разъяснения,  ты
ведь не будешь возражать, если я пересчитаю денежки. Сам  я  доверия  не
заслуживаю, а посему и к другим доверия не питаю. Даже к такой  доброде-
тельной скромнице, как ты.
   Клео только скрипнула зубами, не давая себе труда сказать ему,  чтобы
поторопился: на это бы ушли драгоценные секунды, а ей хотелось, чтобы он
поскорее убрался. Казалось, он отравлял  воздух  вокруг  себя.  Закончив
считать, он поднялся, глядя на стопки десятифунтовых и  двадцатипятифун-
товых банкнот, разложенных на зеленой обивке дивана.
   - Мне следовало потребовать вдвое больше, - сказал он.
   - Забирай их и уходи, - выдавила она, сдерживаясь, чтобы  не  перейти
на крик.
   Он поднял голову, с трудом отрывая взгляд от своего ничтожного состо-
яния, и странно посмотрел на нее, на гибкие линии ее упругого тела.
   - Ты всегда была фригидной сукой, - медленно процедил он,  преграждая
ей путь к двери и наступая на нее. - Но теперь сука  замужем,  и,  может
быть, Мескал научил тебя кой-чему.
   Он приближался, она все отступала, сердце ее  отчаянно  забилось,  и,
когда она поняла, что загнана в угол, было уже поздно.
   - Не подходи ко мне!
   В ее взгляде страх мешался с ненавистью. Фентон прохрипел:
   - А почему бы и нет? Я покажу тебе, что ты потеряла той ночью в  Гол-
дингстене.
   Он бросился к ней, пытаясь схватить, но она увернулась, и его  пальцы
поймали только ее рубашку; Клео рванулась, пуговицы отлетели, обнажив ее
грудь, слегка прикрытую темносиним кружевом лифчика.
   О том, чтобы приводить себя в порядок, некогда было и  думать,  нужно
было бежать, потому что Фентон не шутил: в его  взгляде,  пожиравшем  ее
раскрытое тело, была откровенная похоть. В отчаянии она бросилась к две-
ри, но Фентон с неожиданным проворством перехватил ее и, ударив  по  но-
гам, толкнул на пол, а потом упал на нее.
   Клео изворачивалась и отбивалась, но он зажал ей голову обеими руками
и тряс так, что ей казалось, он вырвет ей волосы; она  попыталась  крик-
нуть, но он зажал ей рот жестоким поцелуем. Кровь стучала в  ее  голове,
тяжелый стон рвался наружу. И вдруг, словно издалека, она  услыхала  го-
лос, от которого веяло арктическим холодом:
   - Что, черт побери, здесь происходит?
   Все вокруг застыло и помертвело, как перед бурей. Тело Фентона,  при-
давившее ее к полу, словно одеревенело, а его губы,  сдавившие  ей  рот,
сковал ужас.
   А потом все стало неистовым, быстрым и громким.  Клео  почувствовала,
как Фентона стаскивают с нее, услышала треск рвущегося шелка - это  Джуд
поставил его на ноги и швырнул о стену.
   Клео с облегчением открыла глаза, благодарная Джуду за  своевременное
появление; но, когда его сверкающий взгляд хлестнул по ее распростертому
телу, полуобнаженной груди, спутанным волосам, ее охватил ужас. Это  был
тяжелый, ледяной, жестокий взгляд.
   Она хотела сказать ему, что все было совсем не так, как  могло  пока-
заться, что она была только жертвой, что он спас ее от верного  насилия,
но с ее губ сорвался лишь нечленораздельный хрип, и Джуд,  поморщившись,
отвернулся. Его сильные, жилистые руки сжались в  кулаки,  и  он  бросил
Фентону:
   - Выметайся, пока цел.
   Пока Фентон застегивался, Клео, задыхаясь, с трудом поднялась на  но-
ги, пытаясь запахнуться разорванной рубашкой. Он явно не собирался  ухо-
дить, не забрав деньги, но, когда он заправлял рубашку в  узкие  кожаные
брюки, руки его тряслись.
   Лицо Джуда было неподвижно; темная от загара кожа туго натянулась  на
проступивших скулах. В каждом мускуле его мощного тела застыла  открытая
угроза, и Клео неохотно признала, что Фентон не робкого десятка: он  не-
торопливо приблизился к дивану и начал собирать стопки банкнот.
   - Иду-иду, приятель, - протянул он. - Но не могу же