ре-
ла.
   Джуд побрел прочь по высокой  траве,  заполонившей  лужайку,  а  Клео
смотрела ему вслед и ничего не понимала. Она так устала,  так  исстрада-
лась, а теперь окончательно запуталась. Он сказал, что никогда не  инте-
ресовался акциями; это и многое другое не укладывалось в нее в голове.
   Ее ум привык решать самые запутанные финансовые проблемы, но  она  не
смогла даже приблизиться к пониманию человека, который сейчас, не  огля-
дываясь, уходил от нее. И она знала, что, если  сейчас,  в  эту  минуту,
позволит ему уйти, он никогда не вернется к ней. В своей душе он  поста-
вил крест на их браке как мимолетном эпизоде своей жизни, и ей  уже  ни-
когда не постичь загадки этого мужчины,  некогда  бывшего  ей  мужем,  -
всегда и на всю жизнь любимого.
   - Джуд!
   Она побежала за ним, прыгая через траву, и догнала его прежде, чем он
успел дойти до машины.
   - Поехали? - спросил он спокойно, и только еле уловимая дрожь в голо-
се выдавала внутреннее волнение.
   - Нет.
   Она схватила его за руку, от этого прикосновения ее захлестнула волна
знакомого чувства, и она чуть не разрыдалась. Он удивленно  взглянул  на
нее, и она увидела, как на его глаза набежало облако, а затем  их  заво-
локла тьма, которую можно было принять за страдание.
   Она знала, что выглядит ужасно: волосы растрепаны,  заплаканное  лицо
пылает, - совсем не похожа на другую, прежнюю Клео, выдержанную  и  спо-
койную.
   - Я хочу поговорить с тобой. - Голос выдал бушевавшие в ней страсти.
   Он высвободил руку из ее цепких пальцев, и ее охватило смятение,  по-
тому что этот жест не предвещал ничего хорошего. Но ей было  все  равно:
она решилась, она наконец поняла, как замыкалась на себе, как ошибалась,
боясь признаться ему в своем чувстве, как была недогадлива, чтобы  спро-
сить себя о его чувствах, его стремлениях.
   - В наших поступках есть какая-то нелогичность, - рассудительно  ска-
зала она. Необходимо было сохранить спокойствие, иначе ей никогда не по-
нять, не постигнуть его до конца.
   Не обращая внимания на грозно сомкнутые брови - Джуд быстро терял са-
мообладание, - она продолжала:
   - Ты сказал, что акции "Фондов Слейдов" интересовали тебя лишь с точ-
ки зрения моей пользы. Нам обоим известно, что твоя женитьба продиктова-
на желанием иметь детей. И все же, - Клео набрала побольше воздуха,  по-
дыскивая нужные слова, - зная, что я никогда не изменяла тебе  с  Фенто-
ном, зная, что через семь месяцев появится на свет наш ребенок, ты  нас-
таиваешь на разводе. Неужели я стала так ненавистна тебе? Помоги мне ра-
зобраться.
   - Замолчи! - хрипло простонал он, и Клео ощутила горечь в его голосе.
- Зачем ты поворачиваешь нож в ране? - Рослый и широкоплечий, с искажен-
ным мукой лицом, он внушал невольный ужас, и Клео  инстинктивно  попяти-
лась. Ей хотелось как-нибудь помочь ему, но она не знала, что нужно  де-
лать, ибо причина его страданий оставалась ей неизвестна. - Ты уже отня-
ла покой, тебе и жизнь моя нужна? Я женился на тебе  потому,  что  люблю
тебя, люблю с той минуты, как впервые увидел! - Он вырвал из себя  приз-
нание с кровью, с болью, и сердце Клео замерло, а потом бешено  застуча-
ло, и ей захотелось подойти к нему, обнять, осыпать ласками, но она зна-
ла, что ее прикосновение вызовет бурю страданий и гнева,  клокотавших  в
нем. Он должен был излить весь ад, все горе, и ей оставалось только сто-
ять, смотреть на него и слушать, а это было нелегко. - И вот я  выстроил
свой замысел, свой хитрый план. Романы между начальником  и  подчиненной
ни к чему хорошему не приводят, а я хотел настоящего чувства.  Вот  я  и
пустил этот слух: "Мескал-Слейд" хочет поглотить "Фонды Слейдов".  Ловко
придумано! - Он горько усмехнулся. - По моим расчетам,  ты  должна  была
узнать о слухе и прийти ко мне за объяснениями. А я  бы  предложил  тебе
поступить так, как ты уже поступила, то есть перейти в семейную фирму  и
расчистить завал. До поры до времени все шло хорошо:  их  крах,  как  ты
знаешь, был вполне реален и ты была именно тем человеком, который мог их
вытащить; твое участие было и логично, и спасительно. Но для  меня  весь
смысл заключался в другом. Ты бы уже не работала у меня, и я мог бы  ис-
кать с тобой встреч, добивался бы твоей любви, просил бы выйти  за  меня
замуж. Я так хорошо все продумал, - он горько и беспощадно улыбнулся,  -
но прежде, чем слух достиг твоих ушей, ты сама вынудила меня  воспользо-
ваться им, не так ли?
   Гордо расправив широкие плечи, он втиснул руки в  карманы  джинсов  и
отвернулся. Клео затаила дыхание, понимая, что должна стоять и  слушать,
хотя одно лишь его слово может поставить все на свои места. Но время для
этого слова еще не настало. Джуд раскрывался перед ней с неведомой ранее
стороны, представая ранимым и не уверенным в себе человеком, что  делало
его вдвойне близким и дорогим.
   - Твое предложение просто оглушило меня, - тихо продолжал он.  -  Мне
было предложено то, о чем я так мечтал, на что надеялся. Стать твоим му-
жем. И я ухватился за эту возможность, даже не  решаясь  спросить  себя,
зачем же тебе понадобились деньги, - так я  хотел  поймать  свою  мечту,
осуществить надежду. Надежду, - горько усмехнулся он, - что когда-нибудь
я смогу добиться твоей любви. Важно было не то, зачем ты хотела выйти за
меня; важно, что ты этого хотела. Ты понимаешь, Клео?
   - Конечно.
   Голос ее дрожал, ясные глаза блестели от слез. Он смягчился;  гнев  и
боль оставляли его, сменяясь горечью и усталостью.
   - Джуд...
   Клео шагнула к нему, но он отстранился.
   - Мне не нужна твоя жалость. Я сам во всем виноват. Я получил  то,  о
чем мечтал больше всего на свете, а потом сам же разрушил все своими ру-
ками. Я так любил тебя, что даже мысль о  тебе  рождала  музыку  в  моем
сердце; и вот, когда во мне затеплилась надежда, что ты готова меня  по-
любить, я вырвал эту надежду с корнем. Я застал тебя с Фентоном и решил,
что это и есть вся правда. Я знал, что ты не по любви за меня  вышла,  и
вот я вижу тебя, и Фентона, и деньги - или часть их, - ради  которых  ты
вышла замуж. Приманка для любовника, за которого ты не могла выйти,  так
как опекуны никогда бы не согласились на этот брак. - Голос Джуда, каза-
лось, шел из самых глубин его существа. - Если бы ты рассказала мне сра-
зу, как только мы поженились, зачем тебе понадобились деньги, я бы и  на
милю не подпустил к тебе Фентона. Если бы ты только  рассказала,  -  его
губы дрогнули в усталой улыбке, - я бы никогда не позволил себе так  об-
ращаться с тобой, убив всякую надежду добиться твоей любви.
   - Я должна была рассказать.
   Она прильнула к нему, бледная, снедаемая сожалениями. Она могла спас-
ти их от стольких невзгод. Ведь он все это время любил ее,  и  это  было
самое замечательное и непостижимое в мире.
   Он, не колеблясь, обнял ее, взгляд заботливо потеплел, и она  пробор-
мотала:
   - Да, я ошиблась. Я должна была все тебе рассказать, но  я  так  боя-
лась, что он выполнит угрозу, не за себя боялась - за  дядю  Джона.  Мне
было Так стыдно, что я попала  в  такую  историю.  Я  не  хотела,  чтобы
кто-нибудь узнал о ней, и ты в первую очередь. Я сама должна была  выпу-
таться!
   - Я знаю. И прошу, Клео, не терзай себя так. - Его  голос  был  полон
бесконечной доброты и невыносимой грусти. - Как  у  него  оказалась  эта
квитанция? Не говори, если не хочешь, это совсем не мое дело, и, если вы
были любовниками, я не имею права вмешиваться.
   - Мы никогда не были любовниками, - возразила она, счастливая, обрет-
шая долгожданный покой в его объятиях. - Он просил меня тайно  выйти  за
него замуж, но я ему отказала. К тому времени я уже разобралась в  своих
чувствах к нему - это было всего лишь увлечение. А когда и оно прошло, я
поняла, что мне он даже не нравился. Как бы то ни было... -  Клео  приш-
лось напрячь память. Этот эпизод казался таким далеким, таким  несущест-
венным. Несущественным было все рядом с долгой и отчаянной любовью к ней
любимого человека. Она прижалась щекой к его широкой груди, вбирая в се-
бя его тепло, его силу, ласку... - Как бы то ни было, -  торопливо  про-
должала она, стремясь поскорее избавиться от призрака ее мнимого  романа
с Фентоном, - казалось, он легко воспринял мой отказ, сказал, что  хотел
бы иногда встречаться, предложил съездить за  город:  иногда,  если  мне
удавалось выкроить время от занятий, мы выезжали погулять, и  отдых  шел
мне на пользу. И вот мы поехали. Он вел машину. Мы пообедали  на  траве,
осмотрели разрушенный замок и не спеша отправились домой.  Но  он  якобы
сбился с пути, и в результате мы подъехали к какой-то деревне - это  был
Голдингстен - уже к вечеру. Переезжая через мост (не  понимаю,  как  это
могло случиться), он потерял управление. Серьезной аварии не  произошло:
было поцарапано левое крыло и я немного ушиблась.
   Ее передернуло от воспоминаний: теперь она знала, как  тщательно  все
было продумано и подстроено.
   - Пока мы добрались до деревни и нашли гараж, где согласились  осмот-
реть машину, было уже слишком поздно, и ничего  другого  не  оставалось,
как заночевать на месте. Мне было слегка не по себе, и я осталась в вес-
тибюле "Рыжего льва", пока он объяснял, что произошло, заказывая комнаты
и ужин. И только когда он отвел меня наверх, я обнаружила, что он  заре-
гистрировал нас как мужа и жену. Он сказал, что свободных комнат  больше
не было. Я не знала, верить ему или нет, но не собиралась искать хозяйку
и поднимать шум. Но в постель я с ним не легла. Ночь я провела в  кресле
и, видимо, из-за аварии проспала до одиннадцати утра. Он меня разбудил и
сказал, что хозяйка уже стучала в дверь, потому что нам пора освобождать
комнату. Вот и все.
   Клео почувствовала, как он сильнее прижал ее к себе, и уловила  прок-
лятия, которые он послал в свой адрес. Он пробормотал:
   - С этим покончено. Не тревожь себя больше, я все беру на себя. -  Он
осторожно отпустил ее. - Как ты себя чувствуешь?
   Он заботливо взглянул ей в глаза, и сердце ее переполнилось  счастьем
и любовью так, что готово было разорваться.
   - Хорошо. Помнишь, когда ты прочитал, что Фентон обручен,  ты  решил,
что я больше его не увижу и что можно снова попробовать восстановить наш
брак; но я сказала тебе о ребенке, и ты сразу подумал...
   - Не надо! - хрипло взмолился он. - Я тогда обезумел от ревности. Те-
перь ты знаешь, почему я хочу дать тебе развод, о котором ты просишь.  Я
низко обошелся с тобой, и развод - единственное, что  я  могу  для  тебя
сделать. - Он слегка поежился. - Пожалуй, нам пора ехать. Я и так  слиш-
ком много сказал, вывернул душу наизнанку. А я не сторонник самокопания!
   Сердце Клео сжалось при этой неловкой попытке пошутить, смягчить рву-
щиеся наружу страдания. Ее дрожащие губы улыбнулись, и она сказала  ясно
и громко, чтобы никаких ошибок больше не было:
   - Я не хочу развода. И никогда не хотела. Я люблю тебя, я не могу без
тебя, и если ты мне не поверишь, - ее голос взвился и зазвенел, от  чего
при любых других обстоятельствах она пришла бы в ужас, - если  ты  снова
отвернешься от меня, я... я...
   Слова не шли к ней, да и угрожать было нечем. Слезы счастья наполнили
ей глаза и словно что-то тяжелое упало с ее сердца,  когда  безжизненное
лицо Джуда, выразив на миг недоверие, озарилось нескрываемой радостью.
   - Ты говоришь правду?
   Казалось, его ноги приросли к земле, он не мог сдвинуться с  места  -
она сама подошла к нему, обняла, прижала к себе. По ее  щекам  струились
слезы, слезы мешались со смехом, и невозможно было говорить. Но его руки
накрыли ее, и их ласка сказала больше всяких слов.  А  потом,  когда  он
шептал у ее губ сбивчивые слова любви, она, повинуясь внутреннему голосу
всех влюбленных, рассказала ему, когда она осознала в себе любовь к нему
и как с тех пор эта любовь жила в ней. Солнце поднялось  высоко  над  их
головами, и ленивый полуденный зной окутал их, а они все стояли, прижав-
шись друг к другу, словно расстаться хоть на  миг  было  невыносимо  для
обоих.
   В тот вечер у Торнвудов был выходной. Клео вспомнила об  этом,  когда
они с Джудом рука об руку вернулись в пустой дом. Было  уже  поздно.  Он
повернул ее к себе и поймал в объятия, а она проворковала:
   - Знаешь что, я хочу есть. Я только приму душ и что-нибудь  приготов-
лю.
   - Иди. - Ей показалось, что он слегка улыбнулся. - Я кое-что  принесу
в спальню, чтобы разжечь твой аппетит.
   Так он и сделал: пришел сам, принес шампанское и два бокала; все было
прекрасно, и Клео, раскинувшись на атласных подушках, посвежевшая,  том-
ная от любви к нему, воскликнула:
   - Чудесно! Я просто умираю от голода!
   В его потемневшем от желания взгляде светились нежность и, как  пока-
залось Клео, обожание. Этот взгляд блуждал по янтарному шелку ее пеньюа-
ра. С нескрываемым сожалением Джуд отвернулся и, срывая  футболку,  ска-
зал:
   - Я вернусь из душа через две минуты. Ты даже не успеешь налить  шам-
панское.
   Сквозь шум воды до Клео доносился его голос:
   - Давай все-таки купим Дин Плейс! У меня  к  нему  особое  отношение.
Ведь там я нашел тебя.
   Она не отвечала: он все равно не расслышал бы. Да и  зачем  отвечать?
Они хотели одного и того же, и теперь так будет всегда,  они  оба  знали
это.
   Когда он вернулся и тысячи капелек воды переливались на его бронзовой
коже, она ощутила знакомый, но всегда необоримый всплеск желания и  зак-
рыла глаза. И вдруг совсем по-глупому застыдилась,  словно  новобрачная,
словно ей предстояла первая близость.
   - Фиона сказала, - пробормотала она, чувствуя его радом и откидываясь
назад, - что у нас с тобой недостало смелости, чтобы найти наш путь от А
до Б в стране чувств. Наверное, она права.
   - Да, наверное. - Его голос звучал совсем близко, она чувствовала  на
своей щеке его свежее дыхание, чувствовала, как его руки  начали  устра-
нять шелковую преграду, творя свое не выразимое словами волшебство. Джуд
прошептал: - Нам есть над чем подумать, не правда ли, любимая? И  вместе
мы отыщем наш путь от А до Б и гораздо, гораздо дальше. И ничто на  све-
те, моя любовь, не способно разлучить нас.