обречены.  Время близилось к десяти. Охранники уже часа два
патрулировали поля,  и  если  не  услышали,  как  те  лезли
напролом через джунгли, то наверняка услышали их теперь.
   По  странному  капризу  судьбы  мы  с  мистером  Даком
совершенно случайно спрятались в  том  же  кустарнике,  где
когда-то  я   укрывался  вместе  с  Этьеном  и  Франсуазой.
Естественно,   это   придавало  всей  сцене  дополнительную
остроту. Следя за Зефом и Сэмми, я как бы наблюдал за самим
собой - видел, что могло бы случиться с нами полгода назад,
если  бы   не  холодная  голова  Этьена,   и   едва  ли  не
отождествлял себя со Скруджем.  Мистер Дак, наверное, - мой
Дух Будущего Рождества,  думал я,  когда у  меня схватывало
живот от воспоминаний о пережитом полгода назад страхе.  Но
я  также  ощущал  дрожь  удовольствия.  Похоже,  проблема с
нашими незваными гостями решалась сама собой,  и, как будто
этого  было  недостаточно,   я   еще   мог  выяснить,   что
происходит,  когда охранники ловят кого-нибудь. Более того,
я мог все увидеть своими глазами.
   Мне  не  хочется,  чтобы  кто-то  подумал,  что  я  не
испытывал к  ним  жалости.  Я  не  желал присутствия Зефа и
Сэмми на острове и знал,  что будет очень хорошо,  если они
исчезнут отсюда,  -  впрочем,  не таким способом. Идеальный
сценарий:  они пристают к берегу;  дня два я слежу, как они
пробираются  в  глубь  острова;   затем  они  пасуют  перед
водопадом и  убираются восвояси.  Я развлекся,  но при этом
нет ни слез, ни крови.
   Зеф   истекал  кровью,   как   только  что  зарезанная
свинья...  Когда появились охранники,  он двинулся им прямо
навстречу, как будто они были его старые друзья. Совершенно
необъяснимая,  на  мой взгляд,  вещь,  но  именно так он  и
поступил.   Казалось,   он  по-прежнему  не  понимал,   что
происходит,  несмотря на  то,  что все охранники сдернули с
плеч  АК  и  начали тараторить по-тайски.  Может  быть,  он
решил,  что они принадлежат к  общине Эдема,  а может,  был
настолько поражен,  что  не  соображал,  в  какую переделку
попал. Как бы то ни было, как только Зеф приблизился к ним,
один  из  охранников ударил его  по  лицу прикладом.  Я  ни
капельки  не  удивился.   Охранники  сильно  нервничали  и,
казалось, были так же озадачены поведением Зефа, как я.
   После  нескольких мгновений молчаливого переглядывания
поверх  кустиков  марихуаны Зеф  начал  медленно  отступать
назад, собирая в ладонь бежавшую из носа кровь. Видимо, обе
группы испытывали равное замешательство. Прибывшим на плоту
пришлось  мысленно  перестроиться,  и  всего  за  несколько
секунд рай для них превратился в ад.  Охранники,  казалось,
были поражены тем,  что кто-то оказался настолько глуп, что
проник на их плантацию и стал уничтожать ее.
   Во  время  этого  короткого промежуточного эпизода мне
пришла  в  голову  мысль,  что  большинство охранников были
обычными деревенскими парнями,  а не опытными наемниками. И
шрамы  получили,  неосторожно ныряя  в  кораллах,  а  не  в
результате поножовщины.  Одним словом, не много походили на
настоящих вьетконговцев.  Но я  уверен,  что мои наблюдения
вряд ли  заинтересовали бы Зефа и  Сэмми,  хотя охранники в
данном случае,  по-моему,  еще опаснее. Охранник поопытнее,
наверное,  не  поддался бы  панике и  не  ударил бы Зефа по
лицу.  Разве не говорят, что опаснее мужчины с ружьем может
быть  только  нервничающий мужчина  с  ружьем.  Если  такой
поговорки    нет,     она    должна    появиться.     После
непродолжительного обмена  взглядами через  поле  охранники
окончательно потеряли голову.  Они запаниковали,  метнулись
вперед и  начали жестоко избивать теперь уже  своих,  а  не
моих, непрошеных гостей.
   Я решил, что прибывших забьют насмерть прямо на месте,
но  как  только зрелище стало слишком неприятным,  появился
другой  отряд  охранников вместе с  командиром.  Я  никогда
раньше его не видел.  Он был старше остальных,  и у него не
было  АК,  а  только пистолет в  кобуре.  Традиционный знак
власти среди вооруженных людей.  Человек произнес лишь одно
слово, и избиение прекратилось.
   Мистер Дак протиснулся ко мне и вцепился в мою руку:
   - Рич, по-моему, их сейчас убьют.
   Я  сердито посмотрел на  него  и  сделал  губами знак:
"Тихо".
   - Нет,  ты выслушай меня, - настойчиво продолжал он. -
Я не хочу, чтобы их убивали.
   На этот раз я  закрыл ему рот,  но не пальцем,  а всей
пятерней. Командир охранников заговорил.

   Он  говорил на ломаном английском.  Но не был похож на
нациста-коменданта концлагеря - ценителя английской поэзии,
который объявляет своим заключенным:  "Знаете,  мы  с  вами
очень  похожи -  вы  и  я".  Хотя  английский был  довольно
приличный.  -  Кто вы  такие?  -  очень громко и  отчетливо
спросил он.
   Исключительно коварный вопрос.  Ну  что  тут  сказать?
Официально  представиться?   Ответить:  "никто"?  Попросить
пощады?  Я решил,  что Сэмми нашел хороший ответ, учитывая,
что ему только что выбили передние зубы.
   - Мы  путешественники  с  Пхангана,   -  тяжело  дыша,
ответил  Сэмми,  невольно  пуская  слюни.  -Мы  разыскивали
других путешественников.  Мы ошиблись. Мы не знали, что это
ваш остров.
   Командир довольно дружелюбно кивнул:
   - Очень большой ошибка.
   - Нам очень... - Сэмми сделал судорожный вдох, - жаль.
   - Вы одни сейчас? С вами есть друзь?
   - Мы одни.  Мы ищем друга.  Мы думали,  он здесь, и мы
понимаем, что совершили ошиб...
   - Почему вы искать друзь здесь?
   - Наш друг дал нам карту.
   Командир склонил голову набок:
   - Какой карта?
   -Я могу показ...
   - Ты можешь показать мне эта карта поже.
   - Нам очень жаль.
   - Да. Я знаю, что вы жаль.
   - Нам хотелось бы уехать отсюда.  Мы сейчас же покинем
ваш остров и никому ничего не скажем.
   - Да. Вы никому ничего не сказать. Я знаю об это.
   Сэмми попытался улыбнуться.  Все  его  оставшиеся зубы
были залиты кровью.
   - Вы отпустите нас? Пожалуйста.
   - Ага.  -  Командир улыбнулся ему в ответ. - Вы можете
ити.
   - Мы можем идти?
   -Да.
   - Спасибо.  -  Сэмми с  усилием поднялся на колени.  -
Спасибо,  обещаю, что мы не расскажем ни... - Вы можете ити
с нами.
   - С вами?
   - Вы сейчас ити с нами.
   - Нет, - запротестовал Сэмми. - Подождите, пожалуйста,
мы же ошиблись! Нам очень жаль! Мы никому не скажем!
   Парень-немец  начал  подниматься  с  земли,   умоляюще
воздев руки в воздух.
   - Мы не скажем! - выпалил он. - Мы не скажем!
   Командир равнодушно посмотрел на немца, а потом что-то
быстро  сказал  охранникам.  Трое  из  них  вышли  вперед и
попытались за  руки поднять Зефа.  Он начал сопротивляться.
Еще  один  охранник шагнул  вперед и  ударил Зефа  в  живот
прикладом АК.
   - Ричард,  -  произнес мистер Дак, вывернувшись из-под
моей руки. - Их определенно сейчас убьют.
   Я не обратил на его слова никакого внимания.
   - Сделай что-нибудь, Ричард.
   Я  снова ничего еще  не  ответил,  но  на  этот раз он
больно ткнул меня пальцем под ребра.  К счастью,  мой вопль
потонул в криках прибывших на плоту.
   - Боже мой! - недоверчиво прошептал я. - Ну что у тебя
там?
   - Сделай что-нибудь, чтобы им помочь.
   - Что, например?
   - Например... - Он задумался, а тем временем охранники
двинулись на одну из девушек.  Она попыталась удрать, но ее
сбили с ног уже через каких-то два-три метра. - Я не знаю.
   - Я тоже. Поэтому заткнись! А то меня тоже убьют.
   -Но...
   Борясь с  желанием наорать на него,  я  схватил его за
лацканы военной куртки и прижался ртом прямо к его уху:
   - Последний раз говорю, заткнись, черт тебя побери!
   Мистер Дак  закрыл лицо  руками,  а  охранники куда-то
поволокли своих испуганных пленников.

   Дешевый наезд

   Постепенно крики  и  вой  сменились звуками  джунглей.
Обыкновенными звуками,  на  которые  я  раньше  не  обращал
внимания,  но сейчас они казались неестественными.  И,  что
еще хуже,-  они были какими-то несерьезными: щебетание птиц
походило на  сопровождаемые хихиканьем плоские  шутки.  Эти
звуки  действовали  мне  на  нервы  и  раздражали  меня.  Я
поднялся,   не  сказав  ни  слова  мистеру  Даку,  а  потом
направился обратно к  седловине.  Это был нелегкий переход.
Голова  болела  от  израсходованного  адреналина,  ноги  не
слушались,    и    я    практически    пренебрегал   мерами
предосторожности.  Дважды я споткнулся и нередко продирался
через кустарник,  предварительно даже не убедившись, что на
другой стороне никого нет.
   Оглядываясь назад,  я хорошо понимаю, что был потрясен
увиденным и торопился покинуть место,  где,  казалось,  все
еще раздавались вопли.  Но в тот момент я не думал об этом.
Я  думал  только о  том,  как  важно  вернуться в  лагерь и
сообщить Сэл  об  утренних событиях.  Меня  также  взбесило
поведение мистера Дака.  С  того  самого  момента,  как  мы
начали следить за прибывшими на плоту, его явно "замкнуло".
Он не только попросил меня перехватить Зефа и  Сэмми еще до
того,  как они достигнут плато,  -  его трескотня постоянно
подвергала меня опасности. Я счел это серьезным проступком.
DMZ - место повышенного риска, если вы не можете положиться
на своих спутников.
   Думаю,  мистер Дак  почувствовал мой  гнев,  так  как,
против  обыкновения,  даже  не  пробовал завязать разговор.
Пока мы  не подошли к  седловине.  Здесь он остановил меня,
сильно толкнув, и сказал:
   - Нам нужно поговорить.
   - Да пошел ты,  -  ответил я,  отпихиваясь от него.  -
Из-за тебя меня могли убить.
   - А тех, наверное, сейчас убивают.
   - Откуда ты знаешь? Я не меньше тебя хотел, чтобы того
избиения не случилось, поэтому не читай мне мораль. Мы ведь
знали,  что  их  могут схватить.  Все  было ясно еще тогда,
когда мы приняли решение не вступать с ними в контакт, пока
они не доберутся до водопада, так чего ты от меня хочешь?
   - Решение?  Я  не принимал никаких решений!  Я  хотел,
чтобы ты помог им!
   - Чтобы ворвался в  толпу наподобие Рэмбо,  размахивая
несуществующей Ml6?
   - Ты бы мог что-нибудь предпринять!
   - Что же,  интересно?  Ты живешь в иллюзорном мире!  Я
ничего не мог сделать.
   - Ты  бы  мог  предупредить их  еще до  того,  как они
достигли плато!
   - У меня был четкий приказ никого не предупреждать !
   - Ну и нарушил бы этот приказ!
   - Я не хотел его нарушать!
   - Ты... не хотел?
   - Ни на секунду!
   Мистер Дак  нахмурился и  открыл было  рот,  собираясь
что-то ответить, но смолчал.
   - Что такое? - спросил я.
   Он покачал головой,  и его лицо разгладилось. Когда он
наконец заговорил, я понял: он говорит не то, что у него на
уме.
   - Это был дешевый наезд,  Ричард,  - тихо сказал он. -
Насчет того, что я живу в иллюзорном мире.
   - Меня  из-за  него  могли  убить,  а  я,  видите  ли,
оскорбил его чувства!  Боже,  смилуйся надо мной! Да ведь я
прямо настоящий монстр. - Я живу в твоем мире.
   - Это,  должно быть, утешение, учитывая, что именно ты
обратил внимание,  что я...  -  Я  осекся.  В  DMZ раздался
какой-то треск. - Слышишь?
   Мистер Дак  ответил не  сразу.  Его глаза сузились,  а
лицо неожиданно приняло крайне озабоченное выражение:
   - Да, я слышал что-то.
   - Ты уверен?
   -Да.
   Мы оба принялись ждать.
   Секунд через пять-шесть тишину разорвали выстрелы. Они
прозвучали  совершенно недвусмысленно -  звук  проскользнул
сквозь  деревья  подобно  быстрому  ветерку  и  обрушился с
ужасающей громкостью.  Выстрелы слились воедино и  долго не
затихали.  Достаточно долго,  так  что  я  моргнул,  втянул
голову  в  плечи,   а  потом  осознал,   что  стрельба  еще
продолжается.
   Когда она наконец прекратилась,  то  следующее,  что я
услышал, - это был глубокий вдох, сделанный мистером Даком,
а затем такой же медленный выдох.
   - Господи...  -  забормотал я. - Господи Иисусе... Это
все-таки произошло. Их действительно...
   - Расстреляли, - безучастно закончил он за меня фразу.
   К  моему удивлению,  меня чуть не вывернуло наизнанку.
Желудок   непонятно  почему   свела   судорога,   а   горло
напряглось.  В  голове  всплыл  образ:  тела  прибывших  на
плоту...  их  майки с  постепенно расширяющимися пятнами...
неестественно вывернутые конечности...  С  трудом  сглотнув
подступивший к  горлу ком,  я  повернулся к DMZ.  Думаю,  я
искал некое подтверждение, может быть, еле заметный голубой
дымок вдали. Но я ничего не увидел.
   - Расстреляли,  -  снова услышал я. А затем голос едва
слышно добавил: - Проклятье.
   Я обернулся к мистеру Даку. Он исчез.

   Мама-сан

   Все получилось как нельзя хуже или как нельзя лучше. Я
не мог решить, как же все-таки.
   Когда на плато все уже свершилось, у меня сдали нервы.
Я  был встревожен,  и  меня тошнило.  Но так,  вероятно,  и
должно быть.  Паника на плато - естественная реакция. Как и
чувство тошноты, после того как я услышал выстрелы. Я много
раз читал о подобных вещах, видел их в различных фильмах: в
первый  день  первого в  своей  жизни  рейда  новичок готов
наложить в штаны при первом столкновении.  Потом, с опытом,
появляется усталость,  но в  какой-то момент вам неожиданно
приходит на ум,  что смерть по-прежнему способна повергнуть
вас в смятение. Вы начинаете размышлять об этом и тем самым
делаетесь сильнее.
   По  дороге к  водопаду я  снова и  снова возвращался к
этому  второму  толкованию.   Я  также  попытался  найти  в
случившемся и  другие  положительные моменты.  Теперь  наша
проблема  с  новоприбывшими  была  решена,  а  моя  роль  в
раскрытии тайны  пляжа окончательно сошла на  нет.  Но  эти
мысли не успокоили меня.  Я  все еще боролся с тошнотой,  а
также  старался  сосредоточить  внимание  на  открывающейся
передо мной  местности и  справиться с  желанием заорать во
все горло.  Очень сильно.  Но  не  как зверь,  а  так,  как
кричат,  когда во всю мочь бегут по дороге, чтобы успеть на
автобус,  и бьются о бетонный столб. Как будто нарочно... и
изо всей силы.  Это не крик боли,  потому что в  тот миг не
больно.   Это   крик  по   причине  перенапряжения  мозгов,
отказывающихся от всякой попытки признать случившееся.

   Сэл ждала меня у водопада.
   - Что  там,  черт возьми,  произошло?  -  спросила она
скорее сердито,  нежели с  тревогой,  не дав мне подплыть к
берегу. - Почему я слышала выстрелы?
   Я ничего не отвечал, пока не доплыл до мелководья и не
начал выбираться на берег.
   - Прибывшие на  плоту,  -  выдохнул я.  Сильный удар о
воду при прыжке с водопада всегда вышибал из меня дух, и на
этот раз было даже хуже обычного.
   - Их убили?
   - Да.  Я  видел,  как их схватили охранники,  а  потом
услышал выстрелы.
   - Ты не видел, как их убивали?
   -Нет.
   - Что произошло, когда их схватили?
   - Их избили.
   - Сильно?
   -Да.
   - Достаточно  сильно,   чтобы  напугать?  Может  быть,
просто для острастки?
   - Хуже.
   - А потом?
   - Их куда-то увели. Уволокли.
   - Уволокли... Ты не последовал за ними?
   -Нет.
   - И что потом?
   - Потом   была   стрельба...   когда  я   добрался  до
седловины.
   - Понятно...  -  Глаза Сэл буквально буравили меня.  -
Говоришь, их сильно избили...
   - Очень сильно.
   - Ты чувствуешь свою вину в их смерти.
   Прежде чем ответить,  я  обдумал ее  слова,  не  желая
выдавать свою связь с Зефом и Сэмми.
   - Они  сами  решили приехать сюда,  -  в  конце концов
сказал я,  переступая с  левой ноги на  правую.  Я  все еще
стоял по  колено в  озерной воде,  и  мои  ступни понемногу
погружались в  ил.  -  Они наделали много шума в  джунглях.
Сами виноваты.
   Сэл кивнула:
   - Стрельбу могли услышать другие. Что ты им скажешь?
   - Ничего.
   - Я  думаю,  Этьен знает о  Христо.  Этьен опять не  в
своей тарелке...
   - Я ничего не скажу Этьену,  -  пообещал я. - Я ничего
не скажу Франсуазе,  Кити или кому-то еще... Кроме Джеда...
Ты ведь знаешь, что я расскажу обо всем Джеду.
   - Конечно, знаю, Ричард, - твердым голосом проговорила
она.  - Однако хорошо, что ты спрашиваешь разрешения. - Она
повернулась на  пятках и  пошла прочь.  Даже не  подождала,
пока я выберусь из озера. И не слышала, как я прошептал:
   - А я и не спрашивал твоего чертового разрешения.

   Реаниматор

   Я  не стал возвращаться в лагерь вслед за Сэл,  потому
что никого не хотел видеть.  Мне ничего не хотелось.  Разве
что поспать.  Я  хотел забыться,  но мое состояние не имело
ничего общего с усталостью: мне хотелось укрыться от своего
сознания,  все так же  побуждавшего меня заорать.  Проблема
заключалась в том, что среди различных выгод, которые нес с
собой сон,  забвение отсутствовало.  Если бы я  заснул,  то
увидел бы сон,  а я знал, что сны не помогут мне спрятаться
от случившегося.  Кончилось тем,  что я  стал разговаривать
сам с собой.  Идя вокруг озера, обращаясь к своему рассудку
так, как будто он был независимой от меня, но в то же время
разумной сущностью, я просил его оставить меня не некоторое
время в покое. Или, по крайней мере, уменьшить "громкость".
   Это   не   карикатура  на   сумасшедшего,   как  может
показаться,  - не карикатура, полная экспрессивных жестов и
диких взглядов.  Это  была серьезная попытка обрести мир  и
тишину, не увенчавшаяся успехом. Моя психика отражала атаки
разума,  как Супермен -  пули: грудь выпячена, нисколько не
обескуражен...  Поэтому  я  попробовал прибегнуть к  другой
тактике:  например,  попытался заинтересовать себя красивым
цветком или рисунком коры на  испещренном надписями дереве.
Но  все эти попытки также окончились провалом.  Они привели
лишь  к  тому,   что  неудача  усилила  мою  досаду,   и  я
почувствовал себя еще хуже.
   Последнее средство - купание в озере. В подводном мире
я  всегда  чувствовал себя  в  безопасности.  Полный покой:
ничего не  видно и  не слышно.  Отличное убежище.  Средство
сработало и на этот раз: меня объяла безликая прохлада, но,
увы,  лишь на некоторое время. Поскольку у меня нет жабр, я
вынужден был постоянно выплывать на поверхность, однако как
только я  показывался из  воды,  мысли  бежали по  прежнему
кругу.
   Спрятаться от случившегося было некуда. В конце концов
я осознал это и сдался.  Я вылез из воды и направился прямо
в джунгли.  Я не пошел по тропинке огородников.  Я двинулся
по  тропинкам плотников,  следуя которыми мог  добраться до
пляжа в обход лагеря.

   Я буду краток.  Ограничусь тем, что я помню, а пробелы
заполнять  не  буду.   Нет,   до  сих  пор  я   и  пробовал
восстанавливать  пробелы;   просто   мои   воспоминания   о
нескольких последующих минутах  носят  обрывочный характер.
Вне всякого сомнения, это последствия травмирующего утра, а
также результат описанного выше состояния психики.
   - Прибывшие на плоту убиты, - сказал я. - Христо умрет
в  ближайшие сорок восемь часов.  Все наши проблемы решены,
кроме одной. Тебе пора снова стать нормальным.
   Карл  смотрел на  меня  своими восковыми глазами.  Или
смотрел сквозь меня.  А может, вообще ни на что не смотрел.
Мне  было все равно.  Я  сделал шаг к  нему,  и  тут он  со
злостью вцепился мне в  ноги.  Наверное,  это была месть за
тот пинок по его навесу.  Я почувствовал боль,  поэтому дал
ему сдачи.

   Я уселся ему на грудь и зажал коленями его предплечья,
пытаясь  запихнуть  ему  в   рот  горсть  риса.   Кожа  его
напоминала мне  мертвого  отморозка с  Пхангана:  она  была
дряблая на ощупь и  обвисла на мышцах.  Прикасаться к  нему
было  очень неприятно.  Особенно когда он  начал извиваться
подо мной.

   Он издавал звуки, а может, и слова.
   - Вот  это мальчик!  -  закричал я.  -  Сейчас я  тебя
вылечу! - Его пальцы скользнули к моей шее. Я оттолкнул их.
Наверное, в схватке я рассыпал рис и зачерпнул песок.

   Вероятно,  я  закрыл  глаза.  Вместо  пучеглазого лица
Карла    передо    мной     возникает    мысленный    образ
красно-коричневого одеяла.  Полная чушь,  поэтому то, что я
закрыл глаза,  вполне логичное объяснение. Подходящее и еще
для одного сохранившегося в моей памяти образа,  -  голу