ля очертил его величественную фигуру, и у Клео  перехватило
дыхание.
   Нагой, если не считать  маленьких  черных  плавок,  властный  над  ее
женственной хрупкостью, мужчина произнес ее имя, словно  вопрос,  и  его
затененный взгляд, у которого этот призрачный свет отнял сверкающую  си-
неву, жадно ласкал ее тело, каждый щемяще нежный изгиб его -  призывный,
дразнящий за полупрозрачным батистом.
   - Я не мог заснуть.
   Он подошел ближе, так, что мог коснуться ее, и от близости  его  тела
Клео словно заполыхала огнем; он взял в ладони ее лицо и искал ее взгля-
да, выдавая силу собственного желания.
   Он весь дрожал. Она чувствовала легкий трепет, волнами пробегавший по
его упругой мерцающей коже, чувствовала, как он овладел собой,  отпуская
ее; его пальцы, легко скользнув по ее шее, предательски сжались в  кула-
ки, хотя она не должна была знать, каких усилий ему стоило  воздержаться
от более откровенной ласки.
   - Я провожу тебя.
   Его слова прозвучали нежно, однако за этой нежностью слышалось волне-
ние, и она поняла; что он желал ее столь же сильно, как она - его.
   - Может, выпьешь чего-нибудь горячего? Я бы тоже не  отказался,  это,
пожалуй, лучше, чем плавать. Я как раз вышел искупаться и увидел тебя.
   Так мог бы говорить отец, баюкающий беспокойного ребенка. Но для Клео
все было ясно, и теперь она уже не боялась, нет, ибо для нее стало нако-
нец понятным то, что долгие месяцы скрывалось в ее сознании. Она  любила
его, вот почему ее предложение было столь уместно, столь верно! Как дол-
го она была слепа, как была уверена, что не нуждается в чувстве, даже не
смогла расслышать творящегося в ней!
   Но теперь она знала все, знала, что ограничения,  возложенные  ею  на
первые дни их брака, должны быть невыносимыми для  такого  мужчины,  как
он. Теперь же они стали невыносимы и для нее.
   Но, как человек чести, он не мог приблизиться к ней раньше, чем исте-
чет срок, - ведь он дал слово. Поэтому первый шаг должна сделать она.
   - Джуд...
   Он ждал ее, стоя всего в двух шагах впереди. Когда  ее  голос  достиг
его, он резко обернулся, и его тело, словно увлажненное потом,  несмотря
на прохладный ветер с моря, блеснуло в лунных лучах.
   - Возьми меня.
   Простота этих слов не удивила ее. Это были самые верные, самые нужные
слова, она должна была произнести их гораздо раньше. Она уловила его ко-
роткий вздох, и волшебство этого мига, осознание любви к  нему  пронзили
ее до глубины души. Он принял ее протянутые руки в свои и прижал их  ла-
донями к своей широкой груди.
   - Ты уверена? -  В  его  низком  голосе  угадывалась  тревога.  -  Ты
действительно уверена?
   Она только кивнула; любовь переполняла ее, и она не  могла  говорить,
ей хотелось смеяться и плакать оттого, как слепа и глупа  она  была  эти
последние месяцы. Она подняла к нему лицо, и он, затаив дыхание, привлек
ее к себе; их тела соприкоснулись и в единый колдовской миг соединились,
растворив ее нежную покорность в его сильной, требовательной  плоти;  их
руки, губы искали, обретали, утоляли друг друга.
   Там, на берегу, где пульс моря мешался с биением крови в их жилах, он
взял ее так ласково, так мучительно-нежно, что на ее  глаза  навернулись
непрошеные слезы.
   Она бесконечно любила его.
 
 
   ГЛАВА ПЯТАЯ
 
   - Ты хотел уйти не попрощавшись! - игриво  упрекнула  Клео  с  порога
столовой, завязывая пояс легонького пеньюара вокруг тонкой  талии.  Джуд
завтракал. Он поднял глаза и лениво улыбнулся, притягивая ее своим синим
взглядом.
   - Вовсе нет. Я бы зашел разбудить тебя перед уходом.
   Он отложил утреннюю газету.
   - Позвонить Мег, чтобы принесла тебе завтрак?
   - Нет, спасибо.
   Клео пригладила рукой растрепанные серебристые волосы, села  напротив
него и отщипнула кусочек жареной ветчины из его тарелки. Она  не  хотела
ничьего присутствия, даже Мег, самого незаметного существа на свете. Она
хотела быть наедине с Джудом. Никогда, никогда больше она не будет прит-
воряться холодной и пресыщенной перед своим мужем. Ведь  она  так  любит
его.
   Приходилось сожалеть лишь о том, что ему нельзя сказать об  этом.  Он
женился на ней потому, что нашел это удобным,  других  причин  не  было.
Открыв в ней страстность, равную его собственной,  он,  с  присущим  его
мужскому уму расчетом, принял это как награду. Признание в  любви  могло
лишь раздосадовать его. Вряд ли он захочет ответственности.
   Он был красив: его черные волосы, влажные после недавнего душа, плот-
но прилегали к голове, темный загар контрастировал с  ослепительной  бе-
лизной сорочки. Ее руки потянулись к нему. Каждое утро, пробудившись  от
роскошного сна, она искала его рукой,  он  просыпался,  поворачивался  к
ней, погружая лицо в ее волосы, и они томно, лениво ласкали друг друга.
   Сегодня все было по-другому. Это было первое утро по их возвращении в
Лондон; они провели на острове две недели вместо одной, потому что Джуд,
махнув рукой, связался с "МескалСлейд" и предупредил Дон Гудэл, что  они
остаются еще на неделю. И сегодня утром она, потянувшись к нему, не наш-
ла его радом. Ее рука легла на пустые холодные простыни, и  она  ужасну-
лась, вспомнив, что сегодня он должен ехать в Сити.
   Она соскочила с кровати, схватила пеньюар и, сражаясь с  ним,  броси-
лась вниз по лестнице, желая застать Джуда до  отъезда,  просто  увидеть
его.
   Теперь, сидя с ним радом, она успокоилась, взяла в ладони его чашечку
с кофе и потягивала горячий напиток, пока Джуд доедал яичницу  с  ветчи-
ной.
   - Что ты сегодня будешь делать? - спросил он.
   Клео пожала плечами и мягко улыбнулась.
   - Пожалуй, пройдусь по магазинам, - предположила она. Джуд  почему-то
предложил ей не выходить на работу еще неделю. Она  предпочла  бы  снова
быть за своим столом, радом с мужем. Но он настаивал, а она не хотела  с
ним спорить, ее восторженное состояние не располагало  к  этому.  Темная
бровь удивленно поднялась, и она пояснила:
   - Может, куплю себе новое платье.
   Ей хотелось праздника, хотелось что-нибудь новое, необыкновенное. Как
он не понимал, что причиной была ее огромная любовь!
   - В четверг мы принимаем Блэйров, и мне придется перевернуть все  ма-
газины! - сказала она.
   Она ждала его замечания по поводу  предстоящего  званого  ужина.  Сэр
Джеффри Блэйр был президентом многообещающей компании "Блэйр и  Дод",  и
Джуд искал возможности заполучить их счет в  своем  банке.  Четверг  мог
принести окончательное решение. Но Джуд перегнулся через стол и выхватил
у нее из рук свою чашку.
   - Ты что, намерена истребить весь мой завтрак,  женщина?  -  прорычал
он. Однако, несмотря на нахмуренные брови, губы его улыбались; он  допил
остатки кофе, наполнил чашку заново, сделал глоток  и  вернул  дымящийся
сосуд ей в ладони. - Ну вот, уже под башмаком, - усмехнулся он,  и  Клео
важно кивнула, хотя прекрасно понимала, что  этот  мужчина  никогда  под
башмаком не окажется. Однако их развивавшиеся отношения допускали  такое
легкое поддразнивание, и ей это нравилось, как нравилось все в этом  че-
ловеке. - Ты знаешь, что, гладя на тебя  в  этом  наряде,  очень  трудно
сдержаться?
   Томный  взгляд  обволакивал  ее,  губы  шевельнулись,  усугубляя  его
чувственность, когда он блуждал по серебристому беспорядку ее волос, пы-
лающим щекам, покатым плечам, округлой груди.
   Этот розовый пеньюар предполагалось носить поверх ночной рубашки. На-
детый на голое тело, он был не менее прозрачен, чем краска  стыдливости.
Сердце Клео забилось сильнее, когда чувственность во взгляде Джуда  при-
обрела более откровенное выражение и он прошептал:
   - Настолько трудно, что хочется отнести тебя обратно в постель,  а  в
банке пусть что хотят, то и делают.
   На краткий миг их взгляды встретились и были столь согласны, что Клео
показалось, что он исполнит свое намерение, но потом она заметила в  его
глазах перемену, в них мелькнуло отрезвление, и она поняла, что  он  уже
не с ней, а где-то далеко. Без сомнения, для него работа всегда будет на
первом месте.
   Она неохотно признала, что уважает его  за  это.  Он  бросил  быстрый
взгляд на часы, и ей оставалось лишь  надеяться,  что  когда-нибудь  она
станет столь же необходимой ему, как он - ей.
   А надежда была, она это знала. Она теплилась в ней маленьким, но  яр-
ким огоньком и согревала ее, позволяя заглянуть  чуть-чуть  вперед.  Она
ему нравилась, он уважал ее, получал наслаждение от ее тела, а  на  этом
уже можно кое-что строить. И она будет кропотливо, кирпичик за  кирпичи-
ком, строить. Будет рядом с ним настолько, насколько  он  допустит.  Она
скроет, что принадлежит ему безраздельно, пока он не будет готов принять
все это.
   Он встал, снял со спинки стула серый пиджак и с присущей ему  мужской
грацией облачился в него. Клео тоже поднялась, страстно желая подойти  к
нему, скользнуть руками под элегантный пиджак и ощутить  сквозь  жесткую
белизну сорочки тепло его упругого тела.
   Этого она, разумеется, не сделала. Такой роскоши она  не  могла  себе
позволить. Их брак существовал лишь в стенах дома, а  Джуд  был  мыслями
уже в банке. Он не одобрит несвоевременное выражение ее физической  пот-
ребности в нем. Оно лишь раздосадует его и к тому же обнаружит всю  глу-
бину ее чувства.
   Он взял кейс, и Клео подняла лицо, чтобы получить на прощанье поцелуй
- безвкусное прикосновение губ, как она ожидала; но он помедлил, с улыб-
кой глядя на нее сверху вниз, и сердце ее чуть не выпрыгнуло из груди.
   Характерные линии в уголках его губ резко обозначились.  Клео  только
смотрела в его глаза: она не могла потянуться к нему  и  поцеловать  его
красиво очерченный рот. Она знала, что должна быть осмотрительной,  если
хотела, чтобы их странный, но уже такой прекрасный брак выжил  и  обога-
тился. Их взаимоотношения были так новы, так хрупки,  что  пока  она  не
могла даже намекнуть ему о своих истинных чувствах. Вовлечь его  в  свои
переживания значило отпугнуть его.
   Нежно глядя на нее, он медленно провел рукой по ее лицу.
   - Пообедаем в Глейдсе. В час.
   Когда Клео закончила одеваться и спускалась  по  лестнице,  из  кухни
вышла Мег.
   - Вас к телефону, мадам. Люк Слейд.
   - Благодарю, Мег. Я возьму трубку в кабинете.
   Клео тепло улыбнулась ей в ответ. Преданность Мег Джуду распространи-
лась и на нее. Экономка спросила:
   - Принести ваш завтрак, мадам? Как насчет свежего  яичка  всмятку?  -
соблазняла она.
   Клео, покачав головой, призналась:
   - Спасибо, но я доела тост, который Джуд оставил.
   Мег неодобрительно покачала головой, и Клео пошла к телефону,  недоу-
мевая, с чего бы это Люк взял на себя труд звонить. Разумеется,  не  для
того, чтобы спрашивать ее о здоровье, - они никогда особенно не ладили.
   - Клео? - раздался резкий металлический голос. - Слава  Богу,  верну-
лась. А то я боялся, как бы Джуд не отстегнул вам еще неделю. Как  скоро
ты можешь приехать?
   Его безотлагательный тон напугал Клео, и она быстро спросила:
   - Что случилось? Дядя Джон?
   Но Люк только огрызнулся:
   - Нет, успокойся. С ним все в порядке. Приезжай. Здесь был Фентон,  у
него какие-то отвратительные претензии. Это не телефонный разговор. При-
езжай.
   В управление банка "Фонды Слейдов" в Истчипе Клео приехала  в  подав-
ленном состоянии, но, когда она, отпустив Торнвуда, шла  через  тротуар,
мысли словно очнулись и заметались в голове.
   Очарованная восхитительным открытием в себе любви к Джуду,  закружив-
шаяся в упоительном восторге долгих золотых дней и алмазных ночей,  про-
веденных с ним, она позабыла о Фентоне и о первой, главной причине свое-
го замужества. В тонком, вдохновенном, страстном акте рождения любви нет
места подобной грязи.
   Она сказала Фентону, что вернется через  неделю.  А  вернулась  через
две. Фентон, разумеется, ждать не мог. И вот жадность привела его к  Лю-
ку, и он разбрызгивал там свой яд, угрожал, торопил.
   Поднимаясь на лифте в кабинет Люка, Клео почувствовала, что ладони ее
увлажнились. Секретарь пригласила ее немедленно войти и удивленно прово-
дила ее взглядом, почувствовав недоброе. Люк ходил взад и вперед по  ка-
бинету; завидев Клео, бросился к ней, захлопнул за нею дверь и заорал:
   - Во что, черт побери, ты нас втянула?!
   Его узкое лицо побагровело; трясущимися руками  он  достал  из  шкафа
виски и плеснул себе в бокал.
   - Он притащился сюда в четверг со своими мерзкими угрозами, и  с  тех
пор я места себе не нахожу!
   Он глотнул чистого спирта и продолжал:
   - Он сказал, ты обещала передать ему на прошлой неделе двадцать  пять
тысяч фунтов за сокрытие некоей информации. В четверг он решил,  что  ты
намерена увильнуть, и пришел ко мне.
   - Прости. Мне жаль, что ты оказался замешан. - Клео без сил упала  на
стул. - Я забыла. Мы вернулись в Лондон только вчера вечером.
   - Тебе жаль, вот как? - Люк в гримасе обнажил зубы, недоверчиво глядя
на Клео. - Как ты, черт возьми, могла забыть такое? Тебя так много  шан-
тажируют, что эта угроза просто вылетела у тебя из головы?  Я  бы  и  не
удивился, - презрительно усмехнулся он, - ты  всегда  казалась  чересчур
хорошей.
   Ей хотелось встать и уйти, хлопнув дверью, но она не могла  позволить
себе такой роскоши, поэтому процедила сквозь зубы:
   - Дальше этого он не зашел? Только пытался получить с тебя деньги?
   - Так я ему и дал! - Люк злобно искривил губы. - По-твоему, он недос-
таточно далеко зашел? Ты представляешь, чего будет  стоить  компании  та
шумиха, которой он угрожает? Доверие к банку будет подорвано, я не  могу
этого допустить. Мы сейчас в таком положении, что нас это погубит.
   Люк тяжело опустился на стул.
   - Он пригрозил, что, если ему не передадут деньги завтра, он пойдет к
отцу, а если и там их не получит, то отправится к какому-нибудь газетно-
му писаке - с его настырностью в этом не приходится  сомневаться.  Я  бы
вышвырнул его за дверь, если б не понимал, что все, что он  рассказал  о
ваших отношениях, правда - иначе ты бы не согласилась платить ему.
   - Он все тебе рассказал? - Клео стало плохо, и она была  готова  про-
сить Люка налить ей виски, когда он встал, чтобы заново  наполнить  свой
бокал. Но ей была нужна ясная голова, чтобы связаться со  своим  банком,
отдать распоряжение приготовить к следующему утру деньги и  договориться
о месте встречи с Фентоном.
   Люк снова сел, на его лице читалось отвращение.
   - Все про вашу связь, долги, в которые он влезал, чтобы ублажать  те-
бя, твое обещание выйти за него замуж, ночь, проведенную в гостинице,  -
все, что происходило между вами до того, как ты его бросила.
   Клео устало ответила:
   - Все было совсем не так. Мы  действительно  встречались,  но  ничего
серьезного между нами не было, а вскоре мне стало ясно, что от меня  ему
нужна была только доля в "миллионах Слейцов".
   - Так зачем же ты согласилась платить? - ухмыльнулся Люк. - Если ваши
отношения были столь невинны, он бы не посмел и  пальцем  тебя  тронуть.
Значит, вся эта позорная история - правда. Не то чтобы меня это особенно
трогало, - злорадно прибавил он, - мне безразлично, хоть  ты  всю  жизнь
ему плати, чтобы он держал язык за зубами. Но лично я не собираюсь  тер-
петь притязания такого подонка, как Фентон. Кстати, - его глаза  победо-
носно блеснули, - если вы столь чисты, как ты объяснишь ту ночь, что  вы
провели вместе в "Рыжем льве"? По его словам, он может доказать, что  вы
сняли комнату на двоих, как муж и жена.
   - Может, - утомленно произнесла Клео. - Мы поехали гулять  за  город.
Он предложил тайно пожениться, но я отказала, потому что к тому  времени
поняла, что его интересует только мое  будущее  наследство.  С  виду  он
воспринял мой отказ легко, сказал, что надеется сохранить дружеские  от-
ношения. Боже, как я была глупа!
   Серые глаза Клео затуманились, между бровей пролегла морщинка.
   - Что он обманщик, я уже знала, но не могла предположить, что он ока-
жется злодеем. Не знаю, зачем я рассказываю тебе это. Всю историю с гос-
тиницей он сам подстроил. Он записал нас как мужа и жену, а когда я  это
обнаружила, было поздно что-либо делать. Ночь я провела в кресле, Фентон
и я никогда не были любовниками...
   - Тем не менее ты намерена выплатить ему такие деньги!
   Клео видела в его глазах недоверчивую усмешку и произнесла:
   - Я не могу доказать, что мы не были любовниками. А  он  может  дока-
зать, что мы ночевали в одной комнате в гостинице. Мне  нечем  опроверг-
нуть его ложь - что я обещала за него выйти, заставила тратить  на  себя
деньги, которых у него не было, а потом, когда он залез в долги, прогна-
ла. К тому же я теперь знаю, - она хлестнула Люка  презрительным  взгля-
дом, - что большинство людей предпочитают думать о других как можно  ху-
же.
   "Даже бровью не повел", - с горечью отметила  Клео  нанесла  ответный
удар:
   - Если бы дело касалось меня одной, я бы сказала, что не дам  ему  ни
цента, пусть убирается к черту. Не сомневаюсь, что он бы вылил весь  по-
ток лжи в какой-нибудь грязной шумливой газетке; это не принесло бы  ни-
чего хорошего моей карьере, но я бы пережила. А твой отец не  переживет.
Он стар, он болен, и этот скандал его прикончит. Он не в  силах  принять
такой удар, да он и не должен, если его можно предотвратить. Дядя всегда
был добр ко мне, и от него я получала больше тепла и понимания,  чем  от
тебя или твоей матери.
   Клео потянулась за черной крокодиловой сумочкой  и  перекинула  через
плечо тонкий ремешок.
   - Я плачу потому, что таков мой долг перед твоим отцом,  потому,  что
он был единственным человеком, которому я была хоть  сколько-нибудь  не-
безразлична после смерти моих родителей. Это единственная причина.
   - И ты вышла за Джуда, чтобы добраться до денег? Мне с самого  начала
казалось, что все случилось как-то неожиданно.
   Она направилась к двери, Люк поднялся за ней, и она произнесла  ледя-
ным тоном, почти не поворачивая головы:
   - Я вышла за Джуда потому, что люблю его.
   Это была правда. Она давно любила Джуда, но любовь была чувством, без
которого она привыкла обходиться. И когда она пришла, Клео потребовалось
время, чтобы распознать ее. Но Люка это не касается.
   - Итак, ты встретишься с Фентоном? - Люк приблизился к двери одновре-
менно с ней и ухмыльнулся: - Если бы  не  неприятности,  которые  грозят
"Фондам Слейдов" из-за этого скандала, я с радостью заплатил бы Фентону,
чтобы он его раздул.
   - Что? Что бы ты сделал? - Клео похолодела. - Ушам своим не верю!
   - Ты слышала, - кривя губы в усмешке, протянул Люк.
   Клео знала, что он всегда недолюбливал ее, но только  теперь  поняла,
что за эти годы неприязнь переросла в ненависть.
   - Но почему?
   - Когда та сравнительно безобидная статейка обо мне дошла до отца,  я
наслушался достаточно благочестивого брюзжания. Говорят даже, что именно
из-за нее его хватил последний инфаркт. Так пусть бы он узнал,  что  его
пай-девочка вовсе не так хороша, как он думает.  Это  бы  сбило  с  тебя
спесь. Он всегда тебя в пример ставил.
   У Клео пересохло во рту. Она смотрела на кузена, казалось бы, так хо-
рошо знакомого ей человека, и видела, что совершенно не  знает  его.  За
маской напыщенного безразличия скрывалась жгучая ненависть.  Она  слегка
повернула голову, кипя от негодования, и бросила ему в лицо:
   - Ты сделал бы это, даже зная, чего это будет стоить твоему отцу?  Он
едва не умер, узнав, в какой скандал ты ввязался. Ты совершенно о нем не
думаешь - эгоист, подонок!
   Гнев и презрение переполняли ее, но даже они бесследно исчезли, когда
она, стоя в телефонной будке, звонила в банк, потом Роберту Фентону. Го-
лова слегка кружилась, по телу пробегала дрожь, когда Клео  садилась  за
столик в Глейдсе напротив Джуда.
   - У тебя усталый вид, - заметил он, окончив заказ и вернув  официанту
меню. Живые синие глаза заботливо потеплели. - Не повезло  с  покупками?
Или тебя расстроил разговор с Люком?
   Утро действительно выдалось неудачным, но  Клео  не  могл